Владислав Русанов
Маг – хранитель Слова
– Что именно?
– Что мы, оказавшись в чужом мире, понимаем речь здешних обитателей.
– О! Это как раз элементарно. Первый принцип попаданчества[7]. Каждый попаданец моментально выучивает язык, а то и языки, мира, где оказывается.
– А мы теперь попаданцы?
– По всему выходит, что да. Но, в отличие, от героя классического романа о попаданцах, нам не стоит рассчитывать на головокружительное везение и успех. Поэтому приготовься – мы выходим.
Они выскочили из леса у подножия утёса, напоминавшего куб, слегка придавленный сбоку. Такой себе кристалл исландского шпата, только гигантский и непрозрачный. На его скошенной поверхности стояла женщина. Как и следовало ожидать, в средневековом наряде. Тёмно-синее платье для верховой езды, расшитое серебром. Сапожки со шпорами. Кожаный поясок, сплетённый из тонких ремешков, а на нём – ножны с кинжалом и пара объёмистых кошельков. Внешность незнакомки Вайс затруднился бы описать словами, несмотря на богатый опыт литератора. Легко описывать то, что отличается от нормы, а как описать норму? Всё черты её лица были идеальны. Можно даже сказать, эталонны. Готовая претендентка на победу в конкурсе «Мисс Вселенная»… Ну, или миссис. Хотя, в последние годы там как раз бал правят фрики, что на подиуме, что в жюри.
Но, как бы ни хотелось любоваться женской красотой, второе действующее лицо на этой импровизированной сцене очень быстро перетягивало внимание на себя. Вокруг скалы бегал дракон. Ну, а как ещё назвать здоровенного чешуйчатого гада с зубастой пастью и костяными наростами на голове? Можно, конечно, и динозавром. Тем более, мощные задние лапы и толстый тяжёлый хвост так и вызывал в памяти чудовище по имени Tyrannosaurus rex. Но опытный палеонтолог мог и возразить – трёхпалые переднее конечности совсем не рудиментарны, а довольно длинные и оснащены каждая тремя пальцами с длинными крючкообразными когтями, да и голова не такая массивная. Скорее, Allosaurus fragilis. Но ни у тираннозавра, ни у аллозавра никогда не было крыльев, как у этой твари. Небольшие и кожистые, они могли использоваться лишь для балансирования на быстром беге, но не для полёта.
Вальдемар очень быстро догадался, с кем имеет дело.
– Раругг, – пробормотал он. – Чтоб я провалился!
Размышлять, как им образом здесь оказалось чудовище из Друккарга[8], не оставалось времени. Раругг увидел, а скорее, почуял, благодаря обострённому обонянию, незваных гостей. Повернулся в их сторону, раскрыл пасть с зубами-кинжалами и закричал. Не заревел, не зарычал, а именно крикнул, пронзительно и тоскливо, словно раненая чайка над морскими волнами. Великанская чайка, весом со слона.
– Ничего себе! – воскликнул Исаев.
А Вайс уже вовсю задействовал магию.
Каменистый грунт под лапами чудовища вдруг стал вязким и рыхлым, как песок-зыбун. Начав проваливаться, раругг снова закричал. На этот раз в его голосе ярость сменилась растерянностью. В его морду полетела серия файреболлов.
Профессор откашлялся и пропел a cappella:
– И к нам пришёл дождь, постучался в балконные окна,
Отбивая чечётку обычного танца. Моя сигарета
Просигналит в ночи незнакомке о встрече короткой
В ожиданье троллейбуса и уходящего лета.
Немедленно с неба, где не было ни единой тучки, ударили тугие струи ливня. Зашипели, соприкасаясь со шкурой чудовища, как на раскалённой сковороде. Раругг взвыл от боли, попытался отскочить в сторону, даже сумел вырвать из земли одну лапу. Но вторая резко провалилась по самый скакательный сустав. Выходец из Друккарга беспомощно взмахнул крыльями-недомерками и завалился на бок. Раздался громкий хруст.
