Памяти д-ра Фам Нгок Тхача, министра здравоохранения Демократической Республики Вьетнам, погибшего в ноябре 1968 года на фронте, выполняя высочайший долг интернационалиста и революционера.
«В реальной жизни, – язвительно заметил однажды Мао Цзэдун, – нельзя требовать от генералов „вечной победы“. Этот характерный реализм обусловлен десятилетиями упорной борьбы, в которой прогресс измеряется не привычной статистикой сражений, не завоеванными и удержанными территориями, а упорством революционных сил, их способностью выживать в течение длительного времени. Как и в Китае, так и во Вьетнаме: революционные силы вышли победителями, продемонстрировав способность выстоять в затяжном конфликте. С середины 1940-х годов во Вьетнаме практически непрерывно идет война, и влияние повстанцев постоянно растет. В более глубокой перспективе Вьетнам борется за свою независимость уже две тысячи лет. Ее государственные деятели часто ссылаются на эту долгую историю войны сопротивления, и делают они это не только для риторического эффекта. Из этой долгой истории сформировалась своеобразная военная наука, имеющая прямое отношение к современной ситуации.
Во всех своих войнах вьетнамцы сталкивались с более сильным противником – как с численным, как в случае с древними китайцами, так и с технологическим, как в случае с их современными оппонентами. Стратегия пассивной обороны, при которой ставка делается на крепости, а материальные ресурсы и рельеф местности рассматриваются как самоцель, никогда не срабатывала. За пять с половиной веков до французов вьетнамцы пережили свой собственный Дьенбьенфу, когда неприступная крепость Да Банг во внутренних районах Тханьхоа подверглась осаде китайцев. Общие черты успешных войн сопротивления четко выделяются. Все они опирались на тактическую, а зачастую и стратегическую гибкость. (Эта концепция была разработана в первом вьетнамском учебнике по военному делу – в XIII веке!) Все они использовали естественные преимущества местности и окружения, позволяющие вести мобильную оборону. Все они использовали временные рамки в интересах сопротивляющихся, создавая мощные силы в ходе длительной войны, чтобы в решающий момент оказаться на решающей позиции. Все они носили народный характер, опирались на поддержку крестьянства путем всеобщей мобилизации (система воинской повинности, распространявшаяся на каждую деревню, существовала во Вьетнаме с X века). Каждый победивший лидер понимал, что политика – это ключ к успеху.
Изобретательность вьетнамцев хорошо известна. Мы знакомы с использованием тысяч велосипедов для доставки боеприпасов и грузов в Дьенбьенфу, с туннельной войной Фронта национального освобождения. Все это имеет прецедент в прошлом Вьетнама. В 1780-х годах Куанг Чунг удивил двухсоттысячную армию китайцев, собрав огромное войско и перебросив его на пятьсот миль за месяц и десять дней. Он объединил своих людей в тройки: во время долгого и быстрого марша двое несли третьего между собой в гамаках. На Западе мало кто понял значение этой традиции. С социологической и исторической точек зрения вьетнамцы обладают уникальными возможностями для понимания военной динамики и ведения нынешней войны.
Контраст с американскими стратегами и популярным мышлением ошеломляет. Будучи министром обороны США в 1962 году, Роберт С. Макнамара заявлял: „Все имеющиеся у нас количественные показатели говорят о том, что мы выигрываем эту войну“. Бесполезно рассуждать о том, в какой степени сменявшие друг друга администрации стали жертвами собственной пропаганды: Пентагон, похоже, не в состоянии понять динамику народной войны. Дело не столько в том, что статистические данные Макнамары были преувеличены или даже ложны. Его военная алгебра сама по себе бесплодна. Америка оказалась неспособной выдержать войну во Вьетнаме, но эта моральная неспособность никогда не проявлялась на перфокартах IBM. В Ханое это хорошо понимали задолго до того, как первые солдаты подняли мятеж в Да Нанге, ибо вьетнамцы понимают войну глубже, чем балансовые отчеты и коэффициенты убитых. Более того, их главный стратег в реальной жизни приближается к статусу вечно победоносного генерала.
