Вольдемар Хомко
Похождения Кирпи-Апенди
Кирпи-Апенди в Шое
Глава 4.
Невыносимая жара спустилась с благословенных небес на грешную землю, и вся живность попряталась кто куда, боясь изжариться в этом адском пекле. Вокруг ни души и только если присмотреться, можно увидеть, как по белой от пыли извилистой дороге еле перебирает копытами маленький каши. На нем из последних сил держится изможденный седок. Пот течет с его уставшей мордочки, а старый халат уже давно превратился в тряпку для мойки пола в самой бедной конюшне.
Наши старые знакомые, Кирпи-Апенди и каши по кличке Зумин уже преодолели длинный путь, но осталось еще немного. Почти двадцать фарсахов (1 фарсах – примерно 8,5км. – прим. ред.) осталось позади, с небольшими остановками в городе Анагрефе и маленьком оазисе Нашале. Скоро они вступят в пригород большого и шумного Шоя, известного всем купцам, караванщикам и странникам в этой части континента. В этот город стремятся паломники со всего мира, дабы посетить священную гору Хук-Араб, совершить молитву во славу всевышнего Хома и поклониться захороненным на склонах горы останкам древних воинов. Город Шой переходил от одного завоевателя к другому, пока здесь не воцарилось правление великого Илбирс-хана.
Кирпи-Апенди почти лишился сил, бурдюк с водой показал дно еще день назад, но верный Зумин несет хозяина вперед. Иногда каши останавливается, чтобы сорвать несколько пучков засохшей травы, растущей вдоль дороги. Но Кирпи не обращает на это внимания. К сожалению, золотые монеты за пазухой не превратить в гроздь сочного изумрудного винограда, который утолит и голод, и жажду.
Но Великий Хом милостив к своим детям, и через пару часов на горизонте показывается самая верхушка святой горы. Кирпи поднимает голову и ему кажется, что впереди виднеются башенки крепостной стены. В глазах изможденного философа появляется надежда, и он, поерзав на каши, чтобы не упасть, покрепче перехватывает лапками поводья и смотрит вперед. Его иголки начинают бодро топорщиться, а охрипший, иссушенный жаждой голос еле шепчет в длинное ухо приятеля:
– Вперед! Вперед мой верный друг! Мы почти у цели. Еще немного и добрый город Шой примет нас в свои гостеприимные объятия.
Но понятливый каши и сам переходит на легкую рысь, и спустя полчаса они подъезжают к городским воротам. Здесь как обычно очередь из гостей, смиренно ждущих, чтобы уплатить полагающуюся пошлину за въезд. А вот и сборщик податей – толстый одноглазый хорек по кличке Сасык (хорек – прим. ред.). Своим кривым глазом придирчиво рассматривает он купцов, выбирая, с кого можно содрать побольше зуиров за право торговли в городе Шое.
– Послушай, караванщик! Сколько в твоем караване верблюдов?
– Десять, уважаемый Сасык!
– Тогда вы должные заплатить по два зуира с каждого торговца. Один за право торговать, а второй за въезд.
– Но мы еще ничего не заработали, уважаемый! Позволь нам выплатить только половину, остальное мы отдадим, когда будем уезжать?
– Запрещено! Таков закон самого Аю-паши (медведь – прим. ред.)! Нарушать его нельзя!
Медленно двигается очередь, а в глотке у Кирпи все суше и суше. И вот, подъехав к сборщику, он распухшим языком сообщает, что едет издалека, чтобы посетить священную гору Хук-Араб и осмотреть окрестности прекрасного города. Сасык сдирает с него два зуира, но у нашего философа нет сил спорить с ним. Они с каши минуют стражу и каменную арку решетчатых ворот. Прямо перед ними открывается изумительный вид на город с бесконечной чередой маленьких узких улочек, огромным базаром на главной площади и высокой горой в центре, вокруг которой кипит жизнь этого большого поселения.
Первым делом Кирпи ищет ближайшую ашкану. Он хочет напиться зеленого шойского чая и поспать в тени развесистого урюка, на добротном топчане, застеленным цветастыми атласными курпача (матрац – прим. ред.). Привязав и напоив Зумина водой из арыка, Кирпи, выпив чайник чая, засыпает. Ему снится дальняя дорога, стук копыт верного каши и крепкий запах придорожной полыни.
