Вэй У Вэй
Открытая тайна
III Определение воли
Пожалуй, проблему воли проще понять, если задать вопрос: кто прилагает волю и кто ощущает ее результаты?
Феноменально есть видимая причина, которую можно назвать эго-волей, и психический результат, который может быть удовлетворением или разочарованием.
Результат обусловленной «воли» – это следствие причин, для которых воля – опосредованная причина-следствие, и видимый психосоматический аппарат испытывает этот результат.
И в отношении такой «воли», которая есть не-воля, у вэй, или бодхи, окончательным результатом будет интеграция.
Чтобы могла быть воля и ее результат, должна быть какая-то сущность, ее прилагающая и испытывающая этот результат. Если обнаружится, что такой сущности нет, тогда и воля не сможет существовать, кроме как в виде концепции.
Ноуменально воли нет, потому что нет я. Феноменально только спонтанность ненамеренна.
Но поняв, что воли нет, можно найти способ стать открытыми, причем именно эта «воля», которая есть не-воля, может освободить нас, кажущихся объектов, от ограниченности, вызванной отождествлением с объективизацией, которой мы никогда не были, не являемся и никогда не станем.
IV Наблюдения
Жить без волеизъявления – это противоречие в терминах (если только не поменять «жить» на «проживаться»).
Не реагировать на события в результате понимания этого – значит жить без волеизъявления (или «проживаться»).
Интеллектуальное понимание – это обусловленная причина. Интуитивное понимание может быть необусловленной причиной.
Ибо причина и следствие разделены во Времени, но Безвременно они одно.
4. Говоря проще
I
Только объект может страдать, но феноменально субъект и объект, будучи одним целым, вращаются подобно монете, так что интервалы между pile et face (орлом и решкой) невоспринимаемы. Поэтому боль или удовольствие кажутся непрерывными.
Ноуменально, напротив, нет никакого объекта, чтобы испытывать боль или удовольствие. Ноумен неуязвим, по-другому и быть не может. Ноумен – это непроявленный аспект того, чем мы, чувствующие существа, являемся, а феномен – наше проявление.
Поэтому в проявленном состоянии мы должны испытывать боль и удовольствие, а в непроявленном не можем переживать ни то ни другое. Оба аспекта постоянны и одновременны, один подчинен времени (которое сопровождает все проявление, делая развитие событий воспринимаемым), другое – безвременно.
Ноумен – безвременное, беспространственное, невоспринимаемое бытие – это то, что мы есть, а феноменальность – временная, конечная, воспринимаемая чувствами – то, чем мы кажемся как отдельные объекты. Феномены, будучи подчиненными времени, – непостоянные, иллюзорные фикции сознания, но они есть не что иное, как ноумен в проявлении, в контексте сна (одном из нескольких контекстов сна – психических состояний, вызванных сном, наркотиками, удушьем и т. д.). А ноумен – это ничто, ничто на уровне фактов, восприятия, сознания (а значит, объективно), то есть не вещь, кроме как в проявленном феноменальном виде.
Таков смысл «загадочных» противоречий, излагаемых мудрецами: «форма есть пустота, пустота есть форма», «сансара есть нирвана, нирвана есть сансара», «феномены и ноумены есть одно» и т. д.
Вот почему Хуанбо мог сказать («Ваньлинские записки»):
«Люди пренебрегают реальностью „иллюзорного“ мира». (стр. 106)
«Ни в коем случае не разделяй Абсолют и чувственный мир». (стр. 130)
«Чем бы ни было Сознание, тем же является и феноменальность – они оба одинаково реальны и равнозначны в Дхарме-Природе. Тот, кто постигает эту истину интуитивным прозрением, становится Буддой и достигает Дхармы». (стр. 111)
«Вся видимая вселенная ЕСТЬ Будда». (стр. 107)
Но, цитируя Хуйнэна, он также может сказать, и часто в том же контексте:
«Никогда не было ни единой вещи,
Так на чем может скапливаться пыль?»
