Эдуард Черченко
Недвижимость Гулвси
Новое знакомство
Мартин встал на руки и прошелся по шикарному полу, ощущая на руках волны приливной энергии. Костюм то обнажал, то скрывал его пальцы, катаясь, словно волна по руке. Вдруг эхо ее звонкого голоса разрезали сухие, немного трескучие басы:
– Аура, ты привезла клоуна с земли на торговый день?
– Не я, император!
– Это что, усмешка? Вы серьезно хотите раздразнить наше эго? Или вы приняли решение? Неужели вас соблазнила возможность?!
– Их дела и потенциал мы будем обсуждать на торге, в присутствии императора, Азиил. И перед ним, если ты рискнешь дерзнуть и высмеять его выбор, только перед ним ты вынесешь свою оценку.
Мартин встал на ноги. В зале, окруженный свитой стоял темнокожий, высокий, и слегка напоминающий чертами лица осла, мужчина. Мартин подсознательно ожидал, что увидит рога и копыта и свободно болтающийся хвост.
– Ты могла бы поискать кого-то, кто хоть бы отдаленно напоминал Геракла.
Он с ухмылкой прошел мимо, в направлении лестницы, восходящей вверх.
– Что? Душа не дает покоя, напоминая, что тебе закрыли доступ к возможности ими играть, Азиил?
– Сегодня я верну то, что нашему народу принадлежит по праву, Аура.
– Значит ты Аура? – встрял Мартин. – А, и он знал Геракла?
– Да не просто знал, он перенес из вашего мира в наши миры нескольких мужчин и женщин, поселил их в диких землях, испытывал их ДНК и проверял в испытаниях свои достижения!
– То есть легенды не врут, – с удивлением сказал Мартин.
– Нет, не врут, но и всю правду не рассказывают. – С горькой улыбкой ответила Аура.
– Кто он, и сколько вы живете?
Аура еще раз пристально взглянула на Мартина. Она как будто не услышала его вопрос и медленно шла вокруг, осматривая, положив руку на его плечо.
– Он – изгнанник, который представляет темные миры. А живем мы по сравнению с вашей жизнью вечность, от семи до десяти тысяч лет, и даже это по сравнению с хранителями ничтожно мало. Азиил уже на шестом витке, и он – не самое страшное зло. Он лишь алчный, жалкий переговорщик в пышной одежде, изливающий яд своей горечи на окружающих, но в душе жаждущий того, что б его снова приняли. Идем.
Они тоже пошли к лестнице. Мартина удивляло, что они столь технологичные, а ходят по лестницам, и не поднимаются на лифтах или эскалаторах.
Аура, словно прочитав недоумение, сказала:
– Во-первых, подниматься вверх по лестнице нужно, чтобы спокойно оглядываться по сторонам и наблюдать величие достижений империи. Если повезет, однажды мы поднимемся не в зал торговых приемов, а в императорский зал приёмов. Во-вторых, поднимаясь вверх необходимо обдумывать свое положение и предложения – поэтому там, в зале, и каждое слово как золото и каждое слово это жизнь, и преуспевание, или смерть и разрушение. В-третьих, пройдя по лестнице, не выказывая утомлении, ты показываешь, что на многое готов и способен, и что у тебя достаточно характера, чтобы влиять на то, что тебя окружает. А значит, к твоим словам прислушиваются, и их оценивают по-другому. Ну и последнее – мы так много времени проводим в пространстве, что нам необходимо держать себя в тонусе. Лишь дети королевской семьи и дети других родов, приглашенных на открытые ярмарочные дни, могут подняться на лифте.
– По вашим меркам, – язвительно заметил Мартин, – я еще из пеленок не успел и нос показать.
Аура звонко засмеялась:
– Остроумно, но тебе придется быть взрослым. Смотри, за нашей беседой мы и не заметили, как пролетели эти два часа восхождения…
То чего врагу не пожелаешь
Зал был выполнен в форме огромной чаши, в которую с разных сторон текли представители разных миров, поднявшиеся на вершину торговой башни. Они как бы по спирали спускались вниз, занимая выделенные им по праву места. Внизу этой огромной чаши была видна площадка чуть больше, чем футбольное поле. Мартин со своей спутницей стоял как бы над всей этой чашей.
Он видел, что и у основания и чуть выше и ближе к середине, были места, на которых стояли группами, иногда парами человекоподобные существа.
