Вячеслав Всеволодович Богданов
Крах лояльности
Ходили слухи, что Свенсон готовится к прибытию Куртиса. В клинике регулярно проводились операции по коррекции психики. Практически все вылеченные пациенты прошли проверку у Кокса и отправились по домам. Неужели Гарсия смог усовершенствовать используемую технологию? Что будет со мной и Полем?
В гостинице мы столкнулись с Куртом, осунувшимся, похудевшим, но радостным.
– Привет, ребята. Говорили, что вы смылись с этого проклятого острова.
– Нет, Курт. Мы передумали и вернулись, – пошутил Поль. – Ты хорошо выглядишь. Что-то случилось?
– Конечно. Комендант сделал мне послабление: без операции разрешил проходить контроль лояльности. Главное в том, что я выдержал проверку у Кокса. Всем говорил, что меня интересует только спорт, но ни одна зараза не слушала. Из-за одной сволочи такого лиха хватил, что до конца жизни хватит. Свенсон объявил, что я совершенно свободен и могу уматывать отсюда.
– Счастливчик, нам остаётся только завидовать. Желаем поправиться, набраться сил и приступить к тренировкам, – пожелал я Курту напоследок.
– А комендант изменился в лучшую сторону, – заметил Поль. – Интересно, что на него повлияло: восстание пациентов или что-то другое?
– Не знаю, – хотел я уйти от ответа.
– Не скромничай. Ты спутал ему планы, лишив любимой дочки. После этого он по-иному взглянул на свои деянии.
– Наверно, ты прав, – согласился я.
По вечерам вместо запрещённой прогулки по острову я посещал спортивную площадку, чтобы размяться и подышать свежим воздухом. Там натолкнулся на Юджина в форме островной охраны.
– Здорово, бывший соратник. Перешёл к нашему врагу Миниху. Чем он тебя прельстил? – спросил я.
– Обещал отпустить с Грейта, если отработаю охранником год, – неохотно ответил он, нервно дотрагиваясь до оружия.
– Не волнуйся, никто тебя не тронет. Лучше скажи, как ты дошёл до такой жизни. Тебе поверили, приняли в компанию, доверили планы, а ты предал нас.
– Я не предатель.
– А кто предупредил Миниха о готовящемся восстании?
– Да, предупредил, потому что не верил в успех вашей затеи и не хотел возможного кровопролития.
– Во как! Оказывается, позаботился о нас бестолковых. Но думаю, что ты расчётливый мерзавец, пожелавший за своё предательство получить свободу. Только ошибся. Свенсон не любит предателей и так просто тебя не отпустит.
– Поживём – увидим. Когда станешь примерным гражданином, тогда и поговорим. Освободи дорогу, а то сделаю больно.
– Ну, ползи, гад, прислуживай хозяевам.
Дни проходили однообразно и скучно. Я не знал, куда деть себя, а Поль пропадал в библиотеке, изучая труды древних философов, будто у них ожидал узнать выход из нашего отчаянного положения. Но скоро наступило тревожное время. Охранник нашёл меня в арестантской зоне и отвёл в Центр изучения мозга к Гарсии.
– Проходи, Питер, присаживайся, – пригласил он. Тебя ожидают новые испытания. Исправительный комплекс Грейта готовится к прибытию господина Куртиса. Успешно проведена серия операций, и группа вылеченных пациентов покинула остров. Советник хочет проконтролировать работу клиники. Он сообщил коменданту, что прилетит через два дня и проверит лояльность преступников, взявших его в заложники: Самойлова и Ренуа. Поэтому завтра тебе и Полю предстоит коррекция психики.
– Спасибо, обрадовал. Скажи, что изменилось в операции за последнее время?
– Добавилась предварительная подготовка: пациенту делается специальный укол, временно парализующий волю. Нововведение придумал Кокс. Кстати, он будет присутствовать при операции.
– Осложнения бывают?
– Коррекция проходит без осложнений, поскольку пациент не контролирует своё поле, но укол имеет массу побочных эффектов. После операции многие жалуются на существенное ухудшение здоровья.
