Яна Шепот
Сердце ледяного мира
Оратор замолчал. Люди, опьянённые словами и можжевеловым запахом, возмущались, кричали, топали ногам.
– Да как они посмели!
– Мерзкие эллады! Я готов голыми руками ломать им шеи!
От толпы исходило такое напряжение, что, если раздать всем топоры и вывести элладов, их порубят на мелкие кусочки. Оратор сделал глубокий вдох и поднял руки. Люди успокаивались. Ропот затихал.
– Да, тогда у вас не было выбора, но сейчас он есть! Вы можете выбрать освобождение от проклятия. Выбрать весну, тепло и здоровье для своих потомков!
Люди опять зашумели, но уже одобрительно.
– Всё это нам дарует новый Бог – Всевидящий, – Оратор вытянул руки над толпой, будто держал что-то, а затем резко убрал их. – Но прежде, чем передать этот дар, он хочет убедиться, что новый мир не постигнет та же участь. Для этого мы должны прогнать магию из своих земель, из своих сердец и душ!
Оратор замолчал и строгим взглядом обвёл толпу. Та молчала и словно боялась пошевелиться.
– Но вместо того, чтобы изо всех сил тянуться к свету, вместо того, чтобы выбирать лучшее для своих детей, многие до сих пор прельщаются магией и тем могуществом, что она даёт. Они открывают свои сердца злу и растят внутри себя гордыню, древо разрушений! – воскликнул Оратор и ударил кулаком по перилам. – И пока есть такие люди, никто из нас не будет в безопасности. Поэтому мы должны отвечать не только за себя, но и за родных, и за своего соседа! Если мы закрываем глаза на то, что творится рядом, если позволим соседу заниматься магией, то мы тоже помогаем злу! Помогаем ему жить и распространяться на наших землях!
Люди зашумели и стали поглядывать друг на друга. Оратор позволил этой подозрительности немного побурлить и разрастить, а затем продолжил милым голосом:
– О, не стоит подозревать тех, кто сейчас здесь. С нами. Это либо праведные люди, либо те, кто решил стать на праведный путь. И Всевидящий поможет вам укрепить веру и защитить души, избавит от зла в сердце и наполнит его светом! Обратите внимание на тех, кого здесь нет, и задайте себе вопрос: «Почему они не с нами? Что они скрывают? О чём молчат?» Готовы ли мы потакать им в этом молчании и покрывать их грех? Готовы ли мы расплатиться за это своим будущим и будущим своих детей?
– Нет, – раздался хор голосов.
– Помните, магия – это зло! И как бы ни прельщало вас то могущество, которое она даёт, всё, в итоге, обернётся разрушением! Иначе быть не может! Но если вы чувствуете, что вам сложно противостоять злу, вспомните: вы не одни. С вами Бог. Откройте ему свои сердца и попросите о защите, и он искоренит зёрна гордыни и не даст свернуть с правильного пути, с пути, ведущего к свету и теплу. Хвала Всевидящему!
– Хвала! Хвала! – подхватили прихожане.
Оратор осенил себя священным знаком, и все повторили за ним.
– А теперь помолимся и попросим укрепить нашу веру!
Люди вставали на колени и выгибались в молитвенных позах, открывая своё сердце и глаза Богу.
– Бог наш Всевидящий, я стою тут перед тобой, беззащитный в своих помыслах и поступках, и отдаю себя под защиту твою, и прошу тебя о милости.
Глава 22: Мириам
Девочка лет десяти присела на скамью рядом с мальчиком чуть старше неё.
– Привет. Меня зовут Айла, – она протянула руку. – А тебя как?
– Адам Мортен, – мальчик откинул с глаз прядь волос и пожал ладонь.
– Я сегодня за тобой присмотрю, пока тётя Хельга будет заниматься своими делами.
– Я уже взрослый и сам могу побыть один!
– Конечно взрослый, – потрепала его по волосам Хельга, – но Айла будет тебе помогать, да и вдвоём веселее как-то.
Адам почесал ухо и кивнул.
– Айла, не забудь про чугунок в печи. Я поставила кашу томиться и…
Пока мама наставляла девочку, Мириам села на лавку у двери, прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Перед внутренним взором тут же всплыли сгоревшие трупы иллидов. По телу прокатилось отвращение. Затошнило. Воспоминания о том дне были странными.
