Вячеслав Олегович Шоболов
Русская Амазонка
– Я считаю, что это умение от бога, – заметил я, и подошел к пирамиде с автоматами и винтовками. В самом деле, здесь собраны лучшие образцы.
– А мне никогда не доводилось держать в руках пистолета, – грустно пожаловалась Настена.
– Ты, что ни разу в жизни не стреляла, – изумился Роберт.
– Нет, почему?! В школе из мелкокалиберной винтовки стреляла.
– Уже хорошо, – улыбнулся Стрент, – но будет еще лучше, если вы выберете себе в подарок любой пистолет. Тебе, Стаси, я посоветую вот эту маленькую «Берету».
– Мне можно попробовать вот этот? – спросил я.
– О! «Магнум», конечно. Сейчас достанем патроны и попробуем, – он подошел к сейфу и стал перебирать коробки. Я щелкнул кнопкой и на левую ладонь выпала полная обойма:
– Так он заряжен?
– Естественно. Здесь все заряжено и готово к работе, – отозвался Роберт и скомандовал, – пошли за мной. Сейф приподнялся от пола и вместе с платформой, на которой мы стояли, поехал в сторону, открывая за собой спуск в подвал. Мы прошли по освещенному коридору и попали в тир.
– Располагайтесь, вот наушники, пульт управления передвижными мишенями, там дверь в запасной подземный гараж.
– Как в кино про мафию, – осторожно вставила Настя. Стрент снисходительно улыбнулся.
– Мы все немножко мафиози.
Я укоризненно посмотрел на нее. Она чуть приподняла левое плечо – «извини».
– Мишени стоят, можете начинать.
Стал за спиной Настены, взял ее правую руку, в которой она держала пистолет.
– Вот это предохранитель, его надо опустить и стреляй, целься через прорез в планке, совмещая мушку с ее краями.
– Это я знаю.
– Очень хорошо, тогда пробуй, – я умышленно не напомнил ей про наушники.
Выстрел ошеломил ее. Она стояла с разинутым ртом, потом закрыла уши руками. Не давая опомниться, грохнул из своей пушки. Она присела от неожиданности. Стрент подпрыгнул ко мне.
– Ты что сдурел?!
– Пусть привыкает к грохоту. Сейчас она сидит, а в это время в меня стреляют, и нам конец.
– «Конец» у тебя в штанах, – огрызнулась она, вставая, и выпустила всю обойму без остановки. Стрент недовольно покачал головой.
Я нажал кнопку – мишень приблизилась: семерка на три часа, восьмерка на четыре часа, три девятки разбросаны по всему кругу и четыре десятки завершили ее результат.
– Я думал, будет хуже, – облегченно вымолвил Стрент, – блесни, – кивнул он мне. Грохот стоял ужасный от этого изрыгателя огня. Подтянутая мишень не оставила сомнений.
– Видна работа профессионала, – ехидно заметил Стрент и добавил, – может быть ты не журналист, а профессионал в другой области? – внутри у меня все похолодело, в самом деле нельзя было показывать настоящих своих возможностей, но ответить мне не пришлось, запищал настенный телефон.
– Да, я. Все готово? Отлично. Сейчас иду, хотя… Нет, давай ты спускайся к нам, – Роберт повесил трубку, – Сейчас я вас познакомлю с самым страшным человеком – Себастьяном фон Розеном. Это удивительный человек.
На лестнице раздались шаги и перед нами – человек в черных очках, безукоризненно одет, подтянут, седые виски, среднего роста и ни одной особой приметы.
– Приятно встретит с достойный партнер – произнес он по-русски и протянул руку. Но больше всего изумила искренняя улыбка, от которой он весь засветился.
– Вы говорите по-русски? – в свою очередь удивилась Настя.
– Да, Настья, я имел чест воеват с Вашей страной и немножко бежал в Америку, – он заразительно рассмеялся, что я не удержался от улыбки.
– Роберт дал Вам страшную характеристику, что глядя на такую манеру держаться, никогда не подумаешь, что это правда.
– Друзьям я друг, врагам я враг, – он поклонился мне.
– Красиво сказано.
– Просто ест время шутит, а ест – арбайтен.
– Старина, хватит балагурить, тем более я ничего не понимаю. Займись делом. Надо научить Стаси стрелять.