– Что корректируется?
– Раньше для каждого пациента разрабатывалась программа коррекции, учитывающая его индивидуальные особенности. Для этого проводился детальный анализ информационных структур поля. Обработка данных осуществлялась на суперкомпьютере в течение длительного времени. Для массового применения такой подход не годился. Учёные Центра предложили корректировать единый набор характеристик для приведения психики к эталону. Была подготовлена универсальная программа коррекции. Её применили к выбранным пациентам, относящихся к разным типам, и они удачно прошли контроль лояльности.
– Что конкретно достигается?
– Отсутствие недовольства режимом и протестных настроений, согласие с политикой правительства в политике, экономике, социальной сфере и так далее.
– Понятно. Перед выходом на свободу меня покалечат и превратят в примерного гражданина, согласного со всем, что творится в нашей стране. Ужасная перспектива.
– В моём кабинете можно говорить свободно. Я хочу помочь тебе и Полю, но при операции будет присутствовать Кокс, верный пёс Куртиса. Если он заподозрит что-то неладное, то сразу донесёт хозяину.
– Остаётся надеяться на чудо.
Всю ночь мы не спали и пытались представить себя «исправленных».
– Первым делом я заявлю, что распространял в народе вредные политические взгляды и справедливо преследовался полицией. Тебе подложил свинью, когда забрался в багажник машины, – фантазировал Поль.
– А я буду возмущаться: «Поступил как идиот, спрятав опасного преступника в своей квартире. Любой добропорядочный гражданин должен был сразу заложить негодяя властям», – рассмеялся я.
– Но тогда о дружбе можно забыть. Обидно. Представляешь, мы станем чужими людьми, будем испытывать неприязнь, раздражение и, возможно, вражду друг к другу.
– И всё из-за Кокса. Напрасно я остановил Лопеса, когда он избивал мерзавца. Без него Гарсия помог бы нам.
– Питер, не стоит грустить, ещё не всё потеряно, – уверенным голосом произнёс Поль. – Разум, разместившийся в черепной коробке, устроен намного сложнее, чем представляют сотрудники Центра по изучению мозга. Обмануть его, изменив содержимое информационного поля, нельзя. Если разуму дать сигнал, что его ввели в заблуждение, он сможет восстановить первоначальную информацию из резервных источников. Я уверен, что Творец предусмотрел такой спасительный механизм для мозга.
– Оптимистическая и успокаивающая гипотеза. Только чем она может помочь?
– Поступим так. Возьмём по листку бумаги и напишем, что мы подверглись насильственному вторжению в информационное поле. Тюремщики пытались превратить нас в покорных идиотов. Нельзя принимать варварскую трансформацию, надо бороться и освобождаться от вредной коррекции. Ну, что-то в этом духе. Когда пройдём контроль у Кокса, прочтём записки. Наш мозг получит сигнал тревоги и запустит процедуру восстановления.
– Великолепно. У нас появилась уникальная возможность проверить её на практике. Если она подтвердится, то станет научной теорией, а тебя, Поль, признают величайшим мыслителем и будут прославлять в веках.
Под утро я забылся от усталости и грустных мыслей. Мне снилось счастливое детство с молодыми родителями, весёлыми и верными друзьями, когда хотелось всё попробовать и впереди ожидала беззаботная и радостная жизнь. Ностальгический сон прервал настойчивый голос Пьера: «Вставай, Питер, нам надо подготовиться к испытанию».
Мы сделали интенсивную зарядку, написали записки и основательно позавтракали. Вскоре появились охранники и отвели нас в клинику, в кабинет психокоррекции, где находились Гарсия и паукообразный Кокс.
– Что друзья-разбойники добегались? – злорадно улыбнулся злейший враг. – Сейчас господин Гарсия превратит вас в идеальных граждан. Я проверю вашу лояльность, поставлю на лоб клеймо «Годен» и отпущу на свободу. Довольны?
– Конечно. Только перед тем, как покинуть Грейт, мы отловим тебя и сбросим в морскую пучину на съедение акулам. Они давно не ели такого мерзкого человечка, – ответил Поль.