Вальдемару хотелось надеться, что чудище сломало ногу, хотя такие замечательные чудеса случаются реже, чем комета Галлея приближается к Солнцу. Конечно же, надежды не оправдались. Несколько судорожных движений понадобилось раруггу, чтобы высвободиться. Поливаемый магическим дождём и осыпаемый файерболлами, он уже не помышлял о нападении. Сильно хромая и яростно размахивая мощным хвостом, он кинулся в лес. Сломал две ёлки и берёзу, даже не заметив помехи, и скрылся в чаще. Несколько секунд ещё слышались его вскрики, наполненные болью и злостью, хруст валежника под тяжёлой поступью, а потом всё стихло. Очень вероятно, что раругг пронзил ткань реальности и отправился зализывать раны (как моральные, так и физические) к себе в Друккарг.
Вайс повернулся к спасённой женщине.
Она уже сидела на краю скалы, свесив ноги.
– Может, благородные господа помогут мне спуститься вниз?
Пока Вальдемар размышлял – не создать ли при помощи магии воздуха что-то наподобие батута у подножья утёса, Исаев в считанные мгновения соорудил ледяную лесенку.
– Прошу вас, сударыня.
Она осторожно потрогала носком сапога ступеньку. Убедилась, что не поскользнётся. Поправила тонкий серебряный обруч, придерживавший огненно-рыжие волосы и пошла вниз.
Исаев и Вайс галантно подали ей руки, когда до земли оставалось три шага.
– Хотелось бы мне знать, как вы оказались наверху? – улыбнулся в усы Вальдемар Карлович.
– Когда за вами погонится вот такое… – незнакомка оглянулась на сломанные деревья. – Вы и не заметите, как окажетесь на верхушке колокольни.
– Пожалуй, да, – согласился маг-хранитель. И добавил. – Честь имею представиться. Вайс. Вальдемар Вайс. Здешние обитатели знают меня, как графа де Вайса.
– А нездешние? – хитро прищурилась она.
– А нездешние ломают деревья, когда убегают. А это мой скромный друг… – Вальдемар повернулся к профессору. – Причетник из Компенхерстера.
– Да, – согласился Исаев, пряча улыбку. – Так называют меня в здешних местах. Правда, добавляют ещё при этом слово «святой».
– Святой? – переспросила незнакомка, перебрасывая косу с одного плеча на другое.
– Да, святой. Но я на этом не настаиваю. А позвольте поинтересоваться вашим именем. Если, конечно, религиозные убеждения либо светские предрассудки не обязуют вас скрывать его.
– Можете звать меня Аделиной.
– Леди, синьора, донна?
– Просто Аделина. В конце концов, я сама не знаю, как в здешнем мире принято обращаться к женщинам благородного происхождения.
– Не хотите ли сказать, что вы, Аделина, не местная? – подкрутил левый ус Вальдемар.
– Как и вы, мои дорогие спасители. Как и вы.
– Как вы догадались? – опешил Вайс, хотя должен был в своём возрасте разучиться удивляться чему угодно.
Он попытался считать ауру Аделины, но безрезультатно.
– Я отлично вижу ваши два сердца, Вальдемар, – обворожительно улыбнулась она. – Огонь и Земля. Верно?
– Верно… – кивнул Вайс.
– А вот у вашего друга, святого причетника из Компенхерстера, не вижу, но вряд ли вы путешествовали с обычным человеком, лишённым магических способностей.
– Всё очень просто, Вальдемар, – сказал профессор. – Её магический уровень выше твоего.
– Первая категория?
– Именно так.
– А вам не кажется неприличным говорить о присутствующих в третьем лице? – возмутилась Аделина.
– Я имею докторскую степень по филологии, я могу говорить в любом лице, времени и падеже. А вот к вам, прекрасная донна, есть вопросы.
Магичка надула губы.
– Отвечу. Но исключительно в благодарность за спасение.
В считанные секунды Вайс успел поставить все доступные ему виды защиты, включая барьер Либермана-Бершадского, обращающий любую боевую магию против атакующего. Конечно, от мага более высокой категории подготовку не утаить, но оно и к лучшему. Пусть видит, что он знает и умеет, и теряется в догадках – что же он ещё не показал. В Исаеве тоже клокотала Вода, отзываясь, как обычно лёгкими облачками в вышине прямо над головой мага-профессора.
– Как вы оказались в этом мире? – задал вопрос Исаев.
– Случайно. Бродила по подземельям у себя и случайно прошла точку сопряжения. Но догадалась слишком поздно.
