Вячеслав Евдокимов
Братья
Дошли до Запа эти вести,
Он тлел в догадках: может, брат?
А вот ему не видно чести…
А потому он зол, не рад,
А укреплял самодержавье
Своё жестокостью своей,
Загнал Существ совсем к бесправью,
Не дав развиться им в людей,
А превратив в Собак клыкастых,
Готовых тут же растерзать
Всех, вся, любое племя, касты,
Ведь были ярые, что тать!
Им конура была жилищем,
Все на цепи накоротке,
Презренней вида мы не сыщем,
Держал их Зап всех в кулаке
И с упоением глумился,
И истязал, жестоко бил,
Ощерясь в ярости, как Крыса,
И никогда к ним не был мил.
При виде Запа все дрожали,
Вмиг в конуры удрать стремясь, —
Так были все в его опале,
Ведь Божество он, грозный князь.
Вон избежать чтоб наказанья,
Виляли в страхе все хвостом,
А получивши указанье,
Вмиг жертву грызли всем гуртом,
Грызясь, вдобавок, меж собою,
Чтоб Зап с того их похвалил,
Всласть скулежу предавшись, вою
С всех подхалимских гнусных сил,
Боялись кары страшной, смерти,
А потому в усердье все,
Хлестали их безумно плети!
В такой никчемной полосе
Своей томилися житухи,
В момент от страха замолча,
Вкруг Запа вились, будто Мухи,
Под градом мощного бича…
А тут и весть снесла Сорока,
Что есть, куда ушёл Вос, Рай,
Богатства высились высоко
Там, блага хлещут через край,
И все—то счастливы донельзя,
Людьми став, каждый сыт, одет,
Стремглавши в Завтра твёрдо лезя,
Над всеми Счастья милый свет…
И все туда бросали взоры,
Нюх навостря, разверзши слух,
Загрызть тот Край уж были скоры
И раздавить в нём всех, как Мух.
Все ждали только лишь команды,
Когтями землю яро рвя!
За счёт чужого жить все рады —
Инстинкт и цель всего зверья.
Но и взглянуть на Край охота,
Существованья знать бы суть,
Как, почему и отчего‐то
Так жизни выстроили путь?
Что два паршивеньких Щеночка,
О том услыша разговор,
Как только лишь уснула Ночка,
Пустились тайно в весь опор
Туда, где Солнце всё восходит,
В тот Изумительнейший Край,
Где так прекрасно, чудно, вроде,
Ловить лишь блага успевай!
И всё ж, мытарствуя по чащам,
Достигли цели, найден Край!
Пред дверью звук их взвыл скулящий,
Боялись: мол, не покарай…
Но дверь им тут же и открыли,
Их внутрь любезно пропустив,
Те, с лап стряхнув тьму грязи, пыли,
Вошли легко, настрой ретив!
Никто – о радость! – не кусал их,
А улыбались от души!
Ведь Деток здесь любили малых,
Ничем их сроду не страши.
Вос по головке и по спинке
Погладил ласковой рукой,
И те без всяческой заминки
Блаженно влезли вмиг в покой…
Впервые стало так приятно…
Им на душе спокойно всласть,
В них ласка вспыхнула накатно,
Улыбку выдала аж пасть…
Вмиг стали ластиться уж к Восу,
Ведь ласка люба и пеньку,
Пусть не поддастся ввек износу,
А на своём цветёт веку.
И накормили худосочных
Едой отменною Щенков,
Впервые не было им сочных
За просто так дано пинков.
Лелеял каждый здесь их нежно,
Отмыл от грязи, причесал
С любовью искренней прилежно.
В делах здесь всяк универсал.
Впервые досыта наелись,
И разморил, увлёк их сон,
И всё им Запа снилась ересь
И чудный мир не в унисон…
Проспали, вздрагивая часто
И очень жалобно скуля,
Три дня, забитая ведь каста,
Чей дом – открытые поля…
Очнувшись, стали благодарны
Всем, вся за ласку, доброту,
Что все подряд здесь не коварны,
Не приравняли их к скоту.
И так светилися в восторге,
Была такая благодать,
Что вдруг Щенков помчались ноги
В Стан Запа, чтобы рассказать
О Крае дивном этом, славном,
Что жизнь отменна там, как сласть,
Пример, мечта другим он Станам,
Ничья не властвует там пасть,
А все равны и все свободны,
Не знают, что такое гнёт,
Во всём честны и благородны,
Стремятся в Завтра, ввысь, в полёт!
Жилища – роскошь! Стол обильный,
Никто ни в чём не обделён,
Умом и телом каждый сильный,
Не впала Совесть ввек в урон.
Но стали только лишь делиться
(А их внимала Псов уж рать),
В глазах у Запа зла зарницы
Сверкнули! Он Щенков вдруг – хвать! —
Рукой за холки и жестоко
Швырнул на землю, ведь палач.
От боли те в мгновенье ока
Вошли в предолгий нервный плач…
Тут от Щенков узнал, что «Восом»
Главу зовут, и горд им Край.
Взъярился Зап, что злым Барбосом:
– За весть, что там прелестный Рай,
За ложь об этом, пропаганду,
Я Приговор несу Суда:
«Отдать Щенков вон пеклу Ада».
Стан – Рай вовеки! Край – бурда…
Побег из Стана самовольно
Мой пресекает вечно гнев!
За то смертельно будет больно,
В момент из жизни вон отсев.
И он скрутил Щенкам головки
И на костре, в пылу, испёк,
И бросил Псам: «Грызите, Волки,
То благодатный всем паёк».
И те набросились и съели,
Щенков аж кости проглотив,
Ведь голодны уж три недели,
Вот аппетита и прилив.
А Зап, услышавши восторги
О Крае том своих Щенков,
Точил ножи, топор, остроги
И злость чинил стальных оков,
На Край напасть чтоб вероломно,
Кто против встанет, тех убить,
У остальных всех поголовно
Отбить к Свободе напрочь прыть,
Рабами тут же обративши
И нацепивши кандалы,
С того навеки станут тише.
