Эдуард Евгеньевич Семенов
Теория точного выстрела… или Записки ветерана Куликовской битвы

Предисловие

… Со стороны улицы Алексиевича спортивно-оздоровительный комплекс «Георгиевский» напомнил ему его любимую пироженку. Покрытая серо-голубой глазурью, она возвышалось над застывшим асфальтовым пирогом, разрезанным белым кремовыми полосками на ровные кусочки парковочных мест.

Время шло к обеду. Серега или Сергей Павлович, или Серый, или Палыч, все зависело от собеседника, уже нагулял аппетит и не мог мыслить другими категориями. Все вокруг ему напоминало только о еде. Еде и неге. Даже музыка в машине…

Гриша Лепс как обычно с хрипотцой рассказывал про праздник губ, обид и глаз. Про линию колен. Очень хотелось опрокинуть в себя ту самую рюмку водку на столе.

На своем темно-синем «ниссане» он проскочил мимо открытого шлагбаума и клюющего носом охранника, а затем мастерски обогнув несколько флагштоков с развивающимися полотнищами, которые как свечки в торте торчали по всему периметру, ножом в масло воткнулся между красным «Миникупером» и белым китайским микроавтобусом, став еще одной вишенкой на этом празднике здорового образа жизни.

Посмотрел по сторонам. Было два часа дня. На парковке практически не было свободных мест. Буквально как возле "Ашана" в субботу утром, куда он заезжал, чтобы закупиться хавчиком на неделю. Ну, или как в пятницу возле бара, где он любил посидеть в конце недели.

Что все эти люди делают здесь? Ни еды, ни бухла?

Лепс допел. Пошла реклама. С чистой совестью Сергей Павлович выдернул ключ из зажигания и вылез на улицу, втянул ноздрями еще теплый осенний воздух.

Стоял сентябрь. Вторая половина. Ветер гонял паутину и желтые березовые листья. Сергей Павлович раскрыл пухлую барсетку и достал оттуда визитку. «Мануальный терапевт». Сверил адрес на визитке с надписью на огромном баннере, от края до края здания.

Пустые места на баннере занимали олимпийская эмблема, герб города и области. Название комплекса, с указание контактного телефона и адреса, шло по верхней кромке. Видимо, вот для таких случаев. Но все же большая половина стены была предназначена для того, чтобы информировать всех сюда входящих, что от значка ГТО до олимпийской медали не такое уж и большое расстояние.

Для подтверждения этой мысли прямо по середине красивые парень с девушкой, сильные, мускулистые, с пышными шевелюрами, почему-то уже развевающимися на ветру, застыли на старте. Он на низком, она на высоком. Оба были одеты в трусы, майки. На ногах – непонятная не брендированная спортивная обувь. Парусиновые тапочки как в СССР, определил Сергей Павлович. У него были такие в детстве…

Казалось, бегуны вот-вот сорвутся с места, чтобы побежать по гаревой дорожке, которая загибалась за угол здания и должна была видимо по замыслу дизайнера, окольцовывать весь спортивный комплекс, потому что появлялась за спиной бегунов.

Оценив фигуру легкоатлета, Сергей Павлович втянул в себя живот. Это было несложно. В животе предательски заурчало. Для того, чтобы пузо не выскочило назад, ему пришлось задержать дыхание. Надолго его не хватило. Живот как воздушный шарик снова наполнился воздухом и выскочил вперед, перегнувшись через кромку ремня.

«У мужчины фигура не главное», успокоил себя Сергей Павлович и продолжил любоваться легкоатлеткой. Рисунок, конечно, но… Ее грудь, бедра и тонкие щиколотки поражали своей идеальностью.

Таких просто не бывает… И в этот момент. Нет, не в этот. Сначала Сергей Павлович услышал легкий шелест. Так еще шумят колесики чемодана в аэропорту. А потом, когда опустил глаза, то почти сразу увидел ее.

Точную копию девушки с баннера. В белом костюме с гербом России на груди. В красных кроссовках. Девушка с черными шелковистыми, гладко зачесанными назад и собранными в пучок, волосам, с необыкновенно красивыми как две вишни глазами, шла прямо на него и катила за собой чемодан. Причем когда расстояние между ними сократилось до трех метров, девушка окликнула его.

