Владислав Русанов
Маг-хранитель
– Ну, да… – нехотя признался Денис.
– Чем? Неужели тебя напугал игва? – старик поднял повыше статуэтку. – Признавайся!
– Ну, да… Он.
– Ты видел его раньше? – в голосе Учителя появились тревожные нотки. – Там был не только раругг? Кто ещё гнался за тобой?
– Нет, там был только раругг, – Денис решил признаться сразу и во всём, ныряя, как головой в омут. – А этих, как его…
– Игв.
– Да, игв я видел во сне.
– В каком ещё сне? – нахмурился Иван Порфирьевич. Получается, что даже самые могучие маги далеко не всесильны и не всеведущи. От них можно утаить что угодно, если, конечно, задаться целью. – Ты не говорил ни о каких снах.
– Вы не спрашивали.
– Верно, не спрашивал, – старик задумчиво водил указательным пальцем с толстым кривым ногтем вдоль статуэтки. Между глиной и кожей мага появился алый огонёк, напоминавший сварочную дугу. Жирный блеск белой глины сменялся матовостью обожжённого фаянса. На кафедре геологии такой материал – шершавый и пористый – почему-то называли бисквитом и использовали для определения минералов. Разные геологические образования оставляли на бисквите полоски разного цвета, если чиркнуть по ним. – Теперь спрашиваю. Рассказывай всё. Выговоришься и пойдёшь спать. Утро вечера мудренее.
Денис вздохнул, помолчал, собираясь с духом, и начал говорить.
Светка спешила по тёмному двору. Под кроссовками хлюпала грязная вода вперемешку со скользкими осенними листьями. Вот наступишь на такой и сядешь в лужу, да не в переносном, а в прямом смысле. На Гладковке дворники не спешили с уборкой, в отличие от их коллег из центральных районов. Да и то сказать – с дворниками было совсем туго. Дядя Вася – разбитной мужичок, любивший заложить за воротник – уехал с семьёй в Таганрог. Давно, ещё в августе. На его место ЖЭК пока не нашёл работника. Пытались расширить обязанности Тагира – невысокого стройного дагестанца с седыми висками и княжеским профилем, который работал в соседнем дворе. Тот ворчал, бурчал, возмущался не по-русски, а потом плюнул на всё и записался в батальон «Кальмиус». Оказалось, что Тагир проходил срочную артиллеристом и даже имел звание – старший сержант. Теперь оба двора оставались неприбранными. Ещё и неосвещёнными. Уличные фонари горели по другую строну домов, а здесь лишь свет из окон редко падал на грязный и мокрый асфальт. Лампочки у подъездов давно перегорели, а жильцы не торопились их менять. Мало ли что? Сегодня вкрутишь новую лампочку, а завтра прилетит мина и разнесёт половину дома. Ну, и какой смысл тогда в трате денег и сил?
Девушка проклинала собственную беспечность и жалела, что поддалась на уговоры подруги. «Посидим ещё, посидим ещё…» Конечно, наболтались вволю, перемыли косточки всем бывшим одноклассницам, накрасили друг другу ноги, выпили полбутылки коньяка из довоенных ещё запасов. При этом Юлька, хитрюга такая, всё уговаривала: «Ну, посиди ещё чуть-чуть – подумаешь, комендантский час. Тебе до дома триста метров, а кто видел в наших дворах патрули? Пробежишь быстренько…»
Да, всего триста метров, но они показались очень и очень длинными. На севере грохотало. Порывы ветра трепали голые ветви деревьев. Хлюпали лужи под ногами. Не двор, а прямо-таки декорация к фильму ужасов. Сейчас выскочит какой-нибудь Фредди Крюгер…
Светка даже ущипнула себя, чтобы отогнать дурацкие мысли. Сколько раз такое бывало – понапридумываешь себе невесть чего, а оно потом сбывается.
Не хватало…
Вскрикнув, она отшатнулась от возникшей прямо посреди дороги фигуры.