Не будет Края ввек хвалы.
– Я приберу его богатства
И развалюсь на властный трон,
Вот у Людей не будет Братства.
Я Повелитель и Барон!
Рабы мне будут все прислугой,
Меня и холить и кормить,
В трудах тяжёлых да с натугой,
Да не с прохладцем, а в всю прыть!
И посажу я на цепь Воса,
Зажилил фиговый листок,
Не давши мне, взглянувши косо,
Испил я горечи глоток…
Огонь взъярился отомщенья
За это бешено во мне,
Я жажду Воса истребленья!
Подвох любой пойдёт вполне.
За власть всегда в душе я воин,
А он ввек должен воевать,
Кто побеждает, тот достоин
В расцвете жить во всю‐то стать.
Я – Бог. От этого не деться,
Все вкруг дрожи, воздай почёт!
А то задам такого перца,
Во рту огнём что запечёт…
Все мне лишь жертвоприношенья
И ублажение – горой,
Разгул веселья, песнопенья,
Да каждый миг, а не порой!
Всё это Запу по натуре:
Ах, как легко ведь можно жить
На дармовщину, на халтуре,
С того пускаясь резво в прыть!
Глядишь, наметилось богатство,
Что приглянулось Запу вдруг,
Влекло его за яством яство,
Желая, был бы целый вьюк.
Узрел своё он превосходство
И возомнил, что сам он Бог,
И потерял, глядь, благородство,
И совесть вон изгнать вмиг смог.
Зачем горб гнуть, растить мозоли,
Когда пройдошеский есть ум?
Лишить других он сможет воли,
Себе блаженств явивши бум.
– Я не прощу ему такого,
Меня он радости лишил,
Хотя просил его толково
От всей души, со всех‐то сил,
Не поделился он по‐братски,
Ему как будто не родной,
Ходил с листком всё залихватски,
Глумясь надменно надо мной…
Я разорю весь Край в отместку,
А самого пущу в рабы,
Пусть ощутит презренье резко,
Готовит нынче же гробы.
Зачем во поте всё трудиться
И этим блага создавать?
Знай, Вос, я вовсе не тупица,
Имею зверскую ведь рать,
Она богатства мне добудет,
Готова выполнить Приказ,
Падут во прах пред нею Люди,
Мы истребим подряд всех вас.
Рать изуверская, клыкаста,
К тому ж, смертельно голодна,
Ведь не кормлю её я часто,
На всех лишь кость всегда одна.
Вот потому они и в злобе,
У них она не под замком.
Вам всем, поверь, быть в их утробе,
Проглотят даже целиком.
Я им добычу обещаю,
А это стимул ой‐ё‐ёй!
Вот и конец настанет Краю,
Сотру, засыплю всех землёй.
Ну что, звериная вы свора,
Пора за злобный взяться труд,
Мысль о еде в грызне – опора
Вам, хватит лодырничать тут,
В Краю блаженство будет брюха,
Для пасти мясо тел и кровь,
И цель вас всех – всего разруха.
А ну, клыки точи, готовь!
Там все враги, нам не по духу,
Их, значит, надо растерзать,
Ребёнка, женщину, старуху,
Добра их схапать тут же кладь,
Мне принести, к ногам сложивши,
Ведь я дарую вам разбой,
В котором вам нельзя быть тише.
Фас! Фас! Вперёд пошли на бой!
Спустил с цепей. Те оголтело
Помчались к Краю, зло рыча!
Неслись все стайно яро, смело,
Ведь кровь разбоя горяча.
А Край не ждал сего коварства:
Добротна жизнь средь милых благ…
И вдруг несметная, клыкаста
Собачья буря! Это враг.
Со всех сторон Край обступили
И под чудовищный свой лай
В своём собачьем злобном стиле
Ввалились яростнейше в Край,
Ведь вкруг отсутствовали стены,
И рвались бешено уж вглубь,
Грызя Людей всех, как Гиены…
Кричал Зап: «Ярость не голубь!
Пусть будет Край сплошной пустыней,
Пусть горы жертв, и вы на них
С своей неистовой гордыней,
Пусть будет Пёс в терзаньях лих!
Народ опешил, не готовый
Псам дать решительный отпор,
И на рубеж всё новый, новый
Уж отступал, хоть шаг не скор,
Своих, растерзанных, теряя,
Не мог им чем‐то уж помочь,
Терял земли крупицы Края,
Но жаждал Псов изгнать вон прочь!
Но делал это разобщённо,
Был хаос действий, невпопад,
Но жить не смел закабалённо,
Но погибать за Край был рад,
Один аж с сворою сражался,
Был иногда непобедим,
Являл собой в отваге аса.
Да будет Слава ввек таким!
Но озверевшая вон Псина
Всё подминала Края ширь,
Была печальная картина,
Земля за ними – всё пустырь…
Казалось, Псы неодолимы,
И жизни Краю уж конец,
Ведь орды Псов неудержимы,
Уж тьма растерзанных сердец…
Добро хватали Псы безбожно,
Санкционирован грабёж,
Знать, убивать и грабить можно,
Кто больше, значит, в том хорош.
Скотину насмерть загрызали,
Вокруг напуганной был рёв,
Аж устрашал он Края дали
И сотрясал за кровом кров…
Добро несли в Стан вереницей
Натужно алчущие Псы,
Ведь Запу это пригодится,
От хмеля крови все «косы»…
Дома валили всей громадой,
Равняя вровень их с землёй,
Мчась в Стан с зловещею бравадой,
Грызя подряд всех пастью злой,
Вдрызг опьяневши от успехов,
В свою уверовавши мощь.
А у Людей в обрез доспехов,
Вот потому отпор и тощ,
Все иссякали напрочь силы,
Рука уж немощна была,
Тех пасти – ужасы могилы,
Ужель погибель? Эх, дела…
Почти пол‐Края в растерзанье,
Зло жизни косит, как косой.
– Ужели все мы на закланье,
Так век трагично кончим свой?
А как жилось всем благодатно
За жизнь без страха, милый дом!
