Эдуард Дроссель
Время перерождения
Disclaimer:
Данная книга предназначена только для развлечения и не преследует никаких других целей. Автор осуждает употребление наркотиков и асоциальный образ жизни. Также он не ставит перед собой задачи оскорбить чьи-то чувства или как-то задеть читателя. Если вы поняли авторский замысел иначе, вы поняли его неправильно. Книга ничего не утверждает, не пропагандирует и ни к чему не призывает. Все описанные в ней лица, ситуации и явления вымышлены и могут не соответствовать действительности. Любые совпадения случайны и произошли не по вине автора. Персонажи книги – живые люди со своими взглядами, убеждениями и предубеждениями, которые не обязательно должны совпадать с мнением автора. Герои излагают исключительно свои собственные мысли, а не авторскую точку зрения. Продолжив читать, вы автоматически принимаете условия и соглашаетесь с предупреждением. Возрастной рейтинг 18+.
а) Пролог. Страстная неделя
Обычно в беллетристике главный герой произведения что-нибудь превозмогает, испытывает некий личностный рост, у него может серьёзно пошатнуться мировоззрение, он меняет взгляд на своё место и роль в мироздании, переосмысляет многие привычки и убеждения. Испытания заставляют его усомниться во всём, что он знал прежде. Действительность с пугающей наглядностью демонстрирует ему, как сильно он заблуждался всю свою жизнь. Он учится на собственных ошибках, учится не повторять их, когда неумолимое течение сюжета вовлекает его в череду головокружительных передряг. Каждый раз кажется, что все его усилия вот-вот пойдут прахом, однако же нет. На свой страх и риск он выкидывает какой-нибудь фокус и выходит сухим из воды – чтобы и дальше радовать читателя своими приключениями и чтобы книга не закончилась слишком быстро.
В моём случае всё, пожалуй, не так. Моя история – это, если угодно, антибеллетристика. Нельзя сказать, что за семь прошедших дней я пережил какой-то личностный рост и что-то превозмог. У меня ничего не пошатнулось, я ничего не переосмыслил и ни в чём не усомнился. Пока что я в целом такой же, каким был всегда. Изменилось лишь одно – у меня теперь есть девушка и у нас с ней вроде всё серьёзно…
Несколько дней подряд я водил Братка и Куратора за нос, но верно говорят – сколь верёвочке ни виться, а конец всё равно наступит. Вот он и наступил. Не то, чтобы мы не были к нему готовы, просто всё завертелось слишком неожиданно, быстрее, чем мы предполагали, и не совсем по нашему сценарию.
В итоге, вот что мы имеем. Сейчас воскресенье, раннее утро, часов шесть или около того. Усталый и разморенный жарой город ещё спит, по пути мы не встретили ни единой живой души, особенно пустынна и безлюдна в этот день и час промзона. Проектируемые проезды с незапоминающимися номерами будто вымерли. Если здесь вдруг исчезнет толпа народу, об этом никто и никогда не узнает.
Два ПАЗика заполнены вооружёнными людьми – очередной по счёту группой захвата. Половина из них – рослые мужики во всём чёрном, как бойцы росгвардии на разгоне несанкционированного митинга. Несмотря на летний зной, каждый упакован в бронежилет, голова защищена шлемом без лицевого щитка. Этих привёл Куратор, наверняка какой-то комитетский спецназ… Другая половина – столь же рослые и плечистые ребята в майках и спортивных штанах. У каждого наличествует бычья шея, а на ней болтается толстая золотая цепь. Эти не прячутся за бронежилетами и не защищают бритые черепушки. Как и Браток, они давно занесены в федеральную базу организованной преступности, а им хоть бы что.
Браток и Куратор – не те люди, с кем можно безнаказанно играть в кошки-мышки. И вот закономерный итог – нас с Сисириной плотно взяли в оборот. Вооружённым головорезам импонирует наше спокойствие. Они воспринимают его как свидетельство простоты и надёжности. Пока мы под рукой, подвоха можно не ждать. Мы вроде как страховка.
