Вячеслав Ганич
Навыки осознания
Сгущалась ночь, обволакивая Порт Прая мягким, почти осязаемым полумраком, подобным жаркому прикосновению любимого человека. Лоргет, сидя за столом напротив окна перед голографическим экраном, не видел датчиками, обеспечивающими черно-белое плоское зрение, как оживают малолюдные улицы: в окне квартиры на сером поле горело уведомление о выселении.
Лоргет отключил восприятие. Беззвучная тьма поглотила квартиру. Ощущения пропали. Остались только воспоминания. Улетев с Гитерона, Ханга забрала Лорну, его маленькую дочь. Он не знал, откуда у Ханги появились средства, чтобы попасть на межзвездное судно. Возможно, она вела двойную жизнь…
Ханга не волновала Лоргета. После отлета жены у него развились новые увлечения, но он скучал по дочери. Перед внутренним взором маленькая Лорна улыбалась беззубым ртом, большие глаза смотрели с искренней незамутненной любовью, маленькие ручки настойчиво тянулись к нему…
Лорна была так похожа на него…
Лоргет ощутил нестерпимое желание заплакать. Он бы заплакал, если бы то, что врачи сохранили от него после несчастного случая, имело слезные железы.
Беззвучная тьма отключенного восприятия усиливала душевную боль, накатывающую волнами. Каждая волна обрастала клыками и когтями. Клыки и когти терзали несуществующее сердце, заставляя обливаться кровью. Лоргет бился в беззвучной тьме отключенного восприятия, пытаясь разорвать себя на куски несуществующими руками, лишь бы Лорна опять была с ним, лишь бы опять увидеть ее…
Включенное восприятие возвратило Лоргета к действительности. Перед ним мерцал голографический экран. Он с отвращением отвернулся от незавершенного кода нового приложения. Кристаллы с его невостребованными приложениями обрастали пылью. Слишком многие размещали приложения в Сети, чтобы рассчитывать на достойный заработок… вообще на заработок. Сеть стала отхожим местом человеческой посредственности.
«Трата времени, которая никогда не окупится, – подумал Лоргет. – Вся моя жизнь – пустая трата времени».
Пользуясь механическими конечностями, сделанными наподобие паучьих ног, Лоргет отсоединил от дуплекс-порта в шейном сочленении транс-кабель, связывающий мозг с компьютером. Пользоваться сенсорной клавиатурой при помощи паучьих ног было еще тем удовольствием, не говоря о виртуальной эмуляции системы программирования…
Лоргет пересек комнату. В капсуле, подсвеченной голубым, заряжалась синтетическая оболочка, повторяющая – с некоторыми упрощениями – его прежнее тело. Внизу живота зияло отверстие. Грудная клетка и брюшная полость представляли собой подстраиваемую защищенную емкость.
Разместившись в синтетической оболочке, Лоргет соединил мозг с бортовым невральным центром. Отверстие внизу живота затянулось, защитная емкость обволокла Лоргета, датчики затопили разум данными, неотличимыми от настоящих ощущений.
В дверь постучали. Нахмурившись, Лоргет выбрался из капсулы; синтетическая оболочка позволяла выглядеть человеком. Гости – это казалось странным. У него не было друзей… так, знакомые… обычные люди, навевающие тоску. Он сжал кулаки. Время, оставшееся до выселения, требовало все-таки попытаться заработать.
«Я бы продал органы на экспорт, если бы у меня были органы, – подумал Лоргет. – Я бы продал навыки и умения, но из-за граймбов умственный труд человека не высоко ценится».
Натянув брюки из черного неолатекса, чтобы скрыть отсутствие половых признаков у синтетической оболочки, Лоргет отворил дверь. Порог переступила девушка. Она носила только прозрачный дождевик. На худом теле светились узоры, лицо облепляли короткие волосы. С ее половыми признаками все было в порядке.
– Плета, в чем дело? – Лоргет отвернулся от затравленного взгляда девушки. – Я собираюсь уходить.
– Трикса… – прошептала Плета. – Ей хуже.
– Хуже по сравнению с чем? – Лоргет расправил на плечах жилет из черного неолатекса. – Говори прямо.
– Так ты не знаешь… – Челюсть Плеты безвольно повисла. – Никто не сумел помочь.
«Поэтому ты обратилась ко мне? – подумал Лоргет. – А что сделаю я, если никто не сумел помочь?»
– Тебя выселяют? – спросила Плета. – Если поможешь Триксе, мы заплатим.
– Ровно столько, чтобы не выселили?
Лоргет и Плета шагали по ночному Порту Прая под мелким теплым дождем. Всюду пылал неон, от буйствующих голограмм рябило в глазах. Все – от крупных корпораций до маленьких магазинов и сомнительных клубов – надеялись найти покупателя. Из толпы уже не выделялись граймбы, нашедшие пристанище на Гитероне. Количество граймбов увеличивалось с каждый днем. Они становились частью общества, отбирая у людей рабочие места.
– Самые лучшие приложения! – Граймб схватил Лоргета за руку. – Для тебя и твоей красотки. Отменный сюрреализм…
Ударом кулака в синее лицо Лоргет свалил граймба с ног.
– Ты что!? – вскрикнула Плета. – Он всего лишь…
Лоргет потащил ее за собой, пока другие граймбы не набросились на них. Не хватало, чтобы они испортили ему синтетическую оболочку.
– Маленькие, подлые, завистливые…
– Ты просто завидуешь! – перебила Плета. – Граймбы крутятся, чтобы выжить, а ты сидишь в своей квартире и ждешь, когда кто-нибудь купит твои приложения в Сети.
– Именно так, – согласился Лоргет. Перед внутренним взором маленькая Лорна улыбалась беззубым ртом, большие глаза смотрели с искренней незамутненной любовью, маленькие ручки настойчиво тянулись к нему… – Что с Триксой?
Трикса лежала в состоянии растения, накрытая легким одеялом. Она всегда нравилась Лоргету. Даже сейчас ему было трудно отвести взгляд от ее привлекательного лица. Он пытался ухаживать за ней до несчастного случая, но предпочтения Триксы не распространялись на него. Возможно, как и предпочтения Ханги под конец их отношений.
– Такое дело. – Плета сжалась. – Трикса скачала приложение. Она состоит в сообществе улучшения навыков осознания. Там ей посоветовали это приложение.
– Навыки осознания?
– Впервые слышишь? – удивилась Плета. – Поэтому твои приложения никому не нужны! Ты застрял в привычной действительности и не выходишь за ее пределы, чтобы соответствовать запросам потребителей.