– Ладно, поговорите напоследок. Можете помолиться, если верите в бога. Неизвестно, какими вы будете после коррекции.
– Мы верим лишь в справедливость, – заявил я.
– Как хотите. Гарсия, приступайте, – на лице паука появилась ехидная гримаса.
Гарсия велел раздеться по пояс, посадил меня и Поля в аппарат, закрепил ремнями руки, ноги и голову. Кокс подошёл к столу, на котором лежали два заправленных шприца. В этот момент в кабинет вошёл комендант.
– Господин Свенсон, пациенты Самойлов и Ренуа подготовлены к проведению коррекции психики, – доложил Кокс. – Разрешите начать?
– Кокс, я забираю вас. Нужно срочно обсудить вопросы, связанные с контролем лояльности исправленных пациентов. Гарсия, продолжайте работу, – распорядился комендант.
– Но я должен присутствовать при проведении операций, – пытался возразить Кокс.
– Вы сомневаетесь в квалификации господина Гарсия? – раздражённо произнёс Свенсон.
– Нет. Можно я хотя бы сделаю уколы?
– Кокс, вы испытываете моё терпение. Оно не безгранично. Уколы не хуже вас сделает Гарсия. Пошли, – сердито приказал комендант.
Свенсон и Кокс вышли из кабинета. Гарсия взял со стола шприц, подошёл ко мне, оттянул кожу на плече, проколол её иглой насквозь, выдавил адскую жидкость из шприца на руку и вытер её ватой.
– Здесь всё фиксируется средствами слежения, – прошептал он. – Попробую помочь вам.
Потом он повторил те же манипуляции с Полем.
– Расслабляющее средство скоро начнёт действовать, – произнёс он.
Через десять минут Гарсия уселся за пульт управления психокорректора и что-то нажал.
– Программа коррекции выполняется в течение часа, – пояснил он.
Установка мерно гудела, как прошлый раз, но её воздействие я не почувствовал. Видимо, Гарсия вместо программы коррекции запустил какую-то безопасную утилиту. Когда псевдокоррекция закончилась, Гарсия позвал охранников, выпустил меня и Поля из аппарата.
– Можете уводить пациентов, – распорядился он.
Неожиданно распахнулась дверь и в кабинет влетел запыхавшийся Кокс.
– Операция с пациентами Самойловым и Ренуа проведена по утверждённой комендантом технологии и успешно завершена, – сообщил Гарсия.
– Меня обмануть не удастся, – зашипел свирепый паук.
– Ты о чём, Кокс? Если есть сомнения, можешь просмотреть запись регистраторов.
– Обязательно это сделаю. Если увижу махинации, тебе, Гарсия, не поздоровится, а твои подопечные пройдут повторную коррекцию.
– Кокс, ты, кажется, забыл, что являешься всего лишь начальником отдела контроля. Прекрати свои хамские выходки.
– Ошибаешься, я полномочный представитель советника Куртиса. Одно моё слово и тебя вышвырнут с Грейта.
– За своё место совсем не держусь. Охранники, уводите пациентов.
В гостинице мы облегчённо вздохнули.
– Нам сказочно повезло: комендант вовремя увёл злобного Кокса, а Гарсия выполнил своё обещание. В результате мы избежали опасного укола и операции, – подвёл итог я.
– Думаю, что вмешательство Свенсона было неслучайным, – размышлял Поль. – Скорее всего, он специально удалил Кокса из кабинета по надуманной причине.
– Получается, комендант нам помог. Почему?
– Всё просто, Ромео. Ты вторгся в его отношения с дочерью. Если Кокс загубит тебя, то комендант потеряет навсегда Алис.
– Но завтра бдительный Кокс будет пытать нас в присутствии Куртиса, и обман вскроется. Гарсию уволят, нам опять будут вправлять мозги, но уже по-настоящему. Кокс получит повышение по службе. На что же надеялся комендант?
