Эдгар Грант
Неестественный отбор. Тандем
Москва. Ситуационный центр ФСБ
Через сутки после первого сигнала ситуация с возможной передачей США ядерных блоков Украине стала гораздо более запутанной. Группу спецназовцев, которые приняли подозрительные ящики в Калинове, удалось отследить до базы ЦСО СБУ в Жулянах. Это само по себе было довольно необычным. Зачем тащить такой опасный груз в центр города было бы верхом безумия. С другой стороны, база была прекрасно оборудована и защищена, что казалось большим плюсом в обеспечении охраны ядерных зарядов, если в ящиках, погруженных на спецназовские транспортники, были именно они.
Затем события вообще приняли необычный оборот. На базу прибыл председатель СБУ и провел на ней около часа. После этого визита Жуляны накрыли колпаком РЭБ6 и заглушили в ее районе связь по всем каналам, а украинские десантники выставили на достаточном отдалении от базы усиленные блокпосты.
Создавалось впечатление, что базу блокируют.
– И как это понимать? – председатель ФСБ Лукин обвел всех озадаченным взглядом. – Они что там, не поделили чего?
– Вполне возможно, – ответил один из его замов, которому было поручено курировать операцию с ядерными зарядами в Украине вплоть до ее разрешения тем или иным способом. – С другой стороны, вполне возможно, что все это сделано для охраны груза, который прибыл из Калинова.
– Давайте подытожим, что у нас есть на этот момент, – предложил Алекс, который провел несколько часов с аналитиками ФСБ и до сих по не мог прийти к однозначному мнению, стоит ли воспринимать тревогу, поднятую системой, всерьез. – Подозрительный ооновский самолет привез на Украину подозрительный груз, вокруг которого развернулась значительная подозрительная активность. Это пока все. Кроме заключения ИСИНа о десятипроцентной вероятности, у нас ничего нет.
– Все это само по себе довольно странно, – задумчиво проговорил Лукин. – Ооновский самолет доставляет контрабандный груз, встречать который высылают роту спецназа СБУ на двух транспортниках, да еще при поддержке ударных вертолетов. Те захватывают со стрельбой базу в Калинове, перевозят груз в Жуляны, куда сразу же мчится председатель СБУ. Затем базу спецназа, по сути, блокируют. Это не просто странно. Это говорит о чрезвычайной важности груза.
– Я понимаю, что все это выглядит необычно и нам обязательно надо выяснить, что там происходит. Но я бы воздержался от активных силовых действий, пока мы максимально не проясним картину. В ящиках может быть что угодно: наркота, валюта… Да все, что хочешь, – Алекс сделал неопределенный жест рукой.
На стеновом экране слева от карты Киева и нескольких панорамных спутниковых снимков базы ЦСО в Жулянах появилось еще одно окно, с которого дежурный, быстро найдя среди присутствующих глазами директора ФСБ, спросил:
– Разрешите доложить? Есть новая информация по Украине, – и, увидев согласный кивок начальника, продолжил: – Поступила информация от радиологов, проверявших ооновский самолет, доставивший груз в Калинов. В грузовом отсеке найдены слабые следы радиации. Для уточнения типа радиоактивного материала, оставившего следы, необходимо несколько дней. Далее. Агентурная сводка из Киева. МВД провел несколько операций по задержанию членов семей командиров ЦСО СБУ, расположенного в Жулянах. Ситуация вокруг базы не изменилась, база блокирована, связи нет.
– А вот это уже что-то конкретное, – Лукин бросил быстрый взгляд на Алекса. – Следы радиации в самолете подтверждают, что на Украину доставлены радиоактивные материалы.
– Согласен, – энергично кивнул Алекс. – Это меняет дело. Шанс на то, что это боеголовки с Киртлэнда, значительно возрастает. Но ждать несколько дней, пока проведется детальный анализ изотопов, мы не можем. Надо действовать сейчас, пока мы знаем, где подозрительные ящики. Поступим так. Я доложу президенту, а вы готовьте предварительные варианты спецоперации в Жулянах так, чтобы к полудню их можно было обсудить.
