Вячеслав Всеволодович Богданов
Крах лояльности
Глава 1
Рабочий день в фирме закончился, и сотрудники разошлись по домам. Я последовал их примеру. На выходе робот-охранник вежливо пожелал доброго вечера. На лифте спустился в подземный гараж, где было прохладно и сыро. Автомобиль, заметив меня, заморгал фарами и открыл дверь.
– Едем домой? – спросил автопилот.
– Нет, надо навести матушку. Я сяду за руль.
– Не советую: в городе напряжённая дорожная обстановка.
– Мне надо отвлечься от повседневных забот.
– Тогда поезжайте в объезд. Так быстрей и безопасней.
С загруженной магистрали я свернул на полупустую дорогу, проходившую по городским окраинам. Старые дома, узкие, плохо освещённые улицы, неубранный мусор создавали резкий контраст с фешенебельным, преуспевающим центром. Здесь обитали старики и безработные, и, к моему стыду, жила моя мать. Неоднократно пытался перевезти её из этих унылых мест, но она каждый раз отказывалась, ссылаясь на свои привычки. Её небольшой домик находился почти на краю города. Сегодня здесь наблюдалось необычное оживление: полицейские окружили толпу демонстрантов, протестующих против глобальной роботизации, отсутствия работы и бездействия правительства. Раздавались свистки, крики. Полицейские грузили нарушителей в фургон. Я вышел из автомобиля, достал из багажника подарок и пошагал к дому. Старушка обрадовалась, открыв мне входную дверь. Я поздравил её с днём рождения.
– Спасибо, что не забыл обо мне, – засмеялась она. – Проходи, я приготовила что-то вкусненькое.
– Неужели спекла мой любимый пирог? – удивился я, уловив знакомый с детства аппетитный запах.
– Ты всегда был сластёной.
Внутри дома царила чистота и порядок. В столовой меня ждало знатное угощение.
– И часто здешний народ митингует? – поинтересовался я, устроившись поудобнее в кресле.
– Я не бедствую, а люди едва сводят концы с концами. От безысходности и бунтуют. Но это всё бесполезно. Видел, как с ними обходится полиция.
– Куда их увозят?
– Многие отбывают наказание на грязных общественных работах и возвращаются, а зачинщики пропадают куда-то. Знающие люди говорят, что на них ставят медицинские эксперименты.
– А как же права человека?
– Сынок, эти права написаны для благонадёжных и состоятельных граждан, которые в нашей местности не водятся.
– Не боишься так резко судить о власти?
– Мне бояться поздно.
– Ты сегодня грустная.
– Знаешь, Питер, я подумала, что всё могло быть иначе. Жалею, что не уговорила мужа остаться в России.
– Ты никогда не рассказывала, почему вы с отцом приехали в чужую страну и остались здесь жить.
– Георгий был замечательным учёным. Он разработал гипотезу информационных полей, которая вступила в противоречие с современной наукой и не признавалась ей. Он совсем отчаялся, но неожиданно пришло приглашение на работу за границей. После долгих сомнений Георгий принял его, и мы приехали сюда.
– Отец мало рассказывал о своей работе.
– Здесь он нашёл единомышленников. Местный университет предоставил возможность проводить исследования. Всё складывалось удачно: научные достижения, признание результатов работы, высокооплачиваемая должность, покупка дома, путешествия по Европе. Мы смогли дать тебе прекрасное образование.
– До сих пор не понимаю, что произошло потом.
– Приборы и методики, созданные отцом и группой учёных, могли использоваться как для блага людей, так и во вред им. Они предназначались для лечения больных, а могли применяться для психической обработки населения, чтобы превратить его в общество послушных и лояльно настроенных граждан. Отцу и его сотрудникам настойчиво предлагали заняться вторым направлением работ. В этом была заинтересована правящая верхушка. Отец категорически отказался, а некоторые соратники предали его и согласились. После этого наша жизнь пошла под уклон. Контракт с отцом был разорван. Он перебивался случайными заработками. Денег хронически не хватало. Новый просторный дом пришлось продать и переселиться в этом старенький на окраине. Стрессы, переживания губительно повлияли на здоровье отца. Его больное сердце не выдержало. Я осталась одна. Хорошо, что к этому времени ты стал квалифицированным специалистом и устроился на высокооплачиваемую работу.
– Печальная получилась история.
