Вячеслав Автор Невидимая рука. Часть 2

– Итак, красные, слушайте сюда. Ваша жизнь теперь проста и регулируется тремя правилами. Запомните их, если не хотите оказаться в чёрном секторе раньше времени.

Он поднял один палец.

– Правило первое: знай своё место. Вы – сектор Б. Над вами – сектор А, «белые» люди. Это элита. Хотите к ним обратиться – пишете прошение и ждёте ответа неделями. Они хотят обратиться к вам – вы бросаете всё и бежите. Под вами – сектор В, оранжевые. Это работяги. С ними можете говорить свободно. А ещё есть сектор Г, чёрный. Про него забудьте. Его как будто не существует. Любая попытка контакта – аннулирование рейтинга.

Павел почувствовал, как внутри всё сжалось. Лиза.

Надзиратель поднял второй палец.

– Правило второе: не ломай игрушки. Всё, что вы получите – отвёртка, сварочный аппарат, зубная щётка – собственность корпорации. Ресурс ограничен. Сломаете – заплатите пайкой или баллами. Новую вещь не получите. Будете работать голыми руками.

Он поднял третий палец.

– Правило третье: люби систему. Гимн – трижды в день, Манифест – перед сном. Расписание в ваших терминалах. Пропустите – система заметит.

«Ничего не меняется, место другое, но суть та же», – промелькнуло у Павла в голове.

Он обвёл их скучающим взглядом.

– А теперь о главном. Ваша задача проста, как мычание: сектор А должен быть счастлив. Всегда. Вашими руками. Если вы выбрали работу в секторе А или вас запросили в сектор А, вы их техники, их повара, их массажисты. Их прислуга.

– А я могу себе нанять массажиста? – не удержался Влад.

Надзиратель медленно повернул к нему голову.

– Хочешь, я разомну тебе рёбра дубинкой?

– Нет-нет, я пошутил! – тут же сник Влад.

– Итак, я продолжу, – не меняя тона, сказал надзиратель.

– Но если будете лениться… отправитесь на принудительные работы. В очистном секторе это то ещё удовольствие. Поверьте, никто не хочет чистить дерьмо. Будете хорошо трудиться – заработаете баллы, перейдёте в сектор А. Что касается основной работы в вашем секторе Б, вам повезло: за вами гидропоника и зелёные насаждения, работа лёгкая и не пыльная. А чуть не забыл, ношение кепок с логотипом обязательно, если нет – получите на складе. У меня всё.

Когда группа начала расходиться, кто-то окликнул Павла.

– Паша? Это ты? А я думаю, где ты пропал.

Он обернулся. Кристина. В такой же красной униформе. Впервые за долгое время он почувствовал что-то похожее на облегчение.

– Кристина! Я рад видеть знакомое лицо.

–Я тоже рада. Ты уже выбрал профессию?

– Нет, пока думаю.

– Я работаю поваром в секторе А, – она понизила голос. – В кафе «Ностальгия». Готовим еду по рецептам старой эпохи. Продукты, конечно, синтетические, кроме овощей с нашей гидропоники. Посещать кафе можно только с рейтингом 9,0 и выше, но… – она хитро улыбнулась, – …персоналу разрешают забирать остатки. У нас как раз есть вакансия. Нужен официант.

– Сектор А…

Павел нахмурился.

– Я думал, может, в сектор В устроиться. Подальше от этой элиты.

Кристина удивлённо вскинула брови.

– Забыл, как у тебя у самого был рейтинг 10,0?

– Был, да сплыл, – горько усмехнулся Павел.

Вечером они встретились в «зоне отдыха» – стерильном зале, где из динамиков в режиме нон-стоп транслировался гимн вперемешку с главами из Манифеста. На раздаче предлагался единственный деликатес: питательная паста. Сегодня – зелёная со вкусом «травы» и синяя со вкусом «океана».

– Знаете, что я поняла? – неожиданно сказала Кристина, ковыряясь в своей синей пасте. – Я ведь привыкла.