– Буду считать это своим долгом.
– Может быть мне этим заняться, зачем человека отрывать от дел? – спросил я.
– Я с предателями вообще разговаривать не хочу, – резко бросила Настя, и в воздухе повисла напряженная тишина.
– За что это, Серж, тебе навесили такой странный ярлык? – поинтересовался немец, говоря уже по-английски.
– Я порвал ее заявление с просьбой представления вида на жительство в США.
– Но почему?? – в один голос выдохнули старики.
– Я надеялся, имея жену с Советским гражданством, еще вернуться в Союз.
– В таком случае ты прав, – рассудил Розен.
– Как?! – изумилась Настя.
– Политически и юридически это правильно, – подтвердил Стрент.
– Так выходит, я зря на него наорала?
– Выходит, – улыбнулся Розен. Она посмотрела на меня, подмигнул ей, что все нормально. Поцелуй стал наградой за мои терзания.
– Невоспитанная девочка, – покачал головой начальник службы безопасности, – имей в виду на будущее, что в некоторых штатах за поцелуй «на людях» могут посадить в тюрьму или оштрафовать. А теперь давай учиться, – он передал Стренту папку, которую принес, и тот откланялся.
Роберт Стрент
Я поднялся в кабинет и закрыл все выходы. С удовольствием закурил и просмотрел первые страницы отчета. Внутренние мелочи, извечной мышиной возни из-за карьеры, меня мало интересовали; все мероприятия по ним Себастьян расписал правильно, а вот внешние поползновения со стороны противников, за время моего отсутствия, заставляли задуматься.
Основной объем отчета состоял из копий документов и кратких комментариев Розена. Действия одного из директоров азиатского филиала были ясными и понятными – упрочить свои связи и показать степень своего влияния в совете директоров, но за каким хреном продавать акции нефтедобывающих скважин и перерабатывающего завода – не понятно. Только ли с целью обогатиться? Или что-то еще стоит за этим? С одной стороны, могли пригрозить, а с другой, он не знает всех деталей игры Советского Союза в этом регионе и поэтому поступает так опрометчиво. Нельзя отлучатся даже на несколько дней, а что же произойдет, если я в самом деле умру? Все растащат по кускам? Однозначно нужен сильный приемник.
Еще эта сука, Трешмен, опять решил руки погреть за мой счет. И как все тонко рассчитал. Кажется он стал забывать с кем имеет дело, или его крысиные мозги решили, что я стал стареть, а тут новость о моей гибели, налетели как стервятники на мертвечину, но я еще жив! Не выйдет. Скорее всего он решил, что сможет прибрать к рукам главенство в «семье»? Ну-ну! Что говорить, эта сделка пробила определенную брешь в моих финансах, а вот и золотишко пригодится.
Пока читал и думал, не заметил, что докуриваю вторую сигару. Надо будет его приструнить или убрать…
Раздался телефонный звонок, от неожиданности даже вздрогнул.
– Хелло, Стрент, это Трешмен. Как поживаешь старина? – в первый момент я машинально отвернул трубку в сторону, показалось, что из нее завоняло.
– Живу как слышишь, не смотря на все твои ожидания, а что это ты, Ричард, обо мне печешься?
– Мне пришла в голову великолепная идея. Ты наверняка будешь устраивать вечеринку по поводу своего возвращения. Так вот, заготовь и мне пригласительный билетик. Хочу познакомиться с твоими цыплятами.
– А тебе не кажется, что ты хамишь?
– И не думаю, Стрент! Ведь мы теперь с тобой почти партнеры? Ты уже в курсе арабской сделки?
– В курсе, так что?
– Но краник можно и перекрыть, и прощай еще доля прибыли, а я эти акции куплю, согласен?
Во мне все кипело и клокотало, но я вовремя вспомнил, что нельзя волноваться. Стал считать до десяти.
– Что замолчал, старина?
– Можешь считать, что я уже не у дел. Приходи на вечеринку, здесь многое прояснится, – нажал кнопку сброса, и тут же включил внутренний вызов, – Розен, Серж и Стаси поднимайтесь ко мне.
Минута тянулась долго, шкаф откатился, и удивленные они остановились перед столом.