И не страшила горя плаха,
Не знали, будет что содом…
Семьёю жили, что Пчелиной,
Где взяток благ давал мил‐труд,
К всем Счастье мчалось вскачь лавиной,
Была Свобода ввек без пут.
Дома стояли, будто замки,
Всего сверх нормы урожай,
Легки в труде всеобщем лямки,
Лишь пыл настроя не снижай!
И было небо голубое,
В нём Солнца яркие лучи!
И не был каждый ввек изгоем,
Имели в Завтра все ключи,
Вокруг приветливые лица,
Друг другу каждый друг и брат,
Как в изуверстве всем случиться,
За что был послан этот ад?
– Не отступайте, Люди! Стойте! —
Воззвал измученных тут Вос, —
Дух сильным нужен нам на фронте,
Не пуд отчаянья и слёз.
Мы, Люди – высшее творенье
Природы – матери родной,
Усилим Псам сопротивленье,
Землицы пяди ни одной
Не отдадим им на глумленье,
Из Края вышвырнем вон прочь!
Иссякло ведь многотерпенье,
Долой над нами Смерти ночь!
На Псов дубины тратить, стрелы —
То много чести подлым им,
Давайте будем мы умелы,
С огнём по‐братски, подпалим
Псов омерзительную шкуру,
Они огня боятся ввек,
Вмиг усмирят зверья натуру,
Со страха ринутся прочь в бег!
В объятья к нам придёт Свобода,
Прочь Смерть попятится с косой,
То будет Счастье для народа,
Блеснёт Край радужной красой!
Зажгите факелы поярче
И в морды Псов стремите жар,
В момент взъярятся уж иначе,
Впадут вмиг в паники удар,
Помчатся прочь все очумело,
Хвосты презренные поджав,
Из Края выгоним умело,
Народ врагов бить всех ввек прав.
Зажгли все факелы тут мести,
И обуял вмиг ужас Псов,
И нет когтей, клыков их жести,
И беспредел свой на засов,
Дрожа, закрыли моментально,
Помчались прочь, себя топча,
Воспрял Народ не номинально,
Победы радость горяча!
А Псы, зажжённые, пылали,
Прожглась их шкура до костей,
И в истеричном все аврале
Со всех безумнейших когтей!
Их плоть поджарилась довольно,
И запах яро возбудил,
И друг у друга плоть крамольно
Со всех голодных алчных сил
Вон вырывали уж кусками,
Азарт и ужас был в глазах,
Себя уже сжирали сами,
Вон дух весь сдулся и зачах.
Зап грозно пыжился лавину
Остановить безумных псин,
Но вовлечён в побега тину
Был сам, хотя и Господин,
Захвачен вмиг волной бегущих
И принесён на спинах в Стан,
Чем раздражённым стал всё пуще:
– Какой презренный псиный клан!
Не одолел он Края силу,
Его богатств всех не добыл,
Не по зубам Край псины рылу,
Как мяч, разбоя сдулся пыл.
Теперь зализывать все раны
Придётся век вам в конурах.
Видать, в Краю одни Титаны,
Что свору Псов разбили в прах.
Да, потерпел я пораженье,
На Край безжалостно напав…
Но не угасло ввек стремленье
Край покорить, захват не прав
Пустить в трусливое забвенье,
Не получилось Край взять в лоб,
Я подлость рину в наступленье,
Чтоб загнала Край гнусно в гроб.
Терзать я буду постоянно
Край уймой подленьких интриг,
Змеёй всё жаля беспрестанно,
Чтоб стал он немощен, в прах сник.
* * *
А Край разрушенное снова
Рукою дружной возродил,
Всё лучше стало, краше, ново,
Ведь не жалел Край в этом сил.
Дома восстали ввысь из пепла,
Полей, садов вновь урожай,
И индустрия вновь окрепла,
Вселился в души милый рай,
Вновь расцвела цветком улыбка,
Стал в Завтра твёрдым снова шаг,
Дышалось вольно, а не хлипко,
И реял гордо Края стяг!
И песнь слетала с губ невольно,
Звала в безудержный полёт!
Была в труде жизнь и застольна,
Шаг планов дерзких всё вперёд!
Жизнь в благах всех и ароматна,
И все дружней, дружней живут,
И всем с того всегда приятно,
Над всем Главой был общий труд
Лишь постоянный, коллективный,
Он в высший ранг Людей возвёл,
Презренен тот, кто в нём пассивный,
Но величав, кто в нём как Вол.
И оборона крепла силой,
Чтоб сокрушительный отпор
Врагам всем дать, спасти чтоб милый
Свой Край, родной его простор,
Чтоб неба высь вновь дым пожарищ
Голубизны не скрыл вовек,
Чтоб не стонал Край, злобой жален,
Слезу не стряхивал чтоб с век.
От всех внезапных нападений
Край обнесли махиной стен,
Таких не знал мир укреплений,
Разор не страшен с ними, плен.
Грозны бойницы уймы башен,
В них наготове жала стрел,
Любой с того ввек враг не страшен,
Коль вдруг напасть бы захотел.
И все от мала до велика
Прошли военный нужный сбор,
Подвластны всем лук, меч и пика,
Свободу‐мать, родной простор
Как защитить, знал каждый чётко,
В момент вставал в учебный строй,
Где монолитная походка
Несла уверенный настрой.
И честь воздали всем погибшим,
Им обелиски возвели:
– Спасли нас всех, Свободой дышим,
Хозяйство всё не на мели.
Конечно, трудностей немало,
Ведь экономики разгром,
Не всем всего ещё хватало,
Но шли невзгодам напролом
С великой верой в Счастье днями,
Вот в чём‐то можно потерпеть,
Всего добиться лишь трудами,
С того и будут блага впредь.
Встречали радостно, едино
Очередной в труде успех,
С того и планов вновь лавина,
И радость искренняя всех.
…А Зап зализывал всё раны,
Лечил ожоги, синяки…
Но были планы беспрестанны
Захватов, даже велики,
Бесился он за пораженье
И за успехи Края тож,
А потому являл стремленье
Всадить всё ж Краю в сердце нож.
