Яна Королёва
За гранью
Глава 5
Хоть меня и опустили с небес на землю, отказаться от наблюдения за лицами моих коллег я не могла. Вид их вытянутых физиономий вызывал у меня невольный смех. Едва сдерживая его, я перевожу свой веселый взгляд на Ричарда и сразу ощущаю, как на меня выливают ведро холодной воды, остужая мое разгоряченно-веселое настроение.
Почему он так на меня смотрит? В моих глазах застывает вопрос. Ричард же резко, не попрощавшись, разворачивается на пятках и стремительно покидает конференц-зал. Провожаю его удивленным взглядом. Чувствую, как в душе поднимается нешуточная буря раздражения. Несправедливо, черт его дери. Мы только встретились и то косвенно, не обменявшись ни словом, а он уже так себя ведет. В его серебристых глазах четко читалось презрение. Просто так? Нет, невозможно, может, мы встречались?
Параллельно моим мыслям, в зале уже начались дискуссии. Густав Бран, отшутившись, извинился за своего невоспитанного коллегу, попросил не воспринимать всерьез слова патологоанатома, пояснив, что люди с подобной профессией нормальными быть не могут, тем самым понизив уровень недовольства среди нашего коллектива.
Я же, в свою очередь, не смогла, как остальные, полностью абстрагироваться от ситуации, которая произошла. Даже включив полное сосредоточение на вопросах и ответах, что звучали в зале, все равно возвращалась мыслями к мужчине.
Спустя пару часов, ближе к обеду, было видно, что все уже подустали и проголодались. Полковник Крэйган отпустил нас на перерыв.
Убрав свой планшет в портфель, я встала и направилась в столовую. Я настолько хотела есть, что если бы сейчас произошёл апокалипсис, он бы меня не остановил. Сказать, что хотела есть – это ничего не сказать. Я была готова проглотить кентавра, нафаршированного русалкой и политыми горчично-медовым соусом.
Представляя, как буду вгрызаться в более реальный вариант, круассан с ветчиной и сыром, я почти что сорвалась на бег, чтобы быстрее воплотить свою мечту в реальность. Меня останавливало лишь то, что я в участке, и тут у меня вроде как холодно-мрачная репутация, и живется мне с ней очень даже хорошо. Мнение своих коллег мне не хотелось менять.
Чуть прибавив шаг и предвкушая, что еще не долго идти, меня вдруг кто-то хватает за плечо и разворачивает на 180 градусов. Мое настроение тоже разворачивается на 180 градусов: с предвкушающего на раздражительное. Еле сдерживая нахлынувшие ругательства, встречаюсь с веселым взглядом зеленых глаз.
– Привет, я Эмма, – говорит моя новая коллега, по совместительству мой новый напарник. – Ты не могла бы показать мне, где у вас тут столовая? Проголодалась, жуть как!
– Привет, я Мэрри. Конечно, покажу, следуй за мной. Только нужно поторопиться, а то самое вкусное разберут.
Развернувшись, я взяла под руку Эмму и с нажимом потянула ее в сторону столовой. Подойдя к дверям столовой, я указала на автомат с талонами.
– Выбираешь, что хочешь съесть, пишешь номер своего отдела и прикладываешь чип-карту. Тебе же её выдали? – смотрю на девушку, которая пытается отдышаться после нашего небольшого марш-броска.
– Да, с… – отвечает девушка и, видимо, хочет поблагодарить, но я перебиваю.
Когда я голодна, забываю о всех тактах воспитанности.
– Отлично, пожалуйста, приятного аппетита, – быстро проговорив и улыбнувшись, я забегаю в столовую.
Агния! Моя любимая волшебница. Хоть и весит под 100 кг, но на кухне порхает словно облачко. А что вытворяют её руки! Честно, только ради её пельмешек я готова жениться на ней, но, к сожалению, она никогда не соглашается!
– Агния, фея моего желудка! – подлетаю к прилавку, игнорируя всех, кто в очереди. На меня не обращают внимания, потому что уже привыкли. Чревато стоять между мной и едой. Агния улыбается во весь рот, доставая из-под прилавка уже наполненный поднос с едой. – Завтра у центрального ЗАГСа, в 9:00. Я буду в белом, – шучу в нашем с ней стиле.
– Нет, в белом буду я, – в ответ шутит Агния и протягивает мне одну рафаэлку. Мои любимые конфеты. Принимаю с удовольствием сладость.