Павел удивлённо поднял на неё глаза.

– Я так не хотела сюда лететь, а сейчас… ничего, жить можно. На Земле всё было одинаково уныло, за каждым шагом следила система. Как в тюрьме. Чихнёшь не так – снимут баллы. А тут всем на тебя плевать. Пой гимн и жарь качественно свою лазанью. Это… почти свобода. Никто в душу не лезет. А заработаешь баллы – попадёшь в сектор А. Там и массажист личный, и питание вкусное, не то что это дерьмо. А говорят, там ещё настоящее шампанское. Вроде…

– Ага. А проштрафишься – в сектор Г, – мрачно вставил Павел.

– А я не хотел лететь, – продолжил он, отставляя свою тарелку. – Даже сбежать пытался. Мне сняли баллы, я годами зарабатывал свой рейтинг десять. Лизал жопу режиму, пел ему дифирамбы… – он скривился, словно от зубной боли. – Противно. Тьфу!

Павел демонстративно сплюнул на безупречно чистый пол.

Кристина проигнорировала его выпад и с живым любопытством посмотрела на Влада, который до этого молча слушал.

– А ты, Влад? Мы ничего о тебе не знаем. Кем ты был там, на Земле? Почему ты так ненавидишь систему?

Все взгляды были устремлены на Влада. Его обычная дерзкая ухмылка исчезла, лицо стало непроницаемым. Он несколько секунд молчал, глядя в свою тарелку с зелёной пастой.

– Да ничего интересного, – наконец произнёс он, снова натягивая маску безразличия. – Не хочу вас грузить.

Он шумно зевнул, потянулся и встал.

– Ладно, пойду я. Завтра рано на гидропонику.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и пошёл к выходу из зала, оставив Павла и Кристину сидеть в недоумении над остывающей питательной пастой.

Кристина с Павлом переглянулись, глядя вслед ушедшему Владу.

– Странный он, не находишь? – сказала Кристина.

– Да уж, не говори, – вздохнул Павел и продолжил:

– Ладно, бог с ним. Меня беспокоит сектор Г. Что там? Туда отправили одну знакомую… Не перестаю думать о ней, переживаю. Хотя я её мало знаю, но человек вроде хороший.

Кристина нервно оглянулась.

– Оттуда, говорят, ещё никто не возвращался. Паша, поменьше спрашивай об этом. Нам запрещено с ними контактировать. Даже с рабочими с закрытыми лицами. Они приходят, забирают трупы из морга и молча уходят, даже не поднимая глаз. Ни взгляда. Понимаешь?

– Да, мрачная картина.

Прошло полтора месяца. Павел устроился на работу в сектор В. Он ежедневно обходил коммуникационные тоннели с фонариком. Там было темно, сыро и не было камер. Поэтому туда никто не хотел соваться. Его задача была осматривать трубы и кабели, выявлять плесень, тараканов и крыс.

После работы, как всегда, в зоне отдыха сидели Влад, Кристина и Павел.

– Ребята, смотрите, пицца! – Кристина достала из пакета два куска с разной начинкой. – Вкусная штука, правда, горячей вкуснее, но и так сойдёт. Угощайтесь, ребят.

– А что она покусана? – заметил Влад.

– Ну, возьми, обрежь, если брезгуешь.

– Не, не хочу, спасибо.

– Влад? – Кристина ткнула куском в сторону Влада, ковырявшегося в своей разноцветной пасте.

– Не, не буду, – сказал Влад, не отрывая взгляда от тарелки.

– Паш?

– Не, я люблю питательную пасту, спасибо за предложение.

– Ну, как хотите, – пожала плечами Кристина и начала молча есть.

Неожиданно к ним подошли три охранника, ударили Влада электрошоковой дубинкой в шею, заломили ему руки. От неожиданности Кристина уронила пиццу, а Павел подавился пастой.