– Может мы ошибаемся в своих рассуждениях. Возможно, Свенсон хотел не нам помочь, а избавиться от Гарсии, виновника всех неудач.
– Тогда мы станем жертвами коррекции, и Алис не простит этого отцу.
– Комендант потеряет дочь в любом случае. Либо Алис лишится любимого и проклянёт отца, либо уедет с тобой в Россию.
Мы ещё долго перебирали варианты, и не было ни одного, благоприятного для нас.
– Давай спать, – предложил Поль. – Завтра узнаем, как Свенсон относится к своему будущему зятю. Лично я надеюсь, что он души в тебе не чает.
Утром, по традиции, сделали интенсивную зарядку, помогающую мобилизоваться в отчаянных ситуациях. В столовой от обслуживающего персонала узнали последние новости. Советник Куртис прибыл на остров и похвалил коменданта за особые меры безопасности. Сейчас Свенсон докладывает ему о доработанной технологии исправления преступников. Видимо, скоро дойдёт очередь до нас.
– Я придумал, как противостоять воздействию контроллера лояльности, – заявил оптимист Поль. – Буду про себя постоянно твердить и на все вопросы отвечать одно и тоже: «Я люблю президента, уважаю правительство, восторгаюсь нашими мудрыми законами, обожаю советника Куртиса и ненавижу мерзкого Кокса». Это же эталон истинного гражданина.
– Надо убедительно и достоверно демонстрировать лояльность, иначе себя загубим и Гарсия подставим, – возразил я.
После обеда заявились охранники и повели нас к Коксу. Отдел контроля размещался в просторном помещении, большую часть которого занимали места для испытуемых. Контроллер лояльности мог работать в автоматическом режиме, проверяя лояльность сразу десяти пациентов, и ручном режиме с участием оператора с одним пациентом. За пультом управления сидел довольный, ехидно улыбающийся Кокс, а на местах для наблюдающих – Куртис и Свенсон.
– Пациенты Самойлов и Ренуа прошли коррекцию психики по универсальной программе. Операцию проводил научный руководитель Гарсия в присутствии начальника отдела контроля Кокса, – доложил комендант. На лице Кокса появилась недовольная гримаса.
– Приятно видеть на Грейте знакомых преступников, нарушивших массу законов, – Куртис внимательно посмотрел на меня. – Хочется верить, что теперь вы будете иначе смотреть на окружающий мир: правильно оценивать деятельность президента, правительства, государственных структур, понимать и одобрять наши законы, установленные правила и порядки, бороться с их нарушителями. Что скажешь, пациент Самойлов?
– Я искренно раскаиваюсь в совершённых преступлениях. Мне стыдно за организацию бунта на острове, захват заложника и побег за границу. Эти правонарушения были следствием моего искажённого, нелогичного взгляда на политические, экономические и социальные явления в нашей стране. Если меня отпустят на свободу, то я поменяю свою гражданскую позицию и оправдаю ваше доверие, – самозабвенно врал я. Поль еле сдерживался от смеха.
– Замечательно сказал, если только не наврал, чтобы обмануть меня. Твою искренность мы проверим. А ты что скажешь, пациент Ренуа?
– Я понял, что глубоко заблуждался в своих взглядах на устройство нашего общества и законы, по которым мы живём, – коротко ответил Поль, стараясь выглядеть серьёзным.
– Ладно, говорите вы складно. Посмотрим, что будет при контроле лояльности. Кокс, запускайте автоматический режим.
– Слушаюсь, господин Куртис, – отозвался покрасневший от волнения Кокс.
Он усадил меня и Поля в кабины для испытуемых, надел шлемы на головы, что-то нажал на пульте управления.
– Контроль будет длится тридцать минут, – проинформировал он.
В кабине было темно и душно. Прошло минут двадцать, но никакого влияния контроллера я не почувствовал. Мне не задавали вопросов и не требовали ответов. Что происходит? Возможно, усовершенствованный контроллер работает по-другому, или Кокс что-то перепутал. От скуки у меня стали закрываться глаза, потянуло в сон. Наконец дверь кабины открылась. Кокс снял шлем с моей головы и рукой показал на выход. Поль уже стоял перед советником. Я подошёл к нему.