– Знакомо. А откуда здесь взялся раругг?
– Кто?
– Вот эта хвостатая мерзость, которая на вас напала.
– Из тех кустов выскочил! – Аделина показала пальцем, попирая все правила приличия. – Как я оказалась на верху каменной глыбы, можете не спрашивать. Не помню. Сильно испугалась.
– Маг первой категории испугался раругга?
– Маг первой категории привык к тишине библиотек и аудиториям Императорского Университета Магии.
– Вы не пытались его прогнать самостоятельно?
– Нет. Я не сильна в боевой магии.
– Как вы собираетесь покинуть этот мир?
– Наконец-то! Я думала, вы не спросите! – в голосе Аделины звучало нескрываемое торжество.
– Ну, почему же? – пожал плечами Вайс. – Это важный вопрос. Именно поэтому мой друг приберёг его напоследок.
– Это самый важный вопрос, поэтому его следовала задавать в первую очередь. Я знаю, как отсюда выбраться и могу сделать это очень быстро.
– А почему не сделали сразу?
– Потому что эта чешуйчатая тварь… Как вы там её назвали?
– Раругг.
– Этот мерзкий раругг держал меня на скале. Если вы заметили, он не пытался запрыгнуть наверх. Просто не давал мне спуститься.
– Снимаю шляпу! – Вальдемар немедленно подтвердил слова действием. – А нас научите?
– После вашего допроса, учинённого на ровном месте?
– Покорнейше прошу нас простить. Мой друг тоже раскаивается. Видите, у него даже слёзы раскаяния на глазах выступили.
– Простите нас, донна Аделина! – поддержал друга Исаев. – Возможно, я форсировал наши отношения, но, согласитесь, наш невинный обмен вопросами и ответами существенно ускорил процесс взаимопонимания.
Магичка медлила с ответом.
– Предлагаю сделку, – вкрадчиво продолжал профессор. – Вы нас учите, как отсюда убраться, а мы обеспечиваем вашу безопасность на случай появления очередного чудовища. Годится?
– Годится! – топнула она ногой. – Вы прирождённые торгаши. Таких я видела только в гоблинских поселениях Кроирнанкта. Пойдёмте.
Акт четвёртый, высоконаучный
«Поэтическая тетрадь» Ансельма де Турье
На берегу не слишком широкой реки стояла мельница. Старое здание, сложенное из разновеликих камней, поросших мхом, слегка покосилось на один бок. Должно быть, река подмывала берег. Огромное колесо с зелёными от водорослей плицами медленно вращалось. Внутри что-то поскрипывало и скрежетало.
– Мельница… – сказал Вайс. – Так я, собственно, и предполагал. Осталось найти дом.
Аделина глянула на него, как на юродивого.
– Мельница – это и есть дом. Или вы будете возражать?
Она вела их от самого утёса, как заправский следопыт. Правда, под ноги почти не смотрела, а прислушивалась к своим путеводным ощущениям ментального уровня. Вальдемар был готов поставить тельца против яйца, что магичка раскинула поисковую сеть, просто его способностей не хватает, чтобы её ощутить. Спросить бы у профессора, но тот сосредоточенно молчал, поглядывая по сторонам. Вайс тоже сконцентрировал внимание на прослушивании окружающего их леса. Не хватало ещё прозевать возвращение раругга или ещё какой-нибудь подобной дряни. Чем этот мир богат – кто знает?
Вот и берег. Красивейший пейзаж, будто сошедший с полотен русских передвижников девятнадцатого века.
– Надеюсь, ладью Харона нам не предложат… – буркнул Вальдемар в усы.
Но Аделина шагала не к реке, а к мельнице.
Вопреки надежде магов-хранителей здесь толпился народ. Впрочем, ничего удивительного. Лето. Жатва. Селяне привозят зерно смолоть, а муку везут в город на продажу. Здесь же должен быть город? Что за мир без городов?
