Эдуард Павлович Петрушко
Лелек и Болек в Каире
После двухчасовой экскурсии супруга пошла в туалет. Выйдя оттуда, она, будучи воспитанной дамой, не смогла сдержать эмоций:
– Вообще охренели, туалетную бумагу продают и это в таком-то месте.
– За горшок денег не попросили? И то хорошо. Но это было только начало.
Выйдя на улицу, нам надо было перейти дорогу. Это как антилопам перебежать реку с голодными крокодилами. Я просто не представлял, как можно перейти дорогу с таким потоком и без светофора. Рядом крутятся какие-то местные маргиналы. Один заговаривает с супругой. Шум от автострады, ничего не слышу. Через минуту супруга поворачивается и кричит мне в ухо:
– Он предлагает нас перевести через дорогу за один доллар.
– Что? Ты шутишь? – не верю его словам
«Проводник» стоит рядом и масленным взглядом смотрит на меня. Тут я не выдержал, достал телефон и начал снимать это комическую ситуацию на камеру, громко комментируя происходящее. Стоящий рядом народ набычился и недовольно загудел.
И тут меня понесло:
– Вы вообще пи пи пи. Через дорогу за доллар пи пи пи. И почему снимать нельзя? Пи пи пи. Вы кто пи пи пи, полиция? Зови, пи пи пи. Позже я выложил это жесткое видео на тик-токе и оно набрало несколько сот тысяч просмотров. Вел я себя конечно грубо, но всему есть предел.
Увиливаясь от машин в несколько этапов перешли дорогу, и вышли к торговому центру, который находился в 100 метрах от музея. Картина, конечно, еще та – мусор еще раз мусор. Мусора в Египте нет разве что в отелях. Выпив воды и что-то съев, у нас образовался пакетик, бросить его просто на землю нам не позволяло воспитание. В общем, мусорный бак мы нашли только в торговом центре. Пройдясь по запыленным павильонам, торгующих местным г..ом, выходим на улицу. Я ржу не могу – через дорогу каирский музей, а тут какая-то помойка, плюс стая бродячих собак, лежащая в яме и лениво посматривающая на неизвестных. Под собаками был мусор, а над собаками мухи. И все это рядом с Тутанхамоном.
Разочарованные, но наученные горьким опытом пошли искать такси. Увидев пару таксистов, которые ели свой обед прямо у машин, набираю легкие воздуха, делаю грозный вид и спрашиваю:
– Хау мач до отеля? Египтянин отвечает 5 долларов (вместо 15-ти утренних). Торговаться стало стыдно, быстро соглашаюсь. Тут же на нас кидается пару человек, которые оказывают «услуги», кто открывает двери, кто хочет положить «багаж», которого нет. Я рычу диким вепрем на своего попрошайку, похожего на сухое яблоко, супруга, сжав губы, терпит навязчивые услуги своего «портье». Закрыв за ней дверь машины и не получив доллара, он метров двадцать бежал за машиной стучал в окно и кричал «ван доллар». Супруга смотрела прямо, я дико ржал и показывал попрошайке дулю.
Полностью растоптанные, мы приехали в номер и спрятались. Не пошли ни в магаз, ни на ужин. Улица нас пугала. Попрошайки разводилы всех мастей просто липли к тебе, от них становилось дурно и невыносимо. Сидим в номере и молча смотрим в окно, за которым скрывалось солнце, оставив после себя узкую кровавую полосу заката над городом. Разговаривать не хотелось.
Утром нас забрал вчерашний адекватный таксист, который быстро довез нас до аэропорта. В дороге египтянин практиковал свой английский, с моей супругой рассказывая что-то о городе и Египте. Я, насытившись через край общением с местной публикой, молча смотрел в окно на пролетавшие мимо однообразные постройки. Чувства были смешанные о том какая великая и одновременно жалкая эта публика – египтяне. Они построили пирамиды, но не могут убрать за собой мусор. Они предки великих фараонов, но не могут себя достойно вести.
В аэропорту магазинов мало, кафе закрыты. Зато перед посадкой меня обыскали трижды и мазнули руки какой-то жидкостью, наверное, для выявления следов взрывчатых веществ. Сев на борт я выдохнул и понял, что в Каир я больше не прилечу. Даже за деньги.
