Яна Сорока
Потайные двери Москвы. Старинные особняки и их истории. Почему князь украл бриллианты жены, для чего крепостным актерам секретная лестница, какой дворец ненавидела Екатерина Вторая
Проектом Матвея Казакова Екатерина Вторая осталась довольна. Он же, ученик и товарищ Василия Баженова, стоял перед выбором: затмить наставника и разрушить его карьеру или пожертвовать своей репутацией и вызвать недовольство императрицы. Но как можно ослушаться царицу? Казаков выбрал первое: он разобрал баженовский дворец и перечеркнул десятилетний труд своего учителя. Видимо, это решение далось ему непросто: Казаков отправил в Царицыно своего помощника, а сам редко там появлялся.
Казаковский дворец тоже ждала неудача. Через пять лет строительство заморозили – деньги уходили на новую русско-турецкую войну. А еще через три года Екатерина Вторая удешевила проект. Она приказала убрать третий этаж с беседкой-бельведером, упростить декор башен, а вместо воздушной ограды сделать черную крышу из листового железа. Замысел Казакова развалился: его изящный дворец превратился в мрачный, грубый, примитивный. Архитектора упрекали в провале. Дворец сравнивали с громадной темницей, со сказочным замком Черномора и даже с гробницей – будто она стоит на катафалке, а вокруг нее гиганты-монахи со свечами в руках. Но Казаков лишь выполнял волю императрицы.
В 1796 году Екатерина Вторая умерла; внешнюю отделку дворца закончили, а вот внутреннюю не успели – Павел Первый остановил работы. Как планировали оформить интерьеры, неизвестно – чертежи не сохранились. Царицынский дворец со временем превратился в руины – «красноречивее всех развалин Рима и Гишпании», как писал в XIX веке публицист Иван Киреевский. И только спустя два века, в 2005 году, дворец начали восстанавливать. Но не так, как задумывал Матвей Казаков, и не так, как хотела императрица, а посередине: башни и крышу воссоздали по первому проекту, а два этажа оставили как во втором варианте. Теперь вы знаете всю правду о Царицынском дворце – где история, а где фантазия. Интересно, что бы на это сказала Екатерина Вторая?
История четвертая
Дом Пашкова на Ваганьковском холме
«На обширном холме возвышается волшебный замок. В глубине видишь дворец. Два входа ведут в верхний этаж и на просторную вышку в куполе, с которой открывается прелестнейший вид на Москву», – так в конце XVIII века восторгался домом Пашкова немецкий путешественник Иоганн Рихтер. И его восхищение разделяли москвичи. У ограды великолепного дворца на Моховой улице собирались любопытные – посмотреть не только на волшебный замок, но и на его диковинный сад. Представьте, там важно расхаживали пестрые павлины, гордо вытягивали шеи китайские гуси, горланили попугаи в клетках. «Прильнешь к железной решетке, глазеешь и любуешься», – вспоминал свое детство у дома Пашкова поэт Петр Вяземский.
Замок, будто из сказки про тридевятое царство, тридесятое государство, выстроил прямо напротив Кремля капитан-поручик в отставке Петр Пашков. Откуда у офицера лейб-гвардии Семеновского полка взялись деньги на такой царский размах? Дело в том, что Петр Пашков был еще и богатым помещиком. Его отец, Егор Пашков, сделал головокружительную карьеру: служил денщиком у Петра Первого и дорос до губернатора сначала Воронежа, потом Астрахани, а поэтому оставил сыну неплохое состояние, а тот его увеличил. Современники отзывались о Петре Пашкове нелестно – ростовщик, поставщик водки в казну, скупщик недвижимости, да еще и алчный. Сам же Пашков о себе говорил, что никогда ни в чем не нуждался и не брал в долг.
В 1784 году, когда Пашкову было 63 года, он купил ветхий дом под снос, присоединил к нему соседние участки на Ваганьковском холме и задумал возвести роскошную усадьбу с английским садом. Чтобы под окнами росли экзотические деревья, чтобы в прудах плавали заморские птицы, чтобы били фонтаны, чтобы в саду играли музыканты, а актеры разыгрывали сцены – благо, у Пашкова было немало крепостных. Кто исполнил его желание и построил настоящую жемчужину московской архитектуры, так и остается загадкой – семейный архив Пашковых сгорел в пожаре 1812 года. Однако искусствоведы считают, что создать такой оригинальный, изящный и гармоничный дворец мог только один архитектор – Василий Баженов.
По легенде, Петр Пашков приехал в богатом экипаже на стройку в Царицыно, где тогда работал Василий Баженов. Архитектор испытывал финансовые трудности, поэтому согласился на приглашение состоятельного заказчика. Через год Баженова ждала царицынская катастрофа – императрице Екатерине Второй не понравился построенный им дворец, и архитектор попал в опалу. Отсюда появилась и другая легенда, будто обиженный Баженов развернул дом Пашкова «спиной» к Кремлю. Парадный вход действительно не с Моховой улицы, а с тихого Староваганьковского переулка позади здания. Но у этого простое объяснение: со стороны Кремля холм слишком крутой, чтобы могли заехать кареты, поэтому вместо входа архитектор разбил там сад.