– Что случилось, папочка? – Стаси не могла удержаться, пока еще, от доли иронии при обращении ко мне. Я не обиделся, не до того было сейчас. Пройдет время и мы привыкнем друг к другу.
– Присаживайтесь, Стаси, Серж, а ты, старый хрен, тащи досье на Трешмена, эта тварь меня достала.
– Спокойней, батя, спокойней! – я посмотрел на Сережу, у меня отлегло от сердца, понял, что он говорит искренне, значит, можно не переживать, что окажусь непонятым или отвергнутым.
– Сейчас вы поймете о чем я говорил на острове, – вкратце изложил суть моей потери на Ближнем востоке, – а мне нельзя волноваться – сердце. Спускать с рук такое нельзя, иначе затопчут!
– Насколько я понял, разбираться с Ричардом предлагается мне? – спросил Серж.
– Во всяком случае, я на это очень сильно надеюсь, мой мальчик, если ты не хочешь чтобы со мной приключился инфаркт или инсульт. Ну, а какие силы тебе задействовать, решай сам.
– Стаси будет участвовать в этой операции?
– Еще раз повторяю, решайте сами.
– Досье, сэр, – Розен протянул мне папку.
– Любое дело начинается с информации, так что располагайтесь удобней: курите, пейте, задавайте вопросы, а я буду читать и комментировать, – Себастьян отошел к окну, Стаси налила себе и мне по бокалу лимонада, Серж сидел, потупив взгляд в крышку стола, то и дело смыкая и размыкая растопыренные пальцы. Все готовы.
– Полл Трешмен влился в «семью» в 1956 году после того, как окончательно пришел к убеждению, что в современном бизнесе легче оставаться на плаву сообща. В его распоряжении несколько заводов по выпуску автомобильных покрышек, синтетического каучука, две фабрики пластмассовых изделий и четвертая часть капитала в ценных бумагах и акциях.
В дискриминирующих связях замечен не был, исправно платил взносы, в конфликты с властями лично не вступал. В 1972 году за махинации на биржевых торгах его заместителем, компания была оштрафована на 2 миллиона долларов. Имеет хорошо подготовленную группу боевиков и личную охрану, которые принимали участие в ликвидации членов конкурирующих «семей».
Имеет плантации коки в Бразилии и Венесуэле. Хорошо налажена сеть распространения. Несколько раз отдел по борьбе с наркотиками почти вплотную выходил на него, но он с честью выкручивался из сложных ситуаций. 1980 году П.Трешмен скончался от сердечного приступа.
Осталась вдова и сын. Вдова живет на своей вилле недалеко от Майами. Все дела перешли к сыну – Ричарду Трешмену. Ему 36 лет. Не пьет, но курит. Холост. Вредных привычек не имеет. Очень заносчив и мнителен. Был замечен в не корректных отношениях с членами «семьи», за что имел 2 предупреждения на «сходе». Жаден и рвется к деньгам любыми способами.
Однако, несколько раз оказывал значительные услуги по спасению членов организации от суда, в результате чего приобрел определенный авторитет сильного человека. Жесток по отношению к своим людям, троих провинившихся застрелил лично. После гибели Роберта Стрента, путем не очень чистых махинаций приобрел акции арабского региона, что расширило его сферу влияния и укрепило финансовую базу…
Розен, а как понимать фразу: «После гибели Роберта Стрента»?..
– Все так считали, шеф…
– Ладно, опустим, а ты исправишь. Какие будут мысли?
– Параноик, – тихо произнес Серж.
– А что скажет, прекрасная леди?
– Почему там ничего не написано про женщин? Он что онанист или педик?
– В самом деле, Себастьян? – улыбнулся я, глядя как краска смущения заливает лицо моего друга.
– В порочащих связях замечен не был, – глухо проворчал Розен, удивленно посмотрев на Стаси.
– Что это Вы так на меня смотрите, дядя Себастьян? – поинтересовалась девушка.
– Я бы попросил в моем присутствии не выражаться.
– Ой! Да я еще совсем дикая и срываюсь иногда, простите, – она фыркнула в стакан с лимонадом, а Розен буквально побагровел.
– Выпусти пар, старина, а то засвистишь, – рассмеялся я.
– Я не привык к такому обращению…
– Молодо-зелено, успокойся. Лучше посоветуй на чем прижать нам эту гадину?