– Гражданин, как вас там… Нам сообщили, что найден труп гражданина 10102345… – произнёс главный. – Сканер! – скомандовал он одному из охранников.

Тот, достав прибор, ткнул датчик в плечо Влада.

– Так, подделка биомаркера. Гражданин 10106541 находится в международном розыске. Воровство, нарушение порядка, нанесение ущерба собственности корпорации… – он сделал паузу. – А теперь к списку добавились подделка личности и убийство гражданина с рейтингом десять. За каждое из последних двух преступлений предусмотрена смертная казнь. – Попался, 10106541! Уведите его.

Он указал на Павла и Кристину.

– Так, а вы со мной на допрос.

В комнате допроса к Павлу прикрепили датчики детектора лжи с названием – «Устройство выявления лживых показаний».

– Гражданин 10101012, знали ли вы о том, что гражданин 10106541 находится в международном розыске?

– Нет.

– Знали ли вы, что гражданин 10106541 подделал биомаркер?

– Нет, конечно, не знал.

– Когда вы впервые с ним встретились?

– Здесь, в камере номер три, во временном секторе, в день отлёта с Земли.

– Рассказывал ли гражданин 10106541 вам или кому-либо ещё о своих планах на корабле?

– Мне ничего не известно.

– Рассказывал ли он вам о том, чем он занимался на Земле?

– Нет.

– Известна ли вам какая-либо информация, которая поможет следствию?

– Нет, неизвестна.

– Ну что ж, все ваши ответы правдивы и искренни. Благодарим вас за сотрудничество, гражданин 10101012. За вашу лояльность обществу, а также заслуги, проявленные как в прошлом, так и на корабле, мы вам возвращаем все ваши баллы. Теперь ваш общий балл – десять и шесть, но так как выше десять ноль быть не может, балл округляется до десяти баллов. Вы в любой момент можете написать прошение на перевод в сектор А.

– Благодарю. Я свободен?

– Да, свободны. Благодарим за преданность, гражданин. Хорошего дня!

– И вам не болеть. «Баран», – ухмыльнулся Павел про себя.

В коридоре его уже ждала Кристина, волнительно прохаживаясь туда-сюда.

– Ну что там, Паш? – взволнованно спросила она.

– Да нормально всё, ответил на вопросы. Вернули баллы. А ты?

– Тоже всё хорошо. Ответила. Отпустили. Ты теперь десять, да? – с грустью переспросила она.

– Как в старые добрые.

– Повезло тебе. – В её голосе звучала отчётливая тоска.

– Ага. «Ну их в пень с их баллами», – подумал Павел.

Они пошли молча в зону отдыха, чтобы закончить трапезу. Каждый думал о своём.

Павел подал прошение о переводе в сектор А. Официальная причина, указанная в заявке: «красный цвет униформы вызывает у меня эстетический дискомфорт и мешает достижению максимального уровня счастья». Системе понравилось.

Ему выделили трёхкомнатный жилой блок с живыми цветами в горшках, панорамным видом на тот же сад и прочими атрибутами «элитной» жизни. Работу он оставил прежнюю – техника в коммуникационных тоннелях сектора В. Это давало ему свободу передвижения. Но что-то сломалось. Кристина его избегала: то она «плохо себя чувствует», то «устала после смены», то просто проходила мимо, опустив глаза.

Через неделю после ареста Влада, когда Павел в одиночестве сидел в роскошной зоне отдыха сектора А, где вместо питательной пасты на фарфоровых тарелках подавалась экзотическая «элитная еда», о которой на Земле он мог только мечтать, к нему подошёл знакомый силуэт. «Хороший Гражданин» – их бывший сокамерник, а ныне охранник.

– Павел, – он говорил тихо, – нашего общего знакомого будут судить завтра.

– Так быстро?

– Следствие закончено. Суд должен был быть сегодня, но у судьи… – «Гражданин» криво усмехнулся, – спа-процедуры, которые «нельзя отложить».

Павел молчал.