Утро запомнилось в мельчайших подробностях. Оно начиналось как обычно. Проснулась. Расчесала волосы. Оделась. Умылась остатками воды в ведре у печи.
Сейчас Мириам готова была поклясться, что едва открыв глаза, ощутила странное тревожное чувство: будто каменная плита придавила грудь. А может, она всё это придумала, чтобы хоть как-то отделить тот день от всех предыдущих.
Мириам подбросила дрова в печь, закрыла заслонку и посмотрела на пустое ведро. Нужно принести ещё воды. С этими мыслями она вышла на улицу, чтобы взять коромысло, и словно попала в другой мир. Люди бежали в сторону площади. Многие на ходу застёгивали тулупы и завязывали платки. Какая-то девушка, опираясь на забор, рыдала, как на похоронах.
Поток страха, паники и истерики подхватил её и потащил за собой. Сопротивляться ему совершенно не было сил. Она добежала до площади, обошла колодец и направилась к холмам. Народу становилось всё больше. Поток, что нёс её через деревню, собрался в водоворот, бурля от людских всхлипов, тихих разговоров и тяжёлых вздохов.
– Извините, – бросила Мириам человеку, которому наступила на ногу. – Прошу прощения.
Она пробралась сквозь толпу поближе к холмам и замерла. Время, которое до этого текло быстро-быстро, замедлилось. Один из трупов лежал почти возле дороги, а ещё двое стояли, обнявшись, чуть выше на холме. Мириам так долго рассматривала мёртвых иллидов, что, казалось, запомнила всё до мельчайших деталей. Покрытая волдырями чёрная кожа. Белая кость. Серые, все в саже, зубы.
От воспоминаний затошнило, но тогда, там, на дороге Мириам не испытала ничего, словно она превратилась в дух.
– Спокойно! Без паники! – раздался голос Оратора. – Что у вас тут случилось? Дайте пройти!
Невидимая стрелка мировых часов, которая лениво переползала от одной минуты к другой, дёрнулась, и время снова потекло в обычном темпе. Мириам пошатнулась. Перед глазами всё поплыло. Кто-то подхватил её. Не дал упасть.
Пришла она в себя под деревом, которое росло за дорогой. Перед глазами всё троилось, а голова напоминала колокол. Внезапно перед ней появилась рука с флягой.
– На, выпей, – произнёс хриплый мужской голос.
Мириам вытянула руку, но пальцы сжали пустоту.
– Так, давай помогу.
Флягу поднесли к её рту. В ноздри ударил резкий запах виски. Он немного привёл её в чувства: мир перестал троиться, и звон в голове смолк. Перед ней на корточках сидел полный, немолодой мужчина с седыми волосами. Мириам сделала глоток, и огненная жидкость сжала горло.
– Не-не, – сказал мужчина. – Давай, глотай.
Мириам проглотила сквозь силу, зажмурилась и шумно выдохнула.
– Убийственное пойло, но на ноги поставит.
Он оказался прав. Мириам чувствовала себя лучше, свежее и бодрее. Правда, желудок долго не продержался. Вырвало.
– Извините, – пролепетала Мириам, вытирая рот. Она была готова умереть со стыда.
– Это нормально. Ты же девчонка, – расхохотался мужчина. – Как себя чувствуешь?
– Хорошо. Спасибо, что помогли, и ещё раз извините.
Мириам поднялась и пошла к холмам. Она старалась не бросать взгляд на трупы, поэтому смотрела то на лес, то на небо, то на Оратора. Тот с задумчивым видом осматривал, трогал деревья, траву, что-то шептал себе под нос. Люди, как завороженные, наблюдали за ним. Она тоже. Она, как и все, ждала ответа. Ждала, что Оратор сейчас всё расскажет, расставит по своим местам. Странно, он ей никогда не нравился. Его широкие хищные брови и стального цвета глаза пугали, но сейчас она смотрела на него, как на защитника, и с нетерпением ждала объяснений.
Наконец-то, он спустился к людям.
– Пока мы спали, пришла беда! – громко произнес Оратор, окинув людей внимательным взглядом.
В толпе кто-то ахнул. Раздался шёпот, в котором Мириам уловила слова молитвы.
– Колдуны прошли по нашим землям!