«Полное понимание этого должно прийти прежде, чем они смогут вступить в Дао». (стр. 111)
«И в заключение, помните, что от первого до последнего ничто, даже крошечное зернышко чего-либо воспринимаемого (постижимого, достижимого, осязаемого), никогда не существовало и не будет существовать». (стр. 127)
И последнее:
«Видя одну вещь, видишь ВСЕ». (То есть все восприятие есть сознание Будды, сама жизнь-сновидение есть сознание Будды.) (стр. 108)
«Крепко держись одного принципа, все остальные ничем не отличаются».
Так каков этот принцип?
«Еще раз: ВСЕ феномены в основе своей лишены существования, хотя нельзя сказать, что они не существуют. …Более того, Сознание – это не Сознание. …Форма на самом деле тоже не форма. Так что, если я сейчас скажу, что нет ни феноменов, ни Изначального Сознания, ты начнешь осознавать интуитивную Дхарму, безмолвно передаваемую Сознанию Сознанием. Поскольку феномены и не-феномены – одно, нет ни феноменов, ни не-феноменов, и единственно возможная передача – Сознанию Сознанием». (стр. 106)
«Более того, рассматривая таким образом тотальность феноменальности, ты рассматриваешь тотальность Сознания. Все эти феномены по сути своей пусты, но Сознание, которому они тождественны, не простое ничто». (стр. 108)
Эта глава 37 из «Ваньлинских записок» – по-видимому, самое понятное и ценное изложение абсолютной истины. В ней он утверждает, как приводится выше, что, видя одну вещь – видишь ВСЕ. Что это за вещь, и видим ли мы ее? Несомненно, она заключается в том, что феномен и ноумен – одно. Проводя различие между Видимостью и ее источником, которые оба существуют только концептуально, мы не должны забывать эту «одну вещь» – что они одно.
Однако если мы видим эту одну вещь как «одно» – значит, мы не видим ее, значит, она ускользнула от нас. Это не «одна вещь», потому что вещь – это объект. На самом деле мы никогда не сможем «увидеть» ее, поскольку здесь видение – это не-видение, в котором нет «видящего» и никакая «вещь» не видится как таковая.
Неужели мы еще не поняли этого? Разве мы не можем постичь это интуитивно? Глаз не может увидеть сам себя. Искомое и есть ищущий, видимое и есть видящий, который не является объектом. «„Одно“ – это концепция, и потому объективно, а „это“ лишено и малейшего следа объективности». (Хуанбо, стр. 35)
Мы не можем увидеть (найти, ухватить, достичь, потрогать) это, потому что «мы» никакие не объекты, и «это» не объект, и чем бы «мы» ни были ноуменально, тем же ноуменально является и «это». Итак, мы одно, но в ноумене нет объекта под названием «одно», поскольку, как было сказано выше, не существует такой вещи (объекта), как ноумен.
Это не-видение, не-видя которым видишь ВСЕ; один принцип, которому тождественны все остальные; одна проблема, решив которую решаешь все остальные разом; центр центров, из которого воспринимается все.
Замечание английского редактора: Все приведенные выше цитаты Хуанбо были взяты из книги «The Zen Teaching of Huang Po: On the Transmission of Mind» Джона Блофильда. (GrovePress, NewYork. 1-я публикация 1958 г.)
II
Но феноменальные объекты, или проявленный ноумен, хотя и не отличны от ноумена и могут знать это, даже осознавать это через свой феноменальный психический механизм под названием «интеллект», не могут «проживать» это в своем индивидуальном пространственно-временном концептуальном существовании, подчиненном временному и иллюзорному процессу причинности. Это все, чем они являются, и им, следовательно, нечего достигать, постигать или иметь. Но чтобы «прожить» это в каком бы то ни было смысле помимо объективного понимания того, чем оно является, и, соответственно, чем являются они сами, они должны расфеноменизировать себя, разобъективировать себя, разотождествить свою субъективность с ее спроецированной феноменальной личностью, подчиненной концепции «я».