– Его, скорее всего, казнят. Он, конечно, полный козёл, но… вы ведь вроде как дружили. Не хочешь увидеть его перед… концом?

Павел медленно поднял на него глаза.

– Пожалуй, хочу. У меня к нему накопилось много вопросов. А ты, я смотрю, не такой уж и говнюк, каким кажешься.

Лицо «Гражданина» на мгновение дрогнуло.

– Не заставляй меня жалеть о своём предложении.

– Слушай, – Павел подался вперёд. – А разве это разрешено? Видеться с таким опасным заключённым? Последствий не будет?

«Гражданин» огляделся и махнул рукой.

– Ой, да всем насрать. Это же не Земля. Здесь главное – петь гимн по расписанию и хорошо выполнять свою работу. А в остальном… – он пожал плечами. – Делай что хочешь, пока системе не вредишь.

Камера оказалась вертикальным пеналом, чуть больше гроба, с небольшой решёткой на уровне лица. Влад стоял внутри, не в силах ни пошевелиться, ни присесть.

– Посетитель, – безразлично бросил «Гражданин».

– Иди ты на хрен, очкарик! – донеслось изнутри.

– Рот закрой, пока я его скотчем не заклеил, – «Гражданин» со стуком ударил дубинкой по решётке. – Завтра на суде выговоришься, козлина.

Он отошёл в сторону, пропуская Павла вперёд.

– Ну, привет, Владик. Или как там тебя на самом деле? – начал Павел.

– Паша! Братишка! С тобой всё в порядке? Ты не пострадал из-за меня?

– Всё нормально.

– Послушай, меня зовут Владислав, это моё настоящее имя! Меня подставили!

– Не гони, – холодно отрезал Павел. – Я не верю преступникам и убийцам.

– Я же говорил, что в моей жизни нет ничего интересного! Я не хотел вас обманывать! – голос Влада дрожал от отчаяния.

– Ты сам подумай! Откуда они здесь, на корабле, узнали об убийстве на Земле? Им что, почтовый голубь новость принёс? Я простой аферист, а не убийца! Я приобрёл поддельный биомаркер в серой зоне, только и всего! У меня на Земле был один балл, Паша! Один! Ты не представляешь, что это за ад!

– Так ты не убивал?

– Нет! Конечно, нет! Мы же друзья. Почти как братья. Поверь!

– Я тебя знаю без году неделя. Какой ты мне брат? Не грузи.

Глаза Влада за решёткой потухли.

– Я думал, мы друзья… Ладно. Но ты всё-таки пораскинь мозгами. Как они узнали об убийстве здесь, посреди космоса?

– Может, у них есть какая-то секретная связь, – неуверенно предположил Павел.

Влад издал горький смешок.

– Ой, да брось. Даже если бы существовала такая фантастическая связь, как в книжках старой эпохи, ты правда думаешь, что сигнал прошёл бы через космос, так далеко? Паша, очнись. Может, Лиза и была права.

– Влад, расскажи мне всё, только честно. Покайся, как говорится.

– Паш, а мне не в чем каяться. Ты когда-нибудь пробовал выжить с одним баллом? – он посмотрел на Павла снизу вверх, и в его глазах блеснула ярость. – Да откуда тебе, «белый господин», знать, что такое самое дно?

– Влад, я работал годами над своим рейтингом, а ты просто не хотел. Это всё оправдания! – холодно отрезал Павел. – Ближе к делу, или я ухожу.

– Ладно… Слушай, – вздохнул Влад, и его голос чуть слышно зазвенел в тесной камере. – Я нашёл старую серверную. Огромную, в пять этажей, ещё со времён старой эпохи. Заброшенную лет двести, не меньше.

– И где же ты её нашёл, интересно? – в голосе Павла сквозило недоверие.

– Знаешь подземные тоннели вблизи мёртвого города? Там километры лабиринтов, которые никто ещё толком не исследовал. Так вот, на очередной вылазке за хламом я набрёл на заваленный проход, который как раз и вёл к этому зданию серверной. Всё было разрушено, поросло мхом и пылью веков.

