Эд Покров
Это и другое. Записки рыжего хулигана
Смех и радость мы приносим людям
Из армии я вернулся большим поклонником русского рока – сослуживцам-москвичам друзья частенько привозили бобины и кассеты со всеми новинками, и мы их активно изучали.
Так что когда я весной 87-го вернулся в Донецк и увидел повсюду афиши, оповещавшие о том, что там будет такой-то рок-концерт, а тут другой – просто прифигел! Оказывается, у нас это тоже есть! И очень даже есть!
И вот как-то поехали мы с подругой в какой-то ДК на концерт московской группы «Красное И Чёрное» (почему-то название мне запомнилось). Раньше я её не слышал, но рок же! Да ещё и из Москвы!
Сам концерт я как-то не запомнил. Зато запомнилась статья в какой-то нашей местной молодёжной газете, которая вышла вскоре после концерта.
Говорилось в ней о том, что органы правопорядка задержали некую молодую гражданку… пусть будет К. … за очень вольный образ жизни, следствием которого явилось распространение ею венерических заболеваний. В частности, как говорилось в статье, гражданка К. заразила венерическими весь состав московской группы Красное И Чёрное.
Во оторвались москвичи в Донецке!
А потом, в июне 93-го, я и сам впервые вышел на рок-сцену в составе специально собранной мною под такое дело группы Кантор. Причём сразу на престижный тогда фестиваль Червона Рута, который проходил в том году в Донецке. Причём не просто вышел, а ещё и задал некий стандарт в сценической рок-одежде! Но это отдельная и не такая интересная история. А вот интересные.
В середине лихих 90-х возвращаюсь вечером со своим гитаристом с репетиции. У него гитара в чехле. Ждем транспорта.
Подходят два типичных братка невысокого ранга. Ну такие – бычки. Один:
– О, музыканты! Пацаны, а пошли к нам в кафе, – называет одно весьма злачное местечко – братве полабаете, вам денег дадут!
Ага, знаю я братковские деньги… Объясняю, что гитара электрическая. Он.
– Так а шо – в кафе ж электричество есть, включим!
Понятно… Объясняю, что человек долго репетировал сегодня, очень пальцы болят. Второй сразу полез в агрессию.
– Ты шо мля! Тебя нормальные пацаны приглашают, а ты левые отмазки кидаешь!
Думаю: «не справимся, они бойцы опытные».
Говорю:
– Парни, понимаете, вам же надо, наверное, Розика лабать, Шуфика – такое вот, да? А мы такое просто не умеем – мы только рок, Арию, например, или Кино. Начнём лабать Розика – получится лажа, только вечер вам испортим!
Агрессивный – осознавшим голосом.
– А, понятно, только учитесь? Ну ладно, без зла!
Мы продержались до момента, пока они уйдут, и только тогда заржали…
Начало 2000-х, Коктебель, сентябрь, знаменитое коктебельское арт-кафе «Богема». В нем выступали БГ, покойный Хвост, Гайдук и другие замечательные люди.
Тогда в Коктебле проходил фестиваль в честь столетия Дома Волошина. Народ съехался просто отовсюду. На разных площадках проходили разные мероприятия по случаю и во ознаменование. Вечером в арт-кафе – волошинские чтения. В зале куча преклонного возраста ценителей-волошиноведов (это они сами себя так называли, а я их сразу прозвал волошиноидами…).
Оф. часть закончилась, началась вольная программа. Волошиноиды не расходятся – все ещё пребывают в высоком искусстве.
Что-то спел на сцене под гитарку я, что-то – кто-то ещё, девушка Наиля потанцевала фламенко…
И вдруг выяснилось, что приехал Гера Моралес (кто не знает – лидер знаменитейшей московской растаманской группы Джа Дивижн). Ясное дело, затащили его внутрь. Видно, что Гера уже малость пообщался с Джа… Начинаем уговаривать, чтоб попел. Вяло отмахивается, но вниманием польщён. Налили вкусного портвейну. Выпил. Пошёл на сцену. Поёт свои растаманские песни в характерной манере.
Волошиноиды, мягко говоря, недоумевают.
И тут Гера выдаёт.
– Как же меня задолбало петь свои песни! Давайте я вам Вертинского спою!
Волошиноиды оживились-встрепенулись – как же, имя знакомое и знаковое для каждого поклонника высокого искусства!