– Дядь, – бровки ее собрались в кучку, – разрешите пройти!

Опешив от такого обращения к себе. Сергей Павлович потерял дар речи. «Дядей меня еще не называли. Не думал, что это может быть обидно!» Единственное, что сообразил сделать, так это шаг в сторону. Прижался к своему джипу.

Девушка прошла между ним и «Миникупером», добавив к запаху осени чего-то свежего и давно забытого, открыла заднюю дверь своей машины и, явно не рассчитывая на помощь рядом стоящего мужчины, легко, одной рукой, подняла свой чемодан, убрала его в багажник.

Чемодан был очень необычной формы. Вытянутый. Видимо для какого-то спортивного снаряжения, рассмотрел его Сергей Павлович, и не успел моргнуть, как девушка с картинки захлопнула багажник, села за руль, поправила зеркало заднего вида и выехала с парковки.

Даже не удостоив его прощальным взглядом. Как будто его просто не существовало.

И это тоже было обидно. Хотя чего обидного-то, стоял ведь и пялился как истукан. А мог и про чемодан спросить, и помочь. Тогда бы может она и посмотрела. А так-то нет, увольте! Время ушло. Ничего не оставалось делать, как только провожать эту земную красоту глазками.

«И вообще это уже давно не мой контингент». Достав с заднего сидения машины, фирменный голубой пакет центра томографии, в которой лежал снимок его шеи, Сергей Павлович пошел в сторону центрального входа в спортивный комплекс, по дороге рассуждаю о том, что «если бы да кабы, то во рту росли грибы».

Мимо прошло еще несколько девушек и парней с такими же чемоданами, весело чирикая о чем-то непонятном. Уже поднимаясь по ступенькам, он уперся глазами в пышную грудь из песни Лепса. А вот это ближе к теме! Или к телу. К груди прилагалась богато разукрашенная мадам с кудрявым мальцом на трехколесном велосипеде, которого дама пыталась спустить вниз.

– Вот нам, сейчас молодой человек поможет, – обратилась она к Сергею Павловичу.

– Конечно, помогу, – Сергей Павлович взлетел, на самом деле, небыстро поднялся по ступенькам, и подхватил, на самом деле, тяжело поднял ребенка с велосипедом. Кряхтя и сгибаясь под его весом, сразу предательски заныла шея, аккуратно спустил мальчугана по ступенькам.

Их было всего три, рядом был пандус для инвалидов. Уж, не намек ли это? Дама не скрывала: намек.

– Петенька, давай поблагодарим молодого человека! – Дама протянула ему руку то ли для поцелуя, то ли для рукопожатия. – Благодарю. Меня зовут Марина Анатольевна. Мы с Петей, это мой внук, ходим сюда на гимнастику. А вы?

Сергей Павлович опешил от такого напора, но руку все же решил облобызать. Она пахла кремами и благовониями. Интересно, а грудь-то хоть настоящая?

– У меня здесь назначена встреча, – уклонился от продолжения знакомства Сергей Павлович. -Извините, спешу.

Обмен взглядами, дежурные улыбки и он снова взлетел, ну в смысле поднялся по ступенькам к парадному входу. В огромной стеклянной двери отразилась его фигура. Пухлый, лысеющий, или как сейчас говорят, представительный, но все же действительно дядька.

Чтобы не видеть своей круглой рожи, открыл дверь и вошел внутрь…

***

… Внутри был металлоискатель, уже недремлющая охрана и невыносимый гвалт от кричащих, плачущих и хулиганящих детей.

У Сергея Павловича сложилось впечатление, что всех их свезли сюда, в огромный светлый холл, специально, чтобы они могли вдоволь наораться, набеситься и наесться, выхватывая на бегу бутерброды и напитки из рук сердобольных мамаш, молодящихся бабушек и крепких дедушек, сидящих и стоящих вдоль стен.

И снова среди всего этого шума выделялись парни и девушки постарше, которых никто не встречал и не провожал. И снова рядом с ними стояли … чемоданы.