На самом деле подвох есть, да ещё какой! Никто из группы захвата не переживёт нынешнего утра. Нам-то с Сисириной ничего не грозит, мы для вампирской стаи практически свои, чего не скажешь об остальных. Ребятам Братка и Куратора под землёй хана. Стая не даст уйти никому…
Я украдкой посматриваю на здоровяков, жить которым осталось считанные минуты. Те деловито проверяют оружие, связь и экипировку. Братки вооружены старыми советскими калашами, у комитетчиков новенькие АК-12. Ни то, ни другое не поможет им в Катакомбах, не защитит от кровожадных неубиваемых тварей.
Сисирина выглядит так, словно не сомневается в успехе нашего замысла, а вот мои мысли скачут чехардой, хотя должно быть наоборот – это ведь я эталон пофигизма. Но в этот раз мне сложно держать в узде содержимое черепной коробки. Получится ли у нас осуществить задуманное и разом избавиться от главной проблемы в лице Батка и Куратора? Или Мета-игра в последний момент подкинет какой-нибудь сюрпризец? Зная, на что она способна, я не могу не волноваться…
В десяти шагах от нас возвышается бетонная стена с натянутой поверху колючей проволокой. Несколько лет назад какому-то идиоту пришла идея выкрасить её в бледно-лимонный цвет. К настоящему времени краска потемнела от осадков и выхлопных газов, частично облупилась, в некоторых местах сквозь неё проросла плесень.
За стеной расположена шарага – секретный производственно-исследовательский объект, цель Братка и Куратора. Прямо перед нами, почти впритык к стене, растут густые заросли ивняка и акации, среди которых удачно притаился люк в сточный коллектор. Это один из немногих путей, какими можно незаконно проникнуть в шарагу в обход проходной.
Чтобы приглушить и обмануть обострённую интуицию Братка и Куратора, мы сделали вид, будто данный путь безопасен. И теперь нам приходится изображать из себя проводников, чтобы в наших словах никто не усомнился. Тем не менее, группа захвата не теряет бдительности. Где-то под нашими ногами городской сточный коллектор смыкается с Катакомбами – разветвлённым и запутанным лабиринтом подземелий шараги. Туда мы и ведём головорезов, ведём на верную смерть, о чём бедолаги ещё не знают. Не исключено, что кому-то из них мероприятие кажется увеселительной прогулкой. В самом деле, что может быть сложного в захвате некоего объекта в выходной, когда объект пуст и безлюден, а из персонала внутри разве что сторож на проходной (и то при условии, что Копалыч нашёл замену почившему дяде Мише)? Разве мало у них за плечами подобных захватов? Что может случиться, что может пойти не так?
Очень скоро вооружённые до зубов типы это узнают и тогда изменят своё мнение, но будет поздно. Их участь предрешена, как и участь всех их предшественников, пошедших тем же путём и сгинувших без следа. Те тоже были обвешаны оружием и специально обучены убивать и выживать. Однако ж не выжили… Чтобы это как-то объяснить, мы скормили Братку и Куратору байку про некие «ловушки». И не отказались побыть проводниками, потому что нам позарез необходимо избавиться от этих людей. Сами они нас в покое не оставят. Браток и Куратор крепко держат нас за горло и потому Катакомбы – наш единственный шанс вырваться из смертельной хватки.
Они наверняка что-то чувствуют, что-то подозревают, стараются держаться к нам поближе. На вершину их статуса не вскарабкаешься без развитого чутья на опасность, которое подаёт им сигналы, если дельце с душком. Браток и Куратор не спускают с нас глаз… Ну и пусть. В Катакомбах их глаза и чуйка ничего не значат. Там правят балом создания, к встрече с которыми эти типы совершенно не готовы – ни физически, ни психологически. Под землёй они встретят саму смерть и та будет воистину ужасной.
А что делать дальше, я пока затрудняюсь сказать. Просто не знаю. Как вообще можно знать что-то наперёд в Мета-игре, чей сюжет пишется на ходу? Но что бы нас ни ожидало, мы с Сисириной встретим грядущее вместе. В одном я точно уверен: на идиллию рассчитывать не стоит. Возможна лишь временная передышка, в связи с переходом на следующий уровень после победы над здешними боссами – Братком и Куратором. Да и то не факт. Вся моя жизнь и весь мой опыт призывают готовиться к худшему. Не важно, как ловко ты преодолел жизненное дерьмо, у Мета-игры всегда найдётся для тебя свежая порция, хлеще прежней.