Но Псам, презренным всем воякам,
Теперь совсем не доверял,
Ведь труса видел он во всяком,
Успех разбоя с ними мал,
Ведь оборона стала Края
Теперь на славной высоте,
Вновь станет бойня Псов такая,
Что в бегства будут маете.
И вот стратегия другая,
Как погубить Край, родилась:
Власть там такая, мол, сякая,
Вся диктатурна, не Карась,
А всех съедающая Щука,
А потому там нет свобод,
И жизнь отвратна всем и мука,
Да, да, там Власть, что живоглот.
– Я раструблю о том по свету,
Пусть он поверит в эту ложь
И призовёт вон Край к ответу,
Глас лжи на воина похож.
И чем она нелепей будет,
Звуча навязчиво всегда,
Тем мир в презренья будет гуде,
Поверя, Край – всему беда.
И станет Край с того затыркан
И будет признан всех врагом,
Тем в Края строе будет дырка,
И пнёт его всяк сапогом.
Вот и не станет ореола
Что в нём прекрасно, милый быт,
Что жизнь там высшего помола,
Богат там каждый, счастлив, сыт.
И будет всеми он отвержен,
Наложен санкций будет пуд,
Контакты с ним всех будут реже,
Потом и вовсе пропадут.
На мель и сядет вон торговля,
То экономике конец,
И покосится Края кровля,
Спадёт вон с Власти вмиг венец,
Знать, оборона станет хилой,
Я разовью в момент всю прыть,
Чтоб обессиленного силой
Уж беспощадно захватить.
А заодно свой Стан в рекламе,
Я покажу, как он хорош!
А Край погряз, мол, напрочь в хламе,
Вот мир кольнёт его, что Ёж.
Свобода в Стане, мол, богатство
И демократии цветок,
И все едят одни лишь яства,
Ведь жизни уровень высок.
Край отрыгнут с того всем миром,
Объединившись, нападут,
И буду в этом я кумиром
И злобой, яростью сверхкрут!
Как хорошо, что Псы в обойме
Моих коварных, подлых дел,
В их не пассивности и коме,
Ведь кость мою Пёс каждый ел.
За это их и отработка,
Все на цепи моей навек,
Держу я каждого за глотку,
Их на разбой бросаю в бег,
В моей все по уши упряжке,
Что прикажу, то и творят,
Дела бы ни были как тяжки,
Мой в стороне взирает взгляд:
Зачем себя бросать в опасность
И жизнь угрозе подвергать,
Коль за меня впадут Псы в страстность?
Ведь то лопушеская рать.
А будет вся моей добыча,
За счёт их буду я богат,
Им в морду кукиш властно тыча,
Ведь я презренным ввек не брат.
Но надо Краю сжать всё ж горло,
А в том мне люб любой приём,
Лишь б суть его мне благ припёрла,
Что в сверхизбытке есть при нём.
Пусть будет в Крае голод смертный,
Я дождь над ним вон уберу,
Я в этом деле не инертный,
В него вружусь на всём пару!
Я тучи в небе все стреножу
И плыть с дождём в Край ввек не дам,
Сожжёт жара земли всю кожу
И всё, на ней что будет там.
Наступит голод – радость Смерти,
Что будет вкруг всего падёж,
А это рабства сразу клети,
Знать, буду в счастье я хорош.
* * *
И стал арканить Тучи нервно
И палкой прочь от Края гнать,
И петь от радости напевно…
Над Краем Туч не стало, глядь,
И Солнце уж на сковородке
Всё жарит вкруг, печёт подряд,
Дела его ведь в этом чётки:
Сковорода – земной то ад,
Нет никому воды глоточка,
От жажды сникло всё вокруг,
И выжить стала заморочка,
О как избавиться от мук?
Так продолжительное время,
Земля горела, дым столбом,
И жизни гибнет напрочь семя…
Но оказался Вос столпом,
Призвал к Земле всем обратиться,
И к ней проникнуть с просьбой вглубь,
Она ведь вод в веках Царица:
– Спаси нас всех и приголубь,
Твои законные мы дети,
Избавь от пекла, жажды нас,
С тобой нам радостно на свете,
Не дай, чтоб род наш весь угас.
И мать откликнулась‐Землица,
Полили воды из глубин,
И всё и вся спешат напиться,
От чахлых вон бежа годин.
И всё вокруг зазеленело,
Высокий давши урожай,
Воспрял дух каждого и тело,
Пришёл к всем жизни милый май,
И каждый начал вновь трудиться,
Возвысить гору чтобы благ,
И всё поёт, сияют лица,
И каждый в жизни вновь мастак.
Зап видит: зло безрезультатно…
Край выжил, напрочь не зачах.
Взъярился он с того стократно,
Огонь сверкнул в его очах:
– Тогда он канет в наводненье,
Его что скроет с головой, —
Моя задача в том, стремленье, —
От нетерпенья сам не свой…
Согнал пинками, палкой Тучи,
Над Краем сгрудивши в загон,
За горло их схватив могуче,
От боли тех раздался стон,
Так разревелись все надрывно,
Из глаз поток что хлынул слёз…
Какая ужаса картина,
Какая ярость грозных Гроз!
Они шли строем барабанно,
Пуская молний злобу стрел!
Потоки лили беспрестанно…
И Край с того вдруг стал несмел,
Вода по грудь… Вот по макушку…
Вот‐вот в пучине сгинет он…
Устроил Зап всему ловушку,
Взъяря злорадства злобный тон.
– Уж покатаюсь я на лодке
По Краю вдоль и поперёк!
Водой полны его все глотки,
Всё захлебнётся в малый срок.
Но вновь воззвал Вос мать‐Землицу,
Чтоб прочь погибель отвела,
Её твореньям не годится
Вон сгинуть. Та и за дела!
Она забота и охрана
О чадах милых сроду ведь
С усердьем вечным беспрестанно,
Все и признательны ей впредь.