– Господин советник, пациенты Самойлов и Ренуа выдержали контроль лояльности, – дрожащим голосом доложил Кокс.
– Прекрасно. С этого момента вы возвращаетесь к обычной жизни. Кем вы были до совершения преступлений? – поинтересовался Куртис.
– Я занимался искусственным интеллектом в известной фирме, – ответил я.
– А я трудился в государственном ведомстве финансовым аналитиком, – нехотя произнёс Поль.
– Вы востребованные специалисты и можете принести пользу стране. Я сообщу правительству, что исправительный комплекс Грейта готов к работе в штатном режиме. Свенсон, поздравляю вас с успешным выполнением программы «Лояльность». Я буду ходатайствовать о вашем награждении, – Куртис пожал руку коменданту.
– Господин советник, разрешите провести изменения в руководстве комплекса. Прошу удовлетворить просьбу Гарсии об увольнении, а на его место назначить Кокса. Он проявил себя, как опытный руководитель, – попросил Свенсон.
– Раньше у вас было другое мнение о Коксе, – удивился Куртис.
– Признаюсь, что ошибался.
– Хорошо, согласен с вашим предложением.
Довольный советник в этот же день улетел. Нам разрешили покинуть остров, но корабль на материк уходил через два дня. Пользуясь полученной свободой, мы бродили по острову и радовались необычайному везению.
– Мне кажется, что Кокс при контроле лояльности не включал автоматический режим и обманул Куртиса, – поделился я своей догадкой. – Во всяком случае, никакого влияния контролера я не почувствовал.
– Ты прав. Я поначалу подумал, что доработанный контроллер не задаёт вопросы и не анализирует ответы, а копается в информационном поле, но вряд ли так можно оценить лояльность. Сомнения возникли, когда бледный Кокс дрожащим голосом докладывал результат проверки.
– Неужели Кокс пошёл на должностное преступление и предал своего патрона? – удивился я.
– Но взамен он получил должность научного руководителя.
– Непонятно, как комендант будет дальше работать со своим недругом.
– Питер, лучше скажи, будешь просить руки Алис у коменданта? – пошутил Поль. – Он спас нас от верной гибели ради этого события.
– Получилось бы оригинально: я заявился в дом Свенсонов, встал на колени и произнёс: «Дорогой Олле, прости гада за все принесённые беды и отдай в жёны свою любимую дочь». Чтобы он сделал со мной?
– Взял за шиворот и спустил с крыльца, – рассмеялся Поль.
Вот и настало расставание с Грейтом. Мы забрали из гостиницы пожитки и отправились на причал. Охранники поздравили нас и пропустили к спуску в бухту. На корабле встретили радостного Гарсия.
– Привет, парни, – поздоровался он. – Рад, что вас освободили. Я тоже вырвался с проклятого острова. Куда собираетесь податься?
– Вместе с матушкой и Алис поеду в Россию, – поделился я планами.
– Кто-то должен остаться в этой несчастной стране и бороться за её светлое будущее. Жалко, что с другом теперь не увижусь, – грустно произнёс Поль.
– А я хочу продолжить изучение информационного поля человека, но не в этой стране. Хочется поработать в России. Попробую получить российское гражданство.
Корабль лихо развернулся и, разбивая гребни волн, помчался к материку. Мрачный вулканический остров постепенно растаял в дымке.
Глава 8
Чтобы наладить испорченные отношения с дочерью, я решил тайно помочь Самойлову покинуть остров живым и здоровым. Осуществить задуманное мог помешать Кокс, глаза и уши советника. Нужно было избавиться от него и ликвидировать экспериментальное отделение. Подготовил приказ и направил его на согласование Куртису. Через пару дней он связался со мной.
– Олле, я ознакомился с вашим приказом. Почему вы собрались уволить Кокса?
– Он своими экспериментами вызвал возмущение пациентов, переросшее в бунт, захват власти на острове и массовый пробег. Чтобы стабилизировать обстановку на Грейте надо уволить ненавистного экспериментатора и ликвидировать его отделение.