Сисирине простителен оптимизм и некоторые иллюзии относительно будущего. Я же понимаю, что кроличья нора намного глубже, чем кажется. И чем дольше мы в неё падаем, тем она мрачнее. Пока что мы на самом начальном уровне, а когда увязнем в конкретном супердерьме – лишь вопрос времени. Сталкер Мета-игры не тешит себя радужными мечтами. Скорее, наоборот.
А ведь ещё неделю назад можно было предвидеть, что всё кончится чем-то подобным…
ПОНЕДЕЛЬНИК
б) Жизненное дерьмо
С некоторых пор я страдаю регулярными провалами памяти, которые раз от разу охватывают всё более и более продолжительные отрезки времени. Поначалу из моей жизни выпадали минуты и часы, теперь месяцы и годы. Не стоит удивляться такому прогрессу – когда неумеренно потребляешь седативные препараты, можно даже своё имя забыть. Причём то, что однажды забыто, как правило, уже не вспоминается. Совсем плохо мне бывает по утрам, каждое пробуждение – это мучительная борьба за самоидентификацию. Сделать над собой усилие и насовсем отказаться от таблеток я не могу, они дарят ощущение лёгкости, покоя и безмятежности, но в то же время от них я стремительно тупею. Каждое утро я открываю глаза и долго пытаюсь сообразить, кто я такой и где нахожусь. С каждым разом это даётся всё труднее и труднее, особенно, если просыпаешься в нестандартной обстановке. Вот как сегодня.
Я открываю глаза и обнаруживаю себя в ванне. Голое тело скрючилось в позе эмбриона, словно вчера я собрался помыться и вместо этого уснул. Характерный запах из промежности свидетельствует о том, что перед сном у меня был секс, а я ничего об этом не помню. Если мою память представить образно, это будет голая бескрайняя степь, по которой ветры гоняют перекати-поле.
Рука машинально тянется к смесителю. Ванна наполняется водой. Раз я уже здесь, нужно всё-таки помыться. Вот только здесь – это где? Спал я при свете, что даёт мне возможность осмотреться. На первый взгляд ванная как ванная – плитка, полотенцесушитель, зеркало, стиральная машина… Ничто не воспринимается как родное или чужое, я совсем ничего не узнаю. Дома ли я, в гостях ли, вообще без понятия. Я женат? На пальце нет обручального кольца, да и жена, наверно, не позволила бы мне ночевать в ванне. Может я у подруги? У нас было свидание прошлым вечером? Я захотел освежиться после секса и уснул, а подруга не заметила, потому что была пьяна… Я вообще натурал или гей? На всякий случай ощупываю задний проход и не нахожу признаков недавнего проникновения.
Ветер гоняет по степи перекати-поле и все мои вопросы остаются без ответа. И вот так каждое утро. Не стану врать, будто меня это не беспокоит. Ещё как беспокоит. Даже пугает. Таблетки разрушают мозг быстрее, чем хотелось бы. Так я рискую однажды стать овощем – моё «я» просто потухнет и я исчезну как личность без возможности бэкапа.
На опасность я реагирую подобно страусу – прячу голову в песок и верю, что всё обойдётся, хоть и понимаю, что не обойдётся. Моя проблема заключается в отсутствии соответствующего настроя, воли и твёрдой решимости. Под таблетками я пассивен и не способен собрать волю в кулак. Сам себя разрушаю и мне как будто всё равно…
Понежившись какое-то время в воде, я моюсь под душем, лью на голову чей-то шампунь, намыливаюсь чьим-то мылом и вытираюсь чьим-то полотенцем. За дверью меня встречает аналогичная неопределённость. Я топаю по коридору и нахожу в прихожей разбросанную одежду. Это мои вещи – паспорт в кармане шорт служит тому подтверждением. С фотографии на меня смотрит моё лицо. Зовут меня, оказывается, Семёном Леонидовичем Косачевским… Да-да, припоминаю, папа с мамой постарались, выбрали одно из самых дурацких имён. Захотелось им, видите ли, сыночка Сеню. Только вот Сеней меня отродясь никто не звал, тут предки здорово просчитались. Поначалу я для всех был Сёмой, а потом Сэмом, на американский лад.