Его слова всколыхнули воспоминания, которые она старалась запрятать глубоко-глубоко и никогда с ними не сталкиваться.
Колдуны? Ни Аргон ли? Мириам содрогнулась от предположения. Горло сжалось, чтобы удержать рвущийся наружу ужас.
В толпе она увидела маму.
– Мамочка, – всхлипнула Мириам и бросилась к ней, уткнулась в ключицу.
Мама её крепко обняла и погладила по волосам. От мамы пахло горечью, хвоей, древесной смолой, щами и чем-то пряным. И если хвоя и щи могла выветриться, то вот аромат пряностей – никогда. Запах мамы. Мириам вдыхала его и чувствовала себя снова маленькой девочкой, защищённой от всех бед и несчастий. От этого её тело словно наполнялось новыми силами.
– Как ты, доченька?
– Получше, – всхлипнула Мириам.
Оратор ещё говорил про то, что они должны быть сильными, должны противостоять злу, но Мириам слышала лишь отдельные слова. Она всё никак не могла отогнать мысли, что в произошедшем виноват Аргон.
– Доченька, что-то ты побледнела. Пойдём отсюда.
Она позволила матери себя увести. Всю дорогу они молчали. Душа Мириам разрывалась от противоречивых чувств. Она была уверена, что в произошедшем виноват Аргон, но верить в это не хотелось.
«Он точно колдун! – отчеканил внутренний голос. – Вивьен говорила, что на нём элладские заклинания, даже упоминала какую-то академию. Косу даю на отсечение, что там учат колдовать!»
Мириам захотелось закричать от отчаяния. Почему она не поверила брату?! Оказывается, он был прав!
Но что теперь делать?
Мысли метались в голове, будто запертые в клетки звери. Она ненавидела тот момент, когда встретила Аргона, когда спасла его и привела в дом. Лучше бы этого с ней никогда не происходило. Жила бы себе спокойно и ни о чём не волновалась! Жаль, что нет ножниц, которыми можно вырезать события из прошлого!
А что, если избавиться от Аргона и забыть всё, что с ним связано?
Эта мысль принесла успокоение. Мириам вздохнула полной грудью, ощущая, как к ней возвращается трезвость мышления. Нужно уговорить родных спровадить Аргона, только сделать это крайне аккуратно, чтобы никто ни о чём не догадался. Будет странно, если она начнёт настаивать на том, что гость должен уйти, хотя до этого столько дней носилась, заботилась о нём. Мириам закусила губу, пытаясь придумать ситуацию, в котором её решение выглядело бы нормальным и естественным.
Мама присела на скамейку возле забора у одного из домов и позвала к себе Мириам.
– Давай присядем, доченька. Поговорить нужно, – мама оглянулась, чтобы убедиться, что их не подслушивают. – Чует моё сердце, сегодняшнее событие может затронуть нас очень сильно. Оратор же объявил, что в произошедшем виноваты колдуны, а у нас живёт Аргон, – окончание фразы мама прошептала очень тихо. – И если начнутся поиски колдунов, и его найдут, то его обвинят во всём этом. А заодно и нас, так как помогали ему. Понимаешь, о чём я?
Мириам кивнула и поджала губы. Мама посмотрела на неё долгим печальным взглядом.
– Сейчас мы должны быть очень осторожными. Мы обязаны быть в курсе всех событий и слухов. Ты, доченька, пообщайся с людьми, узнай, кто о чём думает. Походи на службы в Дом, послушай проповеди. Нам нужно знать, какой шаг сделает Оратор.
– Хорошо.
Мама повернулась к ней и выкрикнула прямо в лицо:
– Мириам
От удивления, Мириам дёрнулась и поняла, что зовут её в реальности. Она разлепила глаза. Зевнула.
– Видимо, я уснула, – виновата пролепетала Мириам, поднимаясь. – Ну что, пойдём?
Мама затянула концы платка сзади на шее и кивнула.
На улице стояла морось. В её пелене деревья и дома теряли очертания, как в густом тумане. Вскоре Мириам почувствовала себя так, будто её по самую макушку завернули во влажную ткань, которая мешала двигаться и видеть.
– Что ты разузнала, дочка? – поинтересовалась мама, когда они отошли от дома Мортенов.
