Влас Дорошевич
Герои дня

– Вы бы, все-таки, того… Прикрылись… И сами бы прикрылись и пьесу прикроете!

Г-н Эфрон сам прикрылся псевдонимом «Литвин», а пьесу прикрыл названьем «Контрабандисты».

И вот Малый театр переживает теперь последний день приговоренного к смерти.

К артистам являются депутации от публики, – люди, знакомые только с тем, что лучшего есть в артисте, – с их талантом, а не с ними лично.

И говорят:

– Мы любим вас. Мы уважаем вас. Неужели вы будете играть в такой пьесе?

И эти люди – не евреи, это русские обращаются к артистам.

Растерянные артисты прибегают к знакомым, умоляя прийти на генеральную репетицию:

– Скажите, что там нужно вычеркнуть! Как «почистить» пьесу?

Опять-таки они обращаются не к евреям. Они обращаются к русским людям, потому что русскому обществу претит эта пьеса.

Русское общество возмущено.

Русское общество протестует:

– Довольно грязи! Доносов! Клеветы! Мы не хотим, чтобы и сцену превращали в кафедру гнусности.

Даже сцену Малого театра! Потому что и в «бельёрничестве»^[15] должны быть границы.

И вот среди этого шума, среди ропота негодования раздается громкий женский голос:

– Пустите меня! Вперед пустите! Меня вперед! Меня! Меня!

Чей это знакомый голос?

Прислушаемся…

– Меня вперед! Меня!

Да это г-жа Яворская!

– Господа, пропустите г-жу Яворскую вперед!.. Ради Бога, что случилось?

– Я отказалась играть в этой пьесе! – трагически говорит г-жа Яворская.^[16]

– И были совершенно правы! Не приходите от этого в трагическое настроение! Раз пьеса, по вашему мнению, клевета, – всякий человек имеет право отказаться повторять клевету. И артист, конечно, в том числе. Успокойтесь! Другие до вас поступали точно так же. Из-за чего же столько волнений? Зачем впадать в трагедию? Успокойтесь! Ей-Богу, вы ничего особенного не сделали!