Солнце идет на закат и непереносимый жар, мучивший всех жителей города, наконец спадает. Базар подходит к концу, вечереет, и после заката во все ашканы набивается куча горожан, желающих съесть горячий чебурек с медовой тыквой и выпить цветастую пиалу горячего чая. Все ведут разговоры о скором окончании поста и о большом празднестве на главной площади. Аю-паша обещает музыкантов, соревнования и бесплатную еду.
Кирпи уже проснулся. Он поел и теперь прислушивается к беседам за соседними топчанами. Заботы у жителей одни и те же. Налоги и подати паши, новый начальник придворной стражи, Бору (волк – прим. ред.), разъезжающий по городу и хватающий неугодных и пререкающихся. А также абреки (разбойники – прим. ред.), появившиеся в окрестностях Шоя. Говорят, они хотят ночью напасть на город и разграбить все лавки богатых баев. Бедняков они не трогают. Наконец, горожане расходятся, а путники вроде Кирпи остаются ночевать на топчанах за дополнительную плату.
Утром, едва огненный шар цепляет горизонт своим первым оранжевым лучом, Кирпи-Апенди просыпается, и почистив от пыли Зумина, задает ему корма, а потом направляется в центр города. Ему интересен каждый житель, каждая улочка, по которой пробегают торговцы, спешащие в центр. Иногда мимо них, скрипя огромными колесами, проезжает крестьянская арба дехканина (крестьянин – прим. ред.), везущего фрукты или табак на базар.
Впереди уже виден, раскинувшийся на многие танабы (1 танаб – примерно 40м. – прим. ред.) вокруг, самый большой базар в южной части Каганата. Чем здесь только не торгуют! Купцы и караванщики со всего юга, а также близлежащих краев привозят в Шой, специи, атлас, рис, парчу и еще много-много всего. Основная торговля начинается ближе к полудню, и базар сразу переполняется покупателями и продавцами, яростно торгующимися под палящим диском шойского солнца. А вот ряд где собрались лекари, дервиши, предсказатели судеб и просто бродячие философы. Они готовы за ползуира рассказать, ссылаясь на свои священные толстые книги, что будет ждать тебя в ближайшем будущем. Здесь Кирпи-Апенди останавливается, так как знает, что среди этих чародеев и волшебников нельзя найти честных сторонников веры Великого Хома. Другими словами, все они плуты и мошенники, готовые ободрать бедняка и забрать у него последний зирин, припрятанный, чтобы купить кусок чурека.
– Подходите, добрые люди! Я предскажу вам., что было, что есть и что будет! Всего один зуир! Подходите!
– Кто хочет разбогатеть, я подскажу как! Пророчество святого Алдамчы еще никого не обманывало! Пятьдесят зиринов и вам не надо будет работать!
Кирпи-Апенди останавливается возле одного из таких чародеев, одетого в малиновый халат с белой чалмой на голове. Тот как раз собирается узнать из своей книги судьбу маленького чычкана. Мышонок не мигая стоит, иногда поправляя пояс своего халата и вытирая пот из-под сползающей на лоб тюбетейки.
– Книга говорит, что разбогатеешь ты сразу после Великого поста и ни ты, ни твоя семья не будете больше работать. С тебя пятьдесят зиринов, уважаемый.
– Подожди, великий провидец! – Кирпи-Апенди вмешивается в разговор. – У меня вопрос к тебе. А как ты узнал, что этому уважаемому чычкану не надо будет работать? Разве твоя книга может предсказать такие вещи? Что конкретно написано в ней?
– Отвяжись, почтеннейший. Я сейчас не с тобой разговариваю. Хочешь узнать свою судьбу – становись в очередь.
– Послушайте, жители города Шоя! Похоже, это какой-то обманщик. Ну-ка, прочитай конкретно, что написано в книге. На чем разбогатеет этот чычкан?!
– Книга говорит, что он разбогатеет, продавая табак. Тебя устраивает такой ответ, кирпи?
Наш герой поворачивается к чычкану и спрашивает:
– Какое твое ремесло, уважаемый?
– Я торгую ключевой водой, – отвечает чычкан.