Десяток гружёных мешками подвод стояло в тени. Лошади лениво отмахивались хвостами от слепней. Возницы занимались кто чем. Одни дремали под телегами. Другие, собравшись в кружок, азартно обсуждали какие-то новости. На верхней жерди забора сидел солдат в кирасе и шлеме-морионе, придерживая левой рукой алебарду. В правой он держал трубку с длинным мундштуком, затягиваясь и выпуская клубы лилового дыма. Вдоль очереди шагала разбитная девица в подоткнутой выше колен юбке и босая. Она предлагала мужикам то ли пирожки, то ли маленькие булки. Те вяло отказывались, но позади лоточницы плёлся, подволакивая ногу, нищий. Грязный, в засаленных лохмотьях, сквозь которые проглядывало голое тело. Он подкатывал глаза и притворялся, что ничего не видит, шаря перед собой руками. Но Вайс обратил внимание, как ловко мошенник переступил через круглый валун. Шельмец…
Аделина шагала прямиком к мельнице, обращая на аборигенов не больше внимания, чем на кружащую над головой мошкару. Вайс с Исаевым следовали за ней, стараясь хранить на лицах и в осанке невозмутимость. Хорошо, что дворян и священнослужителей здесь уважали. Никому и в голову не пришло грозно окликнуть: «Куда прёшь без очереди?!»
У входа в здание к ним бросился вихрастый парнишка с перепачканными мукой носом и верхней губой.
– Чем обязаны, господа?
Аделина окатила его ледяным презрительным взглядом. Парень застыл, как вкопанный. То ли от осознания собственной ничтожности, то ли от обездвиживающего заклинания.
– Здесь! – магичка указала на потемневшую от времени ляду, прикрывающую вход в подпол.
Не говоря ни слова, Вайс отдал шпагу другу, а сам, взялся за поржавелое кольцо, поднатужился и, кряхтя, открыл путь, как он надеялся, к спасению. Из чёрного провала дохнуло в лицо сыростью и запахом разрытой могилы. «А вот и Харон, кстати», – подумал маг-хранитель. Но, подчиняясь глубоко въевшемуся комплексу джентльмена, спрыгнул в подвал первым.
Ничего сверхъестественного. Сыро, прохладно, темно. Но враждебной магии не ощущается.
Подал руку Аделине.
Исаев спустился сам, похрустывая суставами и шипя сквозь зубы от боли. Не успел профессор одёрнуть монашеское одеяние и оглядеться, как скудный свет загородили широкие плечи и круглые щёки мельника.
– Закроешь ляду, сын мой, – складывая ладони перед грудью, проговорил Маг Воды. – И никому ни слова. Тайное задание Sanctum Officium[9]. Совершенно секретно.
– А? Что? – ошалело переспросил толстяк.
– Все документы для служебного пользования! – строго добавил Вайс. – Перед прочтением сжечь! И да… ляду не забудь опустить. И рот закрой – мухи налетят.
Щелчком пальцев маг создал «светлячок».
В подвале, за пузатыми бочками, открывался ход, в котором взрослый человек мог шагать, не пригибаясь. Широкий. Стены и сводчатый потолок выложены красным кирпичом. В мире, привычном Вальдемару Карловичу, горные выработки с подобным сечением называли прямоугольно-сводчатыми.
Вайс пошёл впереди. Аделина следом. Профессор филологии, по давней привычке, замыкал шествие.
Эта дорога Вальдемару нравилась. Не холодно, но и не жарко. Лёгкий сквозняк борется с затхлостью подземелий. Сухо. Ну разве что пару раз с потолка капнуло, но это, скорее всего, сверху протекала небольшая река или ручей.
От удовлетворения жизнью Вайс замурлыкал в усы, ощущая, как камзол превращается во фрак с манишкой, шоссы в отутюженные брюки, а ботфорты в лакированные штиблеты. И в тот же миг чья-то рука мягко, но настойчиво потянула у него из-за пояса книгу, найденную в пещере.
Аделина?
Маг-хранитель резко обернулся, перехватывая женскую руку.
Шпага… Нет, снова трость с набалдашником в виде собачьей головы упёрлась ей в подбородок.
– Вы сможете убить женщину, благородный дон? – улыбнулась волшебница, плавным движением высвобождая руку.
– Зачем вам эта книга? – напрямую спросил Вальдемар.
– Во-первых, она красивая… – не проговорила, а пропела она. – Я просто хотела посмотреть.
– Сказки для подготовительной группы детского сада. Повторяю вопрос. Зачем?
– Она мне нужна. Отдайте!