Ну, вот! Так всегда!
Мгновение назад никого впереди не было, словно высокий мужчина в плаще с поднятым воротом возник из ниоткуда. Материализовался непосредственно из воздуха.
Начиная тихонько пятиться, Светка прикидывала, как быстрее добраться до родного подъезда, до которого оставалось каких-то тридцать метров, не больше. Если рвануть изо всех сил, то за несколько секунд успеешь заскочить и захлопнуть за собой дверь, благо она не закрывалась на замок. Не было и домофона. Соседи, ещё задолго до войны, переругались между собой, сколько же сдавать денег на эту современную роскошь, и продолжали оставлять подъезд нараспашку.
Правда, это и хорошо, и плохо.
Хорошо потому, что не потратишь лишних мгновений, отпирая замки, а плохо… Вряд ли у неё хватит сил удержать дверь, если высокий и крепкий мужчина рванёт за ручку с той стороны.
Да и бежать придётся мимо него.
Что же делать?
Позвать на помощь?
«Не нужно никого звать, – вдруг отчётливо прозвучало у Светки в голове. – Тебе ничего не угрожает».
Что это? Телепатия? Или она просто рехнулась от испуга?
«Ничего не бойся. Больно не будет. Иди ко мне…»
Словно во сне, на шагнула вперёд, хотя внутри всё кричало: «Беги! Спасайся!»
Шаг, второй, третий…
И вот уже чёрный незнакомец близко-близко.
Несмотря на темноту хорошо видны тонкие черты лица. Благородные. Можно сказать, аристократические. Густые брови, чуть впалые щёки, гладко выбритый подбородок. И глаза – бездонные, как омут.
– Вот и молодец… – едва слышно прошептали тонкие губы. – Больно не будет.
Сильные пальцы вцепились её в плечи, дёрнули вперёд, навстречу распахнувшемуся рту, откуда высунулись два длинных клыка.
Острые, как иглы¸ они устремились к её горлу.
«Откуда в Донецке вампиры?» – промелькнула отрешённая мысль.
Неожиданно незнакомец отшатнулся, дёрнув головой, как от удара кулаком в подбородок. Пальцы его разжались.
Лишившись опоры, Светка уселась прямо в лужу.
Вампир шипел, как разъярённый кот, глядя поверх её головы. Пригнулся, сгорбился, изготавливаясь к прыжку. Но непреодолимая сила толкала его прочь, вынуждая пятиться, несмотря на все усилия. Так бывает, когда человек пытается идти против сильного ветра по скользкому тротуару. Ноги скользят, и ничего не получается.
– Idź do Wielkiej Ciemności![11] – отчётливо проговорил негромкий голос.
В этот же миг голова кровососа лопнула, как воздушный шарик, надутый с избыточным усердием. Тело постояло пару секунд, а потом осело, съёживаясь и усыхая на глазах.
Светка жалобно вскрикнула и потеряла сознание.
– Psia krew[12]…– задумчиво проговорил неожиданный спаситель, обходя упавшую девушку.
Он приблизился к вампиру, вернее, к одежде, которая от него осталась. Пнул носком дорогой туфли рукав плаща.
Стороннему наблюдателю он мог бы показаться эталоном мужской красоты и стиля, шагнувшим со страниц модного журнала. Невысокий, гибкий, как стальной клинок, одетый, несмотря на холод и слякоть, в очень дорогой пиджак и белую рубашку с шёлковым шейным платком. Небольшие усики и аккуратная стрижка. Эдакий денди, неизвестно каким образом оказавшийся на окраине военного Донецка.
Покачав головой, он присел на корточки и принялся обшаривать карманы убитого вампира, брезгливо морщась и скривив губы. Оглянулся на Светку. Она не шевелилась…
Неожиданно на сцене, в которую превратился грязный и тёмный двор, появилось ещё одно действующее лицо. Мужчина с седоватой эспаньолкой в распахнутом чёрном пальто и шляпе-борсалино. Заостренный наконечник трости упёрся в затылок сидящему на корточках.