– Ну, при поиске колдунов в лесу что-то нашли, правда, старейшины всё как-то замяли. Хотя ходят слухи, будто нашли платье Алин, – Мириам протёрла глаза. – Мам, как ты думаешь, неужели Бломы могут быть связаны с колдовством?
В пелене мороси появился силуэт запряжённой лошади. Мириам и Хельга сошли на обочину, пропуская.
– Ох, не знаю, что и сказать. Я слышала, что родители Ивора были простыми крестьянами, а он вон как выбился. Возможно, без магии тут не обошлось.
Чёрный запряжённый конь медленно прошёл мимо. На телеге сидел человек, согнутый, как неумело забитый гвоздь. Мириам и Хельга не узнали, кто это, но всё же поздоровались. Извозчик никак не отреагировал, лишь взмахнул поводьями.
– Это хорошо, что подозрение пало на девчонку Бломов. Теперь люди будут внимательнее присматриваться к ним, а не к нам, – сказала Хельга полушёпотом, когда лошадь с повозкой отъехали подальше. – Может, ещё ходят какие-нибудь слухи? Или Оратор на проповедях что-то говорил?
– Он вообще разошёлся! – воскликнула Мириам. – Постоянно намекает, что Ивор связан с колдунами, и что его ждёт наказание!
– А это плохо, – Хельга приподняла полы юбки и переступила через лужу. – Не знаю, как там всё устроено, но если Оратор обвиняет Ивора в колдовстве, то он обязан об этом сообщить… тем, кто выше по званию. Скорее всего, они приедут в деревню и будут разбираться в том, что на самом деле произошло. И как бы у нас не нашли Аргона.
Мама остановилась, тяжело вздохнула и посмотрела на Мириам.
– Доченька, не хочу тебя расстраивать, но мы должны попрощаться с Аргоном. И лучше сделать это, пока водоворот событий не утянул нас на дно.
От её слов у Мириам закружилась голова, а ноги будто превратились в тонкие свечки. Задрожали и подогнулись. Мама вовремя подхватила её под локоть.
– Ты как?
– Нормально, – пискнула Мириам, стараясь отдышаться.
Как же она рада, что мама сама предложила спровадить Аргона. Больше не нужно об этом думать самой и бояться, как бы это предложение не показалось странным.
Мама, видимо, неправильно истолковала её чувства, потому что произнесла утешающим голосом:
– На такой шаг сложно решиться, но необходимо. Мы и так сделали для Аргона всё, что могли. Приютили, обогрели, выходили. Больше мы ему ничем не можем помочь, – мама замолчала ненадолго, а затем почесала верхнюю губу, сделала глубокий вдох и продолжила: – Когда-нибудь нам пришлось бы с ним попрощаться. Не сегодня, так через несколько дней. Не может же он вечно жить у нас.
– Я понимаю, – Мириам решила подыграть и шмыгнула носом, словно сдерживала слезы.
Мама взяла её за руку и крепко сжала ладонь.
– Он взрослый мальчик. Справится. Тем более он уже полностью выздоровел. Всё будет хорошо. Не переживай.
– Я буду молиться за него.
– Боги услышат тебя, и помогут Аргону.
Глава 23: Дурные вести
Ивор долго не мог заснуть: всё думал о разговоре с Раддами. Прокручивал его сотни раз, придираясь к каждой фразе. Слишком рано он перешёл к просьбе денег и свадьбе Алин с Якобом. Нужно было ещё поиграть словами, эмоциями.
Неужели он надеялся, что Оскар не раскусит его игру? Может, с другим войтом всё бы получилось, но Радд требовал более тонкого подхода. Ивор почувствовал себя невероятно глупым. Как же он мог так опростоволоситься?! Эти мысли разгоняли сон похлеще любого бодрящего напитка. Ивор вылез из постели и подошёл к окну.
В ночной темноте чёрными тенями вырисовывались деревья. Они напоминали застывшие кошмары. Казалось, моргнёшь, и карликовая сосна превратится в растрёпанную кикимору, что с гоготом будет плясать на лужайке. Ивор вспомнил, как в детстве подобными страшилками его пугала мама. Она любила ему рассказывать разные ужасы. То про нечистиков, притворяющихся деревьями или камнями, то про злой дух Мороза, который замораживает насмерть заблудившихся в лесу, то про Мару, что сводит с ума людей, которых встречает ночью на своём пути. Зачем она так делала, Ивор не понимал. Он был послушным мальчиком, не сбегал после темноты на танцы, не пробирался в комнаты девушек, как другие мальчишки. Ивор всегда смеялся над её рассказами, считая их всего лишь сказками. И никогда не представлял, что кикимора обернулась деревом. По крайне мере, до сегодняшнего вечера. Что ж его сейчас так пробрало?