– Зачем она вам?
– Вы упрямы, Вайс, как тролль-мытарь из брамфатуры Уагаха… Но я не отплачу вам чёрной неблагодарностью. Живите…
Нечто невидимое, но мощное, словно боксёрская перчатка Майка Тайсона, ударило Вальдемар под дых, отбрасывая на пару метров. Он согнулся, силясь втянуть хоть немного воздуха.
Одежда и кожа Аделины покрылись тонкой корочкой льда. Это Исаев вступил в схватку. По своему обыкновению исключительно деликатно и гуманно. Магичка брезгливо поморщилась, повела плечами. Льдинки сверкающей мишурой осыпались к её ногам.
– До встречи, недоучки! – Аделина хлопнула в ладоши.
«Светлячок» погас, погружая путников в непроглядный мрак.
Когда Вайсу удалось прийти в себя, вернуть контроль над магией и вновь зажечь огонёк, рядом с ним оставался только профессор, выглядевший смешно и нелепо в ярко-голубом костюме «Adidas» с белыми лампасами.
– Это что за маскарад, Слава? – выдавил из себя Вайс.
– Удобство и комфорт – залог успеха в трудном путешествии! – поднял палец Исаев. – Видел бы ты себя!
– Каждому свой комфорт и своё удобство. А где Аделина?
– Если бы я знал… Видеть в темноте пока не научился. Но…
– Что?
– Судя по звуку шагов, она побежала вперёд.
Вальдемар проверил – на месте ли книга? Всё в порядке. Похищение не удалось.
– Странная женщина. Загадочная, я бы сказал.
– Должна быть в женщине какая-то загадка, должна быть тайна в ней какая-то… – пропел Святослав Аланович.
– Так поди же попляши, – проворчал Вайс. – Её нужно догнать.
– Тебе мало досталось?
– Ей удалось разбудить во мне любопытство.
– А кто всегда призывает меня к разумной осторожности?
– Не сегодня!
– Хорошо же! Только учти, я быстро бегать не могу.
– Беги не быстро!
Вайс решительно зашагал вперёд, прикрывшись магическим щитом и приготовив не смертельное, но весьма эффективное парализующее заклинание. Исаев потянулся следом, напевая какую-то очередную песенку о дожде в Донецке. Это означало лишь одно – Маг Воды готов в случае чего обрушить на противника всю свою немалую мощь.
Через полсотни шагов их пробрал до костей леденящий холод точки сопряжения.
Друзья переглянулись, но все равно не остановились, понимая, правда, что время упущено, и путь приведёт не туда, куда шли…
Лаз делался всё уже, потолок всё ниже. Стены – рыжий суглинок. И вот, наконец, над головами появилось заросшее паутиной нутро железного шкафа для инструментов.
– Быстро вы! – воскликнул Игорь Волосатый, протягивая руку.
– Поймали хоть демона этого? – Вано Могулия схватил Вайса за второй рукав.
Вместе они выдернули мага-хранителя второй категории из ямы, словно репку.
Вальдемар покачал головой, оглядывая измаранное пальто, пока его помощники извлекали профессора Исаева, а потом огорошил их вопросом:
– Перед нами кто-нибудь выходил?
– Нет, – Игорь развёл руками. – А должен был?
– Скажем так, мог, – уклончиво ответил Вальдемар.
– Слушай, Карлович, – подбоченился грузин. – Мамой клянусь, никого не было! Разве мы пропустили бы кого?
– Тем более красивую женщину! – подмигнул ему Исаев.
– Красивая, говоришь? – напрягся Вано.
– Исключительной красоты, – кивнул Вайс. – Ты бы запомнил, если бы увидел. – И махнул рукой. – Поехали. Больше здесь нечего делать.
– Поехали, Гагарин! – улыбнулся профессор.
Стас ждал их у автомобиля, уложив дробовик на сгиб локтя.