– Это, я так понимаю, лестница приоритетов?
Аура не отвечала. Мартин увидел, как от основания к ним устремился под небольшим угловым наклоном узкий маленький ящик, и такие же лифты, прозрачные и разные по своим размерам устремились к другим промежуточным этажам. С одной стороны, его немного утешало и успокаивало то, что он стоит, как один из самых важных людей на вершине лестницы приоритетов, с другой стороны, беспокоили те, кто располагался на средних уровнях, кому было дано решать судьбы выходящих на поле.
Где-то в голове роились беспокойные мелкие мыслишки. Я же ничего ни сделал, ничем не провинился, скромно работал, копошась в своих маленьких проблемах. И вот я здесь.
Над полем ближе к средней фракции рядов поднялись красные как кровь четыре площадки.
– Это торговые Арбитры, – сказала Аура. – Лучшие знатоки законов на четырех углах Галактики.
В каждой такой площадке было двенадцать мест.
– Почему так много?
– Потому, Мартин, что сегодня торговые претензии могут вылиться в первую торговую войну за прошедшие две или три тысячи лет.
Теперь в проходах появлялись бойцы, одетые в нечто среднее между скафандром и утяжеленной броней, слегка играя отблеском золотом, держа в одной руке нечто, напоминающее метательный диск, в другой – жезл с небольшой сферой.
– Я так понимаю, это императорская гвардия?
– Да, верно понимаешь, – ответила Аура.
Ниже, в центре развернулись тонкие полотна.
– Это что флаги?
– Нет. Это торговые экраны, чтобы все видели того, кто притязает, того, кто отвечает и тех, кто выслушивает и принимает решение.
Вокруг поля внизу стали кружить небольшие сферы, внезапно показана линия лифтов, на которой стоял Мартин.
– Первое притязание – право на жизнь.
– Право на жизнь? Что это значит?
– Это значит, что те, кто ниже тебя, должны доказать свое право на существование как вид, с помощью силы или изобретательности, а тебе придется доказывать ваше право на жизнь, без чужого контроля.
– То есть я буду доказывать, что я, мы, земляне, имеем право развиваться, не будучи рабами? И те, кто напротив меня, это те, кто на нас претендует?
– Все не так просто. Это торги, здесь ценится всё, каждый шаг, что вы сделали, чтобы стать частью торгового церемониала. Тебе дали монеты, которые ты можешь использовать, чтобы выкупить себя от торгов, но тогда твой мир останется без представителя, и его судьбу будут решать только большие дома на основании права земли. Так же, ты можешь использовать эти монеты, чтобы выкупить себе некоторых на арене, как часть своей поддержки, и тогда, если ты победишь, миры, которые ты выкупишь и их преимущества, станут частью вашего мира. По мере того, как все вы будете действовать, ваша цена будет возрастать, и всё большим представителям вы будет становиться интересными, а следовательно, и иметь хоть небольшие права на ваши преимущества. Чем большему количеству участников ты понравишься, тем больше будет торгов и тем дороже придётся Азиилу и их представителям платить откупы за права на твой мир. Те, кто не смогут участвовать в торгах, но будут смотреть на действо, должны будут бросать в вашу чашу монеты. От того, сколько ты заработаешь, зависит то, что ты сможешь купить прежде, чем вернешься в свой мир как глашатай. Если ты заинтересуешь императорский двор, они тоже будут торговаться и это позволит избежать военного решения конфликтной ситуации.
– А те, кто погибнут?
– Если кто-то погибнет, за него дадут откуп десяти поколениям его семьи, а остальные, к сожалению, будут обречены на жестокое, бесправное рабство или уничтожение, в зависимости от интересов вассала. А в бою на выживание будут участвовать только те, кто ничего сам не может представить и кто под чьим-то руководством, а не самостоятельно пришел на торги.
– То есть я?
– Да, к сожалению, отчасти ты приведен под покровительством, но ты прошел сам, и этому было много свидетелей, которые уже дали свои монеты свидетельства арбитрам. Прийти самому – значит прийти, не имея преимущества обеспечивающего безопасность перехода. Здесь есть только два мира, которые пришли сами, имея соответствующую технологию. Они сюда пришли как банкроты, и за них практически никто не будет торговаться, их долг оплатит королевская ассоциация арбитров. На ближайшие три-четыре сотни лет ни один представитель их племен не сможет претендовать на управление своими планетами или мирами.