Жизнь Во Нгуен Зяпа, взятая в целом, демонстрирует удивительную энергию и целеустремленность. Хотя на момент написания статьи ему не исполнилось и шестидесяти лет, он помог сформировать решающие события истории своей страны в ХХ веке. Зяп родился в 1912 г. в деревне Ан Кса провинции Куанг Бинь, одном из беднейших регионов страны во времена французского господства. Его крестьянская семья была настроена резко националистически. Отец Зяпа пользовался уважением среди крестьян не только за свою образованность, но и за участие в последнем сопротивлении французскому владычеству в конце 1880-х годов. Он оставался активным националистом и в 1924 г. направил юного Зяпа в Национальный лицей Квок Хок (Quoc Hoc) в Хюэ. Эта школа, в которой особое внимание уделялось интеграции традиционного (вьетнамского) и современного (западного) обучения, стала местом подготовки практически всех видных деятелей национальной политики после обретения независимости, включая Хо Ши Мина и Нго Динь Дьема. В школе Зяп познакомился с различными течениями националистических взглядов. Записи, оставленные французской Сюрете, свидетельствуют о том, что уже в школьные годы его идеализм был отмечен как подрывной. Не менее впечатляющим был и его динамизм, проявившийся с ранних лет.
В подростковом возрасте Зяп был исключен из школы из-за своей роли в растущем студенческом движении. Вскоре его участие в подпольной националистической организации Тан Вьет (Революционная партия за Великий Вьетнам) привлекло внимание полиции. В 1930 г. вся индокитайская колония была потрясена вспышкой националистических восстаний. Эти события взбудоражили молодого Зяпа, которого Тан Вьет отозвал в Хюэ. Националистическая партия Вьетнам Куок Дан Данг (ВНКД), созданная по образцу китайского Гоминьдана, начала неудачное восстание с восстания 9 февраля во вьетнамском гарнизоне Йен Бай на китайской границе. Восстание было безжалостно подавлено, и в течение последующих пятнадцати лет ВНКВД практически прекратил свое существование. Зарождающаяся Коммунистическая партия пыталась поддерживать революционные настроения. Когда железнодорожники устроили забастовку в Винь, а другие рабочие последовали их примеру на спичечных фабриках Бен Тхуй, коммунисты организовали акции солидарности среди крестьян провинций Ха Тинь и Нге Ан в Аннаме, которые сами остро ощутили последствия мировой депрессии для вьетнамского сельского хозяйства. Столкнувшись с быстрыми французскими репрессиями, крестьянские группы создали рудиментарные „Советы“ для поддержания восстания. Когда шесть тысяч крестьян вышли на марш в Нге Ан, молодой Зяп, в свою очередь, организовал и возглавил студенческую демонстрацию солидарности в Хюэ, за что был впервые арестован французскими властями. Он был приговорен к трем годам тюремного заключения, но, поскольку революционные настроения, казалось, ослабли, его освободили, отсидев несколько месяцев.
Первые годы существования Коммунистической партии были трудными. Официально она была основана в Кантоне в 1930 г. в количестве 211 человек в результате переговоров Хо Ши Мина с различными коммунистическими группами, возникшими в 1925 г. Вскоре Хо Ши Мин занялся другими делами, и в последующий период партией руководили Тран Фу и Ле Хонг Фонг, прошедшие подготовку в Коминтерне. На протяжении всего первого десятилетия существования партии влияние Коминтерна (особенно при посредничестве Французской коммунистической партии) было преобладающим. В середине 1930-х годов партия создала легальную организацию, известную как Индокитайский демократический фронт. Зяп принимал активное участие в работе Фронта и, вероятно, вступил в партию в результате этого объединения.
В 1936 году ситуация была облегчена созданием Народного фронта во Франции. Были освобождены из тюрем такие видные деятели, как Фам Ван Донг и Тран Ван Гиау, сняты многочисленные ограничения на политическую деятельность. Коммунистическая партия впервые стала функционировать полулегально. К этому времени Зяп добрался до Ханоя, сдав экзамен на бакалавра в Хюэ. В течение года он учился в лицее Альберта Сарро, а затем поступил в университет на юридический факультет. Некоторое время он жил в доме выдающегося вьетнамского писателя, профессора Данг Тхай Май, на дочери которого впоследствии женился. В 1937 г. он получил диплом юриста, а в следующем году поступил в аспирантуру по политэкономии. Финансовые трудности вынуждали его в этот период работать учителем истории, а также все больше времени уделять политической журналистике. Пишущий на вьетнамском языке для газет „Тинь Тук“ („Новости“) и „Тхой Тхе“ („Текущая ситуация“) и на французском языке для газет „Ле Травль“ и „Нотр Вуа“, Зяп вскоре стал одним из ведущих партийных интеллектуалов. В это время он завершил свою первую крупную работу – двухтомный анализ „Крестьянской проблемы“, в работе над которым участвовал Чыонг Чинх. Эта работа была подписана под псевдонимами Ван Динь и Куа Нинь. После падения правительства Народного фронта был издан приказ о конфискации и сожжении всех экземпляров этой книги. Те экземпляры, которые удалось сохранить, послужили руководством для последующей политики коммунистов в крестьянских регионах.