– Эх, опять не судьба! – прикладываю конфету к сердцу, томно выдыхаю. – Спасибо!
Агния смеется и качает головой. Направляюсь к свободному столу.
Наша история с Агнией длится уже много лет. Она была моей соседкой, когда я была еще совсем маленькой. Тогда она работала бухгалтером. У неё был красивый муж и прекрасная дочь, на 10 лет младше меня.
К сожалению, мне не посчастливилось пообщаться с Нэнси, дочерью Агнии, в взрослом возрасте.
Когда мы были младше, Нэнси была еще девочкой, а я уже подростком. Тогда наши пути как-никак пересекались во дворе или школе, а потом я уехала, поступила в столичную государственную академию и больше никогда не видела Нэнси.
Я была на последнем курсе, когда позвонила моя бабушка. Она сильно плакала, путалась в словах. Наша семья была маленькой, только бабушка и я. Помню, я очень запаниковала.
Я никак не понимала, что она говорит, думала, что с ней случилось что-то ужасное и непоправимое. Помню, как она сказала: “Нэнси мертва”, а я, как бы эгоистично и ужасно это ни прозвучало, испытала прилив облегчения.
Я, совсем юная глупая девушка, стала успокаивать бабушку банальными до боли словами. “Бабушка, всё хорошо, ты жива и я жива. Я всё понимаю, но не стоит так убиваться по чужому для тебя человеку. Все будет хорошо. Знаешь, по статистике каждые несколько секунд в мире умирает один человек. И что теперь по всем убиваться. Даже сущес…?”
Бабушка тогда резко перебила меня: “Что, что ты сказала?”. Я подумала, что бабушка не расслышала, стала повторять, но она ещё раз перебила меня. В этот раз в её голосе скользила сталь. “Заткнись, Мэрри, немедленно заткнись!”
Я до сих пор помню её слова в точности, помню интонацию и сталь, что лилась из её рта и сердца в этот момент. “Если в твоей псевдо-героической академии учат тому, что ты сейчас сказала, то немедленно собирай вещи и возвращайся домой. Я быстро выбью из тебя твою “статистику”. Разрешая тебе поступить в полицейскую академию, я надеялась, что она научит тебя уважать людей! Глухих, немых, слепых, обычных и необычных, а ты? Хреновым ты следователем станешь, Мэрри, раз так эгоистично ответила на мой звонок, а я ведь к тебе с болью своей. Нэнси, может, и чужая нам по крови, но она уж точно не заслужила в свои 15, чтобы кто-то так высказался. И мама её Агния с мужем тоже этого не заслужили.”
Бабушка замолчала, видимо переводя дух и успокаиваясь. А я стояла в середине своей комнаты, поло-раздетая. Собиралась на тусовку. Лицо моё было разукрашено, осталось только надеть платье, и всё можно было выходить. Но позвонила бабушка и говорила так, что я боялась сдвинуться с места, лишь бы не вызвать её гнев. А она продолжила.
“Мэрри, я часто была не согласна с твоими высказываниями, скидывала всё на возраст, наивность и глупость. Закрывала глаза на то, что обычные профессии для тебя “ничего особенного”, закрывала глаза на то, как ты обращалась с подругами и как играла мужскими сердцами. Как ты обесценивала многие простые вещи. Я знаю, что ты пережила серьезные потери в своей жизни. И эти потери навсегда оставили рубцы на твоем сердце, но это не повод становиться безразличным к чужим бедам, монстром.”
Я видела, как расширились мои зрачки в зеркале, бабушка никогда не поднимала тему родителей в момент нашей ссоры.
А бабушка продолжала.
“Ты потеряла родителей, но и я потеряла своих детей. Моего единственного сына и его жену, девочку, которая с детства приходила ко мне есть пироги. Ты – воплощение двух любимых для меня людей.
Твою боль я понять могу, мои родители тоже погибли. Я Мэрри не обесцениваю твою боль, я её знаю! Я как никто другой знаю, что это такое, но я также знаю, что жизнь на этом не заканчивается. А вот тебе мою боль не понять. И дай Бог, никогда с ней не столкнуться. Мне повезло, что есть ты! Мне повезло знать, что ты просто жива.
А вот Агния столкнулась с тотальным одиночеством. Всепоглощающим одиночеством.”
Слова бабушки били меня словно хлысты, с каждым ударом выбивая струи слез и вбивая понимание.