– Тебе не говорили, что в Донецке действует комендантский час?
– Говорили, – отвечал тот, не поворачивая головы. Пальцы его как раз нащупали твёрдую «книжечку» во внутреннем кармане пиджака убитого. – Рад видеть тебя, Вальдемар.
– А я не рад, – угрюмо проговорил Вайс. – Ты же обещал, что уедешь.
– Я уезжал. Пришлось вернуться.
– Не оборачивайся, а то знаю я ваше племя… – над левой, раскрытой ладонью мага-хранителя заклубилось пламя – шар, размером не больше грецкого ореха. – Что-то нашёл?
– Нашёл, – денди протянул «книжечку» через плечо.
– Разверни, – Вальдемар Карлович убрал трость, но не позволил исчезнуть огненному шару, прочитав при его свете. – Орест Стефанович Руцинский. Винницкий шахматно-шашечный клуб «Белый слон».
– Он не из наших.
– А из чьих? Кому подчиняется Винницкое Гнездо, Анджей?
– Львовскому.
– Точно?
– Когда я тебе врал?
– Когда обещал уехать и больше не появляться. Можешь встать, – устало вздохнул маг.
– Файерболл-то убери.
– Темно, пусть светит, – Вайс устало опёрся на трость. – Кстати, спасибо, Анджей.
– За что? – киевский вампир Анджей Михал Грабовский легко выпрямился, расправил плечи.
– За девочку. Ты её спас.
– Да… Спас. Не люблю кровососов, плюющих на Закон.
– Надо бы её домой отправить.
– Если позволишь…
– Давай, чего уж там.
Анджей наклонился над Светкой, провёл ладонью перед её лицом.
Девушка вскочила, ошарашено озираясь.
– Быстро домой! – рявкнул вампир, и она припустила бегом, скрывшись в ближайшем подъезде.
– Надеюсь, ты без фанатизма? – прищурился Вайс.
– Чуть-чуть подправил память. Утром она будет думать, что всё это ей приснилось.
– Я бы ещё добавил крепкий запрет на блуждание после комендантского часа.
– Кто тебе не давал? – улыбнулся Анджей.
– Ты же знаешь, что в ментальной магии я не силён, – Вальдемар Карлович щелчком пальцев заставил исчезнуть огненный шар. – Ты на колёсах, а то я таксиста отпустил?
– В двух кварталах стоит.
– Пройдёмся, высший Анджей?
– Пройдёмся, маг-хранитель второй категории.
Они двинулись прочь из негостеприимного двора. Вайс слегка прихрамывал на правую ногу и стучал наконечником трости по мокрому и грязному асфальту. Вампир шагал легко, словно плыл по воздуху. Само собой, он не смел левитировать в присутствии мага- хранителя, просто сказывался многолетний опыт фехтовальщика.
Сыпала мелкая морось. Ветер по-прежнему рвал ветви деревьев.
На севере грохотало.
– Как вы тут живёте? – поморщился Грабовский.
– Первые полгода тяжело, потом привыкаешь, – фыркнул в усы Вайс.
– Ты всё шутишь, а я не могу привыкнуть.
– И не надо. Зачем тебе привыкать? Вернёшься в Киев, будешь жить лучше прежнего. Кстати! Сколько войн ты видел на своём веку? За шестьсот лет… существования.
– Я был современником многих войн, – пожал плечами вампир. – Но хорошо помню только Шведский Потоп и Великую Отечественную.
– Ты не называешь её Второй Мировой? – удивился маг. – Как-то не по-европейски.
– Вальдемар! – в голосе Грабовского впервые прорезались сердитые нотки. – Я убивал фашистов под Смоленском. Потом по заданию князя был в Варшаве. Ликвидировал вампиров из Баварского Гнезда, которые решили достичь небывалой силы, используя эманации человеческих страданий. Я побывал почти во всех концлагерях. Я – поляк, но та война для меня такая же Отечественная, как и для русских.