США. Нью-Мексико. Секретная база Далси
– Твою мать, Шон! Эта операция с самого начала пахла высококачественным дерьмом, – министр обороны Локарт нервно вышагивал по небольшому кабинету перед стеновым экраном, с которого на него невозмутимо смотрел директор ЦРУ Хастер. – И что теперь? Мы даже статус зарядов не можем подтвердить.
– Не паникуй. Пока ничего страшного не произошло, – успокоил коллегу цэрэушник. – Ну не понравилось нашему оперативнику как прошла передача груза. Ну развернулась вокруг него подозрительная активность. Это все довольно странно и очень настораживает. Но главное, коды активации систем контроля введены, управление зарядами передано юкам, значит, похоже, что наш человек в Киеве контролирует ситуацию.
– Вот именно, похоже! Мы ни хрена не знаем, что там происходит. А если они перерезались друг с другом и решат использовать заряды внутри страны, чтобы уничтожить конкурирующие группировки? Да кто знает, что эти долбанутые нацисты могут вытворить. Надо активировать дублирующий контур самоуничтожения зарядов и дать сигнал со спутника.
– Хотят использовать внутри страны? – хохотнул с экрана директор ЦРУ. – И хрен с ними. Нам-то что? Тогда мы можем заявить, что на них напали русские. Что это они применили ядерное оружие.
– Брось, Шон, нам никто не поверит. Наши информационные возможности уже не те, а ООН тандем контролирует почти на сто процентов. Надо было послать на Украину нашу «дельту» или «котиков». Захватили бы пару военных самолетов, перелетели бы в Крым, типа просим убежища, и рванули бы там. Потом пусть разбираются.
– Ладно, давай подождем немного, может ситуация прояснится, тогда и примем решение.
После разговора с Локартом директор ЦРУ, который только внешне казался спокойным, бросил раздраженный взгляд на агента Моргана, смотревшего на него с другого сегмента экрана.
– И что? Ничего нельзя было сделать? – хмурясь, спросил он.
– Нет, сэр, – Морган проглотил очередную таблетку энергетика и запил несколькими глотками крепкого кофе. Он находился на базе ВВС Польши в Сквежине, уже почти сутки был на ногах, но все еще сохранял способность ясно мыслить. – Эти ублюдки высадили в Калинове целую роту спецназа при поддержке двух вертушек. У меня с пятью бойцами просто не было шанса. Я сразу доложил, что операция идет не по плану. Надо было уничтожить заряды в Киеве, как только мы взлетели с их базы.
– Мы получили подтверждение из Киева, что этому… Руденко можно доверять.
– Ни хрена там никому доверять нельзя. Вот мое мнение. Даже те медикаменты, которые мы привезли по линии ООН, местные менты и таможня сразу же разграбили.
– Ничего нового. Мы всегда работаем с таким дерьмом.
– Мы теперь даже заряды не можем самоликвидировать. Они в экранированном помещении, да еще юки глушилки включили на всю мощность. Сигнал со спутника на дублирующий контур не пройдет. И вокруг базы творится хрен знает что.
– Ты еще сопли начни пускать, как беременная домохозяйка, – жестко отрезал Хастер. – Так… Прежде всего, нам надо разобраться с тем, что происходит. Каков статус вашей группы?
– Готовность 30 минут.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул директор ЦРУ. – Держи ребят в тонусе. А вот ты хреново выглядишь, Морган. У тебя есть пара часов, чтобы поспать, пока мы сведем концы на Украине и договоримся с поляками. Потом экипируйтесь по максимуму и – в Киев. Инструкции получите в воздухе. Операция, скорее всего, будет чисто силовая.
– Поддержка?
– У нас там больше роты профессионалов. Наемники из нашей ЧВК7. Они весь центр города могут неделю держать.
Закончив разговор с оперативником, Хастер взглянул на экран планшета. Спутниковой связи с дублирующим контуром самоуничтожения зарядов, находящихся в ЦСО СБУ Жуляны, не было. База была по-прежнему оцеплена. Он нажал на иконку интеркома на браслете и попросил соединить со станцией ЦРУ в Варшаве.