– Оставим прошлое в покое и лучше займёмся пирогом.
Я просидел у матери больше обычного. Она провожала меня, стоя на крыльце своего старого дома. Уходя, почувствовал исходящую от неё жгучую волну грусти и одиночества.
Подойдя к автомобилю, закрыл забытый багажник.
– Теперь домой, – приказал автопилоту.
Всю дорогу по окраинам встречалась полиция. Она явно кого-то искала. Стражи порядка подозрительно заглядывали в окошко машины, но не останавливали.
Автомобиль припарковался около многоэтажного жилого дома, где я снимал квартиру. Неожиданно раздался настойчивый стук.
– Открой, – приказал автопилоту.
Из багажника вылез худощавый, среднего возраста мужчина с завивающимися русые волосами, голубыми глазами, чуть крупноватым носом, широкой улыбкой, в старомодном плаще и потертых брюках.
– Кто вы такой и как попали в машину? – спросил я.
– Поль, – представился он. – Бывший финансовый аналитик, теперь безработный, нелояльно настроенный к властям гражданин. Скрываюсь от полицейского преследования. В машину забрался, когда вы ушли, не закрыв багажник.
– Что собираетесь делать?
– Отсижусь несколько дней где-нибудь
– Вас быстро найдут, тут кругом видеокамеры.
– Буду внимательным и осторожным.
– Вы же не убийца, не вор, не грабитель?
– Я требую, чтобы власти страны относились к своим гражданам по-человечески. За это меня считают опасным преступником.
– Могу помочь вам.
– Вы очень рискуете.
– Поступим так. Вы отойдёте за угол дома, будто ушли отсюда. Я положу в мусорный контейнер мешок со своей рабочей одеждой. Переоденетесь, чтобы вас не узнали, и войдёте в вестибюль.
Когда появился переодевшийся Поль с накинутым на голову капюшоном, мы поднялись на лифте, прошли по коридорному лабиринту и, наконец, оказались в просторной квартире.
– Не стесню вас своим присутствием? – спросил Поль.
– Ничуть. Занимайте гостевую комнату. Там есть всё необходимое, чтобы отдохнуть. А это моя домашняя хозяйка, – показал я на робота. – Люси, приготовь нам ужин.
– Как вы стали безработным? – поинтересовался я, когда мы сидели в столовой.
– Самым банальным образом. Не так давно считал себя преуспевающим человеком. Работал в солидном государственном учреждении, хорошо зарабатывал, снимал коттедж за городом, строил планы на светлое будущее. И вдруг всё рухнуло. Началось с того, что мне поручили подготовить обоснование и план финансирования секретной программы. Она предусматривала создание средств психического воздействия на население с целью подавления протестных настроений и формирования лояльного гражданского общества. Когда я вник в суть программы, мне стало страшно и противно. Не ожидал от наших правителей беспринципности и цинизма. Возникла неприятная дилемма: или я забываю о своих благородных порывах и занимаюсь порученным делом, или отказываюсь от него со всеми вытекающими последствиями. Я долго мучился и сомневался, пытался найти третий альтернативный путь, но его не было. В результате благородные порывы взяли верх. Меня занесли в чёрный список и стали преследовать. Вмиг я растерял своё благополучие: социальный статус, кредит доверия, работу. Стал безработным изгоем. Из шикарного коттеджа переселился в полуразвалившийся и брошенный дом. Здесь на окраине нашёл своих сторонников, готовых бороться за справедливость.
– Я кое-что слышал об этой программе. Первой жертвой её стал мой отец, отказавшись участвовать в ней.
– Вы поддерживаете движение за справедливое переустройство общества?
– К такому радикальному шагу я не готов, хотя считаю, что общество, в котором научно-технический прогресс вместо процветания приводит к обнищанию большинства населения и обогащению горстки предприимчивых людей, является ненормальным и требует реформы. Вероятно, причиной является преступная деятельность правительства и президента.
– Браво, хорошо сказали.
– Давайте отдыхать. Прошедший день был тяжёлым и у вас, и у меня.
– Питер, спасибо за помощь. Завтра я уйду.
На следующий день, вернувшись с работы, я не застал его в квартире. Прошла неделя, и я стал забывать об этой истории. Однако скоро выяснилось, что она только начиналась. Первый тревожный звонок прозвучал, когда директор фирмы вызвал меня и сообщил, что мой кредит доверия резко понизился. Это важнейшая персональная характеристика, которая существенным образом влияет на судьбу человека. Она формируется на основе многосторонней информации, собираемой о каждом гражданине. Все его поступки фиксируются разнообразными средствами слежения и анализируются системой контроля лояльности.