Эта настройка получила много имен, но, тем не менее, не является событием или переживанием – поскольку нет никакого объекта, с которым это могло бы произойти, только видимость. Это метаноэзис[3], посредством которого выясняется, что эта вымышленная привязка, или отождествление, не существует и никогда не существовала – поскольку это фикция. Это перенос субъективности с кажущегося объекта на абсолютный субъект, которому она и принадлежит по праву, с феномена на ноумен, с иллюзорного края на иллюзорный центр (поскольку у бесконечности не может быть центра), с предполагаемого индивида на универсальный Абсолют.
Это пробуждение от феноменального сновидения «жизни», заключенной в рамки чувственного восприятия и предполагаемого «волеизъявления», – в безличную беспредельность ноуменальности, в которой любая возможная проблема феноменальной «жизни» исчезает, не оставляя и следа.
5. Рассматривая геометрически
Из каждого следующего измерения все предыдущие могут восприниматься как целое. Например, кубическое пространство, или объем, содержит в себе длину и ширину (т. е. плоскую поверхность) и высоту. Разве из этого не следует, что мы можем видеть объем только со следующей, четвертой, оси измерения, и, соответственно, чтобы воспринять ее, нам надо наблюдать с пятой?
Итак, мы наблюдаем феноменальную вселенную, которая предстает перед нами в трех измерениях – длине, ширине и высоте, – с четвертого измерения, которое может быть тем, что мы называем длительностью, но чью геометрическую характеристику мы можем воспринимать, только если разовьем способность наблюдать с дальнейшего измерения, находящегося под прямым углом к тем, с которыми мы уже знакомы.
Феноменальное видение, таким образом, обычно заключено в трех измерениях, наблюдаемых с четвертого. Это восприятие видимости как объема. Вероятно, однако, что некоторые живые существа видят только в двух измерениях – длине и ширине, или плоскостях, горизонтальных или вертикальных – и что третье, объем, – это предположение, которое они не осознают, хотя и смотрят именно из него.
Если приравнять феноменальность к трехмерному восприятию, не можем ли мы тогда допустить, что основная характеристика ноуменальности – восприятие с дальнейшего измерения? Если бы это было так, тогда – говоря языком геометрии – то, что мы называем «Пробуждением», есть пробуждение к следующему полю зрения, то, что мы называем «Освобождением», есть свобода от ограничений кубического зрения, в которое мы заключены, и «Просветление» есть внезапная яркость дальнейшей «вселенной», включающей три предыдущих измерения, в ограничивающей тьме которых мы двигались на ощупь. Это три термина, описывающие перенос субъекта в центр, из которого он может воспринимать объекты в дальнейшей, более широкой и совершенной перспективе.
Если это так, тогда те, кто «пробужден», то есть воспринимают следующее измерение – то, из которого мы обычно наблюдаем и которое, следовательно, наше, – сами воспринимают из еще более дальнего измерения, пятого. Если бы в таком случае существовала какая-то сущность, воспринимающая «пробужденного», она воспринимала бы пятое измерение из центра шестого.
Здесь могут вмешаться метафизики, указывая на иллюзорную тщетность чисто теоретической концепции бесконечной регрессии. Не может существовать никакой сущности, есть только восприятие в каком-то виде, и весь процесс – просто феноменальная интерпретация ноуменальности. Это, таким образом, находится в рамках иллюзорной науки феноменальности и может помочь нам понять только видимый механизм, посредством которого феноменальный объект может познать ноуменальность.
Мы знаем – со слов учителей, если не обладаем собственным опытом, – что «Пробуждение» сопровождается скорым, если не одновременным, устранением всех феноменальных «проблем». Это подобно выбиванию дна у бочонка, так что все запутанное, «нечистое» содержимое нашего феноменального сознания (феноменальный аспект, или отражение, Сознания) исчезает. Вместо того чтобы решать проблемы по одной, подобно отсеканию голов гидры, которые вырастают снова, здесь все проблемы исчезают сразу и навсегда (как результат), будто гидру пронзили в самое сердце.