– Я согласен с ликвидацией экспериментального отделения, но Кокс должен остаться. Создайте отдел контроля, предназначенный для проверки лояльности исправленных преступников, и назначьте начальником Кокса.
– Хорошо, господин Куртис.
– Олле, надо вводить комплекс в штатную эксплуатацию. Через месяц буду на острове и проверю вашу работу. В частности, хочу посмотреть на преступников, которые захватили меня и пытались бежать за границу. Проведите коррекцию их психики, а Кокс проверит их лояльность.
В моём распоряжении был месяц, чтобы отладить технологию и организовать поточное исправление пациентов. Слабым местом оставалась коррекция психики. Эту проблему обсудил с научным руководителем Центра.
– Гарсия, используемое оборудование имеет низкую производительность. Его необходимо усовершенствовать для надёжной и безопасной обработки сотни пациентов в день. Что можно сделать за месяц?
– Немного. Чтобы увеличить производительность психокорректора нужно отказаться от детального сканирования поля пациента, обработки огромного массива полученных данных, формирования индивидуальной программы коррекции. Надо подготовить универсальную программу, которая будет приводить в соответствие с эталоном наиболее важные характеристики психики. Тогда задача упрощается. Кроме того, в психокорректоре можно создать несколько мест, на которых параллельно будет проводиться работа с несколькими пациентами. Все эти усовершенствования повысят производительность оборудования, но качество операции пострадает. Безопасность коррекции – самый больной вопрос. Сейчас мы можем проводить операцию только после укола Кокса, который приводит к тяжёлым побочным эффектам.
– Проблему с качеством операции можно решить. В контроллер лояльности придётся ввести автоматический режим параллельной проверки нескольких пациентов. Контроллер будет проверять только те характеристики, с которыми оперировала программа коррекции.
– Упрощённое исправление будет ненадёжным. Полагаю, что через год или раньше мозг восстановит изменённую информацию в поле, и примерный гражданин вступит в противоречие с режимом.
– Серьёзное опасение. Если выяснится, что тысячи исправленных преступников опять начали нарушать законы, то возникнет катастрофическая ситуация. К сожалению, другого варианта у нас нет.
– Господин Свенсон, я не хочу участвовать в опасной авантюре. Отпустите меня с Грейта. На моё место давно претендует Кокс. Пусть он попробует что-нибудь сделать.
– Хотите бросить меня в самый ответственный момент. Нет, дорогой научный руководитель, выпутываться из этого гиблого дела будем вместе. Мы любой ценой должны выполнить требования Куртиса и запустить комплекс в штатную эксплуатацию. Что делать потом, подумаем позже. Срочно запланируйте разработку документации и изготовление усовершенствованных психокорректора и контроллера лояльности. Я отберу среди пациентов группу отъявленных преступников, на которых и проверим работу доработанного комплекса. Времени мало, придётся трудиться напряжённо.
Гарсия меня не подвёл. Его учёные и инженеры работали по шестнадцать часов в сутки и оперативно подготовили необходимую документацию, по которой было доработано оборудование. Усовершенствованный комплекс испытали на группе пациентов, которые успешно выдержали контроль лояльности. Правда, многие из них жаловались на ухудшение здоровья. О результатах работы доложил Куртису. Он сообщил, что через несколько дней прибудет на Грейт.
Наступило время для решительных действий, и многое зависело от Гарсии и Кокса.
– Срочные дела завершены. Теперь можно поговорить о вашем желании разорвать контракт. Не передумали? – спросил я Гарсию.
– Я никогда не хотел работать по программе «Лояльность», но обстоятельства заставили.
– Скоро на Грейт пожалует советник, чтобы проверить нашу работу. В частности, он желает увидеть исправленных пациентов: Самойлова и Ренуа. Они будут проходить контроль лояльности у Кокса в присутствии Куртиса. До приезда советника надо выполнить коррекцию психики друзей. Операцию будете проводить вы, а наблюдать – Кокс. Теперь главное: психика и здоровье Питера не должны пострадать. Вы меня поняли?