Ивор тряхнул головой, отгоняя глупые мысли, и вдруг разозлился.
Зря Оскар не согласился на его предложения! Ему, видите ли, не хочется рисковать своим положением и делами, но разве он не понимает, что меч Пророка висит над его головой ниже, чем он думает? За год, два Лим усилит и укрепит свою власть и начнёт расправляться с неугодными. И тогда Радды потеряют не только свои мануфактуры, но и жизни! Неужели они этого не понимают?! Ивор ударил ладонью по стене. Звук получился резким и звонким. Да, всем хочется жить в мирное время, но не замечать очевидных вещей – это глупо! Сейчас самое время дать бой этой религиозной заразе, пока она не разрослась и не набралась сил.
Небесные полосы разгорались, будто по ним пустили свет. Так же в Иворе разгоралась решительность. Он нахмурился и сжал пальцы в кулак. Пока есть время, он докажет Оскару, что в стороне отсидеться не получится!
Постепенно злость уходила, подобно грозовым тучам, что, отгрохотав, вновь превращаются в пушистые облака. Ивор вернулся в постель и уснул. Ему снилась погоня, всадники в чёрных плащах и со знаком Око на забралах. Ему снились Радды, одетые в изорванные крестьянские платья. Они прятались в землянке в лесу, и Оскар корил себя за то, что тогда, несколько лет назад, проявил слабость, не дал бой Пророку и его религии, а позволил ей разрастить, набраться сил.
«Я тебе говорила, что нужно было слушаться Блома, – злобно шипела Магда, прижимая к себе двойняшек. – Но ты решил не спешить. Подождать. Ну что, дождался?»
Сон, такой яркий и красочный, понемногу бледнел и заполнялся пением птиц, ароматами пирогов и теплом на правом веке, от которого становилось щекотно, будто ползала муха. Ивор попытался смахнуть её, но лишь ударил себя по носу и проснулся. Который час? В комнате было светло, как днём. За дверьми раздавались тихие шаги и негромкие голоса прислуги. Неужели он проспал завтрак? От ужаса зашевелились волосы. Как некрасиво! Ивор влез в тапочки, накинул халат и спустился в обеденную. Семейство Раддов сидело за столом, который ломился от еды. Оскар читал новостной лист, Якоб доедал кулебяку. Его сёстры пили чай, а мама объясняла им, как это должны делать леди.
– Не обхватывайте чашку двумя руками, так пьют крестьянки! Неужели вы так ничему и не научились на уроках этикета?
Когда Ивор вошёл, Радды уставились на него со смесью удивления и злости.
– Вы опоздали к завтраку! – отчитал его Оскар, будто маленького ребенка. – Я отправлял служанку, чтобы Вас разбудить, но ей это не удалось.
Магда осмотрела его, словно товар на рынке.
– Вы ещё и явились в таком недостойном виде. Даже не расчесались и не умылись!
При этих словах близняшки захихикали.
– Как может наш великий род породниться с простолюдином, который не знает манер? – подал голос Якоб.
От этих слов Ивор дёрнулся и окончательно проснулся. Он сел в кровати и ошалело осмотрелся. Который час? Неужели он на самом деле опоздал? К счастью, в комнате было темно. Лишь свет от небесных линий расчертил пол и стены, создавая впечатление, будто сотни тропинок разбегаются и переплетаются между собой. За окном небо напоминало гигантский свежий синяк. До утра – ещё пару часов.
Ивор упал обратно на подушку и закрыл глаза, но долго не получалось уснуть, а, когда по телу начала разливаться приятная тяжесть, испугался, что может на самом деле проспать завтрак и приказал себе вставать.
Он умылся, тщательно расчесался, собрал волосы в хвост и завязал его шёлковой лентой так, как делал это ещё в те времена, когда служил у князя писарем. Надел жёлтый жупан, подпоясался синим кушаком, а поверх накинул ярко-красный контуш. А затем долго стоял перед зеркалом, осматривая себя со всех сторон. Его внешний вид должен быть идеальным! Нельзя, чтобы какая-нибудь незначительная деталь, вылезший волосок или пятнышко, напомнили Раддам, что Ивор не благородных кровей.