* * *
Когда глобальная сеть ЦРУ начала разваливаться после катастроф, станция ЦРУ в Варшаве осталась одной из немногих, сохранивших хоть какое-то подобие эффективной работы. Может потому, что поляки, всегда боготворившие Америку, не могли признаться себе, что ей пришел конец. А может потому, что поляки патологически ненавидели русских, на протяжении истории не раз дававших им доброго пинка, а работа станции ЦРУ в Варшаве была направлена как раз против России. Как бы то ни было, необходимая помощь поляками была оказана в течение нескольких часов несмотря на то, что планируемая операция предполагала несанкционированное вторжение группы вооруженных людей на территорию государства, считавшего себя независимым.
Сама операция была спланирована по типу «прилетел – улетел» и не требовала серьезной подготовки. Поэтому прошло всего двое суток с момента передачи зарядов, а Морган уже снова летел над Украиной. Сейчас его группа разместилась в вертолете «Black Hawk», модернизированном под спецоперации. Вертушка шла над полями практически бесшумно на предельно низкой высоте, изредка подскакивая вверх, чтобы обогнуть попадавшиеся на пути редкие рощи. Впрочем, можно было и не опасаться местной ПВО. Те жалкие, еще не до конца проржавевшие крохи некогда мощной системы, защищавшей воздушное пространство Советского Союза с юго-запада, были уничтожены во время СВО. Правда, несколько более-менее боеспособных батарей, поставленных Западом, прикрывали Киев, но их можно было не опасаться, «Black Hawk», выполненный в последнем варианте «стелс», был практически невидим для их устаревших радаров.
Вся эта украинская операция Моргану не нравилась с самого начала, а после передачи зарядов Руденко на базе армейской авиации в Калинове он понял, что все висит на грани полного провала. Теперь, судя по его новому заданию, наверху не знали даже приблизительно, что происходит со смертельно опасным грузом, и ему предстояло это выяснить. По словам директора ЦРУ Хастера, в Киеве находилось еще достаточно надежных людей, но в теме был только он и тему эту раскрывать посторонним было никак нельзя.
– Время? – спросил Морган по внутренней связи. Пилот был не из его группы, он был приписан к роте «рейнджеров», оставленной в Польше в составе небольшого подразделения, осуществлявшего охрану объектов противоракетной обороны.
– Четыре-семь клика до точки рандеву, сэр. Дам отсчет на готовность за один-ноль, – услышал он в ответ, посмотрел на своих одетых в легкую броню оперативников, спокойно дремавших в салоне вертолета, и закрыл глаза, приказав себе расслабиться.
Через несколько минут из состояния чуткой полудремы его вырвал встревоженный голос пилота:
– Сэр, мы фиксируем лазерное наведение. Предпринимаю маневр уклонения.
Вертушка резко легла на правый бок так, что сидевшие напротив бойцы почти повисли на своих ремнях безопасности.
– Какого черта, пилот? – заорал в гарнитуру Морган. – Откуда у этих засранцев лазерное наведение?
– Фиксирую устойчивый лазерный контакт по верхней плоскости вертолета. Пытаюсь сбить. Держитесь, парни!
Вертолет резко сбросил скорость, так что всех, кто находился в салоне, потянуло вперед на ремнях, затем повалился на левый бок и, задрожав всем корпусом на максимуме тяги, заложил крутой разворот.
– Мы что, на прицеле? – снова заорал Морган, видя, как одного из его оперативников от перегрузки вырвало прямо на мешок с оборудованием, закрепленный перед ним.
– На радарах чисто. Секунду, сэр. Система обрабатывает параметры луча, – «Black Hawk» еще раз метнулся в сторону. – Сэр, это, скорее всего, луч наведения оптической системы разведывательного спутника.
Выругавшись, агент достал спутниковый телефон и надиктовал короткое сообщение, которое тут же было переведено в текст, закриптовано и отправлено куратору в США: «Мы под наблюдением с орбиты. Спутник дружественный?» Ответ пришел почти сразу: «Отрицательно. Спутник враждебный. Продолжайте выполнение задания».