– На каком этапе я могу выкупать кого-либо?
– Только после первой схватки будет дан выбор умом, силой или навыком, если умом или навыком, то по жребию, кому выпадет, тот и будет представлять свое достижение, чтобы испытать первым соперника.
Мартин ступил на площадку лифта, Аура протянула ему бутылку коньяка Рояль Даниэль Бужу.
– Пей понемногу, это быстро будет восполнять потерянную энергию.
Отлично – думал Мартин, наблюдая за своими потенциальными соперниками, – они спускаются, держа в руках причудливые предметы, которые, скорее всего оружие на первый бой, а у меня в руке бутылка коньяка, чтобы поддерживать мою энергию. И это высоко технологически развитые виды, а ведут себя как неандертальцы? – думал Мартин.
– Нет у нас, конечно же, есть профессиональный бокс и октагон, где одни бойцы доказывают свое превосходство над другими, и куда люди с деньгами ходят, чтобы выгулять свое скрытое животное.
Но бой насмерть, – думал Мартин, – чтобы определить преимущество цивилизации или вида – такое варварство было только у ацтеков и греков в Спарте, ну и, о, да, великий Карфаген, пожирающий своих младенцев, приносящий темным богам в угоду их плоть.
Мартин не думал о предстоящем бое, а перебирал в голове факты истории. Так было странно, что память выталкивала примеры один за другим. Раньше ему пришлось бы довольно сильно напрячься, чтобы вспомнить какие-то даже значимые факты, но сейчас все было другим.
Лифт остановился в зеленом секторе поля. Под ногами чувствовалась плотная почва покрытая, словно кучеряшками, породистыми мхами и лишайниками. Было странно ощущать и плотность, и зыбкость поверхности одновременно. Мартин вылил грамм пятьдесят коньяка себе под ноги, пусть видят, что у нас тоже есть ценные традиции, затем он приложился к горлышку и сделал несколько глотков.
Из-за спины показался неуклюже шедший, слегка покачивающейся походкой, облаченный в красно желтую форму Гакин. Он был тем, кто оценивал бойца и его предметы и давал сигнал арбитрам о готовности кандидата. Его тонкие, большие, похожие на измерительные приборы, руки ощупывали, а точнее говоря, вытягивались, охватывая то руки, то мышцы ног, талию и грудь, и даже голову Мартина. При этом он выдрал две-три волосинки на голове Мартина и сунул в узкую щель, напоминающую рот и затем подал несколько сигналов вверх.
Над Мартином развернулся зеленый флаг с характеристиками веса, роста, напряженностью мышечной массы и качества волос и возможного объема легких. Теперь Гакин схватил бутылку из рук Мартина, и сделал из нее несколько жадных глотков. Мартин едва успел подхватить из рук Гакина свою бутылку, как тот рухнул с высоты своего небольшого роста на пол арены. На поясе Гакина висел короткий слегка изогнутый церемониальный клинок «До».
Мартин усвоил слова Ауры, что все, кто лежат – твоя добыча, с которой можно взять на поле все, что пожелаешь. Металл клинка приятно играл энергией, и казалось, что он был живым в руке своего владельца. Мартин вспомнил казачий метод открытия бутылки, и решив блеснуть умением, чтобы ему хоть кто-то проявил симпатию, вытянув руку с бутылкой коротким, но сильным направленным движением срубил облизанное Гакином горлышко. Каково же было его удивление, когда он заметил, что в точке среза стекло оплавилось. Попробовав край, он удостоверился, что острых как бритва осколков и краев нет. Он еще раз теперь демонстративно сделал глоток на публику.
За спиной кто-то копошился, но на это Мартин не обратил внимание, он смотрел, как на его экране загорелся символ змеи и в движущуюся чашу с символом змеи стали понемногу лететь монеты. На его экране горел знак, который сознание перевело как десять. У других его конкурентов на знаках еще не было пунктов веса. Мартин чувствовал, что не успевает за событиями. Он не понимал, почему вдруг понимает незнакомые ему символы. Когда он обернулся, за спиной, как трофей лежал сложенными одежда, обувь и увесистый торговый кошель Гакина, который пал от любопытства, обусловленного природой его работы.