Здесь же, в прихожей, валяется мой рюкзак. Почему-то я знаю, что он мой. Внутри нахожу сложенный вчетверо договор о найме жилья, согласно которому я снимаю однушку у некоей Надежды Павловны Кукушкиной. Отстёгиваю сороковник в месяц плюс по счётчикам плачу за воду и свет.
Укладываю эти сведения в голове и второпях одеваюсь. Чтобы ненароком не потерять где-нибудь паспорт и не остаться на всю жизнь ноунеймом, прячу его в рюкзак, во внутренний кармашек на молнии. Из наружного кармашка извлекаю плоскую жестяную коробочку из-под леденцов, доверху наполненную таблетками разных форм и размеров. Внезапно меня захлёстывает приступ панической атаки, когда я пытаюсь вспомнить (и не могу), где беру таблетки, у кого покупаю.
Справиться с паникой можно лишь одним способом – я судорожно хватаю таблетку и кидаю в рот, даже не задумываясь, что именно я принял. Крошечные шайбочки и капсулы меня не пугают, напротив, мы с ними друзья. Они делают меня спокойным, невозмутимым и уравновешенным, а ещё дарят особый эстетический кайф. У каждого препарата в медицинской номенклатуре имеется парное обозначение, помимо зарегистрированного торгового названия. Можно записать его структуру в виде химической формулы, а можно то же самое словами. И тогда эти слова зазвучат как волшебное заклинание или как дивная, пленительная музыка. Химическая музыка, которая меня очаровывает и завораживает. От которой душа хочет петь. (N-(3,4,5-триметоксибензоил-)-тетрагидро-1,4-оксазин; гидрохлорид-7-хлор-2-метиламино-5-фенил-3Н-1,4-бензодиазенин-4-оксид; диэтил-сульфонат-3,4,5-триметоксибензоат-2-хлор-10-оксиэтил; 4’-фтор-4-{1-[4-окси-4(4’-хлор)-фенилпепиридин]}-бутирофенол; дигидрохлорид-2-хлор-10{3-(β-оксиэтил)пиперанизил-1]-пропил}; 5-(2-фторфенил)-1,3-дигидро-1-метил-7-нитро-2Н-1,4-бензодиазепин; 3,6-дигидрокси-N-метил-4,5-эпоксиморфин-7… Разве не восхитительно? Ничто так не улучшает мне настроения, оно быстро становится благодушным и все проблемы отступают на задний план.
Я тихонько мурлычу себе под нос и захожу в комнату. Мелодия тотчас застревает у меня в глотке, потому что комната выглядит так, словно там безумствовала дикая оргия, в которую была вовлечена уйма народу – два человека не могли оставить столько пустых бутылок, окурков, недонюханных кокаиновых дорожек, мусора, битой посуды, объедков и использованных презервативов.
Посреди ковра красуется засохшая лужа рвоты, ещё один рвотный мазок, почему-то сиреневого цвета, покрывает дверцы серванта. По полу разбросана женская одежда и бельё, в том числе кожаное, из арсенала садо-мазо. Туфли-лодочки попирают собрания сочинений Жорж Санд и Мопассана на книжной полке. На подоконнике и трюмо выставлены частоколом потухшие ароматические свечи. На диване разложен целый набор секс-игрушек – хлыст, наручники, резиновый член, ошейник, кляп, флакон с лубрикантом, несколько вибраторов. В воздухе витает тяжёлая смесь пота, благовоний и феромонных духов.
Но хуже всего не это. Под окном, широко раскинув крепкие стройные ноги, сидит абсолютно голая женщина, пристёгнутая наручниками к батарее. Вокруг неё натекла здоровенная лужа крови. Сорванная тюлевая занавеска обмотана вокруг головы наподобие чалмы. Под левой грудью торчит рукоять кухонного ножа. Несколько глубоких колотых ран зияют на шее и на животе. От них по всему телу змеятся багровые потёки. В полуоткрытый рот вложена компьютерная флэшка.