Но что самое странное – она всё ещё была запитана откуда-то, словно её не забросили, а просто бросили в спешке. Десятки тысяч блоков, и все мигают тусклыми красными лампочками, словно пульсирующие глаза. Я не удержался и выдернул пару штук…

Влад с усилием дёрнулся в тисках камеры, пытаясь жестикулировать, но цепи лишь глухо звякнули.

– В общем, ну, я, короче, договорился в серой зоне с барыгой, которому постоянно сбывал всякий там хлам. То-сё, по мелочи. А тут я ведь понимал, что эти блоки обладают огромной, но нелегальной ценностью. И если бы сейчас существовали деньги, я бы их взял. Понимаешь?

– Нет, не понимаю, давай короче, – Павел повращал пальцем по кругу.

– Но что можно взять в эквиваленте их истинной ценности? Правильно – биомаркер, самый элитный! Десять баллов!

Он тяжело вздохнул, упершись лбом в решётку. Павел почувствовал запах немытого тела и страха.

– Когда я показал ему блоки, у него после шока глаза загорелись. Он ещё спрашивал… – Влад скривился. – Но я хоть и тупой, но не идиот. Я сказал, что больше нет. Ну, короче, он клялся, что биомаркер чистый! Я же не знал, что на нём «труп». Если этот труп действительно есть…

Он бессильно прислонился к стене камеры.

– Я не успел попользоваться всеми благами, свободой передвижения, как, к своему глубокому удивлению, узнал, что я «счастливчик» в полёте в жопу мира на жестяном корыте. Естественно, я хотел убежать, когда меня на улице остановили. Ну, а дальше ты знаешь.

– Время! Начальник скоро будет на месте, – перебил их вошедший «Гражданин».

– Мы как раз закончили, – ответил Павел, не отрывая глаз от Влада.

– Ладно, Влад, – сказал он, разворачиваясь. – Завтра у тебя суд. Тебя, скорее всего, казнят. Вот и всё. Владик.

– Меня подставили, слышишь! Я правду говорю! – кричал Влад вслед уходящему Павлу. – Слышишь?! Паш! Паша!..

– У меня Б, – быстро сказал Павел, глядя на Лизу. – У тебя?

Елизавета посмотрела ему прямо в глаза. В её взгляде не было страха, только бесконечная усталость.

– Г.

«Г. Сектор Г. Г – грязь? Что это значит? У меня всего один балл рейтинга. Что теперь?» – мысли вихрем пронеслись в её голове, но ответ на них прозвучал раньше, чем она успела осознать до конца.

Её размышления грубо прервал надзиратель в угольно-чёрной униформе с ярко-жёлтой повязкой. Он схватил её за руку и без слов поволок в сторону «чёрного» коридора, ведущего в Сектор Г. Лиза не сопротивлялась – не было сил, да и какой в этом смысл? Она лишь молча смотрела на удаляющегося Павла, словно в последний раз.

Сектор Г встретил её запахом сырости, гнили и чего-то едкого, химического. Новоприбывшие, бледные и дрожащие, кучковались в углу, как побитые собаки, их глаза метались от ужаса. Казалось, они были напуганы куда больше, чем сама Лиза. Её толкнули к ним, и она едва устояла на ногах.

Вскоре появился ещё один надзиратель – холёный, с откормленной, самодовольной рожей. «Главнюк, должно быть», – промелькнула в голове у Лизы презрительная мысль. От него несло дорогим синтетическим парфюмом, резко контрастирующим с вонью вокруг.

– Слушайте сюда, чернь! – Его голос разнёсся гулким эхом, полным неприкрытого отвращения. – Отныне вы – грязь! Ваш сектор – грязь, ваша форма одежды – грязь! Вы – отбросы с рейтингом меньше четырёх!

