Влас Дорошевич
Добрыня Никитич
Вокруг меня музыку возмутила
И в жертву мне «Руслана» обрекла!
Г-н Альтани (почтительно): – Да это Мусоргского музыка-с!
Богатырь в вицмундире (неразобрав): – Да, да, совсем Мусоргский! Гениальный молодой человек!
Г-н Альтани (скромно): – Точно так-с.
Второй конторский богатырь в вицмундире: – А как он с Вагнером-то разделался! Весьма отрадно-с, что может, так сказать, «собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов земля российская рождать»![14]
Богатырь в вицмундире:
Уж ты гой еси, Гречанинов млад!
Уж не все тебе партитурою
Сторожей лупить, капельдинеров.
Ты подай, подай партитуру нам!
Воспоем ее всею труппою!
(Тенора начинают усиленно пить декокты и принимать капли).
Кому бы только поручить сей богатырский подвиг? На чьи бы плечи возложить? (Басы поджимают плечи и едят облатки[15]). Уж ты гой еси, Федор свет Иванович…
Г-н Шаляпин (поднимаясь): – Не хотелось бы мне, Федю-шеньке…
Один из басов: – Почему же это вдруг «Федюшенька»? Нежности какие.
Г-н Шаляпин: – А почему же в опере у господина Гречанинова Добрыня себя все «Добрынюшкой» величает? Стало быть, так уж выходит, по-богатырскому.
Второй богатырь в вицмундире (с испугом): – Не противоречьте Федору Ивановичу!
Г-н Шаляпин:
Не хотелось бы мне, Федюшеньке!
Мне бы Руслана петь, – вот хотелося!
(Скороговоркой)
Да уж ежели петь некому,
Тенора коли декокты пьют,
А басы коль все с облатками
(Торжественно)
Я возьму себе на плечи богатырские
Гречанинова свет «Добрынюшку».
Ты воссядь, воссядь, Гречанинов млад,
Понесу тебя в Большой театр!
(Снимает с себя костюм Руслана и надевает костюм Добрыни).
Все: – Ура! (Оркестр играет «Тарарабумбию»[16], музыка г. Дорошевича).
Богатырь в вицмундире (хватаясь за голову): – Сборы-то, сборы какие будут! (Щелкает на счетах). Ежели по четыре тысячи семьсот, – да десять сборов! (В восторге). Цены местам возвышенные!
Второй богатырь в вицмундире: – Шаляпин поет, – тут уж что хочешь! Вооружение Федору Ивановичу! Шлем Федору Ивановичу!
Г-н Гречанинов:
Снарядите его конем,
Медной шапкой и мечом!
Г-н Альтани (скромно): – Из «Добрыни»?
Г-н Гречанинов: – Из другой оперы. «Жизнь за Царя» пишу!
Г-н Альтани (почтительно): – Скажите!
Богатырь в вицмундире: – Коня Федору Ивановичу!
Второй богатырь в вицмундире: – Вот бы на Рассвета Федора Ивановича посадить! Вот бы сборы!
Бутафор: – Нет-с, на Вильяма С. К.! Да в афишах объявить: «Лошади будет впрыснут допинг»!
Декоратор: – Из декораций можно что поинтересней запустить. Замок Змея Горыныча в стиле модерн-с! Чисто на Ордынке![17]
Богатырь в вицмундире (задумываясь): – А не обидятся купцы? «Что ж, скажут, мы Змеи Горынычи, что ли?»
Декоратор: – Помилте! Купцу даже лестно! Этакая личность!
Второй декоратор: – Стерлядку приготовить не позволите?
Богатырь в вицмундире (с изумлением). – Какую стерлядку?
Второй декоратор: – В оперу стерлядку-с. Взаместо Змея Горыныча чтоб стерлядка плавала. Весьма будет удивительно! С электричеством не дозволите ли стерлядку приготовить? «Стерлядь а ля Эдисон[18]». Стерлядка-с, а вокруг электричество разных цветов гарниром пущено. Красное-с, на манер свеклы, пожелтее-с репкой!