В своих глубоких очень недрах
Резервуаров ряд хранит,
Объём велик их кубометров,
А облицовка всех – гранит.
Вот в них вмещать поток и стала,
И Края радостный был вздох,
До смерти ведь уж было мало,
Уж не хватало малых крох…
И всё опять вокруг живое
Землице славу воздаёт!
Жизнь не должна ведь быть в застое,
Она сладка всему, как мёд.
И вновь счастливые вкруг лица!
Природа пышная опять.
…Но Зап вновь яр, бушует, злится,
И проклинает Землю‐мать…
Он потерпел опять фиаско,
Негодованья бесит дрожь…
– Почто Земли всё к Восу ласка,
Ах, чем ей мил он и хорош?
Тогда накрою Край я мраком,
И жизнь зачахнет вся во мгле,
Уж заживу тогда со смаком,
Край станет Мухой на игле.
И коли Солнце дышит сонно,
Пред тем, как в небе делать путь,
Зап в кознях вновь неугомонно
Опять готовит Краю жуть.
Спешит, сокрытый темнотою,
К Светилу сонному… В мешок
Его швыряет, зла тропою
Несёт, коварный чтоб шажок
Не взбудоражил ухо Края,
Швырнул в колодец: «Утони
На дне, вот радость мне какая,
Впредь благодатнейшие дни!»
Вот Край, всегда как, в срок, проснулся,
Глядь, Солнца нет, вкруг темнота…
И душам то страшней укуса,
Проблем великих маета…
Куда идти? Ни зги не видно,
Как в уйме быть полезных дел?
Вкруг мрака ярая Ехидна
И столкновенье в мраке тел,
Природа вся в оцепененье,
Всё не пускается уж в рост,
Не слышно птиц задорных пенья,
Жизнь превращается в компост…
И всё движение наощупь…
Дела все валятся из рук,
Все впали в страх, как Куры во щи,
Таких вовек не знали мук.
Уж не конец ли это света?
Вот‐вот начнётся всех психоз…
«Что делать нам?» Но нет ответа,
Хоть задан в лоб был сей вопрос.
Ревёт скотина, квохчут Куры —
Оповещение беды.
От страха нет уже культуры,
А есть уж паники ряды.
«Ау!» – кричат, как заблудившись,
И Воса кличут: «Помоги!»
А тот: «Без паники! Все тише!
Не гробьте ужасом мозги.
Врагов то козни, не Стихии.
Знать, мы должны перебороть
Моменты, злобою лихие,
Спасти вокруг всё, нашу плоть.
Светила, чую, похищенье,
Сокрытье где‐то в тайнике,
Сова в ночи имеет зренье
И видит всё, что вдалеке.
Исполни долг свой, остроглаза,
Проводником в пути мне будь
Средь мрака ярого экстаза
И укажи мне чёткий путь!»
И Вос, ведомый уж Совою,
Покинул Края твердь ворот,
Кость взявши белую с собою,
Идёт он тихо всё вперёд
И мыслит, где искать Светило,
Куда бы сам он спрятать мог?
И тут идея осветила:
– А не тайник ли то глубок?
А что глубокое на свете?
Пещера, море‐океан
И ввек подвластная Комете
Воронка, взрыва барабан
Сопровождает что паденье!
Ну, шахт вкруг нет, колодец, что ль?
Ищи его, к нему стремленье
Активно взвить, Сова, изволь.
Сова окинула всё взором,
Колодец с крышкою нашла,
И Вос во времени уж скором
К нему пришёл и за дела
Хотел приняться, заглянувши
В его глубинный тёмный край,
Как навострили Псы вдруг уши,
Его учуяв, яро в лай
Пустились мучая вон привязь!
Ведь в Стан пробрался чуждый гость.
Но Вос, догадкой осчастливясь,
В их стаю мигом бросил кость!
И те все привязи порвали,
За эту кость взвилась грызня,
Рычанье злобно мчалось в дали,
И всё страшила Псов грызня…
А в это время Вос ведёрком,
Висело что на «журавле»,
Вмиг зацепил Светило с толком
Со дна, и вот уж на земле
Оно, светяся, оказалось,
И Вос пустил его в полёт!
С того взъярилась Тьма: «Ах, жалость!
При свете Край вновь заживёт».
Стал Восу виден путь обратный,
И он стремительно бежит
К родному Краю, бег приятный
Успехом, радостнейший вид!
И только он закрыл ворота
Вон за собою на засов,
Как к ним взъярённейшая рота
Примчалась с лаем злобных Псов!
По действу Львы все, Тигры, Львицы!
Пёс каждый грызть ворота счёл…
Но распахнулись вдруг бойницы,
Рои из них взметнулись Пчёл!
На Псов насели, жаля яро,
И те, скуля, помчались вспять!
Была им Края это кара,
Чтоб не смогли впредь наступать.
Хвосты поджали, спрятав уши,
При ужалении мечась!
Не били Пчёлочки баклуши,
Был жал неистов перепляс…
А Солнце Край весь осветило!
Вновь жизнь бурлит, как кипяток,
И всем, всему отрадно, мило
И вновь настрой всего высок.
– Хорош наш Вос‐руководитель!
От нас отводит уйму бед,
В покое Края вновь обитель,
То подтвердит весь вольный свет.
А Псы, скуля, примчались к Запу,
Он бил бичом их с ярых сил,
Притихли все, предавшись сапу,
Кто принял боль, всё голосил…
– Ах, вы презреннейшие твари!
А ну, пускайтесь в дикий брёх!
Им нагоняя Краю хмари,
Чтоб дух его вон сник, был плох.
Тех шерсть в момент и встала дыбом!
Взрычали все, пустясь в оскал…
Зап обзавёлся сразу нимбом
И вмиг величественным стал:
«Пусть знают властную Псы руку
И предо мною лебезят,
Не то в такую брошу муку,
Что Раем скажется им Ад».
И те рычали озверело,
Пред Запом мигом впавши в лесть…
– Давай! Давай! Вот это дело,
Моя то будет Краю месть.