Он прохаживался с важным видом, закинув руки за спину и задрав подбородок, упиваясь своим ничтожным величием. Лиза наблюдала за ним с почти клиническим спокойствием, в глубине души ощущая лишь горькое удовлетворение от подтверждения своих худших опасений. «Ещё один болван, возомнивший себя богом», – подумала она.

– Вы не имеете права контактировать с хорошими гражданами из нормальных секторов. Вы будете жить в вонючем бараке, жрать тухлую похлёбку и лизать мне ботинки! Но вам повезло! Да-да, повезло, возрадуйтесь! Вы не граждане, системе нет до вас дела. Вам не нужно петь гимн, зачитывать манифест и выполнять кодекс. Вы почти свободны! И если будете делать свою работу хорошо – получите свою вонючую похлёбку вовремя! А кто мне не понравится – выкину в шлюз!

Надзиратель закончил свою тираду, оглядывая «чернь» победоносным взглядом.

– Извините, гражданин «Начальник», – с неприкрытой иронией протянула Лиза, выходя чуть вперёд. – Мы же не в космосе? Верно?

Вздрогнувшие новоприбывшие замерли, ожидая неминуемой расправы, но Лиза стояла прямо, её уставшие глаза смотрели на надзирателя без тени страха.

– Кто там подал голос? Дамочка, как вас там? – Надзиратель нахмурился, его самодовольное лицо исказилось. – Хотите провести незабываемую экскурсию в открытый космос?

– А я не верю, что мы на корабле, – продолжала Лиза, её голос звучал спокойно и уверенно. – Может, мы в бункере под землёй, как это было с Проектом «Ковчег», который, как говорили, летел к новому раю под названием «Эдем»? Ведь такое уже было, знаете?

Лицо надзирателя потемнело. Он прищурился, пытаясь разглядеть что-то в её глазах, но встретил лишь ледяное спокойствие.

– Дамочка, какой у вас номер? – прорычал он.

– У меня нет номера и никогда не было! – отрезала Лиза.

– Сканер! – рявкнул он, и один из подчинённых, дрожащей рукой, подал ему прибор.

Надзиратель с ненавистью воткнул датчик Лизе в плечо, причинив ей ощутимую боль, но она даже не вздрогнула. Взревел сканер, но на его экране высветились лишь хаотичные помехи.

– Что за нахрен… – Его глаза расширились. Он снова, и снова, ткнул датчиком – тык, тык. – Как такое возможно?..

Его лицо побледнело, самодовольство испарилось, сменившись чистым, животным страхом. Бросив сканер на пол, он развернулся и, не оглядываясь, поспешно удалился в чёрный коридор, словно преследуемый призраками.

Прошло несколько минут в полной тишине. Наконец, дверь в коридор открылась, и вернулся «Главнюк». Его лицо было жёстким, но в голосе пропала былая самоуверенность.

– Так, театр окончен! – крикнул он, хотя это прозвучало неубедительно. – Расходитесь в свой барак, осваивайтесь!

Он махнул рукой в сторону жилого блока, но никто не шелохнулся. Все смотрели на Лизу.

– А вы, дамочка, пройдёте со мной, – прошипел он, подойдя к ней и схватив её за локоть. – Живо!

Он потащил её по узкому служебному коридору. Их шаги глухо отдавались от решётчатого пола. В конце коридора он толкнул её в комнату, стены которой были сплошь увешаны работающими мониторами. На экранах мелькали схемы, колонки данных и видео с камер наблюдения.

– Так, вышли все! – рявкнул он на двух охранников, сидевших за центральной консолью. Те непонимающе переглянулись.

– Вон! Оба вон, сейчас же!

Охранники торопливо встали и вышли. Тяжёлая дверь со щелчком замка отрезала их от коридора. Он грубо подвёл Лизу к столу, заставленному консолями, усадил на стул и пристегнул её наручники к металлической ножке. Она не сопротивлялась, лишь молча наблюдала за ним. Некоторое время он просто смотрел на неё, молча обходя стол. Холодный свет мониторов выхватил капельки пота на его лбу.