Я молча таращусь на женщину и вдруг узнаю её. Это Марчелла, молдавская гастарбайтерша, работает в управляющей компании уборщицей, моет подъезды в нашем и соседних домах. А её муж, Богдан, работает там же сантехником. Говорят, он у Марчеллы страшно ревнивый, агрессивный, чуть что, сразу лезет выяснять отношения. Как мужчина, я его хорошо понимаю – у Марчеллы такая фигура, что я бы на месте Богдана тоже извёлся от ревности.
Если он узнает о случившемся… Как ни убеждай, он не поверит, будто между нами с Марчеллой ничего не было. А как оно могло быть? Не то, чтобы я не хотел – такую женщину не захотеть невозможно, – просто на фоне Богдана я щуплый задрот, Марчелла с таким не ляжет в постель даже за очень большие деньги. Денег, если что, у меня нет, а если и есть, я ничего об этом не помню.
Несмотря на спорную причастность, сложно отрицать очевидное. Я изо всех сил пытаюсь вспомнить, что здесь вчера было и как моё свидание переросло в убийство Марчеллы, однако, ветер гоняет по степи перекати-поле и ответов я не нахожу. Дерьмо будто нарочно выбрало человека, который не может ничего вспомнить… Поэтому мне остаётся только рассуждать, опираясь на логику. Если Марчеллу зарезал Богдан, поймав на измене, он бы тогда и меня прикончил. Значит это не Богдан. Тогда кто? Я? Неконфликтный ссыкливый чмошник? Да я за всю жизнь мухи не обидел, а если и обидел, то ничего об этом не помню. Это определённо какая-то подстава. Я бы ни за что не навредил фигуристой красотке, а Марчелла ни за что не согласилась бы со мной перепихнуться, не говоря уже про нетрадиционные ролевые игры. Может она с кем-то вчера и резвилась, но точно не со мной. И я вчера трахался точно не с ней.
Я наконец нахожу рациональное объяснение случившемуся и это приносит некоторое облегчение. Наверняка Марчелла просто воспользовалась моей хатой, чтобы с кем-то погулять за спиной у ревнивого Богдана. А в качестве платы привела с собой некрасивую подругу, чтобы и мне не было скучно… Вот с ней-то я и развлекался!
Несмотря на исключительность ситуации, я совсем не напуган – под таблеткой пугаться невозможно, – только чувствую некоторую досаду. Самое начало нового дня, самое начало недели, а Мета-игра уже преподнесла свежую порцию отборного дерьмища, да какого! Я уже привык регулярно отхватывать на свою задницу и другие части тела, но сегодня Мета-игра явно превзошла себя. В такую клоаку меня ещё не окунали.
Какое-то время я стою и тупо глазею на голую Марчеллу, на её коричневые соски идеально круглой формы. Опомнившись, беру изо рта флэшку и вставляю в ноутбук, примостившийся на столе, среди бутылок и объедков. Почему-то я знаю, что это мой ноутбук. Даже пароль помню – «zh1znenn0e@derm0». Логика подсказывает, что убийца оставил на теле флэшку не просто так. Действительно, в ней хранится видеофайл, около пяти минут съёмок на телефон – кадр то и дело дёргается, картинка в целом мутная, объектив заляпан жирными пальцами. Я вижу эту самую комнату и этот диван. Горит люстра, за окном ночь, занавески не задёрнуты. Музыкальный центр играет «Gas» Горана Бреговича. На диване стоит на четвереньках голый парень, очень похожий на меня. Его рот заткнут красным шариком кляпа, на опухших сосочках и лиловой мошонке болтаются грозди бельевых прищепок, шея стянута кожаным ошейником, поводок зажат в руке у Марчеллы. В другой руке молдаванка держит хлыст и периодически охаживает парня вдоль спины, а когда надоедает, бросает кожаное орудие и отвешивает ладонью звонкие шлепки по бледной заднице. Пьяная и накокаиненая Марчелла трясёт плечами и голым бюстом в такт задорной мелодии и яростно страпонит парня резиновым елдаком, блестящим от лубриканта. Упругие налитые груди скачут туда-сюда в разные стороны; волосатый лобок ритмичными шлепками бьётся в плоскую мужскую задницу. Парень блаженно мычит сквозь кляп и рожа у него довольная-предовольная. Больше никого в комнате нет, за исключением того, кто снял всё это непотребство на телефон.