– Питер, вы отличный специалист, – заявил он. – Я доволен вашей работой, но, если в течение трёх дней не разберётесь с возникшей ситуацией, буду вынужден уволить вас. Не хочу это делать, но таковы законы нашей страны.
«Угораздило же Поля залезть в мою машину», – подумал я. Пока раздумывал о случившемся, на коммуникатор поступило уведомление, содержащее требование добровольно явиться в отделение полиции, иначе буду доставлен туда под конвоем. В полиции дежурный отвёл меня в комнату для допросов. После утомительного ожидания появился следователь: низкорослый, полноватый тип, с маленькими злыми глазками, носом с горбинкой, неопрятной бородой, пухлыми короткими руками. Он вызвал у меня отвращение.
– Ваши имя и фамилия? – начал он.
– Питер Самойлов, – ответил я.
– Вы знакомы с Полем Ренуа? Предупреждаю: говорите только правду, не усугубляйте своего положения.
– А кто такой Ренуа?
– Бывший финансовый аналитик, нарушивший закон. Вот его фото, – следователь показал рукой на экран, размещённой на стене.
– Первый раз вижу.
– Враньё. Он провёл у вас в квартире целый день.
– Вы можете это доказать?
– Конечно, достаточно построить простейшую логическую цепочку. Видеокамера зафиксировала, как Ренуа забрался в багажник вашей машины. Вы в это время находились в доме своей матери. Потом, не заметив его, вы закрыли багажник и поехали домой.
– А почему вы его сразу не арестовали?
– Чтобы проверить вашу лояльность. После остановки автомобиля Ренуа вылез из багажника и вступил с вами в контакт.
– Я отказал ему в помощи, и он ушёл.
– Вы положили в мусорный контейнер какой-то мешок и отправились в жилой дома. Через пять минут Ренуа подошёл к контейнеру и вытащил ваш мешок. Там оказалась одежда, в которую он переоделся, спрятавшись за кустарником. Потом он проследовал в дом.
– После того, как Поль вылез из багажника и ушёл, я его больше не видел.
– Опять врёте, Самойлов. В доме, где вы живёте, ведётся видеоконтроль. Он зафиксировал, как вы с Ренуа вошли в квартиру. Вот фрагмент записи. Что скажите теперь?
– Незаконное вторжение в личную жизнь, – возмутился я. В этот момент на череп следователя уселся упитанный комар и вонзил в него своё жало. «Спасибо, друг», – мысленно поблагодарил его.
– Ой, – воскликнул следователь и треснул пухлой лапой по лысине. – Сколько крови гад высосал. – Ладно, продолжим. В своей квартире вы не остались без присмотра. Из аудиозаписи разговора с Ренуа следует, что вас не устраивает «преступная деятельность правительства и президента». Эти неосторожные слова можно трактовать, как готовность участвовать в государственном перевороте.
– Вы вторично нарушили закон, установив жучки в моей квартире.
– Жучки тут не причём. Помогла ваша Люси. По закону роботы обязаны сообщать полиции любые сведения, необходимые для расследования преступлений.
– О каких преступлениях вы говорите?
– Вы укрыли опасного преступника, согласились с его взглядами, высказали недоверие правительству и недовольство существующим строем. Это потянет на высшую меру наказания. Скоро, впрочем, узнаем, что вы заслужили. Все материалы я передам в Судейскую систему. Она работает очень оперативно. Раньше судьи вершили правосудие месяцами. Теперь искусственный интеллект быстро и объективно выполняет эту работу.
– А как же моя защита? Я смогу нанять адвоката?
– Самойлов, вы что с Луны свалились? Судебный искусственный интеллект выполняет функции судьи, прокурора и адвоката. Он использует материалы следствия, информацию, собранную многочисленными следящими и контролирующими средствами, свод законов и базу прецедентов. Рассмотрение дела занимает у него десять минут. Вам придётся немного подождать.
Следователь вышел, оставив меня одного. Бесконечно долгие десять минут истекли, но никто не появился. Я стал нервничать, предчувствуя что-то ужасное. Высшая мера наказания, что она означает? Раньше по этой статье преступников казнили, сажали на пожизненный срок в тюрьму. А теперь?