Двигатель зарычал, закашлялся, снова зарычал, потом заработал в нормальном ритме. За окнами поплыл типичный донецкий пейзаж – серые заборы, линии электропередач, лишённые растительности газоны. Вскоре они сменились девятиэтажками, магазинчиками и киосками. Промелькнул небольшой рынок, пустынный без продавцов и покупателей по причине приближающихся сумерек. Жёлтое маршрутное такси выплюнуло из совей утробы стайку возвращающихся с работы людей. Прогремел колёсами когда-то красный, а ныне облезлый трамвай, соединяющий спальный микрорайон с историческим центром города, основанного валлийским промышленником. Снова серые заборы, панельные «хрущёвки»… Мост через реку Кальмиус, обманчиво широкую в черте города, крутой подъём от набережной.
У главной штаб-квартиры Совета магов-хранителей Донецка они выгрузились. Игорь и Вано, поглядывая на часы, побежали к своим автомобилям, припаркованным в соседнем дворе, а Вайс выудил из кармана связку ключей.
– Пойдём кофе попьём где-нибудь! – предложил профессор.
– Не до кофе мне сейчас, – серьёзно и даже грустно ответил Вальдемар. – Мне эта книга ляжку жжёт.
– Так жжёт, что да завтра не вытерпеть?
– Я тоже думал взяться за дело чинно-благородно, без спешки и лишнего энтузазизма… Но прекрасная Аделина заставила меня пересмотреть планы на вечер. – Ключ звякнул в замочной скважине. – Прошу вас, милейший профессор! Займитесь уже наконец-то работой по профессии.
Исаев смирился с тем, что в ближайшую кофейню пить любимый «флэт уайт» и развлекать игрой на гитаре молоденьких девочек-бариста ему сегодня не придётся.
– У тебя хоть растворимый есть?
– Есть. Но пить его я не рекомендую – редкостная отрава. Я тебе чаю заварю.
Вайс включил свет, положил на стол книгу на неизвестном языке.
– Думаешь, я смогу расшифровать текст? – спросил Исаев, усаживаясь в кресло.
– Уверен, что сможешь. Иначе я просто умру от любопытства и неизвестности.
Пока Вальдемар возился с электрическим чайником, который упрямо отказывался включаться, профессор бережно раскрыл книгу.
– Знаешь, я никогда не занимался расшифровкой текстов на неизвестных языках… Хотя, должен признать, кое-что об этом читал и знаком с некоторыми методиками. Прежде всего, нам следует определиться с типом письма. Каким же образом? Для начала проанализируем количество используемых знаков. Если их от двадцати до сорока, то мы имеем дело с алфавитным письмом – каждый знак соответствует фонеме. Вот, как в нашем русском алфавите. Ну, или в той же латинице…
– Люблю твои лекции! – восхитился Вайс. Чайник отозвался щелчком. загорелась красная лампочка. – О! Включился, стервец! Продолжай, я слушаю.
– Если пятьдесят-сто знаков, это, скорее всего, силлабическое письмо. В нём каждый знак соответствует слогу. Мне почему-то кажется, что мы имеем дело либо с первым, либо со вторым случаем. При иероглифическом письме, а это от пятисот знаков и больше, каждый символ соответствует отдельному слову, но я сомневаюсь, что строки в этих стихотворениях такие длинные. По нескольку десятков слов в строке – это даже для нашего Нугзаровича много.
– Ну, мы же не знаем, какие поэты живут в том мире, куда нас занесло. Может, они пострашнее наших?
– Прямо тебе скажу – страшнее наших не бывает.
– Вполне допускаю. Попробуем выписать на листок бумаге все повторяющиеся знаки. Как тебе такая идея?
– Давай. Только я сам выпишу. А ты занимайся чаем.
– Не доверяешь?
– Доверяю. Просто самому мне стало любопытно.
– Я знал, что тебе понравится. Работай…
Чайник как раз закипел. Даже при помощи магии Вайс не смог бы вскипятить воду так быстро. Всё-таки в научно-техническом прогрессе есть свои преимущества.
– Двадцать восемь знаков! – торжествующе воскликнул Исаев. – Ну, может на один-два редкоупотребимых больше. Это алфавит!
– Что нам это даёт?
– Уверенность в завтрашнем дне. Если письмо алфавитное, то к нему применимы методы позиционной статистики и логико-комбинаторный, а главное – метод фонетической и грамматической сочетаемости.
– Для меня сложновато. Принимай во внимание, что я всё-таки не лингвист, а горный инженер.