Кто-нибудь на моём месте точно охренел бы от увиденной сцены, но под таблеткой я спокоен и невозмутим, как гранитное надгробие. Поставив видео на паузу, я подхожу к дивану и разглядываю резиновый елдак. Таким размерчиком мне бы точно порвали очко, значит зрение меня обмануло и на записи всё-таки не я. На всякий случай лезу в трусы и ещё раз ощупываю зад. Сфинктер целёхонек, ничего не порвано, не болит, не кровоточит. Марчелла страпонила не меня, это факт.
В иной ситуации запись можно было бы расценить как простое домашнее порно, но не сейчас, когда Марчелла кем-то хладнокровно убита. В данных обстоятельствах запись смахивает на недвусмысленное послание, оставленное мне. Но кем? И для чего?.. Я едва успеваю подумать об этом, как звонит телефон. Я точно знаю, что это мой телефон – он активируется отпечатком моего пальца.
– Чё-как, чувачила! Узнал? Понравилось кино, в натуре? Обещал же, если будет нужно, мы тебя найдём, типа… Ну вот и нашли, ме-хе-хе-хе!
Противный блеющий смех и характерные быдло-гопнические интонации почему-то кажутся мне знакомыми. Где-то я их уже слышал… В голове щёлкает невидимый триггер и часть степи с перекати-полем преобразуется в осмысленную картину, где разворачивается событие, произошедшее со мной некоторое время назад. Я действительно уже имел дело с этим типом, что не стало для меня неожиданностью и совсем не удивило. Щедро одаривая меня жизненным дерьмом, Мета-игра обычно действует шаблонно.
Чтобы не быть голословным и чтобы вы понимали, о чём речь, приведу несколько примеров. Если я хочу доехать куда-то на метро, это же самое время для поездки выбирает ватага только что приехавших «гостей» с далёкого юга, грязных, вонючих, одетых в цветастые тряпки и громко балакающих по-своему, или возбуждённая и одновременно пьяная толпа футбольных фанатов, готовая затеять драку с первым встречным, или орава оглушительно галдящих детей. Из всех вагонов они выбирают тот, в котором еду я. Всегда. В ста случаях из ста. Если в вагон не набилось ни приезжих, ни фанатов, ни детей, тогда появляется бомж. Именно возле меня освобождается место, куда спешит усесться бездомный распространитель зловония.
На эскалаторе все обычно стоят справа, чтобы слева могли проходить. Но когда на эскалатор вступаю я, то обязательно какой-нибудь урод устраивается рядом и мешает проходу. Из-за него люди протискиваются между нами, пихаются, толкаются и обтирают о мою одежду грязные сумки и рюкзаки. Заодно там, где я должен держаться за поручень, всегда оказывается прилеплена жевачка.
Ровно в тот момент, когда я стою на платформе и тороплюсь на работу или куда-то по делам (не в какое-то конкретное время, а вообще в любое время), прибывающий состав непременно следует в депо. Из него вываливается толпа народу – в дополнение к той толпе, что уже скопилась на платформе.
Пассажиры общественного транспорта – это отдельная статья. Например, они до сих пор (в двадцать первом веке) не знают о существовании наушников и прочих телефонных гарнитур. Не какой-то один пассажир – все! Если трындят с кем-то по телефону, то по громкой связи, на весь вагон, чтобы всем было слышно. Если смотрят тупорылые видосики, клипы, тик-токовые кривляния или сериалы, то через внешний динамик, чтобы не давать окружающим покоя.