«Да, что в них такое?» Сергей Павлович был уже настолько заинтригован, что собирался спросить об их содержимом у охраны, но охранник, сидящий за высокой стойкой, скрывающий мониторы камер наблюдения, сам прервал его размышления.

– Вы что-то хотели?

Сергей Павлович показал визитку. Мне вот к нему. Охранник ткнул рукой.

– Прямо по коридору, рядом с баскетбольным залом.

Потом привстал и показал рукой на тумбу с бахилами.

– Только бахилы на ноги наденьте!

«Бахилы. Не вопрос!» Их правда надо было еще купить. Пять рублей пара.

Сергей Павлович с трудом втиснулся на сидение между двумя мамами. Сидения были стандартными, для трех человек средней комплекции, а вот три попы на них почему-то не умещались.

«Ну, ничего в тесноте, да не в обиде». Не надевать же мне бахилы стоя! Да, и не получится. Носки дома, я уже давно сидя надеваю. Мамы, это были дамочки возрастом старше красотки с баннера, и младше мадам на входе, явно недовольные его бесцеремонностью, посторонились, и… не проявили никакого интереса к тому, что они сейчас буквально терлись друг о друга задницами. Как будто так и надо было. Хотя, осмотревшись, Сергей Павлович понял, что дело здесь, пожалуй, не в нем.

Или как говорится: «Не для тебя цветет сирень!»

Все внимание родительниц сейчас было приковано к тренерам, той особой касте людей, в неизменных спортивных костюмах, с эмблемами сборной страны или области. Подтянутые, мускулистые и стильные. Они олицетворили собой, нет не конечную цель всего этого предприятия по переработки человеческого материала в олимпийское золото, (конечную цель олицетворял, те, кто висел на стенах в виде больших и ярких постеров), а если можно было так сказать ее отдельную ветвь. Они были элитой.

Именно они забирали с собой будущих чемпионов или наоборот выводили их из зала, передавая в руки родителей. Прямо как на конвейере!

Вот им были все знаки внимания, для них были глубокие разрезы, украшения и маникюр, а также псевдоспортивный стиль в одежде, обуви и макияже.

«Ну, не больно-то и надо, – успокоил Сергей Павлович себя, быстро поняв как здесь все работает, – да и время неподходящее! Как-нибудь в другой раз».

Стараясь не кряхтеть и не пфукать, все же живот сильно мешал, одел бахилы. Пакет при этом пришлось зажать в зубах и от этого он стал похож на злого пса.

Подавляя в себе желание выругаться, и также никого не удостаивая вниманием, наконец-то встал и пошел по указателям на стене, которые как в сказке объясняли, что прямо пойдешь, баскетбольным мячом в нос получишь, налево утонешь в бассейне, а направо – можно получить хоккейной клюшкой по заднице. На втором этаже тебя свернут в бараний рог в отделении «художественной гимнастики». На третьем этаже обязательно подстрелят в тире.

«Где? Где? В тире? Тир!?» Сергей Павлович никогда не слышал, что тиры бывает на третьем этаже. Обычно для стрельбы использовали либо подвалы, либо открытые площадки. Так по крайней мере было в его Краснознаменном военного училище, которое он закончил в бог знает каком лохматом году. Что же это за тир такой? Очень интересно.

Однако, коридор быстро закончился и он, наконец, оказался у заветной двери…

***

Постучавшись и услышав разрешение войти, Сергей Павлович перешагнул еще один порог … чтобы практически сразу оказаться в глубоких объятиях небритого медведя, который, совершенно не стесняясь присутствия доктора, набросился на него и принялся мять, гладить, обнимать, и в буквальном смысле лапать, рыча и приговаривая.

– Серега, Серый, братан, ты откуда?

Навыки борьбы у Сергея Павловича были на подкорочном уровне, все-таки как никак мастер спорта по греко-римской в молодости, да и потом на службе приходилось сдавать нормативы. Не успел растерять рефлексы, поэтому даже несмотря на неожиданность атаки и злополучный пакет в руке, он смог толкнув локоть противника вверх, и нырнув под мышку, зайти сзади на двойной нельсон.