И Гера во всё той же манере, под Джа и портвейном, запел «Кокаинеточку»! (петь про кокаин под травой – тот ещё перфоманс!)
Что Вы плачете здесь, одинокая глупая деточка,
Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы?
и так далее.
Волошиноиды прихренели и начали быстро сваливать.
Мы аплодировали…
Как-то в конце 90-х попросили нас сделать сейшен в каком-то небольшом городке – уже не помню. Наш звук и пара групп, с них пара групп – вот и сейшен готов.
Древний советский ДК с соответствующей акустикой.
Выставили звук, отстраивает звукарь барабаны.
– Давай рабочий.
– Тым-тым-тым.
Долго.
– Давай рабочий и бочку…
– Тым-бум, тым-бум.
Тоже долго.
В зале я, звукарь и барабанщик.
И тут заходит местный бухой ценитель.
– О, пацаны, а шо это у вас тут?
– Все нормально, рок-н-ролл.
– А, ништяк, понимаю.
И завис.
И опять долго – бум-тым-дзынь, бум-тым-дзынь…
Ценитель просыпается.
– Не, пацаны, хуёвый у вас рок-н-ролл.
И уходит.
Не оценил.
Так сложилось исторически, что, начиная с 1996 года, я больше десяти лет в Новогоднюю ночь работал в хороших клубах, ресторанах, варьете и т. п. – работа такая, причём за неё хорошо платили. Вёл программы, помогал составлять, и прочая, и прочая. Но самая сумасшедшая ночь была самая первая…
Это было в единственном на то время шоу-центре нашего города. Располагался он в помещении спорткомплекса нашего ВУЗа и легко вмещал в себя тыщи полторы тел.
В шоу-центре было два подиума – на нижнем (метрах в полутора от пола) плясали-пели артисты, а на верхнем (метрах в четырёх над полом) было управление звуком и светом, которыми рулили мы с ди-джеем и нередко ещё пара энтузиастов из руководства.
За неделю до праздника программу делать нам помогали два крутых дядьки – впоследствии хозяева одного из самых известных продюсерских центров нашей страны, владельцы конкурсов разных Мисс и Пани. Но в ночь на 30 декабря у одного из них дома случился потоп, он полез спасать дом, а наутро скорая увезла его с воспалением лёгких. Второй помощник вечером 30-го числа абсолютно трезвым лез по лестнице на верхний подиум, упал и заработал сотрясение мозга. Весело…
Итак, вечер 30-го. Директор – нам с ди-джеем.
– Так, мужчины. Ночь завтра ответственная – первый Новый год в истории шоу-центра. Выкуплено 400 дорогих билетов и часть дешёвых забронирована. Так что будут все ди-джеи, все шоу-балеты – вообще все! Не подведите!
Йес, сэр, фигли…
В девять вечера 31 числа мы с ди-джеем Лешим приходим на точку. И видим: из ВСЕХ сотрудников центра – только мы с ним, охрана, официанты и Дед Мороз! И ВСЁ – никаких ди-джеев, никаких балетов, никакого начальства!!!! Как работать?! С кем работать?!
Ладно, говорю Лешему – давай, дескать, я в одиннадцать пущу из спутниковой антенны звук и видео на экраны, поздравлю всех с московским Новым годом, а в полночь повторим трюк с нашим.
Включаем попробовать – сигнала нет. Охранник пошёл посмотреть – антенну кто-то спёр!!!!! Ехать кому-то домой за радиоприёмником, чтоб пустить куранты с него в микрофон – тоже идея не очень.
Ладно, у нас с Лешим оказалась лишняя бутылка шампанского (мы ж подготовились!) – за пару минут до полночи растрясу её, а ровно в полночь взорву пробкой к микрофону. Будет неслабый хлопок мощностью в четыре киловатта – хоть какой-то сигнал для официального начала празднования.
Идёт дэнс. Толпа в тыщу народу отплясывает, всем пофиг, есть балеты или нет балетов.
Мы с Лешим и Дед Мороз (в миру Сашка-кавээнщик) подогреваемся.
За 15 минут до полуночи говорю.
– Саш, давай, выходи в зал, я их рассажу по местам, ты их подержишь пятнадцать минут, поболтаешь по-дедморозовски, а я подготовлю бутылку.