– Извини.
– Принимаю.
– И всё-таки, зачем ты здесь?
– Я не имею права говорить. Задание Амвросия.
– Не можешь – не говори, но, знаешь, я перестал доверять вам. До майдана ещё так-сяк, теперь…
– Зря. Киевское гнездо никогда не было против Русского Мира. В сорок первом наши дрались против немецких вампиров и погибали во имя Родины[13]. Нацизм в любой его форме нам претит.
– Я знаю. Общество вампиров интернационально. А как быть с этим кровососом из Винницы, которого ты упокоил?
– Из Винницы, как же… – скривился Грабовский. – Он из прислужников Каминьского[14]. Вот уж кто свихнулся на «Украйина понад усэ…»[15]
– И зачем он был здесь?
– Думаю, затем же, зачем и я. Только цель – совершенно противоположная.
Они замолчали. Вайс сосредоточено смотрел под ноги, продолжая резкими отрывистыми движениями стучать тростью по асфальту.
– Почему ты не хочешь помочь нам? – спросил он, наконец, когда впереди замаячил здоровенный «лэндкрузер» Грабовского.
– Закон Великой Тайны. Вампиры не вмешиваются в дела людей.
– А этим, значит, можно? – маг мотнул головой в сторону разупокоенного.
– То, что твой враг не соблюдает правила игры, не даёт тебе повод уподобляться ему. Я – рыцарь. Я чту законы.
– Да. Это наша общая беда. Тому, кто действует по совести, трудно сражаться с тем, кто вытирает об неё ноги. Иногда так хочется махнуть рукой и пойти напролом.
– А чем тогда мы будем лучше, чем они?
– И то верно, ничем. А вот я что хотел…
В этот миг где-то неподалеку оглушительно бахнуло. Багровые блики метнулись по стенам домов, ярко вспыхивая в оконных стёклах. Эхо запрыгало в теснине многоэтажек, раскатисто грохоча.
Вампир, несмотря на внешнюю невозмутимость, слегка присел.
– Мина. Восьмидесятимиллиметровая. Где-то в полукилометре, – бесстрастно прокомментировал Вайс. – Входящий.
– Что? – не понял Грабовский. – Куда входящий? Откуда?
– К нам входящий. Оттуда. То есть от армии светлых эльфов, сражающихся за право уплыть на заокраинный запад.
– Хочешь сказать, что это украинская армия по вам стреляет?
– Не хочу, а прямо так и говорю.
– Вот так спокойно говоришь?
– А что я должен делать? Кричать, метаться? И что тебя удивляет? Ты же не первый раз к нам приезжаешь.
– Приезжаю, а привыкнуть не могу.
– Чтобы привыкнуть, нужно здесь пожить.
– Как к этому можно привыкнуть?
– Со временем. У нас говорят, что если слышишь свист снаряда или мины, то они не твои. А тех, что предназначены для тебя, не услышишь. Поэтому, есть ли смысл волноваться и нервничать?
– Скажешь тоже… – вампир пожал плечами. – И так думают все донецкие?
– Не донецкие, а дончане, – поправил его Вайс. – Может, и не все, но, по крайней мере, те, с кем я встречаюсь ежедневно, думают так.
Грабовский задумался. Он молчал до тех пор, пока не поравнялся с автомобилем.
За рулём сидел плотный лысоватый мужчина – слуга крови Анджея, ещё года три назад служивший в ФСБ России в чине полковника. Он читал какую-то книжку, бережно завёрнутую в газету, не забывая время от времени поглядывать через стекло на приближающегося хозяина.
– Доброй ночи, маг-хранитель, – поприветствовал он Вайса, опустив стекло.
– И вам доброй ночи, господин полковник.
– Господа в Париже, – усмехнулся отставной фсбешник.
Вальдемар Карлович постучал носком туфли по монументальному колесу.