26 сентября 1939 г. коммунистические партии были запрещены во Франции и в колониях. В ходе последовавших за этим репрессий только во Вьетнаме было арестовано более тысячи членов партии. Многие из них, включая генерального секретаря Чан Фу, были расстреляны. Зяп и его молодая невеста Нгуен Тхи Минь Гианг оказались под угрозой. Она и ее сестра Минь Кхай также были членами партии, причем Минь Кхай училась в Советском Союзе и была членом ЦК. Сестры бежали в Винь вместе с маленьким ребенком Зяпа. В мае 1941 г. они были схвачены французами и доставлены в Ханой для предания суду военного трибунала. Обе были признаны виновными по обвинению в заговоре. Минь Кхай был гильотинирован. Минь Джианг была приговорена к пятнадцати годам принудительных работ в Центральном доме. Ее младенец умер, а сама она погибла в тюрьме в 1943 году.
Во Нгуен Зяп
Самому Зяпу повезло больше: в мае 1940 г. он бежал в Китай. Однако не стоит недооценивать сложность и опасность этого побега. В ноябре 1939 г. японцы глубоко проникли на юг Китая и захватили Наньнин, город, расположенный всего в 147 милях от вьетнамской границы. Лишь внутриполитические события в Токио сдерживали японцев от продвижения в Индокитай в то время. Японский удар в течение шести месяцев с ноября по май мог бы перекрыть границу или, по крайней мере, затруднить ее прохождение. Как бы то ни было, поезд, на котором Зяп и Фам Ван Донг ехали в Куньмин, несколько раз обыскивался французской полицией.
Вскоре Зяп познакомился с легендарным Нгуен Ай Куоком, известным под псевдонимом Хо Ши Мин. Во время непростого перемирия между китайскими коммунистами и Чан Кай-ши Хо читал политические курсы в гоминьдановской военной школе. В Куньмине он собрал внушительную группу эмигрантов, которым предстояло сыграть особенно важную роль в организации первых военных подразделений Вьетминя. Большую часть времени они жили в районах китайско-вьетнамской границы, населенных одними и теми же этническими меньшинствами по обе стороны произвольной демаркации. Когда союз между Мао и Чангом распался, вьетнамские коммунисты подвергались преследованиям со стороны Гоминьдана и часто уходили в Индокитай, но возвращались обратно, когда французы проводили зачистку по их сторону границы.
Основная часть ЦК подвергала себя большой опасности, оставаясь во Вьетнаме на протяжении всей Второй мировой войны. Чыонг Чинь, сменивший на посту генерального секретаря казненного Тран Фу, ежедневно рисковал жизнью, оставаясь в окрестностях Ханоя. В 1940 г. Франция пала в Европе, и правительство Виши вскоре капитулировало перед японскими требованиями в отношении стратегически важной индокитайской колонии. Когда французский гарнизон в Ланг Соне был освобожден японцами, местные монтаньяры Бак Сона подняли стихийное восстание в сентябре 1940 г. Другие националистические восстания стихийного характера последовали в До Луонге и Мы Тхо. В октябре в Квейлине состоялось совещание высокого уровня, на котором обсуждалась новая ситуация, сложившаяся во Вьетнаме в связи с прибытием тридцати пяти тысяч японских войск и реакцией националистов. Через границу, в Бак-Нинь, на седьмом заседании ЦК было принято решение о том, что партия должна поддержать маки Бакшона. С этой целью туда был направлен Тран Данг Нинь, который впоследствии организовал материально-техническое снабжение в Дьенбьенфу. Кроме того, гоминьдановцы неясно представляли себе возможность вмешательства в дела Индокитая. Под руководством двух гоминьдановских офицеров, Чыонг Бой Конга и Хо Нгок Лама, в городе Цинси, расположенном в двадцати милях от вьетнамской границы, уже создавались небольшие вьетнамские военные силы. Вьетнамские коммунисты в Китае установили контакт с этой группой, в составе которой уже были новые коммунистические беженцы. Зяп, Фам Ван Донг и другие высокопоставленные сотрудники организовали курс обучения для сорока человек из числа вновь прибывших, которые работали с Чыонг Бой Конгом в преддверии предстоящего возвращения во Вьетнам. Для обеспечения более тесной координации между изгнанниками и их товарищами во Вьетнаме Хо впервые за несколько десятилетий вернулся во Вьетнам и председательствовал на Восьмом расширенном заседании ЦК, состоявшемся в Пак Бо в мае 1941 года.