Прошу публику сесть за столики. Сашка выходит и брякает.
– Мы ждали и дождались! С Новым гоооодоооом!!!!!
Какой Новый год?! ещё 15 минут!!!!!! Всем пофиг, все радостно орут.
Сильно трясу бутылку, открываю пробку. Взрыв, пена, все содержимое бутылки выливается на нижний подиум. Праздник начался.
Сашка говорит.
– Пойду я крутые столики попоздравляю – глядишь, денежек подкинут.
Иди, родной, это твой бизнес.
Через полчаса слышу снизу странный скрежет. Смотрю – абсолютно готовый Дед Мороз лежит на ступеньках и пытается на пальцах подняться вверх – на подиум. Ушатали добрые гости Дедушку за полчаса! Леший – парень крепкий, разными единоборствами занимался, спустился и на спине затащил Сашку на подиум.
Уложили, укрыли газетками, под голову какой-то кирпич подложили…
Поднимается порой гость – песню заказать.
– Опа, парни, а что это у вас лежит?!
– Всё нормально, Дед Мороз. Тебе чего ставить?..
Когда к часу ночи или попозже-таки приехали все директора, ди-джеи, плясуны – на подиуме под газетами лежали Дед Мороз и Леший, а я пытался одной рукой запустить диск, второй регулировать звук, а ногами включать-выключать свет. Хотя искренне тоже хотелось улечься под газетки…
На пультах – несколько бутылок хорошего бухла и хорошей закуси (моя тёща постаралась – как же, любимый зятёк тяжёлую ночь работает…).
Но я РАБОТАЮ, блин!!!!!!!
Танцюристки начали плясать на нижнем подиуме. Ага-ага, он же шампанским залит! В общем, летали они с одного края подиума в другой неслабо!
Ди-джей Хусам (он был из Палестины, учился в том самом медВУЗе, которому принадлежал спорткомплекс) притащил петарды и небольшие ракеты и начал запускать. Пиротехником он был никаким и потому разорвал себе фалангу пальца.
Побежал я на кухню за первой помощью в виде аптечки. Нету аптечки. Замотали ему палец салфеткой из ткани.
Заходит клиент, чтоб песню заказать. На подиуме под газетками два тела, носится ди-джей с окровавленным пальцем (кровь-то остановить до конца не получилось)… Весело, праздник!
Часа в два ночи Леший, решив сыграть зомби в малобюджетном фильме, медленно поднимается. Хватает один из нижних дисков из пачки. Пачка падает (вспомнили Вицина и горшок из комедии Гайдая?).
– Леший, ты чего?!
– Мне Бэкстрит Бойз заказали.
– Я уже ставил!!!!!
– А, хорошо.
Падает диск из его рук, падает сам Леший…
Нормально, издержки праздника.
Вышел на улицу за дозой свежего воздуха. Подходит какой-то очень большой тип в грязном, когда-то бывшем белым, халате. Что-то показывает на пальцах, мычит. Не понимаю. Пишет в блокнотике. Оказалось, санитар расположенного поблизости морга, немой.
О! А я чуть влюблён в разные короткие клинки! Пишу: «Можешь мне секционный нож добыть? Я тебя бесплатно проведу! Только скажи на входе охране – Эд, танцы».
(тут надо разъяснить, что секционный нож – это острая железяка немалых размеров, которой режут по-крупному, то есть, нифига не мелкий скальпель)
Он радостно кивает и уходит.
Минут через пять подходит охранник и подозрительно говорит.
– Эд, тебя там спрашивал какой-то тип габаритами с меня. Со здоровенным ножом. Улыбался, повторял – Эд, танти, Эд, танти. Мы нихрена не поняли, но ему на всяк случай вломили…
Так я остался без секционного ножа.
…Когда мы с племяшом часов в шесть утра вышли на свет Божий – удивились, что на улице светло. От комплекса до моего дома – метров триста. Мы на племяшовой Таврии ехали это расстояние минут сорок…
После этого я два дня на работу не выходил. Пофиг.
Год спустя. Шоу-центр этот перебрался в гораздо меньшее помещение – ректор ВУЗа, владевшего тем спорткомплеском, решил сам дыскатэку там делать – и мне работать в нём стало неинтересно. Ушёл.