Но разве это не точная копия того, что мы пытались определить геометрически? Мы предположили, что перенос центра предполагаемой сущности (псевдоцентра) к дальнейшему, более глубокому центру откроет следующее измерение, из которого все предыдущие измерения будут восприниматься в более широкой перспективе. Предположив, что это и есть конечная перспектива, или даже если и нет, если этих перспектив бесконечное множество, разве это не точное описание механизма того, что означает термин «Пробуждение»?
6. «Меня нет, но вселенная есть я»
(Ши Тоу, 700–790 до н. э.)
Логический анализ интуитивного знания
Объекты познаются только как результат реакции органов чувств чувствующих существ на разнообразие раздражителей.
Кажется, что эти раздражители исходят из источников, внешних по отношению к реагирующему механизму, но этому нет другого подтверждения, кроме свидетельства самого реагирующего механизма.
Объекты, таким образом, – просто догадка, поскольку они лишены какого-либо доказуемого существования отдельно от познающего их субъекта.
Поскольку сам субъект непознаваем с помощью органов чувств как объект, он тоже лишь догадка.
Раз действительное существование как объекта, так и субъекта не может быть доказано, значит, существование – не более чем концептуальное допущение, которое с метафизической точки зрения недопустимо.
Таким образом, нет обоснованного подтверждения существования мира, внешнего по отношению к сознанию воспринимающих существ, чей внешний мир тогда – не что иное, как познающие его, то есть сами воспринимающие существа.
Но не может быть и обоснованного подтверждения существования самих воспринимающих существ – ни как объектов, ни как субъектов, – которые в таком случае являются лишь концептуальным допущением сознания, в котором они сознаются.
Отсюда следует, что «сознание» также может быть лишь концептуальным допущением без подтвержденного существования.
Что тогда может обозначать это допущение сознания? На этот вопрос можно ответить только в метафизических терминах, согласно которым сознание можно рассматривать как проявленный аспект непроявленного. Это, видимо, последнее из возможных приближение к выражению концепции того, что по определению непостижимо.
Почему это так? Это должно быть так, потому что источником концептуальности не может быть концептуальность, а только не-концептуальное, поскольку то, что постигает объективно, должно обязательно исходить из объективно несуществующего, проявленное – из непроявленного, так как концептуальность не может постичь или объективировать саму себя – как глаз не может увидеть себя как объект.
Следовательно, сознание можно описать как чистую не-концептуальность, «чистую» – потому что она не замутнена ни концептуальным, ни не-концептуальным, что подразумевает полное отсутствие как утверждающей, так и отрицающей концептуальности.
Не будучи объектом, даже концептуально, никакое «это» не может существовать. Нет никакой «вещи», чтобы иметь название, а там, где нет объекта, невозможен никакой субъект, из чего неминуемо следует полное отсутствие бытия.
Все, что мы можем сделать в отношении того, что мы есть, которое для нас должно быть объективировано как «это», чтобы мы имели возможность говорить о нем, – рассматривать «это» как ноумен феноменов. Но поскольку ни то ни другое не существует объективно, с феноменальной точки зрения это можно понять как абсолютное отсутствие, из которого возникает все присутствие.
Но сознание, или «Ум», не «проецирует» феноменальную вселенную: «оно» ЕСТЬ феноменальная вселенная, проявленная как его объективное «я».
Метафизика, полагаясь на интуицию или прямое восприятие, больше ничего не добавляет и указывает на то, что никакое слово, будь то Абсолют, Логос, Бог или Дао, не может быть ничем, кроме концепции, которая как таковая не имеет никакой фактической достоверности.
То-Что-Есть не может быть ни субъектом, ни объектом, не может быть названо или помыслено и его реализация есть окончательное пробуждение. На него можно только указать, как в процитированной выше фразе:
Меня нет, но видимая вселенная есть я.