Это совещание ознаменовало возвращение влияния Хо Ши Мина в партии и превращение национального освобождения в доминирующую тему партийной политики. Было принято решение об организации широкого патриотического фронта под названием Лига за независимость Вьетнама (Вьетминь), целью которого должно было стать объединение „всех патриотов без различия достатка, возраста, пола, религии и политических взглядов для совместной работы по освобождению нашего народа и спасению нашей страны“. После этого партия решительно перешла к вооруженной борьбе. С момента своего образования она признавала вооруженную борьбу как необходимое средство освобождения. Эта точка зрения была изложена еще в мае 1930 г. в первых учредительных документах партии, но первые военные действия ожидались в 1941 году. Фунг Чи Кьен, кадровый ветеран, прошедший обучение в военной академии Вэмпоа и возглавлявший в 1927–1934 гг. отряд китайской Красной армии в Кванси, получил задание реорганизовать партизан Бакшона в Армию национального спасения. Половина этой группы была вскоре уничтожена, оставшиеся продержались около восьми месяцев, после чего были вынуждены разойтись. Более успешный старт был дан в приграничной горной провинции Као Банг, где вооруженные группы этнических меньшинств традиционно отстаивали местные права и автономию. Глава одной из важных группировок нунгов Чу Ван Тан в 1942 г. приехал в Кванси для переговоров с представителями Вьетминя. Он согласился сотрудничать с Вьетмином, и Зяп работал с ним в Као Банге. Обоим было чуть за тридцать, но они были людьми исключительных способностей. Они кропотливо и успешно работали на большой территории северного Тонкина.
Пока Вьетминь осторожно продвигался к восстанию в Тонкине, за рубежом действовало множество сил, которые будут определять судьбу Вьетнама на протяжении более чем двух десятилетий. Америка уже присваивала себе прерогативу определять будущее Вьетнама. Рядом с ней стояли менее значительные державы, которые также были озабочены обеспечением своих интересов в Индокитае. Таким образом, политические события, связанные с Вьетнамом в середине Второй мировой войны, были чрезвычайно сложными. Все политики союзников придавали Индокитаю большое значение, по крайней мере, в негативном смысле. Они видели ценность его сырьевых ресурсов и считали его расположение стратегически важным, но на начальном этапе войны их главной задачей было лишить японцев доступа к этим базам и ресурсам, а не пытаться захватить их в союзнических целях. Это было достигнуто благодаря успехам американского флота на Тихом океане.
Политические цели были более сложными. Рузвельт был зол на французов Виши за то, что они уступили Индокитай странам Оси, и в то время не симпатизировал де Голлю. Американская политика в Азии вступала в противоречие с британской, а тесная связь де Голля с Англией заставляла американских политиков часто рассматривать его не более чем инструмент реализации долгосрочных британских целей на Дальнем Востоке. Именно в этом контексте Рузвельт озвучил свои ставшие уже знаменитыми заявления о желательности прекращения французского правления в Индокитае. Сообщения о таких заявлениях, безусловно, доходили до вьетминьцев во время войны, и часто передавались неискушенными западными сторонниками вьетминьцев, которые приукрашивали их или вкладывали в двусмысленные фразы свои собственные оптимистические интерпретации. Зяп, Хо и другие члены руководства, понимавшие что-то в амбивалентном наследии западных демократий, в которых идеалы свободы сосуществовали с расизмом и социальной несправедливостью, с большим интересом изучали эти события, особенно в свете сотрудничества англо-американских держав с Советским Союзом.