Розен сел к столу.
– Чистых вариантов нет. Он изворотлив, как угорь. Грязная работа требует подготовки. Меня сильно расстроила твоя пропажа, упустил из виду, прости…
– Забудь об этом. Махать кулаками после драки – пустое. Надо искать выход.
– Это вся информация об этом человеке? – вмешался Серж.
– Да.
– Что ж, если нет аргументов – в ход идут эмоции.
– Что ты задумал?
– Набить ему морду.
– Не хватало еще, чтобы начались внутренние разборки, – проворчал я, не понимая куда он клонит.
– А кодекс чести в «семье» есть?
– Разумеется, но доказать, что он его нарушил очень сложно, игра идет на грани фола.
– Это было с тобой, со мной Ричард еще не играл.
– Ты не член нашего «профсоюза», – заметил Розен.
– Интересно, а общечеловеческие принципы вам не чужды? Если, например, оскорбят мою жену, что же я по-твоему стоять буду?
– Он не настолько глуп чтобы размениваться на мелочах, извини Стаси, это не про тебя.
– Про меня, я знаю, вы мужики, только и ждете момента, чтобы нас унизить. А как насчет защиты от дурака?
– Что это значит? – спросил Себастьян.
– От дурака защиты нет, а это значит, что его надо поставить в дурацкое, безвыходное положение, которое для окружающих будет выглядеть однозначно. Но вы не ответили насчет принципов.
– Этот человек без принципов.
– Хочешь сказать, что он играет без правил?
– Серж, говори прямо, что ты хочешь сделать?
– Скандала, пусть небольшого, но чтобы все сходилось на мне.
– Его охрана открутит тебе голову, как повар куренку.
– Кроме головорезов Трешмена еще кто-нибудь вмешается?
– Могут подключиться ребята из других фамилий.
– Но ты же босс – останови.
– Над этим надо подумать.
– Лови! – крикнул Розен и резко бросил зажигалку Сержу. Все произошло в доли секунды: Беркут поймал ее и тут же бросил обратно, причем Себастьян не успел отреагировать, и предмет, ударив его в лоб, упал на пол.
– Что за эксперименты! – взревел я, глядя как по лицу моего друга растекаются струйки крови.
– Хотел проверить насколько он крут, – проскрипел Розен сквозь зубы, зажимая рукой рану.
– Совсем спятил старый хрен, а спросить не мог?
– Я ждал ответа, но не с такой же скоростью, – оправдывался он.
– Бешеный слон! – выругалась Стаси на Сержа, промывая рану водой из графина. – Чуть человека не убил.
– В последний момент рука вздрогнула, – вздохнул Серж, и подошел к нам. – Отойдите.
Он отстранил нас, обтер рану платком, плотно сжал ее края, пальцами левой руки, а правой стал водить из стороны в сторону, как бы что-то разглаживая.
– Все. Можете встать, если хотите, но больше так меня не проверяйте, я всегда готов.
– Дай то Бог, – одобрительно кивнул Розен и протянул Сержу руку. По их глазам я понял, что они стали друзьями. Странная сцена…
– И так, на чем мы остановимся? Нам со Стаси разрешается его разыграть?
– Вы, Серж, хотя бы присмотритесь к нему, пощупайте и постарайтесь не перегибать палку, – тяжело принимать решения до конца не зная чем все закончится. Я задумался, пытаясь в уме проиграть возможные варианты и не моргая смотрел в крышку стола.
– Надо полагать, что совещание окончено? – осведомилась Стаси, прервав мои мысли.
– Да, дитя мое, а ты что-то хочешь?
– Купаться, папочка, и вам с дядей надо пошушукаться, ведь правда же, – лукаво заглядывая мне в глаза промурлыкала эта несносная девчонка.
– Бегите, юные плутишки, – я легонько хлопнул ее под зад, скрываясь за дверью, она погрозила мне пальцем.
– Надеюсь, все что ты мне про них рассказывал правда? – Розен стоял у бара, засунув левую руку в карман брюк, а правой разливал нам по бокалам виски.
– За мое отсутствие дом остался чист?
– Здесь никого не было, говори смело.
– Тогда вместо этой гадости налей мне водки, я наверное никогда не привыкну к этому здешнему самогону. А про ребят добавить особенно нечего, хотя характеры и манеры своеобразные. Стаси большая выдумщица, а Сережа немного резковат.
