Влас Дорошевич
Летний театр
Шла оперетка, и шла даже прилично. Все играли так себе, нельзя сказать, чтобы уж очень омерзительно, а толстый комик – даже недурно. Разговаривал по-человечески и уж в сомнение приводить начал.
– Неужели он так-таки и хочет прилично провести себя все время, и хоть для финала не выкинет никакой штуки, предназначенной, выражаясь словами Толстого, «для увеселения молодых лакеев» [20]?
И вот наконец-то!
Толстый человек все время вел себя как следует и не радовал публики, но, уходя со сцены, – секунду подождать оставалось! – не вытерпел, поднял фалду, декольтировался, так сказать, с другой стороны и крикнул:
– Colossal![21]
«Зал дрогнул от рукоплесканий». Актер был вызван всем театром.
Молодые лакеи получили свою порцию. Лакейский характер сезона был все же соблюден.
Этот сезон, оборудованный и устроенный исключительно лакеями и приноровленный под вкус молодых, загулявших и «ищущих безобразия» лакеев, лакейски же и заканчивается.
Сады переживают период холодов и бенефисов:
– Бенефис антрепренера.
– Бенефис владельцев сада.
– Бенефис кассира…
– Контролеров.
– Капельдинеров. Самый лакейский финал!
Словно вы кончили ужин в отдельном кабинете и выходите. В коридоре целая шеренга:
– На чаек бы с вашей милости!
– Тебе за что?
– Помилте! Этуваль, которая вверх тормашками, для вас приглашал. Бегал, старался!