– Не боитесь, что казачки отожмут?
– Казаков бояться – на Дон не ездить, – ответил вампир за своего слугу. – Олег Иванович умеет с людьми разговаривать.
– Что, был случай?
– И казаки пробовали, и правосеки[16], – кивнул слуга крови. – Поговорили. Они долго и душевно прощались. Ещё вызвались дорогу показывать. Проще надо быть с людьми и люди к тебе потянутся.
– А если не потянутся?
– Тогда им не повезло, – Олег Иванович поднял правой рукой лежавший рядом в «ручником» АКС-74У.
– Стильно, надёжно, убедительно, – кивнул Вайс, подумав про себя, что если в автомобиле находится высший вампир, способный одной только силой мысли внушить ужас роте боевиков, то нужны в оружии обычно и не возникает.
– Куда едем? – спросил слуга крови, когда и Грабовский и Вайс устроились на сидениях – первый впереди, а маг-хранитель сзади, за спиной водителя.
– Подбросьте до Крытого Рынка, а там я разберусь, – махнул рукой Вайс.
– Как скажете.
Мотор заурчал, внедорожник рванулся вперёд по безлюдным улицам ночного города. Вообще-то во время комендантского часа любое передвижение по Донецку запрещалось, но Вальдемар не сомневался – вампир набросил на авто «вуаль невидимости». Зачем ему лишние задержки и объяснения с патрулями, даже если потом будут долго прощаться и вызовутся проводить?
За окном промелькнули многоэтажки с тёмными окнами, здание Краеведческого музея, разрушенное в августе прямыми попаданиями артиллерии, потухший стадион «Донбасс-Арена», ранее напоминавший газовую конфорку, снова дома́…
Добрались в считанные минуты. А что мешает? Светофоры ночью жёлтые, помех на дороге нет.
Прощаясь, Грабовский поманил кивком вышедшего из лэндкрузера мага.
– Всего лишь одна подсказка, Вальдемар. На большее не имею права, клянусь Великой Тьмой, – и когда Вайс приблизил ухо к его губам, шепнул. – Запомни. Друккарг…
Глава 5
От уицраора до Человека Дождя
Приподняв указательным пальцем очки, Вайс задумчиво потёр переносицу.
– Давай с этого места поподробнее…
– С какого места? – Денис почувствовал себя сбитым с толку.
Они сидели в одной из комнат на первом этаже старого здания сталинской постройки на бульваре Пушкина, которую занял для своих нужд Союз писателей Донецкой Народной Республики. Не так давно здесь располагалось областное отделение Национального Союза писателей Украины, но помощник военного коменданта Донецка, который до войны зарабатывал на жизнь писательским трудом, майор Дмитрий Фёдорович Тополин, заручившись разрешением главы Республики, вскрыл железную дверь и объявил о создании союза, призванного объединить литераторов восставшего Донбасса.
С полмесяца тому назад эта история изрядно всколыхнула медиа-пространство, вызвав бурю возмущения как со стороны Украины, так и в кругах либерально настроенной интеллигенции Российской Федерации. Чего только стоили заголовки: «В Донецке боевики захватили здание Союза писателей!» или «У донецких террористов будет своя писательская организация!» Тогда Денис немало посмеялся, листая странички в интернете и вот, наконец-то, случай привёл его в святая святых – логово писателей-сепаратистов.
На первый взгляд комната не казалась какой-то особенной, не вызывала трепета и восхищения. Бедненько, но чистенько, как говорится. Старые желтоватые обои и панели под дерево. Линолеум, кое-где протоптанный до дыр. Видавшая виды мебель. Шкафы с книгами, где нашли место труды донбасских литераторов, начиная с первой половины двадцатого века и до наших дней. Если не знать заранее, то и не отличишь от офиса небогатой фирмы.