Краеугольным камнем азиатской политики Америки был националистический Китай. Вашингтонские политики тщетно надеялись создать после войны чаньский Китай как великую и полностью лояльную тихоокеанскую державу. Поэтому первым конкретным шагом Рузвельта в отношении Индокитая стало его предложение на Тегеранской конференции, чтобы Чан Кайши занялся им после войны. Только после того, как генералиссимус отказался от такой ответственности, Рузвельт выдвинул идею опеки, ведущей к независимости через тридцать лет, которая получила одобрение Чанга и Сталина. На протяжении всей войны Чанг продолжал проводить свою, несколько отличную от других, политику. Как ни странно, она отличалась большей степенью реализма, чем политика Рузвельта. Прислушиваясь ко всем американским предложениям, он, тем не менее, без колебаний преследовал свои собственные интересы и цели. В 1942 г. он приказал арестовать Хо Ши Мина, окончательное освобождение которого в конце 1944 г. обычно объясняется давлением союзников. Некоторые утверждают, что арест Хо Чанга был вызван его недовольством сотрудничеством Вьетмина и ОСС в деле спасения американских летчиков, сбитых в районах, контролируемых Японией. Однако политические мотивы, несомненно, были глубже. Чанг знал о потенциале Вьетминя и стремился возродить вьетнамскую националистическую партию по образцу своей собственной. Фактически освобождение Хо было обусловлено его обязательством сотрудничать с новой националистической группировкой. Все эти интриги мало повлияли на внутреннее развитие Вьетнама в середине войны. Лишь в 1945–1946 гг. китайская интервенция приобрела существенное значение.
Однако эти интриги беспокоили французов. Голлисты, естественно, были встревожены тем, что их не допустили к обсуждению судьбы их прибыльной колонии в „большой державе“. Начиная с осени 1944 г. они отвечали на это бурным пропагандистским материалом в Foreign Affairs23 и других научных журналах, широко читаемых в кругах Госдепартамента. Основных тезисов было два. Первая заключалась в перечислении благ, которые французский колониализм принес коренным жителям Вьетнама, в манере классической расистской апологетики. Второй заключался в том, чтобы показать, что голлистские намерения в отношении будущего колонии соответствуют интересам и склонностям Америки. В этих неофициальных политических индикаторах французы обязывались открыть территорию для более широкого экономического проникновения и гарантировать независимость после соответствующего периода адаптации. К несчастью для французов, часто невольно вставлялся и третий посыл. Чувствительные к обвинениям в том, что французский аппарат добровольно сотрудничал с Осью, голлисты стали утверждать, что это сотрудничество было чисто тактическим, продиктованным бесперспективностью сопротивления без американской и британской поддержки в 1940 году. Они утверждали, что французские колоны в душе настроены на союзников и восстанут против японцев в более подходящий момент в ходе войны. Если американцев в основном не тронули два основных пункта аргументации, то на японцев последний произвел неизгладимое впечатление. В результате 9 марта 1945 года они совершили молниеносный государственный переворот и заключили в тюрьму основные элементы французского аппарата во Вьетнаме.
Японский путч имел исключительное значение: он должен был стать „тхой ко“, или критическим моментом вьетнамской революции. Вьетнамские стратеги всегда придавали большое значение срокам, подчеркивая необходимость как разработки долгосрочной перспективы, так и распознавания критического момента, когда требуются решительные действия. Работа Зяпа в приграничных районах развивалась неуклонно, и к лету 1944 года партия перешла к принятию решения о начале всеобщего восстания. В декабре 1944 года состоялось заседание ЦК, на котором была намечена такая перспектива. Сразу после этого, по возвращении Хо из Китая, он настоял на более осторожном подходе, главным образом в отношении сроков. Он распорядился создать под командованием Зяпа вооруженные отряды пропаганды и освобождения (Tuyen truyen Giai phong quan). Эти отряды находились где-то между военными и политическими организациями. Их задачи были обоюдными: информирование о целях Вьетминя и создание надежной линии связи между горными районами и дельтой. Первое официальное военное подразделение датируется 22 декабря 1944 года. Этот взвод, находившийся в долине Динь Ка, состоял всего из тридцати четырех человек, но уже через два дня ему удалось ликвидировать два французских гарнизона на китайской границе. Хо продолжал подчеркивать, что для всеобщего восстания необходимо дождаться того момента, когда созреют условия как на национальном, так и на международном уровне. Японский путч создал такую конъюнктуру.