– Твою мать, они что там, охренели все!
– Сэр, интенсивность луча упала, но я уверен, они нас ведут камерами, – сообщил пилот. – Сэр, в двенадцати кликах южнее нас грозовой фронт, я могу отклониться от курса и попытаться уйти от наблюдения.
– Сколько на это уйдет времени? – я не хочу оставаться в этой дерьмовой стране ни минуты больше, чем нужно.
– Десять-двенадцать минут, сэр.
– Принял. Разрешаю отклониться от курса. Сообщи группе «Зулу-1» об изменении времени, – отдал команду Морган и, ни к кому не обращаясь, добавил: – Еще больше, чем оставаться в этой дерьмовой стране я не люблю, когда меня просвечивают русские спутники.
Им повезло. Мощный облачный фронт, шедший с Черного моря, прикрыл включивший на максимум режим тепловой и радиолокационной маскировки «Black Hawk» от спутника, так что можно было надеяться, что они оторвались. Если, конечно, их снова не зацепят ближе к точке рандеву.
В том, что на них навелся российский спутник, а то, что это были именно русские, Морган не сомневался, хорошего было мало. Все это означало, что контроль за территорией Украины усилен. Причин этому могло быть много, но почему-то ему казалось, что, скорее всего, повышенная спутниковая активность, странные телодвижения вокруг базы украинского спецназа и его задание были как-то связаны.
Группа «Зулу», на встречу с которой они летели, ждала на заброшенном хуторе в ста двадцати километрах западнее Киева. Крутнувшись над плотной группой полуразрушенных построек, пилот поймал сигнал инфракрасного маяка, получил подтверждение по радио и мягко приземлился рядом с длинным строением, бывшим когда-то то ли фермой, то ли складом.
Через открытые широкие ворота здания внутри можно было разглядеть три бронированных внедорожника и десяток людей в разномастной гражданской одежде с оружием в руках. Когда Морган со своей группой спрыгнул на землю, от внедорожников к ним направился высокий светловолосый мужчина и, козырнув отработанным движением, представился:
– «Зулу-лидер», сэр. Как долетели?
– «Зулу-мастер», – ответил на приветствие Морган. – Хреново долетели. На нас навелся русский спутник, но мы вроде оторвались. Похоже, они серьезно взялись за эту дыру. Периметр?
– Три снайперские пары на расстоянии километра. Радарная станция на крыше. Все чисто.
– Где он? Времени нет.
– В подсобке, – встречающий командир группу «Зулу-1» развернулся и пошел внутрь фермы.
В небольшой грязной, заваленной каким-то хламом комнатке на двух поставленных друг на друга ящиках сидел одетый в дорогой костюм человек со связанными руками и черным мешком на голове. Морган коротким кивком отправил «лидера» за дверь, оставил двух своих бойцов снаружи, а с остальными зашел внутрь подсобки.
Услышав, что кто-то вошел, пленник вскинул голову и быстро на хорошем английском заговорил:
– Чак, ты же знаешь, на кого я работаю. Вам всем конец. Вы нарушили контракт. Вы должны меня охранять. Вам больше никто не поверит. Чак, ну что вам надо. Хотите, я дам вам денег. Миллион рублей. Нет, два миллиона… И отпущу ко всем чертям. И никому не скажу… Ну чего ты молчишь!
Не говоря ни слова Морган подошел к человеку в костюме и резким рывком сорвал с его головы черный холщевый мешок. Председатель СБУ, щурясь от света, отшатнулся, чуть не свалившись с ящиков, но цэрэушник его удержал за галстук.
– Где заряды, сука? – придвинувшись к самому лицу, медленно проговорил Морган и хлестко, открытой ладонью ударил Чалого по лицу. – Что тут у вас, нахрен, происходит?
– Вы… Вы кто? – запинаясь, пробормотал пленник, лихорадочно перебирая в голове варианты. Что это: проверка ЦРУ на лояльность, наезд ФСБ или в Штатах как-то узнали про Руденко.