(кстати, дыскатэку ректор так и не запустил – не справился)
А тут как раз меня пригласили в только-только открывшийся ресторан-варьете «Александр-Холл». Заведение – самое пафосное в городе, элегантное и все такое. Бандосы, кторые крайне редко туда заходили в гости, просто офигевали и опасались быковать. Не кабак потому что.
Пришлось отвыкать от джинсов и футболки и учиться носить смокинг. Всё как надо – смокинг, белая рубашка, чёрная бабочка, лаковые туфли – в общем, дресс-код black tie детектед. Ничего, привыкаю.
Наступает 30 декабря 1997 года. В нашем варьете празднует обл. отделение Приват-банка. Такого количества бриллиантов я не видел ни в одном ювелирном супермаркете города!
Победителям капсоревнования вручили пухленькие конвертики с премией, главбухше отделения в честь её 60-летия подарили золотую монету с её профилем – одним словом, все по ритуалам, дошедшим до нас из легенд и преданий.
Отплясали-отвыступали артисты варьете. До выхода муз. группы (и, соответственно, пьяных танцев) ещё полчаса. Народ разбрёлся покурить-посплетничать, свет в зале приглушили до состояния интимного полумрака, я хожу с банковской распорядительницей и проверяю, всё ли в порядке
И вдруг под самым близким от сцены столиком вижу нечто круглое немалых размеров, желтоватое (полумрак – толком не разглядеть) с красным камешком в центре. Опа…
Всем артистам в гримёрке накрыли от банка немереную поляну. Пошёл – я ж тоже артист! Пьём, закусываем. Рассказываю о том, что видел. Дескать, наверное, наш годовой гонорар кто-то потерял, вот бы…
Вокалист группы, человек тёртый.
– И не вздумай! Обнаружит человек потерю – весь ресторан наизнанку вывернут и промоют!
И точно ведь…
Антракт закончился. Группа помалу выходит на сцену.
Подхожу к распорядительнице. Дескать, кто-то обронил ценную вещицу, обнаружит – расстроится.
Берет она охранника, идём к тому столику.
Охранник наклоняется к этой штуке на полу.
Группа внимательно следит.
Охранник поднимает, подносит к свету на сцене.
МАСЛИНКА С МОРКОВКОЙ ВНУТРИ!!!!!
Она ж желтоватая, в масле, блестит в полумраке!
Вокалист искренне громко сказал в микрофон: «БЛЯ!!!!!!!!!!!!!!» – и убежал в гримёрку смеяться.
А мне на следующий день в ресторане выдали премию. За бдительность и уважение к клиентам.
В 1999 году в глухомани, на ул. Прожекторной, 1а, мои друзья по тому самому шоу-центру Ника открыли клубец Хеллоуин. Открывали его за копейки, причём, повторюсь, фиг знает где, поэтому надо было придумать, как быстро клуб раскрутить.
Моя бывшая жена работала косметологом-визажистом, научила меня как, я стал краситься под агрессивного педрилу и в таком виде стал вести программы. Напомню – это был 99 год, поэтому мой внешний вид всех шокировал. Равно как и манера поведения (мягко говоря, далеко не педрильская, даже наоборот…).
Слухи, конечно, разлетелись дикие, и клуб быстро стал популярным. А после того как я некоторым девочкам доказал на практике свою гетеросексуальность, все стало ещё веселее.
Забыл добавить – называли меня там МС м’Эд, т. е. от английского mad – безумный. Так меня ещё долго после закрытия клуба его завсегдатаи называли Мэдом. Это слава!
В официантскую и банкетку стояли очереди на интимные контакты (тогда ещё делать это в туалетах считалось дурным тоном), причём оттуда по полу стелился запах травы.
Бандиты-бригадники и простые студенты держались абсолютно на равных.
Если у меня к утру хотя бы пара человек в зале не плясала абсолютно голыми – я считал, что вечер провёл бездарно.
В общем, весёлый был клуб. Живенький такой.
И вот Новый год с 1999-го на 2000-й. Я ношусь в шубе Деда Мороза с надписью Dead Moroz (итак, я был первым Дэд Морозом в городе!), летаю вниз с диджейского пульта, и мне очень хорошо! Публике тоже!
Утро, шестой час. Хочу домой. Троллейбусы ещё не ходят, такси не вызвать. Стою на пороге клуба совершенно разорванный, энергуха ещё прёт, курю, надеюсь на удачу. И вот удача в лице жиги-шестёрки останавливается! Опускается окно, в него высовывается очень недовольный фейс.