– Это я успел заметить, – Розен осторожно потрогал ушибленное место.
– То, что он агент КГБ, ты знаешь, но голова его забита спасением затонувшего золота.
– Много?
– Думаю, что да. Правда оно на дне океана, и чтобы его достать потребуется целая экспедиция.
– Что ж там россыпи царя Соломона? – с недоверием уставился на меня Розен. – Прозит, – бросил он свою немецкую здравницу перед рюмкой водки, мы выпили, закусили лимоном.
– Сто тонн, может больше.
– Ты шутишь??!
– Зачем.
– Но это же смерть?!
– Я ему говорил, но особого действия это не возымело.
– Мне кажется дело Трешмена его охладит.
– Пойми, Себастьян, не хотелось бы рисковать им. Я конечно согласую со своими, но сдается мне, что дела передавать придется Сереже. Подумай как его зачислить в наши ряды.
– Когда будешь приглашать на вечеринку предупреди коллег, что их ждет сюрприз и без обиняков расскажи про все кроме галеона.
– Естественно. Другой вопрос, что мы все равно должны быть начеку. Много людей «братья» не привезут, а ты своих собери всех.
– Несмотря ни на что, Трешмена многие недолюбливают. Ладно, Роб, не бери в голову, это случится еще не завтра, все обойдется.
– Да, да и понадеялся поп на русский авось…
– Это ты о чем?
– Просто вспомнилась одна детская сказка. Пригласи сюда Хао, – Розен нажал кнопку.
Мы закурили. Через несколько минут дверь распахнулась и вошел китаец. Он низко, на свой манер, поклонился.
– Слюхаю, хозяина.
– Ты познакомился с новыми жильцами?
– Нет есё.
– Можешь считать их моими детьми: ее зовут Стаси или Настя, его Серж или Сергей, как тебе будет удобно. Завтра покажешь им окрестности и купишь машины какие скажут. В свободное время можете заняться с ними твоим любимым каратэ.
– Спасиба, хозяина. Хао все поняла.
– Иди, – он с поклоном удалился, – Себастьян, тебе плеснуть еще чего-нибудь?
– Да, коньячку пожалуй, что-то голова трещит.
– Не мудрено старый ты дуралей. Пойдем, посмотрим как они плавают, только не удивляйся, помни, что они из джунглей.
Мы вышли во внутренний двор, где располагался бассейн. Он светился чуть изнутри, подсвеченный скрытыми плафонами. Загорелые тела ребят казались черными. Мы сели в шезлонги. Через несколько минут Бас тихо спросил:
– Так они, что голые что ли?
– Конечно. Это их стиль жизни.
– ???
Стаси подплыла к нашему бортику, подтянулась на руках, до пояса высунулась над краем, и без подготовки сделала стойку на руках, застыла на несколько секунд, потом локти плавно подогнулись, сгруппировавшись она скатилась к нашим ногам.
– Кто угостит русалку-Настю лимонадом? – ее глаза блестели, как и все тело.
– Какое беспардонство, – фыркнул Бас, и поднялся, чтобы уйти.
– Послушай, Розен, брось дурить, а то я тебе синюю бороду наклею, – резко бросила Настя, – можно подумать ты баб голых не видел?
– Я воспитан на других принципах.
– Что за шум, а драки нет? – к нам присоединился голый Серж.
Розен ушел. Молодым людям было не понять, что после работы в концлагере он не мог смотреть на обнаженные тела, его по ночам мучили кошмары.
– Довели старика?
– Он еще не старый, – удивилась Настя.
– Ему, детка, 65, он на два года моложе меня.
– Никогда бы не подумала, хорошо сохранился.
Я бросил недовольный взгляд на Сержа:
– Идите спать завтра тяжелый день, – оставив их, я ушел к себе.
Сергей
Первая половина дня прошла по сценарию Настены. Затем на Кадиллаке мы поехали в офис, где располагался конференц-зал. Машина остановилась, живая цепь из полицейских оградила нас от журналистов. Засверкали вспышки. Когда мы выходили Настя бросила через плечо:
– Хао, не забудь мою сумку.
– Слюхаю, Настя-сан, – они как заговорщики улыбнулись друг другу.