И Псы когтями землю рвали,
Взъярённый вид на Край стремя,
Желая пакости, печали,
Чтоб Края сгинула семья.
– Вот расщепить его бы клином,
Косой под корень бы скосить!
А задушу его, дай, дымом,
В момент умерит жизни прыть.
Стога вкруг Края он соломы
Сырой возвёл, добавив дров,
И испытуя сласть истомы,
Поджёг, сказав: «Ну, будь здоров,
А подыши‐ка дымом едким!
От счастья выпучишь глаза,
У Смерти будешь вскоре в клетке,
Прольётся едкая слеза…»
И впрямь, все стали задыхаться,
И беспрерывным кашель стал…
А Зап злорадствовал… Как цаца,
Вельможный, жалостью к всем мал.
Всё небо дымом закоптилось,
А вот и нечем уж дышать…
И уж рассчитывать на милость
Не стал никто. Сияла тать!
Уж Солнце в мраке стало дыма,
Вот‐вот всего наступит мор…
Ужели жизнь пройдёт всех мимо,
И натиск Смерти будет скор?
Опять все к Восу тянут взгляды:
Его ум только и спасёт,
Решить он сможет все шарады,
Вновь Счастья будет хоровод.
Он думал, мыслил и метался,
От удушенья как уйти,
Он оптимизма весь закваса,
Искал реальные пути.
Нашёл всё ж выход, ум ведь светел:
– Ты подари нам благодать,
Душой и телом вольный Ветер,
Прочь помоги дым, гарь прогнать.
Мы на тебя ввек не роптали,
Ты мельниц лопасти крутил,
Гнал корабли стремглавши в дали,
С того матросам вечно мил,
Дарил нам в зной всегда прохладу,
С тобой при встрече всяк листок
Входил всласть в трепет и в усладу,
Ну, помоги—ка нам, браток!
Тебе то действо лишь под силу,
Перед тобой не устоять
Ввек никому как многокрылу.
Прошу помочь тебя опять!
– Польщён я сил моих признаньем,
Мне доставляет радость дуть.
Свой долг я сделаю с стараньем.
Набрал тут воздуха всю грудь
Обратно выдохнул стремглавши,
Тем дым порядком потеснил
С небесной Края милой чаши,
Подул ещё опять с всех сил!
Заколебался дым, стал жидким,
Рассеясь вскоре уж совсем,
Ведь Ветер в действии был прытким,
С того любимым стал вмиг всем.
Взглянуло Небо голубое
И Солнца милые лучи,
Всем нет от радости отбоя,
Все загалдели, как Грачи!..
Вдохнули воздух грудью полной,
Вновь задышали все легко,
Вниз не пошла жизнь по наклонной,
А взмыла птицей высоко!
Все Ветру стали благодарны,
«Ура!», «Спасибо!» крикнув вслед,
Поклон и Восу был шикарный,
Они спасли ведь Край от бед.
А Ветер гнал дым прочь от Края
И, надо ж, всё на Запа Стан,
Его за злое тем карая,
Сам задыхаться стал уж Пан
Всея разбойничьего Стана…
Не делай гадость ввек другим!
Зап, Псы все в кашле беспрестанно —
То бумерангом злоба им.
Часть Псов лежит уж вверх ногами —
Так тяжко стало им дышать…
Зап не в спокойствия уж раме,
Рвёт с головы за прядью прядь,
Рот, нос закрывши мокрой тряпкой,
От злости яростно дыша,
Швыряя ругань вкруг охапкой,
Она слетает, как парша…
Опять провал, крах злобной мести,
С того и Запа вдрызг трясёт…
– Как сделать пакость Воса чести,
Разрушить Края как оплот?
Ведь манят Края все богатства,
Необозримый же простор!
Пустился в козни Зап мытарства
И точит стрелы, нож, топор…
А Ветер, полон состраданья,
Вон выгнал дым над Станом прочь:
Пусть Зап в добра войдёт старанье,
Не будет доброе толочь.
Но тот огнём пылает мщенья,
Куёт план, как бы погубить,
Пусть не в одно хотя б мгновенье,
Сопротивленья сбивши прыть.
На Край бессилен напрочь внешний
Стал всеобъемлющий таран,
Край отрубил вон Запу клешни,
Глубоких сделав уйму ран,
Что одолеть Край уж снаружи,
Нет, не удастся и вовек,
Вмиг в пораженья будешь луже,
Пустясь в панический вон бег,
Как было в первом нападенье,
Когда их выгнали пинком,
А также внешние зла звенья,
Что прочь летели кувырком.
Знать, новый метод козней нужен,
Откуда ввек его не ждёшь,
С чего Край будет вмиг контужен,
Вошедши в панику весь сплошь.
Вот и порвутся мощи звенья,
Сил, духа рухнет монолит,
Погибнет Край вон, без сомненья.
Его так Зап и победит.
– Есть у меня в земли глубинах
Подлейший, мерзкий, гадкий Червь,
Его пущу в атаку ныне,
То Червь Сомнения. Не дрейфь,
Ты губишь преданность и стойкость,
Для личной выгоды толкнёшь
На всё, в духовную убогость
Вон превративши, в мерзость‐Вошь.
Эй, Псы, таких Червей наройте,
Ведь будут воинством моим,
Все на духовном будут фронте,
Вот Края крах неумолим
И будет, верю в это, с ними,
И под моей замрёт пятой
Навеки с стонами глухими…
Воссяду в Крае на постой!
И Псы все начали когтями
Рыть землю, высунув язык,
И Зап Червей тех брал горстями,
Как всё до этого привык,
И только Ночь затихла сонно,
Зап к Краю Гадом вмиг подполз
Без шума, грохота и звона,
И через стену Черви кросс
Свой подлый оптом совершили
И моментально расползлись,
Чтоб Краю быть навек в могиле,
Вон превратясь пред Запом в слизь,
И кой‐кому залезли в уши,
Пока те спали крепким сном,
Не били долгий час баклуши,
Шептать всё начали о том,
Что… «общий труд, конечно, вреден,
Он блага поровну даёт,
А потому и каждый беден,
Хоть от работы катит пот,
Ведь он во имя всех нацелен,
А мизер благ – лишь для себя,
Но лучшей нет на свете цели,
Коль ввек не всех, – себя любя,
Лишь на себя начнёшь трудиться,
Что значит прибыль одному,
Налог лишь минус – он крупица —
А весь доход лишь самому!