– Я, тот, кто тебе платит, мразь. Я тот, у кого ты должен был два дня назад принять заряды. Лично. Морган отпустил галстук и влепил еще одну пощечину. Чалый с грохотом повалился со стула на пол. Сзади подскочили два оперативника и, схватив председателя, под руки рывком поставили на ноги.
– Как вы смеете! Я председатель СБУ! – охрипшим и срывающимся от напряжения и страха голосом закричал пленник. – За мной десятки тысяч человек, спецназ, армия. Я вас уничтожу!
– Ты никчемная, продажная, дешевая шлюха, выкормленная и обученная на наши деньги. Мы тебя поставили на должность. Мы можем тебя убрать в любой момент, – Морган еще раз с размаху ударил пленника по щеке открытой ладонью.
– Прекратите! Охрана! Чак! – заорал Чалый.
– Идиот. Ты до сих пор не понял, что охрану из наемников к тебе тоже приставили мы, – зло ухмыльнулся агент. – Что с зарядами? Говори!
– Все… все нормально, – простонал председатель, скорее, от унижения, чем от боли. Они на базе спецназа СБУ в Киеве.
– Я должен убедиться лично, что они действительно там и под полным твоим контролем, – Морган намотал на свой кулак дорогой галстук Чалого и притянул его к себе. – Еще. Я должен ввести новые коды контроля.
– Э… Это не совсем возможно. База спецназа сейчас на особом положении. Учения.
– Вот как? А может, ты что-то от нас скрываешь? Может, ты изменил присяге, которую давал на верность Америке? – агент махнул рукой, и один из его бойцов разложил на ящиках небольшой сверток, в котором находились пугающего вида инструменты и мультипрепаратный инъектор.
– Нет, не надо. Я все расскажу сам, – тихо заскулил Чалый.
– Конечно, расскажешь. Я в этом нисколько не сомневаюсь, – Морган отошел от пленника, достал из серебряного портсигара тонкую сигару и, чиркнув до блеска отполированной долгим использованием «Зиппо», закурил. По подсобке поплыл терпкий аромат дорогого табака.
Несколько раз отчаянно дернувшись после инъекции препарата в шею, председатель СБУ обмяк, глаза его стали бесцельно блуждать по стенам, зрачки сузились, губы медленно зашевелились, будто не в силах выговорить что-то важное. Подождав минуту, пока препарат начнет действовать, цэрэушник подошел к пленнику, выпустил в лицо тонкую струйку белесого дыма и начал задавать вопросы.
– Как твое имя… Сколько тебе лет… Как давно ты работаешь на ЦРУ… Кто твой куратор… Кто такой полковник Руденко…
Через двадцать минут Морган вышел из бытовки хмурый и злой.
– Ну как? – спросил ожидавший снаружи «лидер».
– Дерьмово, – буркнул цэрэушник, – Вы были с ним на базе спецназа в Жулянах. Заметили что-нибудь подозрительное?
– Нет, сэр. Наши системы зафиксировали пару снайперов, направленных в нашу сторону. Но у них всегда так. Больше ничего подозрительного. Только Чалый вышел после встречи с командиром спецназа злой, заторможенный и двигался неуклюже так. Еще, он сразу вызвал силовиков на срочное совещание.
– Дерьмово, – еще раз сказал Морган. – Я пойду в вертушку. Мне нужна связь. Ждите пока здесь.
Операция разваливалась на глазах. Заряды находились на базе Центра ССО СБУ в Жулянах. Командир спецназа Руденко вышел из-под контроля. Заряды у него. Что он будет делать с ними – неясно. Руководство операции в Штатах в полном замешательстве. Директор Хастер на экстренном совещании у президента по какой-то херне. Будет доступен через час. И активность русского спутника явно неспроста.
– Ждем инструкций, – бросил агент пилоту и, откинувшись на спинку сидения в десантном отсеке, закрыл глаза, слушая тихое жужжание силовой установки, питающей систему адаптивного камуфляжа вертолета.
Украина. Киев. Жуляны. База ЦСО СБУ
Безбожно матерясь и пиная тяжелыми берцами мебель, полковник Руденко метался по кабинету.