– Ты никак на базар собралась?
– Нет, милый, просто подумалось, а вдруг захочется перекусить, вот и прихватила пару бутербродов.
– В метр длиной?
– Уж какие получились, – дальше препираться нам не дали. Мы вышли на сцену. Зал был почти полон. На столе, как кобры торчали микрофоны. Нас посадили в центре, слева сел Стрент, справа его пресс-секретарь, вышколенный молодой человек лет тридцати.
– Цель нашей встречи всем известна, – начал он, – мистер Стрент выступит с заявлением, затем кратко ответит на ваши вопросы.
Я сидел и глупо улыбался камерам, слушая известные факты, обычно я привык находиться по другую сторону рампы. Когда нас представили залу, мы покивали, чуть привстав. Скучая смотрел на часы, и вдруг четко осознал последнюю фразу:
– … пусть мои спасители сами расскажут о себе.
– Мистер Беркут, какая ваша специальность?
– Могу обрадовать, мы коллеги.
– О! О! – пронесся вздох.
– Я работал в «Комсомольской правде».
– Цель вашей командировки?
– Я должен был делать репортаж с конкурса «Мисс мира».
– Анастасия Дробышева Ваша жена?
– Пока еще нет.
– Как долго Вы пробудете в Америке?
– Все будет зависеть от положения дел.
– Что помогло вам выжить?
– Армейская подготовка и труд.
– Как Вы относитесь к событиям происходящим в вашей стране?
– На нас свалилось столько впечатлений, что еще не было времени ознакомиться с новостями.
– Стаси, как Вы считаете, встреча с мистером Стрентом случай или судьба?
– Я верю в судьбу.
– Какова Ваша профессия?
– Официантка, – она покраснела.
– Вы сейчас живете на средства Советского Посольства?
– Нет. Нас пригласил мистер Стрент.
– Ваши родные уже знают о вашем чудесном спасении?
При этом вопросе Настена отпрянула назад, как от удара и побледнела. Секретарь налил ей воды, а ответил я:
– Нет. Мы еще не встречались с нашими представителями. Если только вчерашний репортаж не попал в программу новостей в Союзе.
– Какая часть клада в России причитается нашедшему?
– Я не понял вопроса?
– Вы привезли золото, по нашим данным на 30 миллионов долларов. Как вы собираетесь ими распорядиться? – по залу прокатился рокот. Этот вопрос был сродни разорвавшейся бомбы, я не готов был к утечке информации и ответил что первое пришло на ум:
– Считать чужие деньги последнее дело.
– Это не ответ на поставленный вопрос.
– Откуда у Вас эта информация про золото, мы не делали никаких заявлений?
– Любая информация покупается и продается. Где гарантия того, что это не происки КГБ, и это золото ввезено ни с целью подорвать экономику США?
– Я считаю этот вопрос провокационным и оскорбляющим интересы моей страны…
– Гражданином, которой Вы уже не являетесь, согласно Вашего заявления?
– А разве покойник может иметь гражданство? Нас похоронили три с лишним года тому назад, – рассмеялась Настя. – Кажется мне, этот джентльмен пользуется закрытой информацией, за что кто-то будет наказан. Ну, да ладно. У нас есть доказательства тому, что Советский Союз не имеет никакого касательства к данному делу. Это первое. Второе, деньги или золото привезенные нами не будут употреблены с целью подрыва стабильности вашей страны.
– Вы девушка прекрасно говорите, но здесь задеты принципиальные вопросы и нам нужны факты.
– Хорошо, Бог с Вами. Вы их получите через несколько минут, а пока пообщайтесь с мужчинами, – видя как у нее подрагивают крылышки носа, я понял, что Стаси взбешена и от нее можно ожидать чего угодно.
– Стаси, ты куда, – прошипел я.
– За бутербродами, – коротко бросила она и скрылась за кулисами.
– Мистер Стрент, Вы не боитесь ответственности за ввоз в страну не лимитированного эквивалента?
– Все положенные налоги уплачены и государственные интересы соблюдены.
– А Ваши интересы не пострадали за время отсутствия?
– Что Вы имеете ввиду?
– Потеря акций в арабском регионе?
При этих словах Роберт перегнулся через меня и шепнул секретарю:
– Розена сюда, – тот удалился.