– Да, но Кокса обмануть невозможно.
– Кокса я беру на себя, остальное в ваших руках. Если сделаете, как я хочу, то отпущу на свободу. Договорились?
– Да.
Затем я встретился с бдительным и несговорчивым контролёром.
– Кокс, вы безусловно знаете, что скоро прибудет советник. Два исправленных пациента будут проходить контроль лояльности в вашем отделе.
– Вы говорите о Самойлове и Ренуа? Эти бандиты чуть не угробили господина Куртиса.
– Да, о них. Есть предложение: вы получите должность научного руководителя, если выполните одно условие.
– Как интересно. Что же я должен сделать?
– Пустячок: обмануть любимого патрона. Нужно, сымитировать контроль и доложить Куртису, что Самойлов и Ренуа удовлетворяют требованиям лояльности.
– Толкаете на должностное преступление. Вот расскажу о нашем разговоре советнику, и, возможно, займу ваше место.
– Наивный человек, кто вам поверит. Если проверка провалится, то виноватым будете вы.
– Почему?
– Очень просто. Вы будете контролировать коррекцию психики пациентов и проводить проверку их лояльности. Не рекомендую конфликтовать со мной.
– Пытаетесь запугать? Вы хотите подставить меня, а потом уволить, как провинившегося сотрудника.
– Советую хорошенько подумать, чтобы позже не пожалеть об упущенной возможности.
За день до прибытия Куртиса я назначил операцию Самойлову и Ренуа. Когда охранники доставили пациентов в клинику, я убрал оттуда Кокса, чтобы он не мешал Гарсии.
– Вы специально оставили Гарсию без моего присмотра, чтобы он мог мухлевать, – возмущался Кокс.
Я отвёл его в свой кабинет и, не торопясь, говорил о приёме высокопоставленного начальника, подготовке доклада о результатах доработки исправительного комплекса Грейта, организации проверки лояльности пациентов. Кокс злился, пыхтел, сопел, но вынужден был слушать. Я отпустил его перед окончанием операции. Кокс подскочил, как ужаленный, и помчался в кабинет психокоррекции, но было поздно. Гарсия сделал то, что я требовал. Эту партию прислужник Куртиса проиграл безоговорочно.
На следующий день остров обезлюдел, только охранники и роботы дежурили около объектов инфраструктуры. Сотрудники Центра и клиники находились на рабочих местах, а пациенты сидели в гостинице. Советника встретил почётный караул, выстроенный рядом с вертолётной площадкой.
– Вижу, Олле, вы учли свои ошибки, – похвалил Куртис. – У меня мало времени. Показывайте, что сделали.
Я рассказал об усовершенствовании психокорректора и контроллера лояльности, о возможности поточного исправления преступников. Советник сиял от удовольствия. После короткого перерыва мы приступили к проверке лояльности Самойлова и Ренуа. Теперь всё зависело от выбора, сделанного Коксом. Он колебался, пока не понял, что моё положение основательное и устойчивое, и вряд ли советник поверит ему. Когда бледный Кокс дрожащим голосом объявил, что пациенты выдержали контроль, стало понятно, что он предал хозяина. Друзья были признаны свободными лояльными гражданами. Через два дня на обзорном экране системы слежения я наблюдал, как Питер, Поль и Гарсия отбыли на материк. Для них кошмар благополучно закончился.
Довольный Куртис улетел докладывать руководству о запуске исправительного комплекса Грейта. Я поздравил Кокса с повышением.
– Я выполнил своё обещание: приказом, согласованным с советником, вы назначены научным руководителем Центра изучения мозга. Иногда бывает выгодно поменять хозяина, – не удержался я и нажал на болевую точку предателя.
– Не радуйтесь, Свенсон, я найду способ отомстить вам, – злобная усмешка промелькнула на лице Кокса.
– Сначала хорошо подумайте. Ваш преступный обман Миних детально зарегистрировал. Если эти материалы окажутся у Куртиса, то на вашей карьере можно поставить жирный крест.