– Эй, эй! Полегче! – Нос Сергея Павловича прижался к старательно зачесанному затылку, и эта большая с острыми ушами форма черепа показалась ему жутко знакомой. Он, конечно, не антрополог, но здесь спутать было сложно. На всякий случай Сергей Павлович еще чуть-чуть надавил и медведь, издав нечленораздельный звук, начал, затихая, оседать. Достаточно.

Сергей Павлович ослабил свою бульдожью хватку. Медведь судорожно задышал, приходя в сознание и повернулся к нему лицом. Сергей Павлович окончательно убедился, что перед ним Коростылев.

– Привет, старый хрыч! – Обратился тот к нему. Немного переделанная фраза из фильма «Офицеры» была здесь не кстати. Все же хоть они и провели вместе лучшие свои года, и их койки в курсантском кубрике стояли рядом, но друзьями все же они никогда не были. Косяков в их отношениях хватало.

И тем не менее, встретить здесь своего сослуживца было неожиданно.

– Коростылев, ты что ли? – Сергей Павлович посмотрел на свои руки и удивился. Они предательски дрожали.

Коростылев с хрустом провернул шею, распрямляя замятые хрящи.

– Ну, я, конечно, а ты все в своем репертуаре. Бульдог и есть бульдог!

Сергею Петровичу такое сравнение согрело душу. Что было, то было… Поэтому он поспешил спрятать тот факт, что на самом деле его сердце бешено колотилось, а рот как у рыбы хватал воздух. И это после несколько секунд борьбы.

Хлопнул Коростылева по плечу.

– Ты-то тут как?

Коростылев приосанился, и покосился на притихшего доктора, который все это время находился здесь, но на всякий случай спрятался за ширму, а теперь показывал из-за нее свой нос.

– Я-то здесь командую, – Коростылев пошевелил пальцами и голова доктора скрылась.

– Как здесь? – не понял Сергей Павлович.

– Ну, вот так. Здесь, – Коростылев обвел руками и глазами все пространство, намекая, что его власть распространяется гораздо шире, чем на стены врачебного кабинета. – Как говорится директор спорткомплекса «Георгиевский», вот уж лет десять. Прошу любить и жаловать!

Коростылев оправился от захвата и сразу стал похож на того, кем он всегда и был. Настоящим полковником. Душа солдатам. Политруком, карьеристом, сволочью.

– Сразу как гарнизон расформировали, так и приткнулся сюда.

Он махнул рукой.

– Да, ладно, что я о себе и о себе. Ты-то как? Все также? По командировкам?

Он поднял глазами, показывая в небо.

– Вижу, руки не дрожат, реакция отменная.

Сергей Павлович посмотрел на свои руки. И правда, уже не дрожали. Хорошо.

– Да, нет, Петрович, – он вспомнил, как называл Коростылева в последний раз, когда они виделись. Это было в Мурманске в ракетном дивизионе. – И меня уже полгода как списали. Вот купил в городе квартиру, перебрался сюда. Обживаюсь. А недавно стал медкомиссию проходить, врачи сказали позвонки сместились. Прыгал много. – Усмехнулся, вспоминая свое последнее приземление. – Вот посоветовали к мануалу обратиться.

Коростылев приосанился.

– Так ты в Митричу?– Повернул голову в сторону ширмы. – Митрич, оказывается это твой клиент.

Доктор с наигранной и подобострастной улыбкой вышел из-за ширмы.

– Здрасьте.

Коростылев показал барина.

– Хорошо, что к Митричу обратился, он тебя на ноги поставит, – зачем-то показал врачу кулак. – Да, Митрич? Поставишь?

Доктор, почему-то принявший позу китайского болванчика, ответил утвердительно.

– Конечно, поставим, Андрей Петрович!

– Вот и хорошо, – он все больше и больше входя в роль отца-командира, уже на правах хозяина дома положил Сергею Павловичу руку на плечо. – Давай, вот как мы с тобой поступим! Ты с Митричем пообщайся, а как закончишь, поднимись ко мне. На четвертый этаж. Спроси у охраны в холле. Я предупрежу, они проводят. Посидим, поболтаем.

Взглянул в глаза.

– Время есть у тебя?