– Куда?
– Вообще в центр на Набережную, но, блядь, хоть куда, лишь бы отсюда!
– Садись.
– Сколько?
– Нисколько. Я на работу в центр, понял? Да и тебя знаю – приходил к вам.
Едем.
Болтать нет сил. А водиле и не надо.
Останавливаемся на перекрёстке. С моей стороны, опершись спинами о металлическое ограждение и плечами друг о друга на манер пирамиды, стоят чувак в костюме Деда Мороза и чувак в костюме Снегурочки. Сквозь открытое окно слышим беседу.
Дед Мороз.
– Серёга, надо пива купить.
Снегурочка.
– Нельзя.
– Почему?
– Шаг ступим – упадём.
Водила дико заржал и, не дожидаясь зелёного, рванул на красный. Через минуту заехали на стоянку и дико отсмеялись…
Осень 2000-го. За лето мы с клубом делали выездные танцули на одной базе отдыха в Мелекино, отдыхали и работали, ага.
И вот осенью в город во Дворец спорта мои бывшие партнёры по организации концертов привозят мегапопулярную тогда поп-группу – назовём её условно Пляски Поломка. Поскольку у артистов фонограмма была всего минут на 45 – организаторша попросила Хеллоуин разогреть их своими ди-джеями и закрыть после них программу. Ну а меня её провести в качестве ЭмСи. Да не фиг делать!
А после выступления они должны были ехать в клуб ужинать.
Пока артисты выступали – наши директора меня задолбали.
– Эд, ну надо ж звёзд встретить правильно, спроси, кто из них травку курит?
Отвыступали. Спрашиваю. Они.
– А это к Коле (прим. авт.: Коля – вокалист, чернявый, длинноволосый), нам бы водочки!
Будет, будет водочка!
Приезжаем в клуб, пьем и закусываем. Спрашиваю.
– Коля, ну что?
– Ну пошли.
Заходим в официантскую. Там пара директоров, ди-джей Махмуд и примкнувшие к ним официальные лица. Они (я-то не по этому делу) – один по кругу, второй…
Тут открывается дверь, и радостный бас вещает.
– О, пацаны, я к вам у гости прыехал, а вы тут прячетесь!
Директор той самой базы отдыха в Мелекино. Я понял, что будет нечто оригинальное…
Директор на Колю.
– О, пацан, я тебя по телику видел!
Мы ему.
– Так это ж Пляски Поломка!
Директор офигело.
– Низвизди!
Ну ещё бы – кто ж поверит, что в клубе на Прожехе в официантской сидит вокалист мегапопулярной группы и дует дудку?! Говорю ди-джею.
– Махмуд, принеси плакат!
Принёс. Показали. Директор аж таблом просветлел! И достал из кармана куртки пакован.
– Ту тогда, гость, тебе будет! Им вёз, но тебе тоже достанется – в Москве такой не покуришь! Махмуд, забивай!
И Махмуд забил…
Вся группа уехала в гостиницу, попросив не потерять Колю – видимо, уже бывало. Клуб забит народом! Один из директоров специально пустил слух, что в Хеллоуине будет Пляски Поломка, да не просто в гостях, а выступит с парой песен! Хотя насчёт песен разговора не было!
Коля стоит на измене в диджейской. Говорю ему.
– Ну покажись в окно, помаши ручкой!
Он.
– Я боюсь, там люди!
Еле уговорил.
Коля с каким-то перепугом отрывисто.
– Ребята! У вас в гостях! Действительно! Пляски Поломка!
Народ в зале.
– Га-га-га, не верим, спой!
Коля.
– Ребята! Я бы спел!
А потом с диким смехом.
– Но я не могу больше!!!
И чувак начинает ржать так, что его реально просто в клочья рвёт!
Охрана хватает его на руки и несёт вниз в машину! Народ по ходу движения просто ложится от хохота – по клубу на Прожехе несут дико ржущего укуренного вокалиста мегапопулярной группы!
Кто б сказал с неделю назад, что такое может быть – морду бы набили за враньё!