Кирпи-Апенди снова повернулся к бородатому плуту.
– Ну и что ты скажешь на это, старый мошенник? Как бедный чычкан может из водоноса превратится в торговца табаком? Сдается мне, ты дуришь честных граждан, а твоя книга бесполезна. Вот я могу предсказать тебе, что ты через пару минут будешь бит толпой, и бит сильно! Как вам такое, народ?!
– Точно! Мошенник! Бей его! – Собравшиеся горожане начали подступать к побледневшему предсказателю судеб.
– Что здесь происходит?! Почему шум и драка?! – К толпе подъезжает дворцовая стража и главный стражник, Бору, смотрит на Кирпи, постегивая плеткой-треххвосткой по высокому сапогу.
Глава 5.
– Уважаемый Бору! – Из толпы выходит высокий суслик и показывает пальцем на взъерошенного шарлатана. – Этот старый дервиш хотел надурить бедного чычкана! Но этот кирпи вступился за беднягу и вывел бородатого плута на чистую воду! А мы, мы просто хотели воздать ему по заслугам.
– Никому не позволено осквернять конец Великого Надамара дракой и склокой! – Старый Бору злобно смотрит на маленького Кирпи, скаля поломанные желтые клыки. – Вы, двое! Вашу вину определит справедливый зарат – суд наисветлейшего Аю-паши. – Он поворачивается к подручным волкам. – Схватить их!
Народ недовольно зашумел, но старый бородатый мошенник и Кирпи-Апенди быстро оказались в лапах стражников. Несмотря на крики толпы, их потащили по направлению к дворцу великого паши. Миновав дворцовые ворота, стражники повели схваченных философов вниз, по каменным выщербленным ступенькам. Спустившись на несколько пролетов, их втолкнули в огромный зал, служащий зинданом и заперли на ключ.
Старый дервиш охал и ахал, пытаясь устроиться на холодных камнях, а наш неунывающий путник постелил халат и улегся на пол. Вспоминая про Зумина, он был рад, что не взял каши в город. А так, сейчас он в безопасности, пасется возле ашканы и щиплет свежую травку. Насчет себя Кирпи не особо беспокоился, так как этот зиндан был не первый в его бродячей жизни, и, судя по всему, не последний. Он был уверен, что выпутается из этой неприятной ситуации, а пока он бормотал себе под нос куплеты незамысловатой песенки, пытаясь немного вздремнуть.
Через пару часов заскрипел ржавый замок и пара стражников схватила полусонного дервиша и поволокла его наверх. Кирпи приоткрыл один глаз, а потом задремал вновь, не особо беспокоясь, что будет дальше. Прошло совсем немного времени, и вот, опричники начальника дворцовой стражи пришли и за ним. Грубо толкая маленького философа в спину, они повели его в тронный зал. Там собралось достаточно много придворных, перешептывающихся и поглядывающих на спящего Аю-пашу. Тот сопел, негромко всхрапывая, подперев щеку кулаком, а рядом с ним стоял его визирь – известный во всем Шое Тулку-баба (лис – прим. ред.), поборник чести и справедливости, ратующий за долгие лета трижды светлейшего паши.
Этот Тулку-баба пристально посмотрел на маленького Кирпи и жестом приказал подвести философа поближе. Подтащив кирпи к трону, стражники согнулись в поклоне и отошли подальше. А визирь, тем временем, начал допрашивать Кирпи-Апенди.
– Отвечай только правду, философ и помни, что только справедливый зарат самого Аю-паши может признать тебя или, виновным, или же оправдать тебя! А теперь говори, зачем ты затеял драку на базаре в преддверии Великого праздника Майраб-Азару!