Вот чего-чего, а времени у Сергея Павловича было навалом, и предложение посидеть с бывшим сослуживцем отторжения не вызвало. В конце концов делить им уже больше нечего, можно и службу припомнить. Будь она неладна.

***

…Сергей Павлович был за рулем, а от Митрича, или Игоря Дмитриевича Павленкова, как было написано на визитке, пахло свежим одеколоном, логично было предположить, что терпкий мужской запах перегара в небольшой комнатке, принадлежал ушедшему директору.

Впрочем, он быстро улетучился и сразу стало легче дышать. Причем как в прямом, так и переносном смысле.

Митрич усадил Сергея Павловича возле себя, достал большую тетрадь.

– Вы записаны?

– Да.

– Напомните как вас зовут.

– Мерешко. Сергей Павлович. На 14-15.

– Да, есть такой.

Митрич взглянул на Сергея Павлович так как смотрят доктора. Как будто просветил рентгеном.

– Что-то ты вы бледный? Давайте, померяем давление.

Оно оказалось в норме. 120 на 80.

– Ну надо же! Нормальное! Как у космонавта.

Митрич проверил зрачки.

– На что жалуетесь?

– Шея болит.

– Давайте посмотрим. Садитесь на кушеточку. Так, хорошо, очень хорошо.

Митрич достал снимок МРТ. Долго, внимательно изучал его, потом обнял как родного. Крякнул. Резко дернул руками. В шее что-то хрустнуло. Перед глазами разбежались в разные стороны белые точки, а потом как будто пелену сняли. Сергей Павлович даже не поверил и протер зрачки. А Митрич, уже не обращая ни на что внимания, разложил его на кушетке, начал мять, ломать и гладить, вгоняя в сон.

Или скорее даже не в сон, а в полудрему, туда, где сон соединялся с явью, а явь была сном. Сколько пробыл в таком состоянии Сергей Павлович не понял, но, когда пришел в себе, почувствовал себя бодрым и крепким.

– Ну, как? – Митрич заглянул в глаза.

– Как будто заново родился, – Сергей Павлович недоверчиво покрутил шеей, не хрустела.

А Митрич уже начал что-то писать в своей тетради и между делом рассказывать.

– Тонус мышц у вас нормальный. Реакции тоже… Но уже видна некоторая заторможенность, – пояснил он, – Давно в спортзале не были?

– Давно, – честно признался Сергей Павлович, – как уволился, не до него было, да и на службе, если честно последние несколько месяцев в кабинете сидел.

Митрич кивнул подбородком, как будто такого ответа и ждал.

– Это видно, – он повернулся к Сергею Павловичу всем корпусом, – смотрите, сердце – это мотор, оно привыкло работать в одном ритме, сейчас вы ему даете отдых, но оно начнет лениться, уже начинает, а это чревато последствиями.

– Так что же делать? – пожал плечами Сергей Павлович, – староват я уже для спорта, да и ничего кроме борцовского ковра не признаю.

Митрич не стал спорить.

– Дело ваше. Но в мире есть много других интересных видов спорта. Или вот например.

Он, как бы невзначай протянул ему брошюрку, на которой была реклама фитнес-клуба «Георгиевский» и улыбающиеся качки делали, что-то похожее на зарядку. Сергей Павлович быстро оценил маркетинговый ход.

Взял брошюрку, пролистал. Внутри было несколько фотографий инструкторов как мужского так и женского пола. На любой вкус. Несмотря на то, что он, в общем-то, ничего не имел против тренажерки, но такое навязывание показалось ему чересчур.

– Спасибо. Я подумаю! – ответил он, опуская брошюру в пакет со снимком МРТ, и желая сменить тему, спросил. – Сколько с меня?

– Первый сеанс бесплатно, – нерешительно ответил Митрич.

Сергей Павлович услышал некоторую фальшь в его словах.

– Точно?

Митрич помялся.

– Вам, как другу Андрея Петровича…

Ах, вон оно что, – Сергей Павлович засмеялся. – Петрович мне далеко не друг. Сослуживец скорее.

Он полез в барсетку и достал бумажник.

– Так сколько с меня?

Митрич осторожно переспросил.

– А вам как? С чеком или без?

– Без разницы.