Но это ещё не вся история! Уже потом мне рассказали, что в официантской под кучей скатертей или ещё чем-то таким спал малой сын нашей поварихи! Она его иногда с собой на работу брала, и он там себе спокойно спал. А тут гости с травой…
Так вот когда Колю унесли – малой выскочил, забежал к матери на кухню и начал метать все из холодильника! Просто хавал всё как пылесос! Видать, нанюхался ароматов…
А через год я с Плясками опять встретился. Коля посмотрел на меня как-то опасливо. Странный какой…
Многие донецкие поклонники рока помнят клуб Детройт. Так вот. Первым громким именем в клубе были FPG. Понаехало с полтыщи панков со всей области, угар был невероятный!
Под самой сценой стоял юный поклонник и постоянно орал между песнями.
– А сыграйте, пожалуйста, песню! – называет одну из песен FPG. – А сыграйте!
Задолбал своим ором и публику, и группу.
В конце концов орёт.
– Ну сыграйте! Я вам денег заплачу!
Басист уходит в гримёрку. Выходит с бумажкой в 100 гривень. Протягивает этому поклоннику и громко говорит в микрофон.
– На и уёбывай отсюда!
Пауза. Гром аплодисментов. Поклонника на руках выносят из клуба.
А группа играет ту самую песню…
Была до войны в Горловке группа с очень милым названием Unbelievable. Ясень пень, никто это слово выговорить не мог, поэтому публика дала группе ещё более милое название – Ябывыебал.
Была и ещё одна милая народная переделка их названия – Ябывыблевал. Более созвучная. И непонятно, какая из двух эффектнее…
Лидер группы Паша потерпел это дело, потерпел и переименовал группу в Фонтализа.
А потом и вовсе в Киев уехал.
И где-то потерялся в пучине шоу-бизнеса.
В 2000-х работал я конферансье в весьма престижном кафе Джаз-Клуб (кто не помнит – располагалось оно на перекрёстке Университетской и Комсомольского проспекта, где позже открыли магазин Але-Ви). В подвальчике кафе был небольшой концертный зал со столиками, на сцене лабали крутейшие наши джазмены. Причём лабали они без особых своих джазовых загонов – понимали же, что неподготовленную публику распугивать нельзя. Хотя, когда там собирались тусовки джазменов и ярых поклонников стиля – ух там и творилось!
На выходные попасть в кафе было весьма сложно – даже столик заказать порой было проблемой. Видимо, это шелестели отголоски того факта, что в 70-х Донецк считался столицей джаза СССР.
Ну а я, как уже и бывало в других местах, в чёрном сьюте и бабочке объявлял номера.
И вот однажды в зал входит очень солидный дядька почтенного возраста. В дорогом чёрном костюме, в чёрной водолазке, на пальце издалека блестит перстень с большой каменюкой. Рядом девушка – модель человека в натуральную величину. Администраторша суетится, усаживает их на почётный столик – первый перед сценой.
Переглянулись с музыкантами, продолжаем.
Антракт.
Музыканты пошли в гримерку. Этот дядька подзывает меня. Подхожу. Вежливо спрашивает.
– Уважаемый, а тут только такое лабают?
– Ну да, это же Джаз-Клуб, так что только джаз.
– Ага, понимаю. Я просто к братанам приехал, посоветовали классное место, пришёл вот. Если б что другое лабали, для народа, я б и бабла отвалил. А так – понимаю, без базара, такие у вас порядки.
Иду в гримёрку.
– Пацаны, видели, какое пришло?
– Ага, фигасе…
– А давайте вы Мурку заделаете! Я правильно объявлю, а вы заделаете! Подурачимся и денег чуть поднимем.
Смотрю – глаза у них загорелись, джазмены – люди на кураже!
Выходим, объявляю.
– Друзья, джаз – музыка универсальная. Ей подвластны любые мелодии. Вот послушайте, как в джазе прозвучит известная всем народная песня.
И они как вдарили Мурку минут на десять! С соляками на всех семи инструментах! Публика аж есть-пить перестала!
Отлабали, лица довоооольные!
Этот в чёрном всю эту веселуху пересидел с абсолютно покеровым фейсом. Зовет меня. И с тем же покером говорит:
– Братан, классно пошутили, я оценил. Держи – заслужили. И себе возьми – хорошо сказал.
И даёт пачечку денег.
Мы потом посчитали – на каждого по месячному окладу. Заслужили, да!