Дверь открылась, и появились судебный чиновник в мантии и конвоир.
– Гражданин Самойлов, вы признаны виновным в укрывательстве опасного преступника и сговоре с ним. Вам назначена высшая мера наказания, – чиновник зачитал безобразно краткий и беспредельно наглый приговор.
Конвоир надел мне на руки браслеты и отвёл в камеру временного содержания. Когда дверь закрылась, я огляделся: несколько кроватей, стол, стулья, санузел, небольшое окно, закрытое решёткой, и рядом с ним единственный арестант. Присмотревшись, я узнал его.
– Поль, вас всё-таки арестовали?
– В той стране невозможно уйти от всевидящего ока системы контроля лояльности. Как жалко, что вы пострадали из-за меня. Приговор зачитали?
– Да, получил высшую меру наказания.
– Собрат по несчастью.
– Что же теперь будет с нами? Высшая мера – это что-то ужасное?
– Не бойтесь. Лишать жизни и гноить в тюрьме не станут. Подобные жестокие наказания остались в прошлом. Им на смену пришло изощрённое и, по мнению законодателей, гуманное, экономически целесообразное наказание: психика преступника подвергается коррекции, в результате которой злостный нарушитель закона превращается в послушного, исполнительного и лояльного к властям гражданина.
– Я кое-что слышал о работах по психической обработке населения. Мой отец отказался в них участвовать, а некоторые учёные, более рациональные и беспринципные, согласились.
– А мне довелось присутствовать на заседании в министерстве безопасности, где рассматривалась программа «Лояльность». Она предусматривала проведение исследований по целенаправленному воздействию на психику человека и создание специальных средств подержания лояльности. Куратором программы назначен советник президента Куртис.
– И что было сделано?
– Результаты мне не известны. Куртис – опытный организатор и жёсткий руководитель, облечённый широкими полномочиями. Думаю, что он сделает всё, чего от него ждут. Президент заинтересован в эффективных и недорогих средствах поддержания лояльности граждан.
– Поль, как вы думаете, что будет с человеком после вмешательства в его психику?
– Появится новая личность с изменённым сознанием, которая будет воспринимать окружающую действительность по-иному и руководствоваться другими правилами поведения.
– Наши личности уничтожат, а на их основе создадут новые, готовые исполнять все приказы действующей власти?
– Да, так и будет.
– Такое наказание страшнее пожизненного заключения.
– Вы правы, ничего хорошего нас не ждёт. Утешает лишь одно: больно не будет.
– Долго нас будут держать в этой камере?
– Я здесь неделю. Охранники обращаются с арестантами хорошо: вкусно кормят, позволяют смотреть фильмы и передачи, одобренные цензурой. Единственный недостаток – обязательный распорядок дня, включающий подъём, умывание, завтрак, зарядку, обед, ужин, свободное время, сон. Здесь заботятся о здоровье будущих идеальных граждан. Я предпочёл бы остаться в этой камере подольше.
Незаметно пролетали дни курортно-тюремной жизни. Поначалу я нервничал, а потом успокоился, глядя на своего хладнокровного соседа. Идиллию нарушил охранник, однажды утром явившийся в камеру.
– Граждане преступники, ваше пребывание в камере временного содержания закончилось, – заявил он. – Надеюсь, что претензий к качеству обслуживания нет.
– С таким тюремным сервисом я столкнулся впервые. Могу оставить благодарственную запись в книге отзывов, – пошутил Поль.
– Обойдёмся без записи. Теперь попрошу протянуть ваши руки, – мы выполнили команду, и охранник защёлкнул на руках браслеты.
Нас вывели из камеры и бесцеремонно запихнули в автозак. Безмятежное настроение мигом испарилось, уступив место тревоге. После продолжительной и нудной езды мы прибыли в порт. С моря порывами дул свежий ветерок. У причала на волнах покачивался вместительный пассажирский корабль.
– Располагайтесь, господа, – пригласил бородатый и загорелый капитан.
Я, Поль и конвоиры разместились в пассажирском салоне. Корабль развернулся и стремительно помчался, оставляя за собой широкую полосу разбегающихся волн.
– Куда нас везут? – спросил я у Поля.
– Полагаю на Грейт, – ответил он. – На этом вулканическом острове находятся Центр исследования мозга и скандально известная Клиника лояльности. Скоро узнаем, чего добился господин Куртис.