За окном светлело, небесные линии бледнели и исчезали. Птицы запели, встречая новый день. Дверь со скрипом приоткрылась, и в комнату проскользнула служанка в сером платье и чепчике. Увидела Ивора и вздрогнула.
– Ой, а я пришла Вас будить.
– Я уже встал.
Служанка пожелала доброго утра, а перед тем, как выйти, добавила:
– Завтрак скоро будет накрыт.
Ивор кивнул, а после того, как девушка вышла, ещё раз осмотрел себя в зеркале: всё ли в порядке с одеждой и причёской. Убедившись, что выглядит безупречно, спустился в обеденную.
Радды сидели за столом, одетые с иголочки: Оскар в синем жупане, расшитом серебряной нитью, и с полудрагоценными камнями вместо пуговиц, Якоб в красном, как и платье Магды, жупане. Даже девочки-близняшки выглядели так, будто вот-вот отправятся на бал. Тугие причёски. Нитки жемчуга в волосах. Пышные платья с оборками на юбках. Ивор не прогадал, когда несколько часов прихорашивался у зеркала. Всё-таки Радды устроили ему проверку. Может надеялись, что он, как крестьянин, явится к столу непричёсанным?
Когда Ивор зашёл, глава семейства поднялся, пожелал ему доброго утра, а его жена поинтересовалась, как спалось. Дежурные фразы. Им вряд ли интересно, какими мыслями он мучился на самом деле. Да и про сон точно не стоит рассказывать. Ивор улыбнулся и ответил, что ночь прошла хорошо.
Подали завтрак: на больших серебряных подносах вынесли запечённого поросёнка и куропаток, пироги и сахарные булки, мёд и варенье. Последним на стол поставили кувшин, наполненный горячей водой, и пиалу с чайным листом.
Не успел Ивор приступить к завтраку, как в обеденную вошла служанка, девочка лет одиннадцати, с широким, словно блин, лицом.
– Прошу меня извинить, что отвлекаю вас от завтрака, но прибыли гости.
На этих словах Радды между собой удивлённо переглянулись, а потом Оскар нахмурился.
– Кто пожаловал? – спросил он.
– Какой-то мальчишка. Но это не к Вам, а к Ивору. Мальчишка говорит, что беда какая случилась.
– Хм, – многозначительно выдохнул Ивор и аккуратно переложил салфетку с колен на краешек стола, затем поднялся: – Прошу меня извинить.
Пока он шёл за служанкой, думал о том, кто бы это мог быть и что же случилось. Он не ощущал ни страха, ни паники. Вряд ли произошло что-то серьёзное. Возможно, крестьяне что-то не так поняли, поругались друг с другом, перепугались и послали за ним, чтобы он рассудил. В передней, неловко перебирая в руках шапку, стоял мальчик. Ивор его узнал: это был половой из его поместья. Сердце ушло в пятки. Воздух с таким трудом протиснулся в лёгкие, как будто на груди лежала тяжёлая плита.
Заметив Ивора, мальчишка со всех ног бросился к нему.
– Боги всемогущие, беда пришла! Алин заболела! – прокричал половой.
От этой новости закружилась голова, и всё поплыло перед глазами, но Ивор приказал себе собраться. Он шикнул на мальчика, а затем оглянулся. Не слышал ли кто?
– Так, присядь на этот диванчик и расскажи, что произошло.
Мальчишка послушался.
– Алин заболела!
– Как заболела? Когда я уезжал, она была совершенно здорова. Сильно заболела? Доктора вызывали?
– Я не знаю, как она заболела, – развел руками мальчик. – Утром Корра обнаружила её больной и тут же позвала за лекарем, а меня отправила за Вами.
– А что с ней? У нее сопли? Кашель? Жар?
Мальчик помотал головой.
– Я не знаю, но Корра была так сильно напугана, что побледнела будто… – половой на мгновение запнулся, а затем добавил тихим шёпотом: – …привидение. А потом пила, какие настойки из трав.
– А лекарь приходил? Что говорил?
– Я не знаю. Корра меня сразу отправила к Вам.