– Они вздумали со мной поиграть? Оцепили базу! Заглушили связь! А вот хрен им! – он свернул свою огромную ладонь в массивный, напоминающий кувалду кукиш и сунул его под нос начштаба.
– Сэмэн, я же тебе говорил, не надо вязаться в это дело. За Чалым ЦРУ. Его поддерживают и премьер, и президент, и военные, потому что тоже кормятся от пиндосов. А мы что?
– Мы спецназ, мать твою! Мы долбаный спецназ, который не кормится ни от кого, а служит Украине!
– Да не ори ты. Спецназ, спецназ. И что!
Издав нечто среднее между стоном и рыком, Руденко повалился в массивное директорское кресло, которое мягко спружинило, принимая его немалый вес.
– Пан полковник, у нас необычная активность на северном блокпосту, – сообщил по интеркому дежурный по базе.
– Шо там еще?
– Мы наблюдали, как несколько десантников оставили свои посты, а БТРы развернули пушки в обратную сторону. Они до сих пор так и стоят. Вообще, на блокпосту не наблюдается никакого движения. Все будто вымерли.
– Шо за хрень? – Руденко вывел на экран монитора несколько картинок с камер, контролировавших северный сектор. – Это случайно не наши снайперы сорвались? Может, надоело ждать и положили, нахрен, всех на блокпосту?
– Ни, пан полковник. Наши мочат.
– А это что еще за персонаж? – удивленно спросил полковник, наблюдая, как со стороны блокпоста к ним на КПП направился человек, одетый в незнакомую офицерскую форму, и увеличил изображение.
Человек шел медленным, почти прогулочным шагом, спокойно поглядывая по сторонам, словно рассматривая достопримечательности. Подойдя к КПП метров на сто, не останавливаясь, он медленным плавным движением повернул повязку на левой руке так, чтобы ее было хорошо видно спереди.
– Твою мать! – удивленно выругался Чалый. – ООН. Какого хрена им здесь надо?
– Это полковник Алекс Благинов из вооруженных сил ООН. Болгарин. Он хочет поговорить с вами лично, – сообщил дежурный КПП, пока Руденко рассматривал на экране, как его бойцы ловко обыскивают странного гостя.
– Он один?
– Нет, его подразделение контролирует весь северный сектор.
– Это жопа, Сэмэн. Ооновцы что, положили нашу десантуру? – начштаба налил себе стакан воды и сделал несколько судорожных глотков. – Куда мы влипли, Сэмэн?
– Да не верещи ты, как баба! – Руденко в замешательстве потер лоб ладонью, пытаясь собраться с мыслями. Он почти двое суток находился без связи, без радио, без телевидения и не знал, что происходит вокруг. – ООН в Киеве… Какого хрена. Ладно, проводи этого перца ко мне. И не шмонайте его так. Повежливей! Полковник все-таки.
– Пойду я, пожалуй, от греха, – начштаба поднялся с кресла.
– Ссышь? – беззлобно бросил Руденко. – Остался бы, послушал, что нам болгарин напоет.
– Да ну тебя… – махнул рукой начштаба и закрыл за собой дверь.
Ооновец оказался интеллигентным мужчиной лет пятидесяти и своим видом, скорее, напоминал университетского профессора, чем военного. Если бы не глаза… Два широких черных, играющих матовыми переливами зрачка с уверенностью матерого хищника, смотрящих из-под чуть приспущенных век. Выдержать этот взгляд было невозможно даже Руденко, не раз игравшему в «гляделки» с самыми разными людьми и почти всегда выходившему победителем.
– Полковник Благинов UNPC8, – представился Алекс по-русски, спокойно выдержав стальное рукопожатие спецназовца.
– Чем обязан? – перешел сразу к делу Руденко.
– У нас есть сведения, – Алекс, не дожидаясь приглашения, опустился в кресло, – что два дня назад в вашем распоряжении оказались некие радиоактивные материалы, которые могут быть классифицированы как оружие массового поражения. Материалы вам были переданы американцами в Львовской области на базе армейской авиации в Калинове. Поскольку действия США и Украины нарушают несколько важных международных договоров, я прибыл сюда, чтобы изъять эти материалы.