Через час морского путешествия показался большой остров с высокими скалистыми берегами, на верху которого раскинулось плато с многочисленными постройками. Северная часть острова плавно спускалась к бухте. Корабль вошёл в неё и остановился у причала. На берегу нас ожидали местные охранники. Они провели меня и Поля в здание, на котором красовалась вывеска «Приёмное отделение».
Первым делом сотрудники отделения зафиксировали наши биофизические индивидуальные свойства, включая отпечатки пальцев и ладоней, радужную оболочку глаз, анализы ДНК, состояние психического здоровья, рост и вес, видеоизображение лица, аудиозапись голоса. Потом они измерили основные показатели здоровья: температуру, артериальное давление, частоту дыхательных движений, частоту сердечных сокращений, гемоглобин, билирубин и многое другое. Когда формальности закончились, к нам пожаловал важный господин, полноватый среднего роста, на вид лет пятидесяти, с короткими светлыми волосами и волевым лицом. Позже мы узнали, что это был комендант острова Свенсон. Он привык знать всё о поступающем контингенте.
– Осуждённые Самойлов и Ренуа, вы совершили тяжкие преступления и заслужили суровое наказание, – заявил комендант. – Несмотря на это, вы не будете подвергаться бесчеловечным истязаниям. Основная причина антиобщественных поступков заключается в психических дефектах нарушителей правопорядка. Наиболее гуманным и эффективным путём исправления преступников является коррекция их психики. На острове Грейт, куда вы прибыли, находится Центр изучения мозга. Выдающиеся учёные Центра разработали специальное оборудование и методики его применения. Эти средства успешно используются в Клинике лояльности. После первичного обследования вы становитесь её пациентами. Всё понятно?
– Да, – коротко ответил я, а Ренуа лишь качнул головой.
– Теперь о порядках, действующих на острове. Все пациенты содержатся в либеральных условиях: они проживают в гостинице, питаются в столовой, пользуются спортивным городком, свободно перемещаются по острову. Никаких камер, наручников, охранников. Вопросы есть?
– А были попытки убежать с острова? – поинтересовался Поль.
– Удачных побегов не было. До ближайшей суши около сотни километров. Остров усиленно охраняется. Многочисленные технические средства моментально обнаружат попытку покинуть Грейт. В отношении беглецов либеральные условия перестают действовать. С ними обходятся сурово. Не советую повторять их ошибки.
– Что будем с нами после операции? – спросил я.
– Ничего страшного не произойдёт. Процедура коррекции безболезненная. В её результате одна часть личной информации будет удалена, а другая заменена. Вы станете нормальными законопослушными гражданами и вернётесь в обычную жизнь.
– А наши профессиональные знания сохранятся? – задал вопрос Поль.
– Можете не беспокоиться. Никто из пациентов клиники не жаловался на потерю важной информации.
– А как родные и знакомые отнеслись к исправленным гражданам? – не отставал Поль.
– Думаю, они обрадовались позитивным изменениям в психике бывших преступников. Полагаю, вы всё выяснили. Желаю скорейшего выздоровления и возвращения к своим семьям.
Когда комендант ушёл, сотрудник приёмного отделения проводил меня и Поля в гостиницу, находящуюся наверху в северной части острова. Дежурный администратор зарегистрировал нас и выдал ключ от двухместного номера. Жилище для преступников оказалось удивительно шикарным. В нём было всё необходимое для проживания: кровати, стол, стулья, одёжный шкаф, холодильник, старенький телевизор, душ, туалет. Не успели мы толком расположиться, как в дверь кто-то постучал, и вошёл робот-официант с подносом, от которого исходили соблазнительные запахи.
– В столовую вы опоздали, поэтому ужин я принёс в номер. Приятного аппетита.
– Какой сервис, – восхитился Поль.
– Ужин весьма кстати, – обрадовался я. – Боялся, что заморят голодом.
– Питер, вам не кажутся странными порядки на острове? К нам относятся, как к больным. Пытаются убедить, что после небольшой коррекции психики отпустят на свободу. Подозреваю, что за убедительным прикрытием скрывается что-то страшное.
– Действительно, нас могли бы держать в тюремной камере, кормить отбросами, насильно исправлять мозги. Возможно, помешало общественное мнение, и администрация Грейта пошла на хитрость.