“И что я сейчас слышу? Как ты смеешь говорить столь хладнокровные слова? Я растила тебя в любви, думала, что сделаю из тебя человека! Мэрри! Человека! Да, это был мой выбор, я посчитала, что со мной тебе будет лучше, чем в детдоме. Это я воспитывала тебя и это я избаловала тебя, прощая и закрывая глаза. Постоянно жалея, бедную девочку!”
Я всё также стояла молча, глотая слезы. “А кто жалел тебя, бабушка?” – спрашивала сама себя я.
А бабушка всё продолжала говорить:
“Знаешь, Мэрри, лично я бы не захотела, чтобы моё дело в случае какой-то трагедии вел следователь, который с высокой колокольни плевал на то, что дорого мне, обесценивал то, ради чего я бы полжизни отдала. Прости меня, Мэрри. Мне надо побыть одной и подумать. Я позвоню потом.”
Я простояла тогда где-то час с трубкой у уха и беззвучно глотая слезы. Я испытывала такой стыд! За небрежно брошенные слова, которые я сказала, честно, просто не подумав. Я так обрадовалась, что не в моей семьи беда, что они просто выпорхнули из-за моего рта.
Я стояла и плакала, вспоминая всё. И понимая, что раньше не ценила. Бабушка всё делала для меня, а я наивно полагала, что она должна. А она не должна. Не она меня породила и не ей воспитывать и мучиться со мной. Но она никогда не жаловалась, молча выносила всё, что я вытворяла.
Моя бабушка была идеальной, она никогда не навязывала мне своё мнение. Всегда повторяла, что за все мои действия только мне и придется отвечать. Она мне только совет может дать, но если я облажаюсь и получу по носу, не пойдет и не будет истерично выбивать для меня чьи-то извинения или что-то типа «Моя внучка самая лучшая, это все вы недоумки».
В ту ночь я не спала, обдумывала и вспоминала моменты из жизни, как бабушка меня чему-то учила, что тогда говорила. Я словно по-новому слушала её слова. В ту ночь я переродилась.
А Нэнси, к сожалению, нет. Всё до банальности просто. Её сбила машина, водитель был пьян. Отец Нэнси быстро сдался, заглушая свою боль в бутылке. А вот Агния боролась до победного. Водитель, который сбил Нэнси, предлагал Агнии деньги, большие, но она отказалась. Тогда в деле появилось, что Нэнси была пьяна и вообще шла в неположенном месте.
Когда я вернулась в родной город, судебные дела ещё шли. Честно говоря, меня всегда мучила совесть за слова, которые я озвучила, когда узнала про смерть Нэнси. Поэтому, как только устроилась в участок, стала пробивать водителя. И при помощи тогда ещё подполковника Крэйгана мне удалось помочь Агнии доказать, что Нэнси трезвая шла с музыкальной школы через пешеходный переход, а вот водитель, к сожалению, считал, что, выпив полбутылки крепкого алкоголя, был в состоянии вести автомобиль.
Присев за стол, расставляю все предметы и еду с подноса так, чтобы занять большую часть стола. Обедаю обычно одна, и вот таким образом мягко намекаю всем, что не следует ко мне садиться.
Ерзаю на стуле в предвкушении, как попробую приготовленную специально для меня еду. Сначала решаю съесть то, о чём мечтала последний час своей жизни, беру круассан с ветчиной и сыром. Первое, что взрывает мой мозг и желудок в оргазме, – это запах. Прикрываю веки, чтобы никто не увидел, как закатываются мои глаза от удовольствия. Не хватало мне, чтобы подумали, что я гастросексуалка.
Я не такая.
В голове всплывает картинка, как подобную новость могли бы воспринять мои коллеги, и я непреднамеренно начинаю хихикать, а потом откашливаться. Потому что, когда я ем, я глух и нем. Прокашлявшись, запиваю остатки кофе и поднимаю взгляд в поисках Оливии. Она уж точно оценит тему для разговора, которая чуть меня не убила. Да и вообще, честно говоря, подавиться и умереть от еды Агнии – лучший подарок в моей жизни.
С улыбкой оглядываю столовую, но вместо лучезарных глаз подруги встречаюсь с прозрачно-серыми. Ричард. Стоит в очереди за едой вместе со своими людьми и доктором Нэйсом. Стоит и не моргая смотрит на меня.