– Как чувствовал, что подставите меня и будете держать на крючке.
– С такими скользкими типами по-другому нельзя. Впрочем, можете не беспокоиться. Будете хорошо работать и выполнять мои указания, никто не узнает о ваших грехах.
Через неделю позвонил советник.
– Олле, ваш самоотверженный труд по созданию исправительного комплекса Грейта высоко оценён. Вы награждены орденом «За выдающиеся заслуги». Поздравляю.
– Спасибо. У меня есть просьба, которая вам может показаться странной.
– Говорите.
– Я хотел бы закончить работу на Грейте, отдохнуть и заняться своими семейными делами.
– Честно говоря, я ожидал услышать что-то такое. Безусловно, вы переросли комендантскую должность. Впереди на Грейте однообразная работа по сложившейся технологии. Вам нужно новое масштабное дело с массой нерешённых проблем. Ну, хорошо, можете отдохнуть пару месяцев. Я подумаю, где использовать ваш организаторский талант. Кого рекомендуете себе на замену?
– Миниха, начальника охраны Грейта. Он не специалист в нейробиологии, в теории информационных полей, но прекрасный руководитель. Пусть Кокс занимается исправлением преступников, а Миних – хозяйственными делами.
– Хорошо, отдыхайте.
Перед отбытием с острова встретился с Минихом.
– Жалко с тобой расставаться, – признался ему. – Ты всегда был верным и умелым помощником. Я закончил работу и покидаю Грейт. Ты назначен комендантом. Приказ, подписанный Куртисом, находится в системе электронного документооборота.
– Что случилось, Олле?
– Устал я от жестокости, несправедливости и чуть не потерял дочь. Всю жизнь стремился к высокому общественному положению, хотел войти в круг элиты и ради этого жертвовал принципами морали, творил неправедные дела. Стечение обстоятельств заставило взглянуть на окружающую действительность с другой стороны.
– Что собираешься делать?
– Хочу купить домик где-нибудь в сельской местности и отдохнуть.
– Если понадобится помощь, сообщи.
– Спасибо.
После разговора мы обошли остров и обсудили проблемы, которыми придётся заниматься Миниху. Потом спустились к бухте. На причале меня ожидал корабль. Как только вступил на его борт, он отчалил и издал протяжный гудок.
Начало свободной жизни провёл в давно пустовавшей городской квартире. В глобальной сети подобрал подходящий дом в глухой глубинке, нанял агента по недвижимости. Он помог мне оформить покупку. Дом требовал ремонта, и им занялась местная строительная фирма. Через месяц я переселился из шумного и многолюдного города в спокойную провинцию с размеренной жизнью, нетронутой природой и простыми доброжелательными жителями. Первую неделю бесцельно бродил по окрестностям, наслаждался свободой и размышлял о своей деятельности на Грейте, конфликте с Алис, бунте пациентов, благородном Питере. По вечерам меня одолевала жуткая тоска, и я понял, что жить так нельзя. Нужно отвлекающее интересное занятие. В молодые годы я увлекался цифровой живописью. Друзья и знакомые хвалили. Позже появились другие интересы, и юношеское увлечение забылось. Теперь оно весьма пригодилось. Я приобрёл производительный компьютер, графические программы и начал творить. Поначалу получалось примитивно и бездарно. Руки не слушались, старые навыки казались потерянными. Но постепенно положение изменилось в лучшую сторону. Я помещал свои творения на порталах любителей цифровой живописи и получал хорошие отклики.
Прошло три месяца, а Куртис обо мне так и не вспомнил. Видимо, нашёл более способных и энергичных помощников. Впрочем, я не хотел ввязываться в очередное паскудное дело, а других у советника не было. Алис пропала в бескрайней России и упорно молчала. Я пытался дозвониться до неё, но каждый раз получал сообщение: «Абонент недоступен». В провинциальной тиши я оказался отрезанным от внешнего мира, который суетился, спешил, радовался, ненавидел и ничего не хотел знать о моём существовании. Блокаду прорвал звонок Миниха.