Вот то и будет справедливость,
С того богат вмиг, знаменит,
В походке, взгляде будет живость,
Глядишь, «слуги народа» вид,
Посыпят, снегом как, вмиг льготы,
Всего прибавится добра,
Да без предела и без квоты,
С утра блажь будет до утра.
И раньше равный, вон Плебеем
Под твой предстанет барский взгляд,
Кто возмутится, тех отсеем,
Вон натравив отмщенья ад…
Потом уж съесть и Конкурента.
А уж своих вон всех подмяв,
Не признаваючи запрета,
Лишить в Краю других всех прав,
Напав внезапною войною,
Чтоб водрузить там свой диктат,
Готовясь дальше с миром к бою,
Ему устроя бойни ад…
Внемли нашёптыванью чётко
И к этой цели лишь стремись,
И вмиг величия походка
К тебе придёт, взлетишь в благ высь!..»
И что? Проснулись же такие,
Никто их вкруг не узнаёт,
К себе тянуть добро лихие,
На всех аж двинулись в поход,
Всё не по ним и макси‐критик
Всего, что общее вокруг,
На Строй, порядок – гнусный нытик,
В свой призывает тайный круг,
Шипеть Змеёй чтоб, гавкать злобно,
Мол, каждый волен всяко жить,
Хватая блага двуутробно,
В том проявляя экстра‐прыть!
И создаются мини‐группки,
Сверженья Строя метят план,
Аж в пене бешеной все губки,
Грохочет злобы барабан!
То шепчет, шепчет Червь Сомненья,
Убить чтоб светлую мораль,
Единства сделать расслоенье,
Прервать всех поступь в чудо‐даль,
К тому ж, раздуть все недостатки,
Что всё ж бывают иногда,
И расшатать вон все порядки,
Чтоб Край настигла вдрызг беда,
И планам ставить всё подножки,
Терзать на всех постах бюджет,
Не по одной со всеми стёжке
Идти, а в сторону, во вред,
Тем мощь и силу подрывая,
Волненья вызвавши и гнев,
Мол, жизнь скуднейшая такая…
Вот и от Края уж отсев,
Вмиг станет много недовольных,
В него сомненьем возгорясь,
Наевшись слухов всех подпольных,
На Край в истерике лья грязь…
И нет в нём Братства уж, Единства,
О чём мечтал всё подло Зап,
Знать, в том сработал мудро, чисто,
Заткнувши Славе Края кляп.
И жить в нём стало неуместно,
Вот в Стане!.. Там‐де, благодать,
На всё Свобода повсеместно,
Туда, туда пора бежать,
Всё, что урвал здесь, прихвативши
И под стеной свершив подкоп,
Да тайно только, без афиши,
Занявши Стана вмиг окоп.
Стан мерзких Псов и подлых Шавок
Встречал с объятьями таких,
Брехать на Край в момент стал навык,
Вон превратясь в таких‐сяких.
И Отщепенцы и Отбросы,
Себя возведши в высший ранг,
Вдрызг жалят Край, как будто Осы,
Их Ложь прёт яростно, как танк…
Не все поддались всё ж сомненьям,
Червей сих шёпот возмутил,
Шептали хоть с остервененьем,
Вкруг ложь взрывалась, как тротил!
Вон из ушей, как будто воду,
Червей Сомненья удалив,
Ведь Краю преданы ввек, сроду,
Единства вызвали прилив,
Вновь в труд втянулись вдохновенно,
Благ создаваючи задел,
Ведь вера в Воса ввек нетленна,
А, знать, триумф грядёт всех дел,
И социальные все блага
Систематически росли,
Сталь Обороны и Отвага:
Не суйся, враг, вон отвали!
У Края вырос вдруг огромный
Неимовернейше Кулак,
Кто нападёт, вмиг будет скромный,
Запомнит: Край ввек не слабак!
А вся сбежавшая Никчемность,
Освоив вмиг язык тех Стай,
Отбросив в этом напрочь леность,
На Край пустились в злобный лай!
И, глядь, Собаками уж стали,
Их цепь держала у конур,
За брёх им кость милей медали,
Стал жизни Рай никчемным, хмур.
От них несло смердящей псиной,
Её Край веером вон гнал
Прочь от себя рукою сильной
И в этом был весьма удал.
Все Перебежчики весомы,
Пока охаивают Край,
И Зап с того среди истомы
С командой им: «Ещё поддай!»
А коли брёх безрезультатный
Иль сил входить в него уж нет,
То каждый Запу неприятный,
Ведь не несёт уж Краю вред.
И превращаются вмиг в Шавок
Без уваженья к ним и прав,
Вновь Подлецов Зап ждёт поставок,
Не единиц, а оптом, лав.
Но постоянно сам не дремлет,
Всё козни новые творит,
Уж так прельщают Края земли,
Его цветущий в Счастье вид.
И в бой сокрытые все силы,
Что под землёй живут средь нор,
Людей загнать чтоб всех в могилы,
Уж гонит, гонит в весь опор!
То Сосуны, воды насосы,
Резервуары – животы,
В борьбе на них есть всё же спросы,
Родня им дальняя Кроты.
Носы их – алчущие шланги,
В сто крат огромней, чем Слонов,
А животы вмещают влаги
Без меры, Совести оков,
И вмиг усвоясь организмом,
Им пить – инстинкт, им пить – азарт,
Не становясь ввек в том капризным,
Ввек нет в том финиша, лишь старт.
Да, Сосуны в его резерве.
Прорыть в Край тайные ходы
Дал указанье, впавши в нервы,
Чтоб вон запасы все воды
Вмиг отсосать в владенья Стана,
Не смел чтоб Край испить глотка,
А в жажду впал бы беспрестанно,
И жизнь с того была б едка,
А в Стане вод бы был избыток,
Что Край в согласье уж взамен,
Чтоб жажды не было бы пыток,
Любой свершить мог вмиг обмен.