Я же в свою очередь, что для меня совершенно не характерно, напрочь забываю о еде. Всё дело в том, что взгляд Ричарда сбивает с толку. Он смотрит на меня, я смотрю на него. Даже не смотрю, а нагло рассматриваю, жадно впитывая каждое движение, хочу знать, о чём он думает. Смотрю на губы. Сейчас они немного влажны и приоткрыты. Совершенно не скрываю своего интереса, мне наплевать, кто что подумает и что Ричард точно видит и понимает – объект моей заинтересованности – он.
Вижу, как он прикусывает нижнюю губу, у меня екает внизу живота. Поднимает руку и запахивает свою жилетку, я знаю, что он пытается скрыть. Сжимаю бедра. Клянусь, вижу, как его лоб покрылся испариной.
Поднимаю взгляд и встречаюсь с его взглядом. Кайф. Зрачки расширены, почти закрывают серебристый цвет, который так мне уже полюбился. В его глазах горит огонь, и в этот раз это точно не ненависть. Он возбужден. У него всё в порядке? Пару часов назад он окатил меня волной неприязни, а сейчас смотрит так, словно мы только вдвоем и вокруг никого нет.
А у меня всё в порядке? Пару часов назад я негодовала от его взгляда, а сейчас готова растечься лужицей. С трудом отвожу глаза и подтягиваю к себе тарелку с крем-супом, подношу ложку к рту и понимаю: аппетит пропал. Какого хрена? Смотрю с негодованием на Ричарда, а он видит мою реакцию и начинает смеяться.
Нет, не смеяться – ржать. Ржать так, словно никогда не ржал. Понимаю, что для него такой смех не характерен, судя по лицам его коллег. Эмма и Густав ошарашенно смотрят на Ричарда, а тот ржет, согнувшись и держась за живот.
Вижу, как Эмма поворачивается к своим соседям и неловко улыбается, прося прощения за неудобства. Чувствую, как моё лицо наполняется кровью, становясь красным.
Глава 6
Отдаю недоеденный обед и стремительно пытаюсь покинуть столовую. Встречаюсь с обеспокоенным взглядом Агнии и губами произношу: «Потом». Быстрым шагом поднимаюсь на свой этаж и почти бегом врываюсь в свой кабинет. Спасительное одиночество даёт мне передышку. Я закрываю дверь на ключ и ложусь на диванчик возле рабочего стола, накрывая лицо подушкой.
Что, чёрт возьми, со мной было? Два дня подряд я словно слетаю с катушек. Хотя что за детские вопросы – знаю я, что со мной. Недотрах, вот что со мной. Мне срочно нужно спустить пар, игрушки больше не помогают.
Слышу стук в дверь, вскакиваю, хаотично приводя одежду в порядок. Быстро подхожу к двери и открываю её. На пороге стоят Густав и Ричард. А где их незаменимая подруга? Странюсь, пропуская их в кабинет.
Густав занимает место за столом, Ричард проходит к диванчику, где я страдала пару секунд назад. А я иду к своему привычному месту и сажусь за стол.
– Вся во внимании, – говорю, скрещивая руки на груди.
Ричард достаёт планшет и молча что-то в нём делает. Густав с немой улыбкой смотрит на меня.
Проходит пару минут. Никто ничего не говорит. Ричард ковыряется в планшете, Густав не сводит с меня взгляд. Им посидеть больше негде?
Начинаю злиться. Что вообще происходит? Жду ещё пару секунд, и вот уже, когда хочу … вежливо спросить “Какого черта им нужно?” , Ричард протягивает мне планшет.
– Это Фарани Гренгар, 27 лет. Семьи нет. Владелица ветеринарной клиники. Живет за 600 км от вашего города.
Смотрю на фотографию улыбающейся девушки. Волосы тёмно-каштановые, с челкой «шторкой», ямочки на щеках, глаза светятся удовольствием и излучают счастье. В щёку её лижет доберман. Идиллия.
Вот только я знаю эту девушку, и счастливой концовки в её песне не будет. Тридцать первая жертва маньяка, на данный момент предпоследняя. Та, что мы нашли на складе пару дней назад. Та, что как две капли воды похожа на меня.
– Бедная девушка, – сказала я. За годы практики я научилась держать себя в руках и подбирать слова, несмотря ни на что. Но в данном случае мне тяжело. Я как в зеркало гляжу.
– Да, она явно не заслуживала того, что с ней сделали. Но, несмотря на всё плохое, именно она ключ к нашему расследованию, – грустно произносит Густав.