Наконец, он остановился и, уперев руки в стальную поверхность стола, наклонился к ней. Расстояние между их лицами сократилось. От него ударил резкий запах пота и едкого синтетического одеколона.

– Так. Дамочка, – начал он, и в его голосе уже не было и следа былой спеси. – Что, чёрт побери, здесь происходит? Кто вы такая?

Он понизил голос до отчаянного шёпота:

– У меня почти идеальный рейтинг! Почти десятка! Осталось всего ноль-два балла, и я не собираюсь терять всё из-за… из-за вас! – Он ткнул в её сторону дрожащим пальцем. – Почему. У вас. Нет. Биомаркера?

Лиза даже не моргнула.

– Елизавета Ильинична Прохорова. – Её голос прозвучал ровно и отчётливо. – Биомаркера у меня никогда не было. Меня вывели из стазиса на лунной базе и запихнули сюда.

Он тупо смотрел на неё, его рот слегка приоткрылся.

– Не понимаю…

Лиза устало посмотрела на него, словно на неразумного ребёнка.

– Слушайте, гражданин «Начальник»… Что именно вы не понимаете?

Он тяжело вздохнул, провёл рукой по лицу, стирая с него остатки самодовольной маски. Теперь перед Лизой сидел не «Главнюк», а усталый, загнанный в угол человек.

– Елизавета Ильинична, – он впервые использовал её полное имя, и это прозвучало как признание её статуса. – Предлагаю сделку. Поможем друг другу.

Он выдержал паузу, внимательно глядя на неё.

– Первое. Вы действительно с лунной базы «Селена-1»?

Лиза на мгновение замерла, изучая его. Впервые за всё время в её глазах промелькнуло что-то похожее на интерес.

– Да… – медленно протянула она. – Откуда вы знаете?

– Знаю. До того, как мне «посчастливилось» выиграть билет на это ржавое корыто, я был главным прокурором. Я знаю многое, – с горечью добавил он. – Теперь хотя бы понятно, почему у вас нет биомаркера… Но всё равно странно. Все официальные отчёты гласят, что «Селена-1» давно заброшена. Расскажите мне всё, что знаете.

– А что мне с этого будет, гражданин бывший прокурор? – в её голосе прозвучал холодный расчёт.

– Я дам вам то, чего здесь нет ни у кого. Свободу, – твёрдо сказал он. – Как вам такое предложение?

– Вы выпустите меня из этого бункера?

Он поморщился, словно от зубной боли.

– Елизавета, мы не в бункере! Мы в космосе! Смотрите!

Он резко развернулся к консоли и вывел на главный экран изображение с внешних камер. На мониторе раскинулась чёрная, усыпанная ледяными искрами звёзд пустота. Далеко внизу гигантский, тускло поблёскивающий корпус корабля.

Лиза смотрела на экран без всякого трепета.

– Ну, в прошлый раз нам тоже говорили, что мы в космосе. А потом всё оказалось чёртовой симуляцией.

Он сжал кулаки.

– Хорошо. Тогда я отведу вас к шлюзу. Посмотрите своими глазами.

– Ладно.

Он напрягся, подавшись вперёд.

– Что «ладно»?

– Я согласна на вашу сделку, – спокойно ответила Лиза. И в наступившей тишине, нарушаемой лишь тихим гулом компьютеров, она начала говорить. Её тихий, лишённый эмоций голос рисовал картины мира, которого больше не было: отравленная атмосфера, подземный бункер «Ковчега», двадцать лет имитации звёздного неба, взломанные наниты, пожравшие всё на своём пути, холод стазиса на лунной базе. Всё.

Прокурор слушал её, не перебивая, не шевелясь, уставившись в одну точку на тёмном мониторе. Его лицо, до этого просто уставшее, становилось всё более мрачным. Он слушал, и в её словах, как в кривом зеркале, отражалась его собственная судьба – судьба ещё одного «счастливчика», запертого в лживой системе.