Давайте попробуем разгадать и другие задумки архитектора. Главный дом и два флигеля он поставил в одну линию параллельно кремлевской стене и соединил их галереями в единый ансамбль. Такой прием зрительно увеличил усадьбу: она выглядит эффектной и грандиозной, хотя на самом деле невелика по размерам. Обратите внимание на первый этаж: архитектор сделал высокий цоколь и приподнял здание, что тоже неспроста. Это создает впечатление торжественности и помпезности, и так дом заметнее издалека. А еще он использовал редкий прием – рассчитал цоколь портика на шесть колонн, а поставил четыре: две по бокам заменил на скульптуры. Поэтому дом нарядный, хотя у него скромный декор. Гениально, правда?
А теперь добавьте на дом Пашкова, как вишенку на торт, круглый бельведер, то есть беседку, и получится искусный, ни на что не похожий образец московского классицизма. Сложно поверить, что этот шедевр построили так быстро – за два строительных сезона. Но не успел Пашков заехать в свой волшебный замок, как сказочке пришел конец. Случилось несчастье, да еще и в тройном размере: огромный штраф, болезнь и судебные тяжбы с соседкой. Московская казенная палата предъявила ему взыскание за винные поставки, что его практически разорило. Неизвестно, чем ловкий делец Пашков провинился, но, вероятно, из-за этого с ним и произошел параличный удар. Как говорится, беда не приходит одна. Врачи его вылечили, но с тех пор его возили в коляске.
Однако находчивый Пашков придумал, что делать со злополучным штрафом. Детей у него не было, поэтому он завещал дворец двоюродному брату Александру с тем условием, чтобы тот выплачивал долги – будущие в том числе. Александр был всего на тринадцать лет младше, так что Петр мог его и пережить. Так Пашков убивал сразу двух зайцев: и долги закрывал, и жил припеваючи, как за каменной стеной. Для Александра такая сделка тоже была выгодной. Коллежский асессор, он удачно женился на дочери уральского промышленника Дарье Мясниковой и получил солидное приданое, а поэтому заплатить казенной палате для него было сущим пустяком. Взамен он получал щедрое наследство, что не помешало бы его пятерым детям.
А вот судебные разбирательства с соседкой тянулись десять лет. Рядом жила Аграфена Татищева, невестка известного историка. Когда Пашков возводил ограду вдоль Моховой улицы, она заявила, что он захватил ее участок земли. А для убедительности нашла предлог и пожаловалась в суд еще и на высокие ели в саду Пашкова – они закрывали окна ее дома от солнечного света. Пашков тут же срубил ели, а отдавать участок отказался. Так и судились они из года в год, пока не заключили сделку. Сколько запросила Аграфена Татищева за спорную землю, остается тайной. После смерти Петра Пашкова дом по завещанию перешел к его двоюродному брату. Александр Пашков тоже любил редких птиц, и при нем в прудах плавали еще и черные лебеди чуть ли не из Австралии, как рассказывали его современники.
Дворец сильно пострадал в пожаре 1812 года, от его богатых интерьеров остались только чугунные лестницы. Бельведер разрушился, упала статуя, которая его венчала, обвалился и герб Пашкова. Беседку потом восстановили, правда уже без статуи, без герба и с другим рисунком лепнины и колонн. При сыне Александра Пашкова, бригадире Алексее, карета превратилась в тыкву – волшебный замок пришел в упадок. Сад зарос травой, по нему больше не гуляли ни павлины, ни гуси, пруды высохли, а за решетку больше никто не заглядывал – там видели разве что развалины с заколоченными окнами. Так дом и стоял, пока в 1839 году дочь Алексея Дарья Полтавцева не продала его.
Сначала здесь разместили Московский дворянский институт, затем мужскую гимназию. А в 1862 году открыли Румянцевский музей – первый публичный музей Москвы с библиотекой на основе богатой коллекции графа Николая Румянцева. После революции все некнижные коллекции передали в другие музеи, а в Доме Пашкова оставили только библиотеку – в 1925 году ей присвоили имя Владимира Ленина. Через два года объявили конкурс на строительство нового корпуса библиотеки по соседству, на углу с Воздвиженкой. Сейчас это главное здание Российской государственной библиотеки, а дом Пашкова по-прежнему занимают ее отделы. Интерьеры дома восстановили в духе времен Румянцевского музея, а вот фасад выглядит так, как задумывал его гениальный архитектор в конце XVIII века. До сих пор это одно из самых красивых зданий в Москве.
История пятая
Демидовский дворец в Гороховском переулке
Те, кто побывал у Демидовых на балу, мечтали о такой же роскоши у себя дома.
