Xenia Pike
Кость и соль
– Вот, – ответила грабительница, выуживая из плаща тканевый мешочек для овощей.
"Какая предусмотрительность", – язвительно подумал Анаэрин, глядя на то, как Раэзия почти вырвала мешок из руки девушки.
"Что ещё она предусмотрела? Не удивлюсь, если корсет из костей и мешки с солью", – рассуждал детектив, пристально глядя на грабительницу в шарфе.
Нужно отдать должное – план был рабочим. Прийти незадолго до закрытия магазина, дождаться, когда все посетители уйдут… Требовать именно деньги – лучшая стратегия. Хищение крови будут тщательно расследовать, а продать её можно только на чёрном рынке. С большими рисками для себя. Деньги, однако, не пахли и оправдывали все риски. Ну, или большую их часть.
Единственное, чего она не смогла учесть, что Анаэрин вернётся. Хотя без крови особой опасности он не представлял. К тому же, распыляемые в бакалее соли препятствовали связи с ларами. Это Анаэрин чувствовал очень хорошо. Точнее будет сказать, не ощущал ничьего присутствия.
Под дулом револьвера Раэзия перекладывала деньги из кассы в мешок. Делала она это, как будто, нарочито медленно. И это хорошо. Анаэрину требовалось время, чтобы придумать новый план. Раз за разом он отбрасывал варианты. Одна из последних редакций включала элементы физического противостояния. У Анаэрина были очевидные преимущества в виде роста и, что называется, мужественности. Не пренебрегай он уроками самообороны, мог бы попытаться выхватить револьвер. Но кого он пытался обмануть? Суровая правда такова – боец из него был так себе.
Да и здравый смысл ещё не покинул его.
Девушка в шарфе то и дело бросала на него быстрые взгляды. Нервы – неудивительно.
– Так как насчёт нашей сделки?
– За дуру меня держишь? – огрызнулась преступница.
– Вовсе нет. Наоборот, оценил тщательно продуманный план. Ещё ни разу за мою жизнь никто не совершал налёт на магазин крови. Какая претенциозность скрыта под слоем шерстяного изделия!
Анаэрин не был уверен, какого эффекта хотел добиться, но теперь дуло револьвера смотрело прямо на него.
– Эт’ ты оскорбил меня так?
– Как можно! Посмел бы я оскорблять человека с оружием в руках, сам будучи совершенно безоружным? Не удивлюсь, если, в отличие от меня, у вас и разрешение на оружие имеется?
– А то! – гордо заявила грабительница и выудила из шарфа-пояса чёрный листок.
Анаэрин сначала глазам своим не поверил. И дабы убедиться в отсутствии приступа слепоты или помутнения рассудка, медленно взял листок и начал его читать.
Всё верно. Это был оружейный билет. Непримечательный листок бумаги чёрного цвета с филигранью управы полиции Скоркоса. Обычно на таких значились данные как об оружии, так и об его владельце.
Этот тоже не был исключением. Имя, адрес… и – ставший к этому времени обязательным для всех официальных документов, таких как розовые и чёрные билеты, – фотопортрет.
– Винка Брзо, – произнёс Анаэрин, опустив на девушку взгляд.
Винке потребовалась всего доля секунды, чтобы осознать всю глубину совершённой ошибки. Она подняла голову и встретилась взглядом с Анаэрином. В её глазах читались ужас, паника, смятение… Оружие в руках девушки задрожало. Анаэрину показалось, что Винка вот-вот выстрелит.
Через секунду она пулей вылетела на улицу, оставив и билет, и мешок с деньгами.
Звякнул дверной колокольчик. Хлопнула дверь. Анаэрин облегчённо выдохнул.
И повернулся к Раэзии. Между ними вновь повисла неловкая пауза. Оба не ожидали такого окончания событий и как будто первые минуты не могли осознать действительность.
На этот раз тишину нарушила Раэзия. Женщина, закусив губу, первым делом сверилась со своими часами, и только потом начала перекладывать деньги из мешка в кассу. Ставшее ещё более каменным лицо продавщицы красноречивее любой стрелки на циферблате указывало на то, что время перешло дозволенную границу.
– В…
Анаэрину пришлось проглотить своё восхищение несгибаемости Раэзии. Уж больно злобно она закрыла кассовый аппарат на ключ. Детективы не хотелось попасть под горячую руку. Тем не менее, столь удачное разрешение очередного дела настроило его на положительный лад. Вселенная вновь повернулась к нему правильной стороной. А потому вопрос, который он собирался задать с тёплой улыбкой на лице, начинался со слова: