Вячеслав Олегович Шоболов
Русская Амазонка
Он молча протянул конверт без адреса. Открыл. Записка:
«Помним. Видим. Жди встречи».
Я поднял глаза, комната была пуста, только белье лежало на месте. Перечитал еще раз. Напечатано по-английски, не подкопаешься. И лица я его не видел. Видимо, кто готовил «выход», продумал все до мелочей. Встал, подошел к камину, сжег конверт вместе с содержимым и разворошил пепел. Собрал белье и убрал в шкаф. Что ж будем ждать.
Кто же выйдет на связь? Судя по тексту, он знает меня в лицо. Нового пароля не назвали, старый, про воблу, уже не действителен – значит и я должен знать его в лицо. Хороший ребус. Но как учили: не бери тяжелого в руки, а дурного в голову. Придет время – узнаешь.
На десятый день, после нашего прибытия в Америку, должна была состояться званая «вечеринка». К пяти часам стали съезжаться гости.
Настя стояла у окна в моей комнате.
– Как в хорошем кино: лакеи, дорожки, лимузины, бриллианты, старые перечницы, даже собаки… и Розен с рацией.
Я подошел сзади к Насте и обнял ее за плечи, они мелко дрожали.
– Волнуешься?
– Немного, – она повернулась, и сжавшись в комочек, зарылась у меня на груди. Я вдохнул аромат ее волос. От нее все так же пахло тропиками. Привычка.
– Нам нельзя расслабляться, особенно сегодня.
– Знаю. Обними меня покрепче, Сережа.
– Ты, чего, Киса?
– Тепла хочется, надоело собачиться, я уже вся провоняла порохом и бензином.
– Потерпи малость и отдохнем.
– Нет, Сережка, не будет нам отдыха, теперь все пойдет по нарастающей. Об одном прошу – будь осторожен. Одна я не потяну, а ты ведь у меня «Бешеный слон».
– Хорошо, «Русская Амазонка», как скажешь.
– А тебе та статья понравилась?
– «Русская Амазонка покоряет Америку!»?
– Да.
– Корректно написано и не слова лишнего. Я ее несколько раз перечитывал.
– Что-то их заставило осторожничать?
– Скорее всего достоинства свои берегут.
– Не шути, настроение не то.
– Просто к нам еще присматриваются. Сегодня тоже будут репортеры. Дурацкая ситуация, не знаешь как себя вести. Как бы не перегнуть палку. Главное ты сыграй, как по нотам.
– Дебют уже был, а второй раз легче.
– Жаль, что мы не знаем о чем разговор сейчас идет у Стрента в кабинете.
Стук в дверь.
– Войдите.
– Хозяина ждет, Серега-сан, и просит Настя-сан надевает золото. Там большие гости, вай – все «братья» приехал, много говорил, сильно дымил, громко спорил.
– А сколько пил?
– Совсем не пил, только по столу стучал.
– Розен там?
– Он за шкафом, Серега-сан. Братья не любят чужие уши.
– Понятно. Подождем Настю, – мы остановились у ее апартаментов.
– Серега-сан…
– Ты чего?
– Ой! Боюсь хозяина… Много злой. Его братья недовольны.
– Чем это?
– Золото много привез, плохой золото, мертвый золото.
– Почему мертвое?
– Продать нельзя, деньги делать нельзя.
– У нас все льзя, – усмехнулся я.
– Не понял, хозяина?
– Потом скажу.
Появилась Настена. Диадема, серьги, кольцо, платиновый пояс с рубинами, блестки на веках, светлая помада, черное короткое платье, открытые плечи. И конечно же самое прекрасное бриллиантовое колье переливающееся на загорелой коже.
– Держите меня восемь человек.
– Я только один, хозяина, – откликнулся простодушный Хао.
– Шутка. Пойдемте.
На пороге кабинета двое в черном с квадратными мордами, не обезображенными интеллектом.
Хао в метре от них остановился и поклонился. Я прошел к двери, но перед лицом, в стену, уперлась рука. Кто-то меня быстро обыскал. Я сдержался и на пороге обернулся.
С Настей вышла заминка. Ее тоже хотели подвергнуть досмотру. Какая глупость…
– Убери руки, а то протянешь ноги.
Детина осклабился и двинулся к ней. Настя попятилась изобразив испуг от неудачной шутки, тот видно это понял и сделал еще шаг. Он оказался последним. Его нога не успела опуститься на пол, как Настя в шаге подсекла ее, довернулась сама, ноги охранника мелькнули в воздухе, и чтобы он не пытался больше встать, она ткнула его рукой в кадык. Получился легкий – бух! Я только покачал головой.
Второй дернулся помогать, но я похлопал его по плечу, он нервно обернулся и получив удар двумя пальцами в бычью шею, тихо осел у стены.
– Хао, позаботься о них и научи хорошим манерам, – я поправил костюм, Настя взяла меня под руку с невинной улыбкой. Китаец молча кивнул.
Мы появились на пороге кабинета.
– Что там за шум, Серж, – поинтересовался Стрент. Я не успел открыть рта.
– Это я за ковер каблуком зацепилась, папочка, – краснея объяснила Настя и добавила, – никак не привыкну к туфлям.
– Вот такие они у меня, – расплылся Стрент, – знакомьтесь: Серж Беркут и Стаси Дробышева.
Нам дружно покивали. Один джентльмен поднялся навстречу, и поцеловав Насте руку, предложил свое кресло. Я стал за ее спиной. Он устроился на диване. Их представлять не имело смысла, потому что в ходе занятий мы ознакомились с их досье. Здесь сидели все члены «семьи» Стрента. У всех честный бизнес, они известные люди. Но группой легче держаться на волне экономики, имея и подводные крылья.
Первая стрельба глазами прошла.
– Нам очень приятно, что у вас с мистером Стрентом сложились хорошие отношения. Но есть ряд вопросов, которые мы бы хотели обсудить с вами лично, несмотря на вступительное слово президента. Хотелось бы, например, знать, как будет работать ваш капитал: отдельно друг от друга, ведь вы не муж и жена, или это вопрос времени?
Из своих занятий мы уяснили, что большие акулы спокойней относятся к мелкой рыбе, нежели к себе подобным. Вопрос сложный.
– Видите ли, мы, если так можно выразиться не очень сильны в финансах, и все проблемы свалившиеся на нашу голову вместе с этим золотом большая загадка. Конечно, мистер Стрент, кое-что нам объяснил, но принимать решения, не зная их последствий, было бы глупо.
– Довольно грамотный ответ для дилетанта, – заметил мой сосед.
– Спасибо. Что касается слияния наших капиталов, то здесь возникли временные проблемы личного характера. Так как я считаю, что деньги надо пустить в оборот, а Стаси хочет загорать на пляже и покупать красивые вещи, – вспылил я. Она с издевкой посмотрела на меня. На эту мизансцену реакция была правильной: легкий смех и жидкие аплодисменты.
– Женщины, есть женщины, – констатировал кто-то. Я следил за реакцией Трешмена, но она была общей и никак не выделяла его.
– Ваше решение остаться у нас, хорошо обдумано?
– А в какой бы стране мы смогли бы остаться с большими доходами? – вопросом на вопрос ответил я.
– Логично.
– Ваш выпад, Серж, на яхте с ножами в форме звезды, не является противостоянием коммунистической морали нашей?
– Иногда, чтобы заставить человека действовать или наоборот, приходится прибегать к неадекватным мерам. Там всех парализовало то, что мы русские, пришлось прибегнуть к гротеску. Я же вам не тычу в глаза: «О! Американцы!» – все дружно рассмеялись.
– Молодец парень…
Стрент кивком подозвал Настю и что-то шепнул ей на ухо. Она направилась к двери.
– Да мы русские и душа у нас широкая, – продолжил я свою мысль стараясь поддержать сложившуюся атмосферу, в этот момент дверь с треском распахнулась, в нее спиной влетела Настя, диадема покатилась под ноги присутствующим. Настя руками держала за уши одну из тех горилл, что стояли у входа. Она перекатилась через себя, упираясь каблуком ему в пах, и оказавшись сверху тут же вскочила на ноги.
– Хетт! Хетт! Хетт! – три глухих удара, и только яростный шепот в наступившей тишине – Б…дь, собака бешеная!..
– Стаси! В чем дело?! – Стрент встал из-за стола.
– Кто поставил этих мастодонтов у двери? Я что, не имею права ходить по этому дому?
– Объясни, что произошло?
– Когда мы шли сюда, я не падала… Меня хотели обыскать, как Сержа, я не разрешила. Сейчас он решил, видите ли, отомстить! Ублюдок!
В проеме появился Хао.
– Узнаешь у Розена где он взял этого и проверь как он?
Хао нагнулся и потрогал сонную артерию, потом отрицательно покачал головой.
– Леди, я преклоняюсь перед вами, но ведь это электрический стул?
– А я думала хрен!
– Вы явно чего-то не понимаете? Сейчас было публично совершено преднамеренное убийство.
Настя и плечом не повела, голос звучал спокойно, дыхание выровнялось:
– В случае вызова полиции я разрываю на себе платье и его руками царапаю себе грудь, и буду утверждать, что он пытался меня изнасиловать, а чтобы снять все дополнительные вопросы о превышении самообороны:
Она залезла в боковой карман пиджака трупа, достала носовой платок, с его помощью выудила из подмышки у детины револьвер и вложила ему в еще теплую руку, а платок вернулся на место.
– Вопросы?
– Браво!
– Воистину, браво русской амазонке!
– Вы потрясающая девушка!
– Джентльмены, инцидент, конечно, неприятный, но я думаю молодые люди много пережили, и то шампанское, которое я просил принести Стаси нам не помешает, – Стрент хлопнул в ладоши. Хао уже успел утащить тело и вкатил сервировочный столик.
Я подошел к бару, налил коньяка и отнес его вместе с диадемой Насте, она стояла у окна.
– Выпей.
Она молча опрокинула рюмку и взяла протянутые мной сигарету и корону. Мы закурили.
– Я в самом деле убила его? – она говорила тихо.
– Да. Я предупреждал тебя, что это страшное оружие. Только смотри на вещи философски и не впадай в истерику, – она какое-то время молчала.
– Господи! Неужели это так просто – убить человека? Сережа, чего стоит человеческая жизнь?
– Держи себя в руках… – нас прервали.
– Извините, молодые люди, может быть выйдем на свежий воздух, – это был Дэвид Эйхен, седой толстяк в зеленых очках.
– И вы знаете, и что я вам скажу, – начал он по-русски, когда мы вышли в сад, – Этот эпизод пусть вас не огорчает. И это все, потому что здесь все свои люди. А то пешки, шестерки, их иногда надо ставить на свое место.
– Или класть, – вставила Стаси.
– О, я вижу, девушка улыбается, щеки стали румяные. Так вот, что я хочу сказать, один мой знакомый раввин говорил, что слушать надо не только ушами, но сердцем, так оно мне говорит: «Мы сработаемся». Я буду голосовать – «за». Он поцеловал руку Стаси, отсалютовал мне бокалом и удалился по тропинке.
– Как тебе еврейчик?
– Подожди, меня сейчас вырвет.
– Отходняк пошел. Держись, я принесу воды, – оставил ее у дерева и метнулся к дому.
– Хао! Воды быстро! Нет, не стакан, больше, Стаси плохо, – выдохнул я одним залпом. Китаец не заставил себя ждать, сунул мне в руку графин:
– Серега-сан, не ходит долго, хозяина сказал, что продолжен разговор надо.
Настю я встретил на полдороги.
– Все нормально, – попыталась она меня успокоить, но к воде припала с жадностью. Я похлопал ладонями по ее щекам, чтобы вернуть нормальный румянец.
– Ты в состоянии вернуться?
– Если верить тому, что говорили мне, ты и Стрент, то к случившемуся надо привыкать.
– К смерти нельзя привыкнуть, просто загоняешь в угол свои эмоции.
– Ладно, пойдем.
– Итак, джентльмены, продолжим. На чем мы остановились? – осведомился Стрент.
– Я говорил о том, что душа у нас широкая.
– Совершенно правильно, а степень подготовки еще шире, с учетом, что профессия мисс Дробышевой официантка, – съязвил Трешмен. Наши взгляды встретились. Он хотел просверлить меня глазами, забраться внутрь, но наткнулся на холодную издевку в ответ и стену отчуждения.
– Вы что-то имеете против? – спокойно спросил я.
– Вы или ты забываешь, что мы представители двух противостоящих лагерей, несмотря на все старания Михаила Толмачева. На основе этого хотелось бы иметь гарантии, что эти драгоценности в самом деле не имеют отношения к КГБ?
– Мы впервые встречаемся с таким числом бизнесменов, и исходя из того, что мы уже слышали от мистера Стрента, а теперь и Вы, мистер Трешмен ведете речь о КГБ. Хочется обрезать пустые опасения одной фразой: Неужели такая страна как ваша боится какого-то пресловутого комитета?
– Я не зря заикнулся об этом дорогая леди. Дело в том, что нам хватает внутренних проблем, еще не доставало внешних. Это первое. А во-вторых, чтобы охладить ваш воинственный пыл скажу прямо, и надеюсь коллеги меня поддержат, что с вами здесь разговаривают только из уважения к мистеру Стренту, вы спасли его жизнь. В другой ситуации – ликвидация не заставила бы себя ждать, а доход был бы поделен. Такие люди долго не живут, это мертвое золото.
Стрент хотел возразить, но я поднял руку и он промолчал. Этот жест не остался не замеченным, видимо босса не принято было перебивать. Но отвечать взялся я:
– Спасибо за искренность. Пусть босс не обижается, но этот камень я принимаю в свой огород. В отношении смерти мы со Стаси вполне спокойны, так как погибли более трех лет назад, а покойника нельзя убить или наказать, его можно только потревожить. Вы догадываетесь к чему я клоню? Нет? Очень просто – мы привыкли находиться вне закона. Это касаемо угроз.
– А вам никто не грозил.
– Вас не перебивали, – повысил я голос, и продолжил, – меня больше интересует понятие «мертвое золото»?
– Это те средства, которые нельзя безболезненно пустить в оборот, вы нарушите баланс. Этого мы не допустим, – объяснил Ник Велтон.
– Ну, а как же быть? Мы, например, хотели бы учиться?
– Без проблем, за счет мистера Стрента, если он согласится.
– А продать его нелегально?
– Ребята, вы явно дилетанты. Для всех сейчас на это золото наложено «вето», даже самый мелкий перекупщик не станет вязаться с вами, у нас все под контролем. Иначе смерть.
– То есть, Вы хотите сказать, что не дадите нам ступить и шагу?
– Совершенно верно.
– А если мы его поделим между вами?
– Тогда спасибо и до свидания.
– Лихо закручен сюжет, – Настя даже побледнела. Я невольно потянулся за сигаретой. Стрент сидел мрачнее тучи. Под ложечкой противно подсасывало. Создалось впечатление какой-то безысходности. Трешмен ехидно ухмылялся. Я встал:
– Что ж спасибо за аудиенцию. Отрицательный результат тоже результат. У меня последний вопрос: Можем ли мы купить тот остров, на котором все это нашли?
– Над этой проблемой мы подумаем и о решении сообщим, – тихо ответил Стрент, – и об аудиенции с Джимми Корсосом я постараюсь договориться.
Настя взяла меня под руку и мы двинулись к двери, на глазах у нее блестели слезы. Уже на пороге она обернулась:
– Как бы вы золотыми пятаками срать не стали, – от ее слов меня, как током прошибло.
– Ты, что?! Умей проигрывать.
– Да пошли они все в задницу толстосумы хреновы.
Благо нам никто ничего не ответил. Мы поднялись на террасу. Зажигались огни. Гости перешли к застолью. Столы стояли вокруг бассейна находящегося в центре внутреннего двора.
– Пойду-ка я, Сережа, полежу, что-то голова разболелась.
– А меня с собой возьмешь?
– Оставайся. Может один что-нибудь придумаешь.
– Хорошо, попробую. Если, что надо, пришли Хао.
– Ладно.
Она ушла слегка виляя задом. А на каблуках у нее походка изменилась.
Как тень подошел Розен.
– Что скажешь?
– Не думал я, что так все обернется.
– Ты со Стрентом много лет вместе?
– Сорок пять.
– Ого… Это очень серьезно?
– Главное, что вам сказали правду в глаза. Шеф ничего не смог доказать. Видимо Трешмен поработал на славу. Стоило Стренту пойти против, и его могли сместить.
– Я его ни в чем не виню.
– Хорошо, что ты это понимаешь.
– Ты человек умудренный опытом, ничего не подскажешь?
– Первое, не падать духом и работать. Я думаю они с Соросом договорятся.
– Дело в том, что мы не можем злоупотреблять гостеприимством старика.
– Не береди ему душу, он сейчас очень тяжело переживает этот проигрыш. Придет время, если вам нельзя будет здесь оставаться, он сам скажет.
– Мы не привыкли жить нахлебниками.
– Не переживай, не обнищает.
– Но нам в самом деле надо учиться?
– Роберт всё для вас сделает и не возьмёт и цента.
– Но почему?
– Эх, парень! Я не могу тебе этого сказать, но ты очень похож на его сына. Но не это главное.
– А что?
– Я думаю, он сам скажет. Только не принимайте поспешных решений.
– Как думаешь, сегодняшнее «ЧП» сойдёт Стаси с рук?
– Это была проверка. Тот парень был Трешмена.
– Опять эта тварь! – вспылил я.
– Здесь межведомственная охрана, как мы говорили, и противиться я не мог. Никто правда не ожидал такой развязки.
– Ты можешь помочь подобрать мне команду?
– Зачем?
– Вдвоём тяжело сломать эту машину.
– Бессмысленная затея. Шею себе свернёшь.
– Хорошо. У меня есть одна идея не связанная с этой сворой, но для её воплощения нужны люди.
– Не советую ничего скрывать ни от меня, ни от шефа.
– Пока я боюсь её вспугнуть, а вдруг придётся уходить, так хотелось бы иметь несколько проверенных ребят для поддержки.
– Тебя никто не отпустит.
– Даже если сам пойду?
– Только на тот свет.
– Это уже интересно. Жить как хочешь нельзя, да ещё и не отпускают.
– Всему своё время.
– Короче, ты мне не помощник?
– Я подумаю, что можно сделать.
– О, кей!
Мы расстались.
Настя
Наконец-то одна. Бьёт мелкая, нервная дрожь. Как в детстве залезла на кровать с ногами, поджала колени к подбородку и обхватила их руками. Боже мой, как мне плохо. Сердце то замирает, то бешено колотится. Господи! Как легко и как страшно – убить человека! Но теперь ничего не вернёшь. С другой стороны – я только защищалась. Если бы ещё умела контролировать свою силу. А может быть это всё розыгрыш? Дернула кисть колокольчика, появился Хао.
– Настя-сан, тебе плохо?
– А что, очень заметно?
– Ты похож на маленький испуганный кошка.
– Наверное, так и есть, – по щекам скользнули горячие слёзы.
– Не надо, Настя-сан, – его круглое, узкоглазое лицо расплылось совсем рядом. Белой перчаткой он провёл по мокрым дорожкам.
– Скажи правду, я убила его?
– Да, кареглазый, он совсем мёртвый.
– Но я же не хотела! – со злостью ударила рукой по одеялу.
– Убивает не рука, а душа. Сила духа сильнее тела.
– Хао, они все злые и ненавидят нас.
– В Китае говорят: «Хочешь подчинить – заставь любить».
– Сколько действия в этой фразе… А смысла ещё больше. Принеси бронзовую девушку из коридора, – мысли стрелами неслись в голове.
– Настя-сан шалить будет?
– Есть одна идея, – пока он вышел, я быстро разделась и только хотела оторвать шнур от прикроватной лампы, как Хао вернулся и замер на пороге. Краска смущения залила его лицо, он опустил глаза. Значит работает.
– Хао, я красивая?
– Осень.
– Какая осень?
– Я хотел говорит, что…
Я подошла к нему вплотную:
– Ты меня хочешь?
– Я люблю тебя… – его глаза сверкнули, как молнии, и он покраснел ещё больше.
– Бедный Хао, прости меня, я не хотела сделать тебе больно.
– Нисего, Хао сильный, я умею терпит. Только… – он запнулся.
– Говори всё, нам нечего терять.
– Разреши мне смотреть на тебя, мне нравится.
– Но ведь тебе же будет больно?
– Когда смотришь на утреннюю звезду, любуешься ею и хочешь её иметь – больно не бывает.
– А ты однако поэт. Но сейчас нужна от тебя другая помощь. Я буду немного тонуть.
– Хао отказывается помочь.
– Это будет игра и большая, а другому человеку станет больно и обидно.
– Зачем плохо говоришь о Серега-сан?
– Нет, Хао, это будет Трешмен.
– Тогда я твой помочь, – заулыбался он.
Шнуром мы привязали статуэтку мне к спине и вышли на террасу. Он подсадил на перила. Прыжок… Вода остудила натянутые нервы. На животе морской узел, чтобы легко освободиться от груза.
Оружие соблазна работает безотказно. Теперь дело за малым, чтобы рядом оказался Трешмен. Минута прошла. Я лежала с открытыми глазами, и через прозрачную воду бассейна видела склоняющиеся головы.
Не может быть чтобы здоровый мужчина, не замеченный в порочных связях, не любил красивых женщин. Фотографии одно, а живая… – это другое. Этого банкира надо повязать на взломе мохнатого сейфа. Вторая минута прошла.
Жаль Сергея предупредить не успела. Он, конечно, знает, что мы должны разыграть сцену ревности, а это может все испортить. Сама затея сплошная авантюра, но кто не рискует – не пьет шампанского, а я его люблю. Лежи русалка-Настя. Три минуты прошло.
Они, что боятся замочить свои смокинги, но тогда полезет прислуга, а это не входит в мои планы.
Вот он – прыжок! Кто нырнул ко мне? Главное не водить глазами. Тренированный парень на глубину трех с половиной метров идет смело. При попытке поднять меня надо закрыть глаза. Грамотно берет за волосы и тянет – тяжело. Бросил – пошел наверх. Вода глушит звуки и сильно давит на уши. О чем-то он просит. Перед носом скользнул нож. Они охренели там что ли?
Еще чуть и я бы дернулась, чтобы увернуться от удара. Вот он вернулся, и стал резать шнур, но это не веревка, милый. Развяжи – идиот! Пятая минута на исходе.
По законам смерти через несколько секунд мне конец, но я-то вне закона. Они этого не знают.
Все – подъем. Не так сильно, баран, голову оторвешь. Важно сдержать первый вдох. Набрала немного в рот воды.
– Осторожно! Принимайте!
Меня вытащили, уложили на пол.
– Жива?
– Сердце ели бьется, а может и нет? Нет…
– Надо сделать искусственное дыхание.
– Но это же девушка?
– А они, что не дышат?
– Пустите – нервный голос, до боли знакомый. Шесть минут без дыхания.
Трешмен взял меня за руки и отвел их за мою голову, потом – к груди и надавил, выпустив из меня последний дух – козел. Вода потекла по щеке.
– Надо изо рта в рот попробовать, – посоветовал кто-то. Горячие, упругие губы прильнули к моим, и струя воздуха обожгла легкие. Если бы я утонула в самом деле то ничего бы не произошло, но физиологию не обманешь. Дикий кашель сдавил горло.
– Повтори еще раз, чтобы дыхание полностью восстановилось, – это Розен, милый, спасибо – ты выручил, а то момент упущу.
Трешмен вновь наклонился. Мой язык, как змеиное жало проскользнул между его зубами и стал щекотать нёбо, правая рука обвила шею, чтобы не вырывался, а левая проскочила в брюки, стиснув драгоценный кинжал. Дик дернулся, но хватка моя оказалась сильнее чем он ожидал. Поцелуй получился долгим и страстным. Секира его взметнулась, но как владеть этим оружием я знала. Сцену прервала реплика:
– А теперь кого откачивать?
Толпа дружно рассмеялась.
– Пустите! Разрешите! Да, отойдите же! – забыв обо всем, по-русски уговаривал Сергей. Пора отпускать свою добычу. Открыла глаза. На меня смотрели два зрачка затуманенные страстью. Я нежно провела по его фаллосу, вынимая руку, и улыбнулась.
В следующее мгновение увидела Сергея, летящего в прыжке. Резко оттолкнула Трешмена в сторону и выставила ногу. От неожиданной преграды Сережка отлетел в воду. Через секунду он выскочил обратно, как на пружине, и опять бросился на Ричарда.
– Надеюсь, что пули зубами ты ловить не умеешь? – зловеще прогремел голос Розена.
– Представление окончено, можно расходиться, – мило промурлыкала я, и встала во всей красе. Мужчины не отрывали вожделенных глаз. – Серж, проводи меня, – я протянула ему руку, но он оказался галантней чем ожидалось, подхватил на руки и понес в дом.
– Ты, что опять отчудила?
– Немного поиграла в русалку, а они любят затаскивать в омут.
– Ты о чем, солнце мое?
– Я решила наградить Трешмена, чтобы наказать.
– Как-то слишком сложно.
– Более просто чем кажется. Наградила его поцелуем за спасение, а наказала диким желанием, которое ведет к болезненному сухостою.
– Ну ты, хитрая лиса!
– Нет, всего лишь Амазонка, а ты Бешеный слон, зачем ты полез в драку?
– Ну так ведь мы договаривались?!
– Давай перекуем мечи на орала и пусть он пашет наше поле.
– Объясни мне глупенькому, что ты задумала?
– Я хочу влюбить его в себя, чтобы он бегал за мной, как собачка на привязи, а с тобой мы должны быть, для всех в ссоре. Понял?
– Смутно… А если ты в него влюбишься?
– Сережка! Прекрати этот детский лепет.
– Ладно, ладно замолкаю. Иди, оденься и пойдем к гостям, а то все шампанское попьют.
– А можно я одену новое платье?
– Королевы?
– Ну не совсем…
– А у тебя есть новое платье?
– Скажи, что ты не будешь сердиться?
– Хорошо, не буду…
– Тогда жди, и учти, что я вновь начну заигрывать с Трешманом.
– Иди быстрее!
– С Ричардом заигрывать?
– Одеваться, все б только к словам придиралась.
Вихрем ворвалась в свои комнаты. Вытянула из-под кровати картонную коробку и извлекла покупку: это было платье из черного не то капрона или дедерона, а может газа, короче прозрачное. Воротник стойка откинут на стороны, от манжет плотно облегающих запястья шли пышные рукава, на уровне бедер платье было присборено и заканчивалось пышным бантом, прикрывающим мое лоно, а длиной оно было ровно по ягодицы. На ноги я одела сандалии в виде шнурков, которые подчеркивали стройность икр. Украшения были из золотых цепей с монетками, которые свисали почти до пояса и лишний раз заставляли остановить взгляд на моей точеной груди. Такой же был пояс по сборкам платья и на правом запястье блестели звенья. Косметики ни какой, а вместо ридикюля длинная сабля с золотой рукояткой и сияющим клинком.
– Ого! – только и вырвалось у Сергея, когда он меня увидел. – Это еще круче чем совсем без ничего. Мне кажется надо прихватить крупнокалиберный пулемет, чтобы отстреливаться от твоих ухажеров.
– И не вздумай. Они должны стелиться у моих ног. Все человеческое им не чуждо. Мы еще посмотрим кто кого накажет. Пусть слюной изойдут, а утереться я им не дам.
– Ну, ты и стерва, однако, Настена?!
– А ты только узнал. Своим телом надо уметь пользоваться.
– Мне-то хоть останется?
– Оно все твое. Все, тихо – выходим, – я легонько оттолкнула его в тень, а сама вышла в круг света и остановилась, чуть звеня концом сабли по мрамору.
Гул за столами стих. Постепенно все взоры обратились в мою сторону. Наступила тишина, нарушаемая только малиновым звоном клинка. За каждым столом сидели дамы. Я держала паузу. Дзинь, дзинь, дзинь… Текли секунды. Заминка становилась неловкой. Скрежет отодвигаемого стула раздался, как гром среди ясного неба. ОН СДАЛСЯ. Сам Ричард Трешмен шел ко мне с бокалом шампанского.
– Как Ваше самочувствие, мисс Стаси? – он протянул мне искрящийся напиток. Не удостоив его ответом в нависшей тишине, выпила все до капли и разбила фужер, вроде бы случайно выронив.
– Представьте меня, – мой взгляд был настолько вызывающим, что он невольно сглотнул. Мы были одного роста, а если надеть каблуки? Коротышка…
– Леди и джентльмены, – он откашлялся, – позвольте вам представить – мисс Стаси.
Не знаю почему, но все стали аплодировать. Он сам взял мою левую руку и повел за свой столик. Краешком правого глаза я заметила Стрента и Розена. Первый, прикрывая рот рукой, ехидно хихикал, а второй сидел с невозмутимым видом.
– Я не понял, что произошло в бассейне? – начал Трешмен, чуть наклоняясь в мою сторону.
– Вы предъявили нам такие условия, что я просто решила утопиться.
– Как можно, Стаси?
– О! Мы уже на "ты"?
– Извините.
– Как это бывает, Вы видели, камень на шею и вперед.
– Сознайтесь, что это была шутка?
– А Вы в состоянии просидеть под водой пять минут ради хохмы?
– Да, но… пожалуй Вы правы. Тогда я должен признать, что Вы решительная женщина.
– А разве Вам об этом не доложили?
– Кто?
– А тот корреспондент, которого я раздела. Он получал подобное указание.
– Нет, я не в курсе.
– Очень жаль. Знай Вы подобное, остался бы жив тот охранник, царство ему небесное.
– Мне кажется это цепь сплошных недоразумений.
– Хорошее слово – не-до-разума.
– Почему Вы такая колючая?
– Не я, а жизнь такая. Мне приходится только подстраиваться. Но ведь меня можно гладить и по шерстке, а не против, – я взяла его руку и спрятала у себя под бантом. Легкая испарина покрыла его лоб. Я почти физически ощутила, как у него заболела поясница от нестерпимого желания.
– Кстати, мистер Трешмен, говорить за столом о делах считается плохим тоном, может, сменим пластинку?
– А где Ваш нервный друг Серж?
– Тяжелый случай, мы поссорились. Он почему-то решил, что я его собственность, а свободной женщине не нужна клетка. Тем более кошке, которая гуляет сама по себе. Вы знаете как я умею мурлыкать?
– О! Мисс Стаси! Вы ставите меня в неловкое положение.
– Ошибаетесь, я могу только положить. А вот он может, – моя рука мягко проутюжила его оттопыренную ширинку.
– Ох! Проказница, – он натянуто улыбнулся. Наживку он заглотил, а уж сорваться с крючка я ему не позволю.
По моей поднятой руке подошел Хао.
– Пусть играют, – сказала ему по-русски. Зазвучала музыка.
– Стаси, Вы искусительница. Не откажите в танце.
Мы встали. Он был настолько возбужден, что все время сбивался с такта.
– Стаси, Вы любите море?
– Странный вопрос, если вспомнить сколько я прожила на острове.
– Ночной пляж, звезды, легкий бриз…
– Это что, приглашение?
– Если хотите, – тут же ухватился он за спасительную ниточку.
– Да, я хочу, отбить у Вас партнершу, – подхватил последнюю фразу, подошедший Розен, очень мило и как всегда вовремя. Скривившись, Трешмен отступил.
– Как дела, малышка?
– Спасибо, Себастьян, пока все идет по плану.
– Серж посвятил меня в твои замыслы. Будь осторожна, это змея еще та.
– Знаю, но я хочу выдрать у нее жало.
– Не возражаешь, если мы посмотрим за вами.
– Было бы кстати и отснять на пленку, хороший монтажик мог бы получиться.
– Имей в виду если он что-нибудь заподозрит – тебе конец.
– Это у него конец, а у меня другая конструкция.
– Хватит пошлить, я серьезно.
– Что может обнаружить мужчина в постели кроме того, что он с женщиной – то, что у него уже не стоит?
– И все равно будь осторожна, и помни: мы рядом.
– Спасибо, Себастьян.
Он проводил меня к столику Трешмена.