Транспортные напряги – лишь один из элементов повседневной окружающей действительности, но не единственный. Так, например, осадки начинаются ровно в тот момент, когда я выхожу из дома. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Если синоптики обещают день без осадков – прогноз сбывается, когда я остаюсь дома, но стоит мне выйти и небеса разверзаются вопреки прогнозу. Проверено и перепроверено тысячу раз. Сперва я выхожу на балкон и озираюсь. Небо чистое, ни облачка. Трачу максимум пять минут, чтобы собраться и спуститься на лифте вниз, выхожу из подъезда и словно попадаю в другую вселенную – небо затянуто чёрными тучами и хлещет проливной дождь. Как будто двери моего подъезда – это портал в параллельный мир.
Стоит мне увидеть, что на улице тепло и легко одеться, как погода резко портится, солнце прячется за тучами, налетает холодный ветер и я покрываюсь мурашками, зябну, могу даже простудиться. И наоборот, если я вижу, что на улице прохладно, и утепляюсь, тотчас же резко включается жара и я начинаю обливаться потом. В любом случае, пребывание вне дома постоянно сопряжено с дискомфортом. Всегда, в ста случаях из ста. Вся моя жизнь – сплошной дискомфорт.
Если я иду по улице в чистых брюках, мне обязательно повстречается какой-нибудь собаковод, чья псина непременно ткнётся в меня носом, оставив на штанинах влажное пятно и клочок шерсти. Всегда. Если же псина бездомная, она обязательно меня облает или попытается укусить. Из-за этого я ненавижу собак. Будь моя воля, я бы легализовал догхантеров и расширил их полномочия на некоторые другие виды животных – на крыс, переносчиков всякой заразы, на помойных голубей, загадивших помётом весь город, на орущих под окнами бездомных кошек и на проклятое вороньё, устраивающее ежедневные концерты в пять утра…
Летом мне на лицо норовят усесться мухи, осы, жучки и другие букашки. Почему-то все насекомые летают строго на уровне моего лица. Если вы ниже или выше меня ростом, вы в безопасности, мне же приходится постоянно отмахиваться от чего-то жужжащего. Вместе с насекомыми на уровне моего лица летают липкие обрывки паутины. Чисто эстетически – это мерзко, ведь паутина выходит из паучьей задницы и затем оказывается у меня на лице. Со стороны я всегда похож на сумасшедшего, который непрерывно проводит рукой по лицу, как будто на ходу умывается воображаемой водой…
По этой же причине на улице лучше не зевать, иначе в рот залетит жучок или мошка. Поверьте, проверено на собственном опыте и не единожды.
Когда я заболеваю и температура подскакивает до тридцати девяти с лишним градусов, лучше всего вызвать врача на дом. Так хотя бы есть шанс на выздоровление. Если же собраться с силами и прийти на приём в поликлинику, врач всучит градусник и потребует при нём измерить температуру. А в моём случае казённые градусники никогда не показывают температуру выше тридцати семи. То есть я, типа, здоров. И раз я утверждаю, будто болен и требую больничный, значит я симулянт. В моей поликлинике все врачи воспринимают меня, как симулянта. Я возвращаюсь от них домой, повторно меряю температуру – тридцать девять, как и было изначально…
Если навстречу мне движется человек с тяжёлой поклажей, он обязательно врежет мне по коленке. Всегда, в ста случаях из ста. Особую опасность для моих коленных чашечек представляют ящики под инструмент, с которыми часто ходят шабашники и рабочие из ЖЭКа.
В том месте, где тротуар сужается, мне навстречу непременно выходит огромная бегемотообразная туша, не приученная никому уступать дорогу. Туша прёт как танк и запросто может сбить с ног, если я не сманеврирую и не сойду с тротуара в грязь.
Прохожие вообще ведут себя так, словно я человек-невидимка. Обычно, когда кто-то идёт нам навстречу, мы немного смещаемся в сторону и человек делает то же самое, чтобы мы могли разойтись, не задев друг друга. К сожалению, со мной это правило не работает. Люди воспринимают меня как пустое место. Мета-игра как будто стирает меня из их восприятия, нарочно. Забавно всякий раз видеть изумлённое выражение лица того, с кем я сталкиваюсь нос к носу – я вырастаю перед ним словно из ниоткуда, хотя, на самом деле, мы шли навстречу друг другу изрядное расстояние и мою долговязую фигуру не заметил бы только слепой…
Когда какие-нибудь сектанты, шулеры или аферисты охотятся на улице за доверчивыми прохожими, я привлекаю их внимание в первую очередь. Всегда, в ста случаях из ста.