Митрич назвал две суммы. Причем сумма без чека была на треть меньше. Сергей Павлович достал пять тысяч и положил ее на стол.

– Не люблю быть должен.

Митрич взял купюру и задумался.

– А вы планируете еще приходить? Вам бы надо для закрепления результата походить недельку.

– Надо? Буду, – Сергей Павлович ощущал прилив сил и был бы рад повторить этот эффект.

– Тогда может сразу за все сеансы заплатите? Если сразу за все, то как раз хватит.

Сергей Павлович прикинул в уме, что так получается еще дешевле и согласился. Митрич улыбнулся, но купюру не убрал. Продолжал крутить ее в руке.

– Что-то еще? – переспросил Сергей Павлович.

– А можно вас попросить не говорить о нашей договоренности Андрею Петровичу? – осторожно, понижая голос выговорил Митрич, и даже втянул голову в плечи будто ожидая подзатыльника. Сергею Павловичу было удивительно видеть такую трансформацию в человеке, причем во враче и, судя по угрожающей татуировке, которая выглядывала из-под белого халата, ведущего весьма активный образ жизни.

Сергей Павлович открыл было рот, чтобы задать вопрос: «А при чем здесь Петрович?», но тут вспомнил свою последнюю встречу с ним, еще там на службе, десять лет назад, и подумал, что в принципе сейчас на пенсии, совершенно не обязательно влезать во все подробности. Проще сказать: «Да».

***

Ну, ведь правда, зачем ему все это? Зачем ему знать правду? Ну, мало ли почему врач не хочет, чтобы его арендодатель не знал об истинных доходах. Это же гражданка, здесь свои порядки. А он при этом существенно сэкономил. Почти вполовину от официальной цены.

Рассуждая таким образом, Сергей Павлович вышел из кабинета и пошел назад по коридору мимо все также суетящихся мамаш и детей. На выход. Он уже совершенно забыл о том, что пообещал Коростылеву зайти к нему, но у рамки металлоискателя к нему подскочил администратор, тощий парень с зализанным на бок волосами, в белой рубашке, синих брюках, этакий вежливый и практически невидимый парень на подхвате.

– Извините, вы Сергей Павлович? – спросил он, аккуратно, не касаясь его, преграждая дорогу.

– Ну, да, а в чем дело?

– Андрей Петрович, очень просил вас подняться к нему.

Сергей Павлович прикусил губу. Он не понимал почему, но вот после разговора с врачом, идти к своему бывшему сослуживцу очень не хотелось, но вроде как обещал. Поморщился.

– Ах, да, точно… И где он?

– Идемте, я провожу.

Уже в лифте, который повез их на четвертый этаж, Сергей Павлович окончательно вспомнил ту давнюю истории. Его прислали в округ для проведения проверки гарнизона по противодиверсионным действиям. Начальником гарнизона как раз был Коростылев. Ребята Палыча вскрыли дивизион как консервную банку, выявив внушительный список нарушений как по несению караульной службы, так и по ведению секретной документации. Однако Коростылева за все выявленные нарушения особо не ругали. Оказалось, что он всего месяц как числился в должности. Естественно, вроде как не успел войти в курс дела.

Прежний же командир части не мог ответить за нарушения, так как попал в госпиталь с инсультом. Дело спустили на тормозах, хотя часть и пришлось расформировать. Был только один маленький нюанс в этом деле. Коростылев попал на должность командира части из замов, который как раз и курировал вопросы противодиверсионной борьбы. Получалось, что он вроде как копал против своего командира, да сам налетел на свою яму. Ну как получалось?

Это были его домыслы, которые он нигде не озвучивал, и ни в каких отчетах это не проходило. Официально Коростылева вывели за штат в связи с сокращением.

И вот теперь он командует самым крупным спортивным комплексом в городе Георгиевске… «Совпадение. Не думаю!» Хотя! В мире бывает всякое. И вообще это не его дело.

***

Вход на четвертый этаж для простых посетителей спортивного комплекса был закрыт. Попасть туда можно было только на отдельном лифте с первого этажа. Сергей Павлович понял это выходя из лифта, по наличию двух кнопок в кабинке. Первый этаж. Четвертый этаж.

