Яна Евтушенко
Собачья слобода
2.
Саша открыла глаза и несколько секунд не могла понять, где находится. Лучи солнца пробивались сквозь тонкие занавески, освещая дощатый потолок, стены, груды хлама в комнате. «Я ж у бабушки на даче!» – вдруг сообразила Саша, и настроение сразу испортилось. Внизу, на первом этаже, слышались шлепки тапок: бабушка уже проснулась. Саша скользнула взглядом по стене: над кроватью торчали пустые крючки. Букет! Путаясь в одеяле, Саша рванула в коридор. Возле цветов сидел Гаврош и трогал лапой иван-чай.
– Брысь! – шикнула на кота Саша, подобрала букет и осмотрела: вроде не пострадал.
Она вернулась в комнату, повесила цветы на место и схватилась за телефон. Работает! Настроение у Саши улучшилось. Она переоделась в свежую футболку с эмблемой «Анархии» и джинсы, разорванные на коленях, нацепила на запястья браслеты с заклепками и спустилась на кухню. Бабушка варила макароны в эмалированной кастрюльке.
– Ты бы еще до ужина дрыхла! Время одиннадцать!
– Я не могла заснуть, – начала оправдываться Саша. – В комнате жарко, комары…
– Комариные укусы лечебные, они кровь разгоняют! – бабушка шлепнула макароны в дуршлаг. – Ты чего расселась, как барыня? Давай, доставай посуду!
Саша раздраженно выгрузила из шкафчика тарелки и чашки, поставила на стол. Бабушка разложила по тарелкам склизкие, сероватого цвета макароны.
– Что это? – скривилась Саша. – Мы дома по утрам оладушки едим!
– Ешь что дают! – бабушка села за стол и шумно отхлебнула чай из кружки. – Ты на огород со мной, конечно, не пойдешь? – осведомилась она. – Вот оно, влияние твоей матери! Она горазда бездельничать, пока другие вкалывают! Я картошку окучивать буду, а ты посуду помой и пройдись по товариществу! Нечего в доме околачиваться!
***
Ельник, обступавший товарищество, был темным и неприветливым. Солнце припекало, песок на дорогах подсох и шуршал под кроссовками. Саша бесцельно сворачивала то вправо, то влево и глазела на участки. Над окнами и на калитках некоторых домов она приметила букеты из высушенных трав и цветов, точь-в-точь как у себя над кроватью. Чтобы это значило? На очередном перекрестке Саша услышала смех: из-за угла вышли две девочки примерно ее возраста. Одна из них, пониже ростом, в футболке с единорогом и джинсовых шортах, с пепельной челкой до бровей улыбнулась, поравнявшись с Сашей.
– Привет! Ты новенькая? Я тебя раньше не видела у нас на дачах! Меня Лена зовут, а ее – Наташа! – представила девочка свою спутницу, костлявую брюнетку, одетую в фиолетовую майку, щедро украшенную пайетками и красную мини-юбку.
– Привет! – обрадовалась Саша: по крайней мере, будет с кем тусоваться до конца лета! – Я Саша, приехала к бабушке в гости. Обычно я провожу каникулы на море у тети, но в этом году поездка сорвалась – мама с папой поссо… А, не важно! И вот я здесь, – мрачно заключила она.
– Здорово! – непонятно чему восхитилась Лена. – Пойдем с нами гулять?
– Мы же в магазин собирались! – возразила Наташа.
– Вечером сходим, магазин никуда не переедет.
Наташа насупилась, но промолчала. Девочки двинулись по улице.
– Ты слышала последнюю песню Марка Болдина? Ой, не могу, какой он лапочка, – трещала Лена, дергая Сашу за рукав. – Мы знаешь, как в клубе под «Пою для тебя» зажигали?
– Ммм… – промычала Саша. – Я больше рок люблю, слушаю «Анархию». Была в мае на их концерте и даже поймала медиатор от гитариста! – похвасталась Саша.
Лена понравилась ей, не то, что Наташа – идет поодаль и бурчит себе под нос. Сразу видно, она из тех, кто вечно в плохом настроении и жалуется чуть что!
– Здорово! А я на концерт Марка хочу на день рождения пойти, если мама отпустит. Лучше просить ее перед экспедицией: она чувствует себя виноватой, что уезжает надолго, и сразу все разрешает, – рассказывала Лена. – Она ботаник по профессии, бывает, и по два-три месяца в полях бродит!
– Ботаник? – заинтересовалась Саша. – Тогда она, наверное, знает, что за букеты высушенных растений висят на домах?
– Не знает, я спрашивала. Практической пользы от них нет никакой. Может, для красоты? Хотя, на двадцатом участке такой букет есть, а туда давно никто не ездит.