Начало 2000-х. Конец лета. Звонит межгород (попробуй объясни нынешней молодёжи, что такое межгород…). Беру трубку – там мой друган-ди-джей Серёга (сейчас он, кстати, крутой радийщик), с которым мы по разным донецким клубам учиняли неслабые шоу.
– Братан, здарова!
– И ты здрав буди, боярин!
– Ты ж в начале сентября опять в Крым поедешь?
– Ага.
– Так давай к нам в Алупку! Мы тут с шоу-балетом Мон Этуаль в центральном ресторане Алупка почти целое лето отрываемся. Обходились без ведущего, а тут надо сезон же закрывать – без тебя никак. Приезжай – с нас бесплатное жильё и еда в ресторане, а ещё деньги каждый вечер, кроме понедельника! А работы всего часа два каждый вечер – тебе за развлекуху вааще!
Ну как я мог отказать себе в таком кайфе! Тем более, Алупку я очень любил.
Приехал. Ух мы там и отрывались! Народ даже из Ялты приезжал, чтоб в нашем отрыве поучаствовать! Руководство Алупки оказалось людьми с хорошим чувством юмора, частенько к нам заходило и даже предложило нам товарищеский матч по футболу – они против артистов (ясен пень, победила дружба, и они нам накрыли немереную поляну).
И вот – предпоследний рабочий вечер. Надо заделать что-то особенное.
Собрали мы большой совет и вот что удумали…
Вскорости по всей Алупке, Симеизу, Кореизу, Ялте и т. п. висели афиши (один из шоубалетчиков был ещё и неплохим комп. дизайнером), извещавшие почтенную публику о том, что в такой-то день в ресторане Алупка пройдёт праздник в честь Дня независимости Алупки. Ну и детали – цена входа, то-сё.
И вот в назначенные день и время ресторан был забит просто под крышу! Пришлось даже доставать дополнительные столы и стулья. Официанты и кухня просто шизели от запары! Но при этом радовались, рассчитывая на рекордные чаевые и премии от начальства – там с этим не скупились.
На почётных столиках сидело руководство Алупки и их друзья из руководства Ялты. Над сценой развевался новый флаг города – бандана с черепами. Ну не нашли мы ничего другого.
Выхожу я. И толкаю примерно такую речугу.
– Здрасьте и т. п. Тут такое дело – город Алупка закономерно решил объявить себя городом-государством! Со всеми полагающимися ништяками. Ну типа как Ватикан и вааще. Мы от всей своей широчайшей донецкой души поздравляем алупчан с таким знаменательным событием, гип-гип, ура!
Руководство начинает весело истерить – они же о таком раскладе не знали, простые гости тихо ухуевают в дичайшей непонятке – моя речуга, флаг… Такими вещами вроде как не шутят!
Я продолжаю.
– И в связи с таким событием, к нам приехал почётный гость – президент африканской республики Джамахурдия господин Абу Али Син Трихуёма! Он как раз приехал на саммит в Ялту и решил присоединиться к нашему празднику.
(никто в тот момент даже не подумал, что никакого саммита в Ялте тогда не было – так я заворожил всех своим спичем! Умел, да!)
Выходит наш хороший ялтинский приятель – молодой африканский студент. В хорошем костюмчике, в дорогих очках. Рядом с ним – пара охранников клуба с серьёзными мордами и наушниками от плейеров в одном ухе у каждого. Типа телохранители.
Студент на абсолютно серьёзных щах выдаёт.
– Здратути! Я Абу Али Син Трихуёма, призидента Джамахурдии. Мой страна молодий, за десять лет я васимнацати призидента, я вас паздравляи и хачу зачитати приветствий от все джамахурдийци.
Достает из кармана какую-то бумажку и начинает с запредельным пафосом читать что-то на своём языке.
Руководство Алупки и Ялты начинает сползать под столы, бухенькая публика продолжает на полном серьёзе офигевать и, возможно, гордиться, что присутствует на таком историческим событии.
И тут у Абу Али звонит мобила – кто-то из наших специально позвонил. Он в трубку резко.
– Абу, али, билять, хуё-моё…
Выключает трубку.
– Дарагии алупкинци, у миня в Джамахурдии апять ваеннии пириварот, и я больше не призидента. И вот что я сказал – забудити.
Бумажку кладёт в карман пиджака и уходит.