– Молодой человек, а Вы не боитесь быть привлеченным к ответственности за финансовый и промышленный шпионаж?
– Ему надо бояться меня, – промурлыкала Настя, появляясь за нашими спинами. Она медленно обогнула стол в гробовой тишине. У меня пробежал холодок по спине. Поравнявшись со мной, она тихо сказала:
– Работаем.
Одета она была так, как первый раз приветствовала Стрента в новом платье королевы, только шпаг было две.
– Я демонстрирую вам часть того, что мы привезли, в знак доказательства лживости прозвучавших утверждений, – она чуть повела плечами вперед – я последовал за ней. Сделав в воздухе сальто, она спрыгнула со сцены.
– А как известно за ложь надо платить, – голос ее звучал глухо и зловеще. Сцена напоминала удава и мартышек, которые, как под гипнозом готовы прыгнуть ему в глотку. Завороженный зал боялся шелохнуться.
– Снимайте, что ж вы не снимаете, – замелькали вспышки. Одним прыжком она оказалась возле дотошного журналиста.
– Ну что? Нравится? – острие шпаги уперлось в ямку под шеей. Он судорожно глотнул.
– Да, – еле выдохнул он.
– Но справедливость должна восторжествовать, – мелькнула сталь в мгновенье ока, и словно росчерком пера, обидчик обнажился донага. На нем остались лишь штанины. А жалкий сморщенный его конец, в руке ее зажат был словно прессом. Две шпаги я уже держал в руках, отброшенные ею. А острие ее кинжала, его махнушки подпирало.
– И пусть уроком будет всем, что нас дразнить не надо не зачем. Не то достоинства свои вы растеряете до утренней зари.
– Настя, ты отпусти его, а то помрет.
– Ну, посмеялись и будет. Исчезни злыдень.
В дверях его уже ждали двое. Она вложила кинжал в ножны и забрала у меня шпаги.
– Теперь серьезно, – но договорить ей не дали, зал взорвался аплодисментами. Положив клинки на плечи Настя поднялась на сцену.
– Вы прекрасно поняли, что обманывать никто не собирался, кроме того есть письменные доказательства на наше с Сергеем владение всем этим добром. На этом будем считать конференцию законченной.
Мы ушли в малый зал. Стрент тяжело плюхнулся в кресло.
– Вы что, смерти моей хотите?
– Ни в коем случае, – улыбнулась Настена.
– Скорее всего ты не отдаешь себе отчет содеянному?
– Я в здравом уме.
– Сомневаюсь, – вставил я.
– Я сделала то, что хотела – фурор.
– Америка видела многое, но голых миллионерш еще ни разу.
– Во-первых, я русская, а во-вторых, хорошо быть первой.
– У меня не укладывается в голове, зачем?
– Нечего было приставать, и вообще я хочу шампанского, – Хао появился, как из-под земли. Бокалы, хлопок, шапки пены.
– Я никак не могу прийти в себя. Где этот Розен?
– Здесь.
– Ты узнал, что это за гусь?
– Да, шеф.
– Где он?
– Привести.
– Да.
Незадачливый репортер появился перед нами все в том же виде, прикрывая свое хозяйство руками. Не сводя глаз он смотрел на Настю, неподдельный ужас застыл в его зрачках.
– Чье задание ты выполнял? – прогремел Стрент. Таким свирепым я его еще не видел, знать, в былые времена он мог испугать и не только подобных хлюпиков.
– Трешмен снабдил всей информацией и велел доложить вашу реакцию.
– Ты догадываешься, что докладывать не о чем.
– Да, теперь нет.
– Особенно в таком виде, – хихикнула Стаси.
– Ты член его команды или случайный игрок?
– Член.
– Оно и видно, – опять съязвила эта заноза.
– Так вот, член, передай своим яйцам, что их скоро побреют. Доставьте его в таком виде в резиденцию Трешмена, – Розен после моих слов перевел взгляд на босса, тот кивнул:
– Выполнять.
– Нет! Меня убьют!
– А ты думал, что за подобные выходки по голове погладят. Ты забываешь к кому ты пришел, сраная задница!
Я никогда не думал, что голос Стрента может напоминать рычание разъяренного льва.
– Пшел вон, шакал! Гиена бесхвостая! Скунс-вонючка! – и уже почти спокойно, – Хао, водки мне.