– Поясняю. Сначала нам придётся сделать анализ частоты употребления того или иного знака, затем – анализ позиций, в которых этот знак появляется. Приблизительно определяем функции знаков. Кстати, давай примем рабочую гипотезу, что книга написана людьми и речевой аппарат – лёгкие, гортань, язык, губы – подобен нашему. Если эти стихи писали разумные насекомые, которые общаются путём треска и пощёлкивания, или земноводные, обладающие пузырями-резонаторами, наша задача невыполнима.
– Но мы же видели людей, которые вообще ничем от нас не отличаются.
– А кто тебе сказал, что эта книга написана автором, проживающем в мире, где мы побывали?
– Я в это верю.
– Стыдись. Наука оперирует фактами, а не полагается на веру.
– Но чуточку веры мы оставим. Маги мы или технари-рационалисты?
– Я не против. Только назовём это не верой, а гипотезой.
– Принято! Что нам это даёт?
– Ещё в прошлом веке советский лингвист Борис Викторович Сухотин разработал алгоритм, который позволяет отделить гласные от согласных в буквенном тексте, на каком бы языке он не был написан. Лишь бы это был человеческий язык, а не речь шимпанзе-бонобо. Эту процедуру можно механизировать, используя компьютерную технику, но можно выполнить и вручную. Свойство человеческой речи таково, что гласные и согласные в ней распределяются достаточно равномерно. При этом в языках, допускающих значительные скопления согласных, редки скопления гласных, в языках же, допускающих значительные скопления гласных, скопления согласных либо редки, либо невозможны вообще. Учитывая эти особенности человеческой речи, нетрудно гласные буквы отделить от согласных. Кстати, гласных всегда меньше, это нетрудно доказать, анализируя любой из языков земного шара.
– Особенности человеческого речевого аппарата?
– Особенности артикуляции и слогообразования – гласный в слоге может быть только один, а вот согласных несколько.
– Итак? – Вайс поставил перед другом кружку чая, который из-за их высокоучёной беседы стал уже остывать.
– У нас есть ещё одна подсказка. Перед нами стихи!
– А значит, гласные будут всегда чередоваться в определённом ритме, и часть из них обязательно будет ударными?
– Вот именно!
– Так в чём же дело? Приступаем!
– А ты представляешь, какой это объём работы без компьютера?
– Представляю, – погрустнел Вальдемар. – Компьютер-то у нас есть! – Он кивнул в угол. – Но готов спорить на что угодно – в нём отсутствуют соответствующие программы.
– Их даже в нашем университете нет.
– Безобразие!
– И не говори…
– Но отступать я не собираюсь.
– Значит, нужны помощники.
– Нужны, значит, найдём.
– Хорошо. Ещё один важный момент.
– Какой?
– Может помочь сопоставление текста с материалами, которые написаны на родственных языках.
– Где же я тебе возьму материалы из другого мира?
– Не обязательно. Структура какого-нибудь из наших языков может быть похожей. Фонемы, лексемы, морфемы…
– Неприличным словами не выражаться! – воскликнул Вайс.
– Я тебе объясню их смысл, – устало улыбнулся профессор. – Завтра. Может быть. Если захочешь. Но попытка – не пытка. На какой из земных языков, по-твоему, похож этот текст? Смотри на строение букв… На тильды, циркумфлексы, аксан д’эгю и прочие диакритики. У букв может быть хвостик-сегиль или косой штрих, как…
– Как в польском мягком «эль»!
– Браво! Горный инженер постепенно становится лингвистом! Смотри на текст!
Вайс внимательно оглядел буковки. Кстати, следовало обратить внимания, что они были отпечатаны типографским способом. По старинке, но всё же не рукопись. Работать с печатным текстом легче, чем с рукописным.
– На что похоже? – настаивал Исаев.
– На синдарин, – пожал плечами Вальдемар.
– Да? А мне кажется, что на фарси…
– А зачем это тебе?
– Хотелось бы иметь хотя бы приблизительные представления о грамматике и лексике. Лучше всего это получается, если найти родственный язык или группу языков.
– Так вызови нашего магрибинца, пусть поможет разобраться с фарси.