– Я не понимаю, о чем вы говорите? – спецназовец уселся в свое богатое кресло и попытался изобразить на лице удивление. – Вам что, больше нечем заняться?
– Послушайте, Руденко. Я не стану вас убеждать или уговаривать. Я здесь не для этого. Я здесь для того, чтобы забрать ядерные материалы, переданные вам американцами. Забрать или уничтожить вместе с вашей базой.
– У меня здесь батальон спецназа! – самоуверенно бросил Руденко.
– Я это знаю. Если через полчаса я не получу доступ к ядерным материалам, находящимся в ангаре, который по старым планам проходил под номером четыре, он и вся ваша база вместе с людьми и техникой будут уничтожены.
Услышав про ангар номер четыре и в очередной раз попытавшись выдержать взгляд гостя, полковник Руденко понял, что с этим человеком играть не просто бесполезно, но и очень опасно. Он нахмурился и нервно засопел, постепенно понимая, что оказался в безвыходной ситуации.
– Вы не виноваты, что оказались в таком положении, – будто прочитав его мысли, сказал Алекс, с нескрываемым любопытством рассматривая спецназовца. – Более того, я считаю, что вы поступили правильно, приняв решение не передавать ядерные материалы председателю СБУ Чалому. Вы поступили как патриот. Вы предотвратили войну и, возможно, оккупацию вашей страны.
– Твою мать! – не стесняясь, выругался Руденко и потянулся к стакану воды, чувствуя, как пересыхает в горле.
– Кстати председатель СБУ Чалый сегодня был убит в результате нападения на его конвой с воздуха. По вашей версии, удар нанес российский самолет. Кто бы сомневался… По нашим данным, это сделал американский вертолет сил специального назначения, сегодня утром пересекший вашу границу с Польшей. Мы засекли его со спутника, но потеряли. У этого вертолета адаптивный «стелс» камуфляж и система охлаждения выхлопа, так что даже мощная термооптика его не может отследить.
– Что-то ты несильно похож на болгарина, полковник, – Руденко навалился на стол и попытался сфокусировать взгляд на переносице Алекса, чтобы хоть немного выдержать контакт. – Ты русский.
– Я полковник UNPC Благинов. Это все, что вам сейчас надо знать, – ооновец сам отвел взгляд и посмотрел в окно. – Американцы знают, что их груз не попал по назначению. Поэтому они и убрали Чалого. Мы до сих пор не можем отследить их вертолет. И это сейчас, днем. Ночью это будет сделать еще труднее. Следующая их цель – вы. Впрочем, и без вертолета им есть чем вас уничтожить с территории Польши. Случайно или нет, но вы ввязались в большую и опасную игру. Ставка в этой игре – ваша жизнь, жизнь ваших людей и судьба Украины.
– Судьба Украины! – взорвался Руденко. – Вы начали против нас войну, забрали у нас Крым и Донбасс! Вы уничтожили Украину! И вы говорите о нашей судьбе!
– Полковник! – Алекс чуть повысил голос, понемногу теряя терпение. – Если бы двадцать лет назад Украина вела себя как цивилизованное государство, а не как полуфашистская американская марионетка, у вас был бы и Крым, и Донбасс. И жили бы вы как люди, а не как скоты. Скажу вам одно, что что осталось от Украины, Россию не интересует. Вы воспитали целое поколение на ненависти к русским, на этом до сих пор держится ваша власть. Теперь живите, как хотите. Россия не будет кормить двадцать голодных ртов и восстанавливать разрушенную вашими нацистскими отморозками экономику. Никто к вам с востока не придет, пока не попросите.
– Это мы еще посмотрим, – спецназовец зло глянул на гостя из-под сдвинутых бровей.
– Ладно. Я здесь не для того, чтобы вести с вами политические споры, полковник, – ооновец сделал неопределенный жест рукой. – Но хочу сказать одно, наличие у вас оружия массового поражения, тем более ядерного, в корне меняет дело. Вы прекрасно понимаете, для чего американцы прислали Чалому ядерные материалы. Они планируют применить их против России для того, чтобы между Украиной и Россией началась война. США вас опять используют как тупых цепных псов.