Вся ситуация в Индокитае изменилась в одночасье. Японцы поставили перед собой задачу демонтировать французскую администрацию и систему безопасности и создать более надежную замену на время войны. Психологически японцы разрушили миф о французском всемогуществе и неуязвимости. На более практическом уровне японцы были вынуждены поощрять участие вьетнамцев на всех уровнях управления и даже создавать местные силы ополчения. Японская пропаганда (под общим лозунгом „Азия для азиатов“) открыто поощряла национализм, а беспрецедентные обязанности, возложенные на вьетнамцев, вселяли в местное население уверенность в собственных силах. В то же время отказ Японии предоставить колонии полную независимость лишь укрепил позиции политических сил, с самого начала противостоявших странам „оси“, – вьетминьцев.
За пределами городов последствия японского переворота проявились в быстром распаде французской разведывательной сети и заключении в тюрьму ее силовых структур. Эти силы создавались в течение многих десятилетий, и их эффективность в подавлении восстаний уже была отмечена. Когда они исчезли со сцены, у японцев не было сопоставимой сети, которая могла бы их заменить. В результате открылись совершенно новые возможности для политической и военной организации и вербовки вьетнамского крестьянства. Во Нгуен Зяп и его товарищи в полной мере воспользовались этой возможностью: к середине 1945 года они смогли создать десятитысячную армию. Японцы не могли позволить себе направить войска для нападения на районы базирования Зяпа в Тонкине. К маю 1945 г. были освобождены семь самых северных провинций – Као Банг, Ланг Сон, Ха Джианг, Бак Кан, Туен Куанг, Тхай Нгуен и Бак Джианг.
В течение весны и лета партизанская кампания против японцев продолжалась. В начале лета в Хиеп Хоа состоялась военная конференция. В результате ее работы отряды вооруженной пропаганды объединились с отрядами национального спасения (зародившимися в партизанском районе Бак Сон) и образовали Освободительную армию. В ее распоряжении оказались значительные силы. Так, например, 17 июля они смогли направить против японского гарнизона в горном курорте Там Дао пятисоттысячную группировку. В политическом плане Вьетминь укреплял свои позиции по всей стране. В страну активно внедрялись спонсируемые японцами организации, в том числе военизированные формирования и молодежные бригады. Вьетминь предвидел, что в момент капитуляции Японии перед союзниками произойдет очередной „тхой ко“, и стремился занять позицию, позволяющую принять капитуляцию Японии и заполнить вакуум власти. Повсеместно создавались революционные комитеты, призванные обеспечить де-факто работу временного правительства.
В августе революция была развязана. Пятнадцатого числа генерал Зяп со своими войсками вошел в Ханой, встреченный массовыми демонстрациями. В период с 19 по 25 августа Вьетминь перешел к власти от Красной реки до Меконга. 26 августа Бао Дай, потомок древних императоров, глава утвержденного японцами правительства в Хюэ, отрекся от престола в пользу революционного правительства. В этот момент на Вьетнам обрушились сложные позиции союзных держав. Никто так остро не ощущал противоречивого давления, как Зяп. Возглавляя народную армию, он знал динамизм революционных сил. Будучи министром внутренних дел во временном правительстве, он ежедневно общался с западными дипломатами и чиновниками всех мастей, готовыми силой навязать то, что вьетнамцы отказывались обсуждать. В эти решающие месяцы у Зяпа быстро созрело политическое понимание.
27 августа французы неловко вернулись в Тонкин: новый французский комиссар Жан Сентени поспешно прибыл в Ханой на парашюте. Зяп возглавил делегацию Комитета освобождения, которая отправилась ему навстречу. Что немаловажно, глава американской миссии OSS майор Архимед Патти представил Сентени Зяпу. Майор Патти считался симпатизирующим вьетминьцам, и Сайнтени, по-видимому, был возмущен сватовством Патти. В этой хаотической ситуации 2 сентября вьетминьцы провозгласили независимость своей страны. Знаменитая декларация Хо Ши Мина начиналась с длинной цитаты из американской Декларации независимости и продолжалась ссылками на идеалы Французской революции 1789 года. В целом она была рассчитана на то, чтобы понравиться победившим союзникам.