Администратор довел его до секретарши, которая сидела за широким столом в просторном холле, лишь на немного размерами уступавший холлу на первом этаже, и попрощавшись, растворился, а вернее вернулся к лифту, где сев на небольшой столик у входа, залез в телефон.

Секретарша же немолодая дама, сильно смахивающая на училку, попросила его подождать, а сам скрылась за дверью.

«Хорошо же устроился, однокашник, – подумал он, присаживаясь в мягкое кресло, и изучая входную дверь, сделанную из дорогих пород дерева, – на широкую ногу, однако!»

Пока открывалась и закрывалась дверь, Сергей Павлович услышал, что в кабинете у Коростылева кто-то есть, и этот кто-то сильно ругается с хозяином кабинета. Когда секретарша вышла, вместе с ней вышел долговязый, худой, взъерошенный мужчина, одетый в костюм сборной России. Несмотря на явную принадлежность к касте тренеров, он в то же время очень напоминал Пьера Ришара из фильма «Игрушка» или… худого лейтенанта. Причем второе сравнение Сергею Павловичу даже было ближе. Было в нем что-то такое, что сразу бросилось в глаза и напомнило о своей молодости. Какая-то упертость и обида на несовершенный мир, где один должен подчиняться другому.

Не обращая внимания на Сергея Павловича, странный тренер прошел мимо, разводя руками и дискутируя сам с собой.

– Это черт знает, что? Немыслимо. И как я на такое подписался? Говорят одно, а делают другое. А потом удивляются, почему мы на всех соревнования в полной жопе.

Сергей Павлович проводил его взглядом. Секретарша с заискиванием улыбнулась. Мол, не обращайте внимание. Рабочие моменты. И попросила войти.

Коростылев сидел за длинным столом. Он был уже одет в деловой костюм. Полковничий же китель, увешанный орденами висел рядом, за спиной на специальной вешалке из красного дерева. Надо головой портреты президента, премьер-министра и губернатора.

Явно было, что здесь проводились большие совещания. Но сейчас никого не было. Увидев Сергея Павловича, Коростылев встал со своего кожаного кресла. Снял пиджак и повесил его на спинку.

– Давай, заходи! Что ты там у порога мнешься, – посмотрел на секретаршу, кивком головы показал ей, что можно. Секретарша вышла. Коростылев спросил.

– Ты обедал? Перекусишь со мной, чем бог послал?

Сергей Павлович вспомнил, что еще недавно у него урчало в животе и не отказался.

– Можно и перекусить.

Коростылев подошел к стене, которая была занавешена белыми жалюзи и взявшись за шнурок сдвинул их в сторону. Оказалось, что за ними была стеклянная стена, которая открывала шикарный вид на старинное озеро, на берегу которого стоял спортивный комплекс.

– Как тебе? – гордо спросил Коростылев, с прищуром смотря на то впечатление, которое произвел. А вид открывался действительно шикарный. И Сергей Павлович действительно не ожидал такого.

– Впечатляет, конечно! – Он подошел к стеклу и посмотрел вниз. Это был другая сторона спорткомплекса. Стоянки и его машины видно не было. Зато было видны беговые и велодорожки вокруг озера. Двигающихся по ним людей. Маленьких как муравьи. Лодочную станцию и лодки, снующие по ровной глади. Прямо от подножия спорткомплекса как раз стартовала восьмерка на байдарке.

– Видишь, – Андрей Петрович встал в позу мыслителя. – Развиваем спорт. Всеми силами. Поднимаем Россию!

Секретарша вкатила в дверь столик, заставленный различной снедью. Рыбка. Мяско. В центре красовался запотевший графинчик. Вышла и вкатила еще один столик. На нем стояло горячее: кастрюлька с борщом и горшочки. Кувшин с морсом.

Андрей Павлович развернул один из стульев, который был придвинут к столу для переговоров, и предложил то же самое сделать Сергею Павловичу.

– Давай, присаживайся. По-простому!

Рука его потянулась сразу к графинчику.

– Будешь?

– За рулем.

– Ну, как хочешь, – Петрович плеснул себе рюмашку, поднял перед собой, по-гусарски оттопырив локоть. – За встречу!