– И подпадёт под диктатуру ‒
Ха! – жесточайшую мою,
И укротит свою натуру,
«Сдашь Край без боя – напою!»
И приползёт, вон пресмыкаясь,
И будет ноги целовать…
Моей Победы будет завязь,
Моя добра вся будет кладь.
И Воса ждёт поползновенья
Уж в ноги, жалобный поклон…
Но тем уж принято решенье,
Что лучше вон погибнет он,
Но не отдаст на растерзанье
Ни пяди матушки‐Земли,
Ведь не желает ей страданья,
Ввек в кандалах чтоб не вели.
– Эй, Люди! Есть пока коль силы,
Возьмите в руки все штыри,
Их заточив острей, чем вилы,
И Сосуны все‐упыри
От них погибнут, коль проткнёте
В земле их, в тайных их ходах,
Ведь против нас они на фронте,
Несут свой подленький нам крах.
И Люди яростно пронзали
Земли глубины, вот и, глядь,
Все Сосуны в момент в печали,
Погибла намертво их тать.
И воды ринулись на место,
Всех осчастливя этим лик,
Земля воспряла, как Невеста,
Вод карнавал стал вкруг велик!
Опять вода в водовороте
Природы нужных людям дел,
И у всего она в почёте,
У всех живых на свете тел!
Вновь потерпел Зап пораженье
И впал в истерики мандраж…
Все обороны Края звенья
Имеют крепкости ведь стаж,
– Так… В лоб идти – могучи стены,
Из—под земли напасть – был крах,
Ведь все Защитники отменны,
В всех героизм, не ведом страх,
Стихий напасти с неба были —
Вновь Краю это нипочём,
В какой‐то сказочной все силе,
Нас оттираючи плечом.
Вся ложь и брёх не валят стены,
А лишь отскакивают прочь,
Ведь духом в Крае все отменны,
Ох, трудно в прах их растолочь…
Они весь Мир с такою силой
Подмяли б разом под себя,
Но в нём всяк друг ему и милый,
Взаимовыгоду любя.
Вот мне такую мощь иметь бы,
Не стал раздумывать, а вмиг
С душою Лешего иль Ведьмы
Со всею алчностью Барыг
Напал б на всех, уничтожая,
Богатств имеючи трофей!
Ах, как бы мощь разбить мне Края?
А ну, ум, в этом попотей!
А если вдруг напасть открыто,
Ведь многочисленность моя,
Мала же Края, будет бита,
Падёт навек, не устоя?
И буду я Завоеватель,
Моя и вотчина – весь Мир,
Всех буду грозный я Каратель,
На их крови устрою пир!
Всё будет только с разрешенья
Да с позволенья моего,
Всегда всех будет только тленье,
Ведь я Владыка вкруг всего!
Нет Края мне милей добычи,
Ведь все земли он Главный страж.
Ну, погоди! Подпилим нынче
Подпорки неба, абордаж
Уж совершим тогда мы сверху,
Придавит Небо Край, как пресс,
Вмиг ощущу с того потеху,
Смертельный будет Краю стресс.
Подпорки, Псы, перегрызите,
Чтоб уронилось Небо вмиг,
Да не жалейте в этом прыти,
Да будет ярым каждый клык!
И Псы уже подпорки грызли,
Летела в стороны труха…
– Сейчас расплющит Небо жизни,
Ведь тяжело оно. Ха‐ха!
И Небо, впрямь, уж закачалось,
Вот‐вот обрушится совсем,
Осталась самая лишь малость…
Ужель конец наступит всем,
Ведь Небо тяжкая махина?
Голов не гордая уж стать,
А наклонилась аж до тына:
Опасность всем не благодать…
Но Вос тут, мудрый он ведь Витязь,
Даёт спасительный Указ:
– Не гнитесь, Люди, распрямитесь,
Ведь руки сильные у нас!
Вот ими Небо и поддержим,
Тогда на нас не упадёт,
И Страх терзать нас будет реже,
Решим сраженья тем исход,
Но сделать надо то едино,
Как жили долго, сообща,
Ведь мы высокого все чина,
Ввек пред Врагом не трепеща.
Потом над высшими горами
Мы Небо дружно закрепим,
Оно и в прежней будет раме,
Вновь будет вид его любим.
Идут, несут на гор вершины…
Вдруг им навстречу камнепад!
Стремглав стремит свои лавины…
Все видят: сверху подлый Гад,
Кому немил стал Край душою,
Лавины эти создаёт
С натугой яростной, большою,
Тем не даёт идти вперёд.
И все уж Небо еле держат,
С того и рухнуть может враз…
– Ах, где спасение, ах, где же?
Сейчас раздавит напрочь нас…
Но тут, кто был всегда в почёте
У всех Людей, вовек любим,
Над Гадом взмыл в своём полёте,
В момент и карой стал над ним,
Схватил Орёл в момент когтями
Его за шиворот, понёс
И над Ущелья уж камнями
Его и сделал резкий сброс!
Тот, повопя остервенело,
Вмят всмятку был на самом дне…
И Люди двинулись вверх смело,
Не в камнепада западне,
И над Горами водрузили
Великий купол Неба всласть,
Ведь дух ввек стоек, тело в силе,
А чтобы Небо вдруг упасть
Не соизволило обратно,
То тыльной Неба стороной
Пришили к Космосу опрятно,
К земле же милой – лицевой.
И вновь на нём танцуют Тучи,
Сияет Солнце, Звёзды – в ночь!
Летели Молнии! Дождь – с кручи,
Чтоб жажда сгинула вон прочь,
И Край вновь в Радости отменной,
В труде давал что им успех.
А Зап от злобы брызжет пеной,
Бросает ярый взгляд на всех!
ПОРАЖЕНИЕ ЗАПА. ЧУДНОЕ ПРЕОБРАЖЕНИЕ.