Публика не поняла, что это было, поэтому просто стала веселиться без повода. Понеслась музыка. Идёт обычный наш нормальный отрыв. Лазиют наши друзья, снимают все на видео.
И тут в разгар веселья я все прерываю и объявляю.
– Дорогие друзья, я хочу снова предоставить слово нашему африканскому другу Абу Али Син Трихуёме!
Опять выходит Али.
– Дарагии друзия! За ваши веселии сматрели па спутник наши джамахурдиици. У нас очинь любят веселии и праздники, паетаму так многа ваеннии переварот. И в честь вашига веселия я снова призидента Джамахурдии! Паетаму…
Опять достаёт ту же бумажку и опять с пафосом начинает нести пургу на своём родном языке.
Главный алупчанин (председатель поселкового совета или как-то так) просто в голос заржал и куда-то убежал. Толпа начала дико хохотать – просекли.
Праздник удался!
И ещё одна история, связанная с Серёгой и Мон Этуаль. Однажды издание Комсомольская Правда в Украине проводила среди подписчиков розыгрыш автомобиля Таврия. Выиграл какой-то дяденька из небольшого села под Донецком. Нашему гендиректору Юрьичу наказали передать ему Таврию в праздничной обстановке, с концертом, и выделили на это нехилую сумму.
А кто у нас в конторе главный по праздникам? Ну ессесснно, я!
Позвал я друзей со звуком, Серёгу на диджейство, кого-то из приятелей-певцов пригласил (уже не помню) и Мон Этуаль – делать шоу.
Праздник планировался семейный, для всего села, так что обсуждаем с руководительницей шоу-балета – Светой репертуар – они по большей части в ночных клубах же выступали. Она говорит.
– У нас и номер Телепузики есть.
Телепузики – это всегда хорошо! Это ну прям вот наша тема, ага!
Поехали. В селе оказалась сцена на улице – выступать есть где. Расставили звук, погнали.
Всё идёт классно, Таврию вручили, соседи мужику-победителю завидуют, музыка играет, артисты поют-пляшут, у сельчан такой праздник впервые.
И вот под конец объявляю я Телепузиков.
Выходят четыре девчонки в ростовых костюмах, пляшут под музыку из мульта (или фильма), все жесты оттуда, детвора верещит.
И тут девки сбрасывают с себя костюмы кукол и остаются в таких мини-бикини, что толпа аж ахнула, а Юрьич хлопнул себя по лбу ладонью и убежал куда-то смеяться!
А девки что – они на сцене всегда в лютом кураже, отрываются от всей души, но при этом невероятно элегантно! Светина школа же!
Жаль, сложно буквами передать реакции селян! Восторг, смех, возмущение, удивление и ещё куча всякого-разного! Детишки ржут, подростки офигевают!
Номер закончился. Выхожу на сцену, демонстративно вытираю пот со лба.
– Дааааа….
В толпе дичайший хохот! Все эмоции сложились в одну!
Кое-как закрыл праздник, поехали домой. Благодарные жители провожали наши машины долгими неумолкающими аплодисментами. Они ж таких номеров не видели – ночных клубов у них нету! Выходит, мы познакомили их с новым для них видом искусства, ага.
И, главное, Юрьич ни слова мне в упрёк не сказал из-за этих Телепузиков! Наоборот – был в восторженном офигении!
А перед руководством киевским мы таааак отчитались!
Мне даже премию выписали, о как!
Как-то ещё до войны нас с группой (тогда еще просто группой, а не сектой) впервые пригласили выступить в Луганске. Клуб назывался Контрабас, и концерт нам организовывала шикарная группа Pint Of Stout, игравшая пиратский панк.
В 14 году по политическим разногласиям парни разбежались, но оставили после себя кучу классной музыки – поищите в ВК, не пожалеете.
Клуб располагался в доме быта. Там же располагалась и столовая, в которой нас по договору руководство клуба должно было накормить.
Приводят нас в столовую. Стремная она какая-то – все серое, унылое, мрачное, с букетами искусственных цветов и чуть ли не с венками.
И обед нам дали такой, что я не выдержал и брякнул.
– О, как поминальный!
На что официантка ответила как будто даже с радостью.
– Ну да, у нас столовая поминальная!
Мы такие – охренеть… Не выдержал – взял лишнюю стопку (мы ж не с пустыми руками на гастроль поехали), налил, накрыл ломтем хлеба и поставил на краю стола.