– Не думаю. Во-первых, остров является закрытой территорией, о нём почти ничего не известно. Во-вторых, в стране действует тотальный контроль общества и цензура всех средств распространения информации. Послушное общественное мнение поддерживает государственную политику. Администрации Грейта бояться нечего.
Прошедший день был наполнен событиями и переживаниями. Мы поужинали и легли на кровати. Возбуждённое состояние не позволяло уснуть, и мы ещё долго обменивались впечатлениями, пытались представить своё незавидное будущее.
– Питер, самообладание терять нельзя, – наставлял Поль. – Надо верить в спасение и упорно искать выход. Слабаки, которые сдались и перестали бороться, погибнут первыми. Лишь сильные …
Нравоучительная речь соседа потонула в потоке спасительного сна. Последние события: арест, суд, ссылка на остров, ожидание наказания – показались призрачными, малозначительными. Сонный мозг переместил меня из текущей реальности в мир своей фантазии.
Багряно-красное солнце, подарив последние тёплые лучи, медленно опускалось за горизонт. Яркие краски и духота жаркого летнего дня сменялись сумерками и ночной прохладой. Мать, утомившись от многочисленных дел и забот, ушла отдыхать, оставив меня и отца на веранде.
– Почему такой грустный? – спросил я отца. – Ведь ты сделал величайшее открытие: предсказал, обнаружил и исследовал информационное поле человека.
– Да, есть чему радоваться и чем гордиться. К сожалению, признание пришло не в России.
– Но здесь, всё сложилось удачно. Не так ли?
– Да. Местный университет заинтересовался моими исследованиями и предоставил возможность работать совместно с группой молодых и амбиционных учёных, которые поверили в существование информационных полей. Мы работали, как одержимые, часто забывая о еде и отдыхе. Наш самоотверженный труд был вознаграждён. Мы многое узнали об этих таинственных объектах. Нас похвалили, но захотели увидеть практические результаты. Я предложил использовать новые знания для лечения психических расстройств. Наша творческая группа разработала специализированное устройство, которое позволяло воспринимать структуры информационного поля больного, определять проблемный участок и корректировать его содержание. После инженерной проработки появилась техническая документация, по которой был изготовлен опытный образец. Он был установлен в одну из клиник. Врачи по нашим методикам опробовали лечебное устройство на тяжёлых больных. Были получены положительные результаты. Дальше к работе нужно было подключить врачей, чтобы под их руководством разработать детальные методики лечения всего спектра расстройств. Но мне неожиданно предложили заняться другой проблемой.
– Ты говоришь о программе «Лояльность»? Она предусматривает создание средств психической обработки, обеспечивающих лояльность граждан к власти.
– Именно так. Тогда я осознал потенциальную опасность результатов нашего труда и отказался участвовать в программе. К сожалению, мой друг оказался предателем и за солидный гонорар согласился работать по программе «Лояльность». Я оказался в отчаянном положении. Работы по психической обработке людей нужно непременно остановить …
Из недр острова раздался зловещий гул, который разбудил меня. Сонные фантазии стремительно исчезли. Их место заняли суровые реалии.
Глава 2
Мои родители Свенсоны относились к так называемому среднему классу. Отец работал в министерстве экономики, где считался исполнительным, высококвалифицированным специалистом. Долгое время он был рядовым сотрудником. Руководство не замечало и не продвигало его из-за отсутствия инициативы, умения быть нужным человеком. Мать отличалась от него бойким и общительным характером. Непонятно, что связывало этих разных людей, но они прожили вместе долгую и счастливую жизнь. Когда повзрослел, родители учили меня быть благополучным человеком.
– В наше время востребованы лишь профессионалы, – наставлял отец.
– Флегматики, зануды, молчуны – типичные неудачники. Не уподобляйся им. Для продвижения по службе нужно заводить связи, поддерживать хорошие отношения с людьми, – твердила настойчиво мать.
Полученные советы и наставления пригодились. Когда мои сверстники предавались безделью и развлечениям, я строил планы на взрослую жизнь, знакомился с экономикой, политикой, организаторской деятельностью, психологией. Мне непременно хотелось стать успешным человеком и войти в элиту страны. Для достижения амбиционной цели требовались обширные знания, умения и, безусловно, связи с влиятельными людьми, приобрести которые было проблематично. Помог счастливый случай.