Магрибинский колдун-отщепенец Али ибн Рашид жил в Донецке так давно, что никто не подозревал в нём приезжего. Выходец из раскалённых пустынь Северной Африки что-то не поделил со своими соплеменниками. Слухи ходили самые разнообразные. Самый невероятный из них крутился вокруг лампы с джинном, которую он нашёл в древнем захоронении и не захотел поделиться находкой с пашой Ахмадом ибн Залимом, который был избран на последнем Большом Магическом Диване главой всех южных колдунов. За подобный проступок по их законам полагалась смертная казнь, да не простая, а с продолжительными пытками. Само собой, Али ибн Рашид не одобрил решение руководства и, что называется, помахал рукой. На стареньком, но рабочем ковре-самолёте он преодолел две с половиной тысячи километров, счастливо избегнув средств ПВО доброго десятка государств, в воздушное пространство которых вторгся без разрешения. Попытался осесть в Киеве, не сошёлся с тамошним Советом магов-хранителей. Перебрался в Симферополь, но и здесь вступил в конфликт, на этот раз с татарской диаспорой. Тогда он прилетел в Донецк на том же ковре-самолёте, не обременённый большим количеством пожитков, и поселился неподалёку от недавно выстроенной мечети «Ахать Джами» в Куйбышевском районе на севере города.
С Вайсом они как-то сразу сдружились, поэтому только Вальдемар Карлович знал истинную причину разрыва отношений между Али ибн Рашидом и прочими колдунами Магриба. Беженец оказался единственным из заседающих в Большом Диване, кто выступил против поддержки магрибинскими колдунами ИГИЛа[10]. Чудом отбился от боевиков Ахмада ибн Залима и скрылся, как ему представлялось, на далёком севере. Улетать в Россию он побоялся – страна вечных снегов, страшных морозов, блуждающих по улицам медведей и никогда не заканчивающейся водки – нелегко выжить. Но несколько лет, проведённых в Донецке среди русских по ментальности людей, излечили его страхи, а война, которую киевский режим развязал против народа Донбасса, окончательно убедила в том, что, как он сам говорил, Украина и ИГИЛ – молочные сёстры. Или братья…
Али ибн Рашид так и не вступил в Совет магов-хранителей Донецка, но всячески помогал местным волшебникам на добровольных началах.
Исаев после недолгого размышления покачал головой.
– Пусть магрибинец отдыхает. Сам справлюсь.
– Ты уверен?
– Уверен настолько, что даже от твоей помощи откажусь… Эту задачу мы будем решать в одну голову. Как говорится – это наша корова и мы её доим…
– Ты отважен и безрассуден!
– Просто я прекрасен и скромен.
– Ну, как знаешь.
– Впрочем…
– Что?
– Далеко не уходи. Ты умеешь быстро считать в уме. Это нам пригодится нынешней ночью.
– Слушаюсь и повинуюсь! – Вальдемар снял несуществующую шляпу и шутливо раскланялся. – С сегодняшней ночи я – человек-калькулятор.
Он, не глядя, схватил с полки какую-то книгу. Авторы приносили их в штаб-квартиру Совета магов-хранителей в огромных количествах. И не мудрено. Ведь для всех жителей Донецкой Народной Республики это помещение принадлежало местному Союзу писателей, о чём свидетельствовала и табличка около двери с эмблемой СП ДНР и соответствующим текстом. Раскрыв книгу наугад, Вайс пристроился в кресле поближе к светильнику и начал читать. К несчастью, далеко не все книги, стоявшие в шкафу, отличал лёгкий слог и увлекательный сюжет. Многие были отменно занудны и попросту скучны. Примерно на пятой странице Вальдемар почувствовал, что глаза его слипаются, и неожиданно для самого себя провалился в сон.
Разбудил его удивлённо-восхищённый голос Исаева:
– Вставай! Проснись, Вальдемар! Нас ждут великие дела!
Вайс открыл глаза.
Профессор стоял посреди комнаты, опираясь на стол. Весь возбуждённый и взъерошенный. Взгляд его сиял. Наверное, с таким же лицом Архимед бегал по Сиракузам, выкрикивая своё: «Эврика! Эврика!»
– Я вижу, у тебя получилось… – пробормотал маг-хранитель, потягиваясь.
– Это удивительно, Вальдемар! Ты не поверишь!
– Тебе я верю.
– Я сам себе не верю. Это невероятно… – сказал Исаев уже спокойнее.