– Что? Появились новые зацепки? – с надеждой смотрю на программиста, но отвечает мне Ричард.
– Нет, это всего лишь теория, мы… – не даю договорить Ричарду, перебиваю.
– Всего лишь теория? – чересчур эмоционально вскрикиваю. – Да у нас тысяча и одна теория имеется. И ничего это нам не дало! Он непредсказуем. Жертвы его на любой вкус и цвет. – Мне бы остановиться и дать слово новым коллегам, но меня несёт. Всё свалилось на мои плечи и… мне страшно. Страшно признаться даже самой себе. – Методы тоже разнообразные: кровопускание, разброски останков, удушение. Он даже из одной девушки куклу сделал. И что в этот раз особенного? Подумаешь, на меня похожа. Я веду это дело, явно, что он чувствует связь между нами. Хочет именно моё внимание привлечь.
Заканчиваю свой всплеск эмоций и понимаю, что вскочила на ноги, опрокинув утренний остывший кофе . Густав больше не улыбается, его глаза выражают сочувствие. Мне нахрен не сдалось его сочувствие. Резко отворачиваюсь, пряча своё лицо. Хаотично ищу тряпку. Не могу, когда смотрят так, как он – разреветься хочется, как маленькая девочка.
– Нам надо, чтобы ты посмотрела на тело девушки, – достаточно тихо говорит Ричард. – Есть кое-что, что ты должна увидеть.
Разворачиваюсь к Ричарду и молча киваю. Выхожу из-за стола, подхватываю портфель со всем необходимым и двигаюсь в сторону двери. Когда прохожу мимо Ричарда, он резко хватает меня за руку.
– Не обязательно сейчас, ты можешь прийти в себя и тогда двинемся. Сейчас обсудим всё, что есть по экспертизе. – Смотрю в глаза Ричарда, возможно, я просто придумываю это, но в его глазах беспокойство. Отлично, теперь он думает, что я зелёный стручок.
– У нас нет времени на «прийти в себя», этот псих за два дня убил две девушки, – говорю холодно и выдергиваю руку, направляясь к выходу.
Закрываю дверь, и мы все направляемся в сторону морга. До него пешком минут двадцать, он находится глубоко в нашем подвале. Пока иду к этому мрачному месту, стараюсь полностью взять себя в руки. Каждый шаг эхом отдается в гулком коридоре, и я чувствую, как холод проникает под кожу. Воздух становится всё более сырым и тяжелым. На мгновение задерживаясь у входа в холодильные камеры, закрываю глаза и делаю глубокий вздох, ощущая металлический привкус страха на губах. Собрав всю свою волю, толкаю тяжелую дверь и вхожу внутрь.
Звуки за моей спиной стихают, оставляя меня наедине с тишиной. В полумраке я вижу стальной стол, на котором лежит тело. Стараясь не спешить, медленно подхожу ближе. Мои шаги гулко отдаются в тишине, и кажется, что сам воздух становится плотнее. Подойдя к столу, останавливаюсь и смотрю на безжизненное тело передо мной. Лицо покойной выглядит спокойно, но я не могу избавиться от ощущения тревоги.
Я вошла в мрачную, тускло освещенную лабораторию морга. Неоновый свет едва освещал тела, аккуратно сложенные вдоль стен в мешках для трупов. Я остановилась у стола, на котором лежало тело Фарани Гренгар. Сердце сжалось, когда я увидела её лицо.
– Боже, она в точности выглядит как я, – прошептала я, осознавая, как сильно она напоминает меня. Я не могла оторвать взгляд от её лица. – Увидев её вот так, не вымазанную в грязи и крови, не на фото, я поражена больше, чем думала.
Вдруг я почувствовала, как кто-то берёт меня за руку. Пытаясь выдернуть руку, я поняла, что хватка крепка. Это был Ричард.
– Да, это действительно шокирует, – сказал он, серьёзно глядя на меня. – Но это не самое страшное.
Я повернулась к нему, чувствуя, как тревога проникает в каждую клеточку моего тела.
– Что ещё?
Ричард открыл папку с отчетом и показал страницы, заполненные медицинскими записями и фотографиями.
– Причина смерти – множественные ножевые ранения, он целился метко. На всех важных органах есть рана от ножа. Но это не всё. На теле были найдены символы, вырезанные ножом, – он замолчал на мгновение, будто собираясь с духом. – Послание для тебя, Мэрри.