Я считал полезным слушать ведущих экономистов, политиков, высокопоставленных руководителей. Однажды мне удалось попасть на семинар, который проводил господин Куртис. Во властных структура этот представительный, ухоженный, безупречно одетый человек с надменным лицом считался влиятельным человеком. На семинаре он подробно рассмотрел устройство органов государственного управления, их недостатки и пути совершенствования. По окончании семинара он разрешил задавать вопросы. Появился редкий шанс проявить себя. Набравшись смелости, поднял руку.
– Пожалуйста, молодой человек, – обратился ко мне Куртис.
– Олле Свенсон, – представился я. – Государство тратит огромные деньги на структуру поддержания правопорядка, которая включает полицию, разветвлённую сеть наблюдения, систему контроля лояльности и ещё много чего. Однако эффективность её оставляет желать лучшего. Дорогостоящая структура всё больше пожирает денег из бюджета страны, а недовольство граждан политикой правительства непрерывно нарастает, – в зале установилась напряжённая тишина. Все присутствующие обернулись в мою сторону в ожидании грандиозного скандала. – Мне кажется, что надо радикально преобразовать средства и методы подержания правопорядка. Что вы думаете по этому поводу?
– Молодец, Олле, – Куртис неожиданно улыбнулся, а зал разочарованно вздохнул, – Ты прав. Есть перспективные исследования по коррекции психики людей. Однако до практического применения их результатов далеко. Пока придётся совершенствовать существующую структуру. Система контроля лояльности, построенная на базе сверхмощного искусственного интеллекта, в ближайшее время получит сведения о поведении каждого гражданина, будет оценивать совершённые поступки, формировать кредит доверия, определяющий социальное положение человека.
По окончании семинара ко мне подошёл неизвестный.
– Своим смелым вопросом вы понравились Куртису, – заговорил он, не представляясь. – Он предлагает работу за приличную плату.
– Что нужно делать? – спросил я, стараясь не показывать заинтересованность.
– Требуется аналитическая обработка открытой и конфиденциальной информации по политическим, экономическим и социальным вопросам. Общаться с господином Куртисом будете через специальный ресурс в глобальной сети. Вам будут задавать темы исследований и предоставлять доступ к первичной информации. Подготовленные материалы будете размещать там же. Принимаете предложение?
– Где придётся работать?
– В вашем городе есть малоизвестная фирма K&F. Там вам организуют рабочее место. Сможете пользоваться квантовым суперкомпьютером и мощным искусственным интеллектом. Вас устраивают условия?
– Я согласен.
– В таком случае подпишите обязательства о неразглашении конфиденциальной информации и результатов её обработки, – неизвестный протянут мне листок.
Быстро прочитал и подписал документ. Так началось моё деловое сотрудничество с одним из представителей элиты. Я старательно выполнял поручения господина Куртиса. Его устраивала моя работа, а меня – полученное вознаграждение, которое позволяло безбедно жить в снятой просторной квартире. К сожалению, личных встреч патрон избегал, что меня огорчало и не позволяло реализовать далеко идущие планы. Я наблюдал за его успехами по официальным сообщениям. Вот его назначили заместителем министра экономики, затем переместили в кресло министра безопасности, затем он засветился на посту заместителя главы правительства. Куртис быстро шагал по служебной лестнице и стал забывать о моей особе. Задания приходили редко, хорошо, что личный счёт регулярно пополнялся.
Неожиданно в мою строгую, продуманную до мелочей жизнь ворвалась всё поглощающая страсть. Объектом обожания стала прекрасная девушка София. Я встретил её на конференции, проводимой ведущими мировыми экономистами. Меня заинтересовало, зачем милому созданию скучные размышления учёных о тенденциях экономического развития передовых стран. Чтобы разрешить загадку, во время перерыва подошёл к девушке.
– Сударыня, разрешите полюбопытствовать, что полезного для себя вы нашли на конференции.
– Вопросы, рассматриваемые здесь, представляют для меня профессиональный интерес. Я занимаюсь анализом экономических данных.
– Не думал, что симпатичные девушки выбирают для себя такую, я бы сказал, мужскую работу. Неужели сухие цифры и методы аналитической обработки вас увлекают?
– А почему не должны увлекать? Из-за гендерной принадлежности?
– Я не против женщин. Просто мне казалось, что у них другие интересы.
– Дети, домашние дела, мода, салоны красоты и так далее. Вы это имели в виду?