В супермаркете закрываются все кассы, кроме одной, и к ней выстраивается километровая очередь ровно тогда, когда я решаю что-нибудь купить. И в этой очереди прямо передо мной оказывается тормоз, который полчаса пробивает покупки, что-то постоянно спрашивает у кассирши, советуется с ней, то и дело убегает, чтобы что-то поменять или докупить…
Когда я иду по улице, откуда-то со стороны всегда выруливает человек и устремляется в том же направлении. Темп его ходьбы мгновенно синхронизируется с моим и дальше мы идём рядом, как старые знакомые, повстречавшиеся после долгой разлуки. Нам обоим, естественно, это не нравится и мы недовольно косимся друг на друга: ты чего, эй, хватит за мной идти! Убедиться в ненатуральности данного явления просто – достаточно остановиться и позволить синхронному пешеходу уйти вперёд. Он отойдёт всего на несколько шагов, а затем у него развяжется шнурок, или зазвонит телефон, или он захочет на что-то поглазеть, или начнёт копошиться в сумке, а в некоторых случаях просто застывает посреди улицы. Но лишь только я возобновляю движение и догоняю его, он снова идёт рядом со мной. Подобное можно повторять сколько угодно, результат всегда будет одинаков. Всегда, в ста случаях из ста. Нередко такими прохожими оказываются фриковатые типы, из-за чего и на меня за компанию все смотрят, как на фрика. Мета-игре мало меня достать, она старается ещё и унизить. Подчеркнуть моё ничтожество.
Бывают и другие искусственные ситуации, чаще всего в метро, в переходах с ветки на ветку. Если впереди идёт разрозненная группа из нескольких человек и я прибавляю ходу, чтобы их обогнать, то эти люди, никак не связанные друг с другом, внезапно и слаженно выстраиваются в поперечную шеренгу, которую не обойти ни справа, ни слева, и синхронно сбиваются на черепаший шаг. Этот шаблон Мета-игра включает, если я куда-нибудь тороплюсь или опаздываю.
Бывает, что идёшь позади какого-нибудь человека и он вдруг без всякой причины застывает на месте – вроде как «не знает», куда ему дальше идти. А мы в переходе метро, где идти можно лишь в одном направлении, независимо от цели.
Вынужденное пользование общественным транспортом предоставляет Мета-игре безграничный набор возможностей испортить мне настроение и жизнь. Однажды я сдуру поехал на трамвае с ВДНХ на Первомайскую и Мета-игра устроила такие пробки, что ползли мы в итоге часа два. За это же время электричка с Курского вокзала доезжает до Серпухова.
Когда я перехожу проезжую часть у светофора, мне под ноги обязательно влезает какая-нибудь пожилая заторможенная особа, которая изо всех сил мешает уложиться в отведённые тридцать или сорок секунд, из-за чего я постоянно рискую попасть под машину.
Когда я хочу что-то скачать из интернета, нужный мне сайт ровно в этот момент начинает глючить. Не раньше и не позже, а строго одновременно с моим действием. Или же провайдер некстати затевает «профилактические работы». Тогда интернета вообще нет.
Где бы я ни жил, водопроводные краны никогда не настраиваются на комфортную температуру. Вода всегда либо слишком холодная, либо слишком горячая. Приходится постоянно подкручивать кран туда-сюда. Вот и сегодня я мылся одной рукой, а другой непрерывно регулировал воду.
Сколько бы ни было в многоэтажке балконов, только на моём осы свивают гнездо. Только ко мне через вентиляцию заползают из подвала тараканы, только у меня в шкафу или на антресолях заводятся мелкие домашние муравьи, моль или вонючие короеды. А однажды откуда-то возникла мышь. Как она попала в запертую квартиру?..