Я вглядывалась в символы, пытаясь осмыслить увиденное. Сердце замерло, когда я поняла, что эти знаки образуют мой профиль. Внутри них было зашифровано нечто большее.
Густав, стоявший у стола с ноутбуком, подключил устройство к экрану. На экране появились изображения сложных знаков.
– Я провёл анализ этих символов, – сказал он, его голос был спокойным, но в глазах мерцала тревога. – Это древний шифр. Он содержит признание… – Густав прокашлялся и продолжил: – Мэрри, шифр – это признание в любви. Он передаёт, что вы созданы для него и что вы будете вместе.
Я почувствовала, как холодный ужас охватывает меня. С трудом перевела взгляд на Густава.
– Значит, он охотится на меня, потому что думает, что любит меня?
Ричард кивнул, его лицо стало ещё более серьёзным.
– И это ещё не всё. Как мне передали, у покойной были украдены вещи. Ты узнаешь это, – он вынул маленький серебряный медальон из кармана и показал его.
Я схватилась за грудь, чувствуя, как сердце забилось быстрее.
– Как это возможно? Я потеряла его много лет назад.
Густав посмотрел на меня с тревогой.
– Маньяк подготовлен. Он знает о вас больше, чем мы могли предположить. Это его игра, и Фарани была частью её. Но это ещё не всё. В желудке жертвы мы нашли флешку, – Густав протянул мне маленький пластиковый пакет с флешкой внутри.
Я взяла пакет, стараясь не выдать дрожь в руках.
– Что на ней?
Густав подключил флешку к ноутбуку. На экране появилось множество файлов с датами, начиная с того дня, когда я вернулась в город. Фотографии и видеозаписи, видимо, сделанные маньяком, показывали каждое мое движение, каждый шаг.
– Он следил за вами всё это время, – сказал Густав, его голос был напряженным.
Простояв несколько минут в молчании, я почувствовала прилив злости и решимости. Как бы всё плохо ни было, но у нас появилась зацепка. И эта зацепка – я. Посмотрев на Ричарда, я жестко усмехнулась.
– Значит, наш маньяк, решил открыть мне свои чувства.
Ричард кивнул, выражая согласие.
– Думаю, да. Пока не понятно, решил он это сделать потому, что чувствует себя в полной безопасности и безнаказанности, или потому что ему попалась столь подходящая девушка, что он не смог устоять. – Немного помолчал, он добавил: – Надеюсь, что второе, в таком случае мы и рассчитываем на его ошибку.
Густав же, глядя мне в глаза, добавил:
– Он определённо допустил ошибку. – Густав был явно настроен оптимистично. – И дай Бог, чтобы она была фатальной.
В моей голове, как в запрограммированном коде, стал прописываться план действий и шагов, которые я могу применить, чтобы поймать этого ублюдка. Уверена, что со стороны я выглядела угрожающе. Даже могу утверждать это, судя по одобряющим переглядываниям Ричарда и Густава.
– Я не спрячусь. Если он хочет меня, пусть придёт и возьмёт.
Вижу, как меняются их лица с одобряющих на недовольные.
В лаборатории вновь наступила гнетущая тишина. Каждый думал о своём. Но уверена, что у всех нас мысли заканчивались одним и тем же. Масштаб ужаса, который навис надо мной, просто обязан закончиться положительно в мою сторону.
От моих мыслей меня отвлек Густав, а точнее музыка, которая заиграла на его мобильном телефоне. Густав быстро собрался и сказал нам проследовать на улицу. В последний раз взглянув на девушку, я молча поклялась ей, что не пройдет и сорока дней с её смерти, как убийца будет наказан.
Выйдя на улицу с Ричардом и Густавом, я максимально вдохнула воздух. Наполнив свои легкие до отказа кислородом и запахом сирени, что растет возле участка, я взглянула на солнце и улыбнулась. А мир-то наполняется красками. Может, встреча с маньяком и закончится для меня плохо, но он точно живым не уйдёт. Мне терять нечего, я столько лет потратила на его поимку, что определённо доведу дело до конца. Сегодняшний день – как знак свыше, что я в правильном направлении двигаюсь. А значит, я должна костьми лечь, но монстра спрятать за решетку.
– Сюрприз!!! – из моих мечтаний меня выдернули крики. Посмотрев в сторону обезумевших, мои глаза увеличились до размеров Юпитера.
На парковке возле моей машины стояли Оливия и Эмма, а между ними гордо восседал доберман.
Да уж, вот тебе и «терять нечего».