Зеркала чуть ли не до потолка висели в мраморных подзеркальниках. Сверкали хрустальные подвески люстр. Стены и двери украшала золоченая резьба – и не подделка из папье-маше, и не просто нарисованный узор, а подлинное дерево. Его вырезали искусные мастера и покрывали сусальным золотом. Здесь будто пробежала золотая антилопа: ударила одним копытом – распустился букет в античной вазе, удалила другим – рассыпалась нитка бус. Из-за этой резьбы парадные залы Демидовых так и назвали – золотые комнаты.
Говорят, не все золото, что блестит, но только не у Демидовых. Эти богачи могли позволить себе самое лучшее – и дорогие материалы в отделке, и знаменитого архитектора Матвея Казакова. Именно он в 1791 году построил настоящий дворец в Гороховском переулке для семьи Ивана Демидова, отставного бригадира, действительного статского советника и представителя известной династии горнозаводчиков. О прадеде Ивана, тульском кузнеце-оружейнике Никите Демидове, слагали легенды. По одной из них, Петр Первый проезжал через Тулу и у него сломался немецкий пистолет. Никита не просто починил оружие, но и сделал точную копию так, что и сам государь не отличил, – у кузнеца были золотые руки.
Как на самом деле познакомился Никита Демидов с царем, неизвестно, но он поставлял оружие для армии по низким ценам, чем и добился расположения Петра Первого. При этом по качеству его ружья не уступали заграничным. Вот это действительно сам кузнец своего счастья! Благодаря покровительству царя Никита Демидов не только построил пушечный завод в Туле, но и получил от казны Невьянские железные заводы на Урале с обязательством расплатиться за них железом. Что он сделал довольно быстро, ведь это была золотая жила. Затем Никита начал основывать новые заводы – не только железные, но еще и медные.
За заслуги в оружейном и горном деле предприимчивого заводчика возвели в дворянство с фамилией «Демидов» – изначально так звучало его отчество: Никита был сыном Демида Антюфеева. Сыновья Никиты Демидова продолжили его дело, а вот их потомки потеряли интерес к семейным предприятиям. Зачем разбираться в металлургии, если можно и так жить на широкую ногу? В 1789 году братья Иван и Петр Демидовы продали отцовские заводы за 600 тысяч рублей. И в это же время Иван Демидов заказал у архитектора Матвея Казакова на окраине Москвы, в Гороховском переулке, богатую городскую усадьбу.
Обратите внимание, как архитектор расположил главный дом и флигели: он поставил их симметрично и вынес на линию улицы. А за ними разбил сад с прудами, фруктовыми деревьями, оранжереями и теплицами. В те времена это был новый прием композиции, ведь главный дом часто располагали в глубине участка, за парадным двором, где разворачивались кареты. Матвей Казаков придумал другое решение – он сделал арочные ворота посередине главного дома и там разместил парадный вестибюль. Кареты заезжали в ворота, останавливались, гости заходили в вестибюль и поднимались по лестнице на второй этаж, а карета уезжала во двор.
У такой планировки было практичное объяснение – Демидовский дворец архитектор построил не с нуля, а на основе старого дома, который раньше принадлежал секунд-майору Александру Гурьеву. Посмотрите на фасад: его украшает шестиколонный портик – так называют колоннаду перед входом в здание. Заметили, что у колонн вытянутые капители, то есть верхушки? Это фирменный почерк Матвея Казакова. Любопытно, что он нарушил идеальную симметрию фасада Г-образной формой дома – с левой стороны во двор выступала парадная лестница. Вместе с вестибюлем от хозяйственных помещений ее отделяла глухая стена на первом этаже.
В остальном расположение комнат было типичным. На втором этаже – парадные залы, где принимали гостей и устраивали балы, а на третьем – личные покои владельцев, где вели повседневную жизнь. Если третий этаж имел простую отделку, то второй отличался роскошными интерьерами и высокими потолками. Представьте, больше пяти метров! Демидовы умели вызвать зависть у гостей! Вдоль окон тянулась парадная анфилада – двери размещались на прямой линии, и одна комната перетекала в другую. Двери распахнуты, их створки будто рамы живописных полотен, а вместо картин – вид на те самые «золотые комнаты».
Золоченая резьба покрывала дверные порталы, переходила на наличники окон и спускалась по рамам зеркал на мебель. Куда ни глянь – везде золото! Если вид парадной анфилады привлекал зрителей, словно сцена в театре, то роль кулис играли стены комнат. Их обтягивали штофом, то есть шелковой тканью. Любопытно, как это делали: материал натягивали на щиты, их вставляли в специальные впадины стен, а края закрывали багетами. При этом соседние комнаты намеренно оформляли в контрастные цвета для нарядности. Поэтому неудивительно, что в доме Демидовых Голубая гостиная переходила в Малиновую, а та – в Зеленую. Как вы догадались, их так назвали по цвету стен.