– И на сто третьем, – подсказала Наташа, – где бродячая собака в заброшенном хозблоке жила. Помнишь, Лесник ее пытался выманить бутербродом с рыбой?
Девочки одновременно прыснули. Саша недоуменно посмотрела на них – что смешного?
– Местный прикол, ты не поймешь, – отозвалась Наташа.
Саша передернула плечами. Похоже, Наташа изо всех сил хочет продемонстрировать, что Саша здесь чужая. Подумаешь!
– Ой, и на сороковом, у деда Леши! – спохватилась Лена, ткнув пальцем в сторону.
Калитку и дверь дома на сороковом участке обильно украшали знакомые букеты. Выглядел участок не ухоженно: голубая краска на доме облупилась, грядки заросли сорняками, под яблонями валялись гнилые плоды. Хлопнула дверь дома, и на улицу вышел пожилой сгорбленный мужчина в парусиновом костюме.
– Дед Леша, – содрогнулась Лена. – Мы дружили с его внучкой Алиской. Прошлым летом Алиска пропала, дед Леша дачников уверял, что ее родители в город забрали, но соседи родителей в глаза не видели! Говорят, он Алиску того, – Лена провела ребром ладони по горлу, – и с тех пор стал помешанным: живет отшельником, болтает о каком-то другом мире и цветах. Мало с кем общается, собаку завел.
Как бы в подтверждение Лениных слов, из-за ближайшего куста смородины на участке деда Леши выскочила поджарая борзая с желтоватой шерстью. Она бросилась на забор так, что прогнулась сетка-рабица, и разразилась истерическим лаем. Саша взвизгнула и спряталась за Лениной спиной: она панически боялась собак.
– Ты че такая нервная, – хихикнула Наташа, – она ж за забором.
– Алиса! – дед Леша поймал борзую за чудной, расшитый бисером ошейник, оттащил от забора и впился в Сашу цепким взглядом: – А ты букет-то, букет правильно собирай, все травки на месте должны оставаться, не то случится беда большая! Силу нечистую удерживает лишь букет правильно собранный, слышишь?
Саша попятилась. Лена схватила ее и Наташу за руки, и девочки рванули по улице. В спину им несся собачий лай и вопли деда Леши:
– Не выпускай наружу силу нечистую!
Сороковой участок скрылся за поворотом, и девочки остановились, тяжело дыша. Наташа помолчала и вдруг расхохоталась.
– Ты чего? – удивленно спросила Лена.
– Нет, как эта борзая на Алиску похожа! И шерсть как Алискины волосы, желтые и жесткие, и спина колесом. И ошейник ее как Алискин любимый чокер! – отсмеявшись, Наташа вытащила из кармана смартфон: – Ой, Лен, мне Лесник написал! Айда к Сараю!
***
«Сараем» называлась бытовка у въездных ворот с сооруженным перед ней настилом незаконченной пристройки. На настиле сидел парень лет семнадцати и жевал травинку. Ничего примечательного в его внешности не было, не считая длинных светлых волос, стянутых в хвост на затылке. Неожиданно для себя Саша залилась краской.
– Привет, Лесник! – поздоровалась Лена. – Это Саша, она приехала к бабушке на каникулы.
Лесник хмыкнул, давая понять, что не испытывает к новой знакомой ни малейшего интереса.
– Лесник, – Наташа присела на настил, – ты не отвезешь меня в Гнилуши? Мама попросила купить картошки, а мой велик сломался.
Лесник помолчал, раздумывая.
– Колян к себе звал, смотреть матч.
– Лесник, пожалуйста, ты ведь не допустишь, чтобы такая хрупкая девушка как я сама несла сумки с продуктами? – Наташа захлопала длинными ресницами.
– Ладно, схожу за велосипедом, – Лесник спрыгнул с настила и зашагал в товарищество.
– Когда ты умудрилась велик сломать? – удивилась Лена. – Мы же с утра катались.
– Когда-то умудрилась, – таинственно ответила Наташа.
– Лесник симпатичный, – заметила Саша. – И кличка у него странная.
– Это фамилия, – объяснила Лена. – Он Рома, но не любит, когда его называют по имени.
– Понравился? – спросила Наташа, накручивая локон на палец. – Но ты точно не в его вкусе, в своем рок-прикиде.
– А по-моему, во вкусе Лесника нет никого и ничего, – ответила Лена. – Он вечно недоволен и всем грубит.
– Только не мне… Сама знаешь почему, – усмехнулась Наташа. – Пойдем, – Наташа взяла Лену под руку и зашагала прочь от Сарая.