Именно так видели Союз писателей Донецкой Народной Республики многочисленные посетители и кандидаты на вступление, которых, как пожаловался Вайс, неожиданно для учредителей творческой организации, оказалось неисчислимое множество. Но если прибегнуть к истинному зрению – Денису это удалось довольно легко, благодаря подарку Ивана Порфирьевича, – то вместо белых жалюзи появлялись тяжёлые бордовые портьеры, стол являл не только плавное благородство очертаний, но и инкрустацию перламутром, кресла приобретали бархатную обивку, а среди книг можно было обнаружить переплёты из телячьей кожи с золотым тиснением. Не изменился только сам маг-хранитель – вальяжный, похожий на дореволюционного профессора в своём строгом пиджаке и белоснежной сорочке с шёлковым шейным платком.
Утром, прощаясь с Денисом, Иван Порфирьевич строго-настрого наказал обязательно встретиться с Вайсом и пересказать ему сны о странном мире, населённом игвами. Особенно, что касалось появления зыбкой туши, вселявшей ужас в обитателей Друккарга. Этим загадочным словом назывался шрастр Российской метакультуры, одного из слоёв брамфатуры нашей Вселенной, то есть Энрофа. Кстати, что такое шрастры Денис так до конца и не понял, хотя запомнил пояснение – это какое-то иномировое пространство, тем или иным образом связанное с нашим материальным миром. Не самое лучшее место для прогулок даже во сне.
Но маги-хранители Донецка, как сказал Учитель, должны знать о возмущениях, происходящих в шрастрах. В особенности о всяких разных гигантских тушах, которые там появляются. Денис сразу заподозрил, что это не к добру. Иначе слепой старик не говорил бы так сурово и веско, роняя слова, словно куски отрубленного от пласта антрацита.
Улыбающийся Дрон оседлал свой чоппер, гостеприимным жестом позвал Дениса занять место позади. Они снова помчались по сумеречным улицам, но на этот раз поднимающееся солнце, пробиваясь сквозь осеннюю стылую мглу, всё сильнее и сильнее освещало Донецк. Судя по всему, ночью они уехали довольно далеко от посёлка, где Денис бегал наперегонки с раруггом – совсем другой конец города. Кировский или Петровский районы. Точнее парень не мог сказать, поскольку никогда в жизни не забирался в эти края настолько далеко – просто не возникало необходимости. Но он узнал рынок «Сокол»… Точнее, прочитал большую надпись, выполненную причудливыми красными буквами. Значит, они проезжали микрорайон, называемый в народе Текстильщиком. Здесь когда-то стояла камвольно-прядильная фабрика, но за годы дикого капитализма на Украине её сумели полностью уничтожить. Дальше – площадь Свободы с памятником борцам за советскую власть, состоящим из двух ростовых фигур представителей восставшего пролетариата, которую местные жители ехидно называли: «Двое ищут третьего». Потом уж после института восстановительной и неотложной хирургии замелькали знакомые места. «Золотое кольцо» – торгово-развлекательный центр около Южного автовокзала, проспект павших Коммунаров, Мушкетовское кладбище, посёлок шахты Заперевальная, где и происходила вчерашняя гонка на выживание, ставок с загадочным названием Молочка и, наконец, родной дом.
Во двор Дрон не заезжал, остановился около профтехучилища напротив.
– Давай, братишка! – протянул руку для прощания. – Держись. Не поминай лихом, мать его!
С началом Русской Весны в марте 2014-го года рукопожатие дончан претерпело изменения. Теперь они сжимали ладони друг друга, как будто намеревались заняться армрестлингом и потом легонько ударяли плечом о плечо. Кому как, а Денису нравилось.
– Если что, звони! – газуя, рявкнул байкер.
И умчался, подняв веер брызг из ближайшей лужи, раскинувшейся от поребрика до поребрика.
Дома никого не было. Папа уже ушёл на работу, мама ещё не пришла. Никаких следов страданий и мучительных поисков. Значит, Учитель сказал чистую правду. Никто не заметил отсутствия Дениса. А благодаря ли магии или по рассеянности, кто знает?