Через минуту появился граненый стакан, до риски полный и ломтик соленого огурца. Мы с Настей выкатили глаза при виде, как все это булькнулось. В конце он хлопнул в ладоши, передернул плечами и не переводя дыхания затянулся сигаретой.
– Как заправский алкаш-Вася, – изумленно прошептала по-русски Настя.
– Угу, – как бы поняв хмыкнул Стрент и добавил:
– Ничего дедок, правда Стаси? – он ей игриво подмигнул.
– Я тебе не перестаю удивляться, папочка…
– Подожди, еще успеешь, а то вы КГБ, КГБ!.. Ха! Ха! – они с Розеном дружно рассмеялись.
Вдруг смех оборвался.
– Все. Хватит. Цирк окончен. Работаем по плану, – Стрент резко развернулся и пошел к выходу, ни разу не качнувшись. Розен подошел к Насте с ее одеждой.
– Ваш костюм, леди.
– Спасибо, – она протянула ему недопитый бокал, – часто старик так чудит?
– Не думаю, коллега.
Он сделал ударение на последнем слове и пояснил:
– Ты заставила всех себя уважать, ценю. А теперь я откланяюсь.
Домой нас вез Хао.
– Ты что специально готовила этот трюк?
– Драгоценности я взяла умышленно, догадываясь, что их придется показывать, а все остальное сплошной экспромт.
– Любой экспромт хорош, когда он заранее подготовлен.
– Ну, честно говорю, на ходу придумала.
– Все у них здесь продается… Тебе не кажется, что мы начинаем вязнуть?
– Пока нет, Сережа. Пока… Но напряжение растет. Слишком все быстро разворачивается, а мы не владеем информацией.
– Сейчас нам надо усиленно заниматься и быть готовыми ко всему. Мне это тоже не нравится. График будет такой: 2 часа вождение, 2 часа стрельбы, час английский, 2 часа новости, 2 часа плаванье, 2 часа экономика, 3 часа тренировка, 3 часа на еду, 7 часов сон. Согласна?
– Вполне, только у меня к тебе будет просьба.
– Говори.
– Давай съездим в посольство, я хочу маме весточку передать.
– Я уже думал над этим, но шестое чувство подсказывает, что нужно немного подождать.
– А что плохого в том, что я приду и скажу, что жива, здорова, маме привет, ну не знаю, письмо напишу.
– Когда мы там появимся, тебе будут задавать множество вопросов, и ты можешь наговорить лишнего, поэтому к данному визиту надо подготовиться и все отрепетировать, можем включить это на первых днях занятий вместо экономики? Что скажешь?
– Скорее всего ты наверное прав, как всегда, но об этом визите даже журналисты спросили.
– Вот ради них и твоей мамы мы туда и пойдем, но чуть позже, договорились?
– Логично.
Мы ударили по рукам и все завертелось. Нам удивлялись все, но на третий день привыкли. Постоянным нашим спутником был Хао, с его неизменным выражением: «Я от вас толчу, хозяина». Розен иногда наблюдал за нами, он появлялся в разное время, но никогда не говорил и слова, кивком здоровался, а потом уходил «по-английски».
Семь дней пролетели незамеченными. Мы уже отработали все детали предстоящего визита в Посольство, но произошел казус, который заставил меня встрепенуться.
После обеда мы всегда отдыхали по тридцать минут, каждый в своей комнате. Работал кондиционер, я лежал на постели. Дверь без стука отворилась, меня, как ветром сдуло на пол. В комнату вошел молодой человек, неся перед собой кипу чистого белья. Я уже переполз за дверь, и он не мог меня видеть. В следующее мгновение его шея оказалась зажатой между моих рук. Я готов был отвернуть ему голову.
– Почему без стука? – тихо спросил я, – ты новенький, почему меня не предупредили?
– Это называется, скирдуйте воблу штабелями, – услышал я ответ на русском языке, и колени мои дрогнули, невольно опустился на пол. Руки у визитера расслабились и белье все рассыпалось. Он плюхнулся на ковровую дорожку и стал растирать шею.
– Хорошо, что меня предупредили, а то точно в штаны наложил бы со страху.
– Ничего, браток, бывает хуже, но реже. Что передать велено?