Ивор откинулся на спинку диванчика и прикрыл глаза. Хотелось верить, что дочь простудилась, а бедная Корра просто сильно перепугалась, но пазлы не сходились. Нянечка всё-таки была взрослой опытной женщиной, которая пережила не один сопли Алин и знала, как действовать. А если она послала за Ивором, то явно что-то шло не так. Страх за дочь и её здоровье сжимал грудь, бился с каждым ударом сердца. Хотелось вскочить и, наплевав на все правила, броситься домой. Но он обязан остаться у Раддов. Они ещё не приняли решения насчёт замужества, и Ивор должен проконтролировать это, разговорами помочь чаше весов склониться в нужную сторону. Но вряд ли он будет собран, переживая за дочь. А если Алин действительно серьёзно больна и умрёт, то некого будет отдавать за Якоба! Ивор чувствовал себя в тупике. Он стал тыкать указательным пальцем себе в кончик носа, будто там была клавиша, которая настраивала мысли на нужный лад. Но она не срабатывала. Наоборот, мысли все перемешались.
Остаться у Раддов или отправиться домой? Довериться Корре? Но она же послала за ним, значит, нуждалась в помощи. Нужно ехать домой! А вдруг из-за этого сорвётся сделка с Раддами? Если Алин умрёт, то некого будет отдавать замуж за Якоба.
Ивор тяжело вздохнул и закрыл лицо руками. Что же делать?
Из хоаса мыслей выковалось решение. Он должен вернуться домой, узнать, что с дочерью. Помочь ей. Алин важнее всего на свете. А про свадьбу и сделку можно будет поговорить и в другой раз.
– Спасибо, что принёс весть, – сдержанно ответил Ивор. – Вот тебе деньги, чтобы пообедать в городе и отдохнуть. Должно ещё хватить и на обратную дорогу.
Ивор высыпал в чумазую детскую руку горсть монет и выпроводил мальчишку за дверь. Внутри клокотало. Хотелось опустить правила приличия, вскочить на коня и во весь опор мчаться домой, но Ивор быстро взял себя в руки. Он вернулся в обеденную.
– Я приношу свои извинения, но вынужден откланяться и отправиться срочно домой.
– Я слышала, что Алин заболела. Надеюсь, ничего серьёзного! – испугано выдохнула Магда, сжимая салфетку.
– И я, – Ивор натянуто улыбнулся.
– Мы выдадим вам самого быстрого скакуна, – сказал Оскар, поднимаясь из-за стола.
Все вышли в переднюю. Даже девочки-близняшки оторвались от пирога и пошли вместе со всеми. Магда шикнула на них, но девочки спрятались за лестницей и втихаря подглядывали. Пока Ивор натягивал сапоги, Якоб отправился в конюшню, чтобы дать распоряжения.
– Мне так неловко, что приходится покидать вас в спешке, – Ивор смущённо потоптался на месте.
– Всё нормально, – ободряюще улыбнулся старший из Раддов. – Если бы я узнал, что заболели мои дети, то поступил бы точно так же.
– Дети важнее всего, – согласилась с мужем Магда.
Прислуга подала плащ. Ивор посмотрел на него задумчиво, а потом добавил:
– Прошу прощения, что приходится покинуть вещи у Вас. Я пришлю за ними кого-нибудь.
– Ах, не переживайте, – махнула Магда рукой. – Мы отправим их следом за Вами.
– Благодарю, – Ивор поклонился и накинул плащ.
– Надеюсь, с Алин всё будет хорошо, и она быстро поправится, – проговорила Магда.
– Пускай беда обходит Вас стороной, – добавил Оскар.
– Благодарю за поддержку и ещё раз прошу простить мой поспешный отъезд.
В сопровождении Раддов Ивор вышел на крыльцо. На улице было светло и холодно. Ветер дул с гор, принося с собой мороз. У лестницы ждал запряжённый конь. Ивор узнал его: это был скакун, которого он вчера подарил Якобу. Радды вернули подарок, а это значит, что они не будут помогать с расследованием, и Алин не выйдет замуж за Якоба. Ивор чувствовал, как всё внутри словно рухнуло в бездонную яму, но только переживания за дочь помогли ему удержаться. Сейчас самое важное – узнать, чем она заболела и можно ли её вылечить.