Выпил, крякнул и начал разливать половником борщ по тарелкам.

– Давай, рассказывай! Что ты? Как ты?

Сергей Павлович пожал плечами.

– Да, что рассказывать? Вроде уже все сказал. Вышел в отставку. Купил квартиру здесь. Переехал.

Шумно прихлебывая, Петрович начал есть и внимательно слушать.

– Один? С женой?

Сергей Павлович усмехнулся.

– Один. Развелся уже давно.

Помогая себе черным хлебом, Петрович не терял нить разговора.

– Дети есть?

– Дочь. Но она уже взрослая. Самостоятельная. – И предугадывая следующий вопрос Петровича, добавил. – Внуков пока не подарила, но активно над этим работает.

Петрович снова налил себе полрюмочки.

– И правильно, что развелся. Я вот четыре раза был женат. И не жалею, что снова на свободе. Нам казакам воля вот так нужна.

Петрович провел ладонь по горлу.

– Детям помогаю. Как могу. Учебу оплачиваю. На карман. Все как положено. Но вот если на моря выезжаю, то не один. С теткой. При этом могу себе позволить выбрать! А иметь возможность выбора в наше время – это есть статус!

Сказал он как отрезал и это получилось у него так смешно, что Сергей Павлович не удержался и улыбнулся. Ему-то как раз хотелось не выбора, а стабильности, так как старость не за горами, но свою теорию жизни он развивать не стал, а пока Петрович жевал, попытался перехватить инициативу в разговоре.

– Что это у тебя за товарищ-то был сейчас. Чем недоволен?

– А…– Андрей Петрович отмахнулся как от назойливой мухи, – пустил на свою голову в зал. Вот теперь расхлебываю.

Посмотрел на портрет Путина.

– С другой стороны и отказать было нельзя. За него с самого верха хлопотали. Говорят надо развивать олимпийские виды спорта. А чего их развивать, когда от них одни расходы.

– И что же это за спорт такой?

– Стрельба, будь она не ладна, – разразился трехэтажным слогом Петрович, – … из лука. Понимаешь, Серега, по проекту у меня в спорткомплексе один зал должен был отдан под стрельбище для стрельбы из лука. Но пока тренера не было, я пустил туда наших борцов.

Он сжал кулак и так посмотрел на Сергея Павлович, чтобы он сразу понял, кого он подразумевал под словом «наших».

– Ну, чтобы молодежь воспитывать по-казацки, по-христиански.

Зачем-то вспомнил бога Петрович и перекрестился на икону, которая стояла в шкафу напротив. Помимо иконы в шкафу все было заставлено бутылками с иностранными этикетками.

– И в чем проблема-то? – не понял Сергей Павлович.

– Да в зале этом положили ковры борцовские, а оказывается для стрельбы из лука такое покрытие неприемлемо. Нога видите ли у стрелка стоит неустойчиво… На кучность влияет, – он посмотрел за Сергея Павлович будто ища у него поддержки. – Ну, ерунда же? Скажи. Мы с тобой стреляли из любых положений и это никак не влияло на кучность.

Сергей Павлович хмыкнул. Действительно. Если рисовать протоколы, то на кучность это не влияет. Впрочем, про стрельбу из лука он ничего не знал, поэтому сказать что-то конкретное не мог. Тем более, что явно дело здесь было в чем-то другом. И Андрей Петрович вполне четко и совершенно открыто обрисовал эту другую причину.

– И потом, понимаешь, борцы у меня на коммерции. Аренду платят исправно. А я из этих средств ветеранов поддерживаю.

– А стрелок что ли не платит за аренду?

– Да, платит. Муниципальную. Но это же копейки, – показал пальцами, сколько платят. Выходило действительно не много. – Вот организовал бы настоящий тир, где можно было бы из мелкашки пострелять, из арбалета, ножи бы метать, а то и из огнестрела пальнуть. Я бы пробил, если что с ментами надо решить. Решил. Это не вопрос. От желающих отбоя не было бы. Братва бы денег дала.

– А лук?

– Что лук? – не понял Петрович, потому что уже забыл про него.

– Ну, из лука в это тире можно было бы пострелять?