– Нет у меня никаких материалов, – набычившись, пробурчал Руденко и бросил на гостя быстрый взгляд, в котором легко читалась искорка интереса.
– Хорошо, – улыбнувшись про себя, но внешне сохраняя полную серьезность, сказал Алекс. – Давайте тогда прогуляемся до ангара и проверим, что там есть, а чего нет.
– Э! У нас здесь режимный объект СБУ. Все секретно и так далее. Вам даже находиться здесь без санкции председателя нельзя.
– Давайте я вам кое-что объясню. Вижу, вы не в курсе последних событий, – ооновец чуть наклонился вперед и поймал своими глазами ускользающий взгляд Руденко. – Два часа назад в Борисполе по специальному мандату ООН высадился батальон сил специального назначения UNPC. Пространство над Киевом объявлено бесполетной зоной и контролируется ВВС России, которые в любой момент могут нанести удар по базе. Все это происходит по согласованию с вашим президентом, который, видимо, не в курсе того, что планировал Чалый. Мандат силам ООН выдан для поиска, изъятия или уничтожения ядерных материалов, доставленных на Украину международной террористической группой. Жуляны уже были блокированы десантниками по просьбе руководства СБУ. Это подтверждает, что Чалый знал о наличии у вас ядерных материалов и уже начал предпринимать активные действия, поэтому убедить вашего президента было несложно. Так что, по сути вы и ваши люди сейчас вне закона.
– Твою мать! Они нас просто слили. Предатели!
– А что им оставалось делать? Без ооновской помощи к осени по Украине прокатится волна голодных бунтов, которая сметет нынешнюю власть. Сотрудничество – естественный выбор вашего президента, – спокойно пожал плечами Алекс. – Так что, как видите, особых вариантов у вас нет. Если я не получу доступ к ангарам, вы автоматически будете приравнены к международным террористам и уничтожены в соответствии с мандатом ООН.
– М-м-м, – замычал то ли от злобы, то ли от досады Руденко.
– Повторяю… Если вы добровольно предъявите нам ядерные материалы, все подозрения с вас будут сняты. Более того, вы будете представлены к награде ООН как честный офицер, предотвративший ядерный удар по соседней стране, планировавшийся группой террористов, в которую входил председатель СБУ Чалый.
– И что? – в глазах спецназовца снова мелькнула знакомая искорка интереса.
– Ну… – Алекс снова внутренне улыбнулся и с наигранным безразличием осмотрел довольно богатую обстановку кабинета. – Здесь могут быть варианты. ООН нужны грамотные офицеры спецназа. Вам может быть предложена достойная должность в UNPC. Туда же может быть переведена наиболее подготовленная часть вашего подразделения. По вашей рекомендации, разумеется. Подумайте. Хорошее обеспечение, гарантированный отпуск в теплых странах, увлекательные командировки по всему миру. Ну и, конечно, интересная работа – спецоперации, стрельба и прочие прелести.
Недоверчиво хмыкнув, Руденко встал и подошел к окну. Пейзаж за окном явно не радовал. Серые космы не скошенной с осени травы, потрескавшийся, кое-как залатанный бетон взлетной полосы, ржавеющие под скудным весенним солнцем ангары, поношенный «Паджеро», который он отжал для себя у коммерсанта несколько месяцев назад во время очередного рейда. Уныло все, серо, противно. И так, до конца службы. И выхода вроде нет. А тут – ООН, содержание в валюте, теплые страны…
– Какие гарантии? – резко обернувшись, спросил он.
– Я рад, что вы приняли правильное решение. Пока – подпишите вот этот документ, – чуть улыбнувшись, Алекс достал из внутреннего кармана кителя пластиковый конверт и вынул из него аккуратно свернутый листок бумаги. – Это ваше согласие сотрудничать с силами ООН и наше предварительное предложение вам перейти в UNPC. Условия и детали мы обсудим позже. Я буду вашим личным контактом.