– Я нижайше кланяюсь Аю-паше и прошу выслушать меня со всей тщательностью и беспристрастностью! – Кирпи поклонился низко-низко, так, что только самый внимательный наблюдатель смог бы заметить на губах у странника легкую усмешку. – Дело в том, что мошенник-дервиш пытался предсказать бедняку его будущее, не имея ни капельки знаний для этого. Он ссылался на свою книгу, в которой вместо линий Судьбы записаны тексты древнейших сказителей и поэтов. Он обманывал жителей города и обманом хотел нажиться на чужом горе. А я всего лишь помог бедному чычкану спасти свои кровные зирины. Я призвал народ в свидетели и все с радостью согласились мне помочь. Именно эту картину и увидел храбрый Бору, или пусть все мои иголки пойдут на пошив дешевых халатов! Понимая, что нахожусь перед справедливым заратом, я готов выступить на празднике в честь окончания поста. Я философ и звездочет, посему владею большим знанием о нашем мире, небе, земле и океане. Кроме того, мой умный каши умеет считать и понимает речь простых жителей. Он поможет развеселить народ и прославит праздник Майраб-Азару далеко за пределами славного города Шоя.
– Ну что ж. Аю-паша верит тебе больше, чем плуту-дервишу. – Визирь поклонился, повернувшись в сторону дремлющего падишаха. Но мы должны проверить твои знания, прежде чем выпускать тебя перед народом. Скажи, о философ, в реках, морях и океанах вода лежит. А может ли она стоять столбом?
– Конечно, мой визирь. Налей воду в бурдюк, и она будет стоять.
– Ну хорошо. Тогда ответь, что нужно добавить бочке в батман (1 батман – примерно 100кг – прим. ред.) весом, чтобы она стала весить полбатмана?
– Ну это очень просто. Ей нужно добавить отверстие и все, что находится внутри, выльется.
– А ты действительно мудр, колючий звездочет. Тогда последняя загадка. Из какой посуды нельзя ничего поесть?
– Это очевидно, мой визирь. Из пустой посуды.
– Воистину, ты умнейший из философов, которых я встречал! – Визирь кивнул одному из вельмож. – Накормите нашего мудреца и одарите его всеми полагающимися почестями. До начала Великого праздника он будет жить во дворце и услаждать слух нашего солнцеликого паши своими сладкими речами. Бору! – Он повернулся к начальнику стражи. – Накажи этого плута-девиша двадцатью ударами твоей плетки-треххвостки и изгони бродягу из города. Он недостоин находиться в Шое, пусть солнце и ветер решат его незавидную судьбу.
– Позволь мне вернутся к моему верному каши, мой визирь, – подал голос Кирпи-Апенди. Это мудрое животное знает много того, чего не ведает и дюжина таких дервишей как этот бородатый самозванец. Я должен вернуться к нему и как следует позаботиться о нем. Кроме того, я хочу побродить по городу и понаблюдать за жителями, дабы сделать еще несколько умозаключений и как следует порадовать всех на празднике окончания поста Надамар.
– Поступай, как тебе вздумается, мудрый Кирпи! – Тулку-баба поклонился маленькому философу. – А мы пока займемся другими государственными делами. Не будем тебя отвлекать.
Выйдя из дворца, Кирпи направился прямиком к ашкане проверить, как поживает его каши. Он не боялся, что кто-то может осквернить себя воровством. Но, зная, что вокруг города бродят злые абреки, случится могло всякое. К счастью, Зумин оказался на месте и встретил хозяина громким веселым криком, всполошившим окрестных кур и прочую живность. Перекусив четвертинкой алого сахарного арбуза и свежевыпеченным в глиняном тандыре чуреком, Кирпи направился к священной горе Хук-Араб. В окончание поста он хотел помолиться во славу пятиглавого исполина, наводящего благоговейный трепет на всех паломников, прибывающих в город Шой на протяжении многих столетий.
У самой горы Кирпи-Апенди встретил старика-чычкана, стоящего на коленях и отбивающего один поклон за другим. Судя по одежде, это был паломник, пришедший издалека. Кирпи, чтущий старых людей и всегда готовый получить крупицу мудрости, попросил старика отвлечься от молитв и поговорить с ним. Старый человек согласился, сел и скрестил ноги. Пожевав потрескавшимися от жары губами, он посмотрел на гору Хук-Араб, возвышающуюся перед ним, вздохнул и начал:
– Жил в одном ауле (деревня – прим. ред.) очень старый и бедный чычкан. Владел он прекрасным белым конем. Арабским скакуном. Жеребец был такой красивый, что даже местный шах хотел купить его у старика за целый мешок зуиров. Но тот не соглашался и говорил: «Конь мне как друг. Как можно продать друга?»