Когда Хо закончил, выступил Зяп. Даже больше, чем Хо, в своей речи Зяп учитывал все конфликтующие силы и отмечал скрытую опасность в непосредственной ситуации. Он говорил о страстном стремлении к независимости, но в его словах было много предостережений. Зяп понимал, что революция произошла стремительно и что ее организационная мощь не была в достаточной мере проверена. Он понимал, что политические и социальные разногласия, которые могут выйти на поверхность и усложнить борьбу в предстоящий период, могут стать серьезной проблемой. Поэтому в его речи вновь и вновь подчеркивалось единство. Он также подчеркнул необходимость пресечения эксцессов, чтобы способствовать прогрессу мирных переговоров. Переходя к международным вопросам, он заявил:
„Что касается внешних сношений, то наше общественное мнение уделяет очень большое внимание миссиям союзников… в Ханое, так как всем не терпится узнать о результатах зарубежных переговоров правительства“.
В отношении французов он не высказал никаких надежд. Встречи с Сентени, видимо, только подтвердили его ожидания относительно намерений французов. Его речь продолжалась:
Они [французы] готовятся к высадке своих войск в Индокитае. Одним словом, согласно последним данным разведки, Франция готовится к захвату нашей страны. Вьетнамский народ будет бороться за независимость, свободу и равноправие. Если наши переговоры окажутся безуспешными, мы прибегнем к оружию.
Позиция правительства США была менее двусмысленной, чем неофициальные разговоры американцев в Ханое в тот период. Старший американский чиновник в Тонкине бригадный генерал Филипп Галлахер 20 сентября сообщил Вашингтону, что Хо Ши Мин „старый революционер… продукт Москвы, коммунист“. Союзники никогда не собирались разрешать Вьетмину принимать капитуляцию японцев и получать их оружие. Еще на Потсдамской конференции было решено, что гоминьдановские войска войдут в северную половину страны, а британские войска с бирманского театра будут наблюдать за капитуляцией на юге. Эта произвольная демаркация союзников на шестнадцатой параллели способствовала усилению тенденций к концентрации власти, уже заложенных Вьетмином в последние месяцы японского правления.
Наиболее надежные опорные пункты Вьетмина на севере Тонкина практически не пострадали. На официальном уровне Гоминьдан был фактически нейтрализован в ходе переговоров Хо с вьетнамскими националистами, которые пользовались его поддержкой. Вьетминь соблюдал обязательства, взятые на себя Хо при освобождении из тюрьмы, и предоставил представителям ВНКДД больше постов в новом правительстве, чем требовала бы их сила внутри страны. На практическом уровне гоминьдановцы были не в состоянии оказать существенное военное вмешательство. (Хотя к концу войны на бумаге существовало около трехсот китайских дивизий, по оценке генерала Альберта Ведемейера, только пять из них были эффективными в военном отношении, а три из них находились в Индии под американским командованием). По имеющимся данным, около 185 тыс. гоминьдановцев достигли Вьетнама, но многие из них просто остановились на границе, чтобы продать свое оружие вьетнамцам. Значительная часть вошедших во Вьетнам активно занималась мародерством; восстановление французского присутствия их точно не волновало. Дисциплинированные подразделения, находившиеся на территории страны, выполняли официальные инструкции буквально и следили за быстрой репатриацией японских войск.
Когда Хо закончил, выступил Зяп. Даже больше, чем Хо, в своей речи Зяп учитывал все конфликтующие силы и отмечал скрытую опасность в непосредственной ситуации. Он говорил о страстном стремлении к независимости, но в его словах было много предостережений. Зяп понимал, что революция произошла стремительно и что ее организационная мощь не была в достаточной мере проверена. Он понимал, что политические и социальные разногласия, которые могут выйти на поверхность и усложнить борьбу в предстоящий период, могут стать серьезной проблемой. Поэтому в его речи вновь и вновь подчеркивалось единство. Он также подчеркнул необходимость пресечения эксцессов, чтобы способствовать прогрессу мирных переговоров.