Первым делом он позвонил Алёне. Девушка не отвечала. наверное, обиделась. И попробуй объясни ей, что он хотел встретиться, бежал, сломя голову… Если бы не ужасные оборотни… или каррохи… или как там они ещё называются, от которых он едва спасся, то встретились бы непременно. Поговорили бы, попрощались. Но девушкам такое не объяснишь. Да и кто в здравом уме поверит в приключения, которые Денис пережил минувшей ночью?
Расстроенный и недовольный Денис побродил из комнаты в комнату, попробовал войти в интернет. Безуспешно. У провайдера по-прежнему были какие-то проблемы.
Спать и есть не хотелось.
Тогда он отыскал в сумке с конспектами визитку Вайса и набрал мага-хранителя.
Имя Ивана Порфирьевича произвело на Вальдемара Карловича поистине магическое воздействие. Хотя, наверное, в их волшебно-чародейском мире трудно ожидать иного. Маг с тремя сердцами по умолчанию авторитет для обладателя двух сердец.
– Жди. Через полчаса буду.
Вайс не спросил у Дениса адрес, из чего напрашивался вывод, что всю информацию о парне хранители Донецка собрали уже очень и очень давно. Впрочем, не удивительно. Как бы они иначе ставили наблюдения, следили, пытались прикрыть и помочь. Плохо пыталсь, следует признать… Где был этот бомж с глазами волкодава, когда Денис удрал на ночь глядя? Почему не сопровождал? И кто такой этот ополченец в кроссовках, говорящий по-французски?
Маг-хранитель, как и обещал, отзвонился ровно через полчаса.
– Выходи. Я в такси около подъезда.
Накинув куртку, Денис сбежал по лестнице. Вайс ждал его в красном «шевроле». Молча указал на заднее сидение. Судя по измученному виду Вальдемара Карловича – красные глаза, отёкшие веки – на его долю выпала бессонная ночь.
«А так тебе и надо, – с неожиданной вспышкой обиды подумал Денис. – Не выспался и хорошо. Зато за тобой раругг не гонялся!»
– Бульвар Пушкина, тридцать «а», – сказал Вайс таксисту. И добавил для Дениса. – Там поговорим без помех.
Всю дорогу они молчали. Всё-таки посторонний рядом. Но уже закрыв на ключ железную, слегка покорёженную от знакомства с ломом дверь Союза писателей, маг-хранитель огорошил Дениса неожиданной новостью.
– Никакая Алёна тебе вчера не звонила. Вся её семья уехала в Запорожье три дня назад.
Несколько мгновений парень не знал, что сказать, только открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. Потом всё-таки проблеял, не узнавая своего голоса:
– Но как…
– Тебя выманивали из дома. И довольно успешно, должен заметить. Нападение было подстроено. Демонические силы хотят тебя уничтожить.
– Глупости какие! Что я им сделал?
– Глупости? Ты будешь отрицать, что прошлым вечером тебя хотели убить?
– Не буду, – Денис покачал головой. – Но зачем я им нужен? И кто это был?
– Скорее всего, опять каррохи. Но, может, и обычные оборотни.
– Оборотни? Что значит «обычные»? Ещё вчера утром я считал, что оборони, вампиры и прочая нечисть – выдумки писателей и сценаристов!
– И совершенно напрасно. Пора взрослеть. Думаю, Иван Порфирьевич того же мнения. Что он просил передать?
– Он просил рассказать вам о моих снах.
– О каких снах?
– О моих снах. В них я вижу Друккарг.
– Что?!
Казалось, франтоватого мага-хранителя ничто не может вывести из душевного равновесия, но Денис, не без гордости, понял, что ему удалось. Вайс дёрнулся, уронил трость, зацепил рукавом и сбросил на пол какую-то брошюру, где вместо закладки торчала обыкновенная деревянная линейка.
– Давай-ка, садись, – Вальдемар указал на кресло. Сам устроился напротив, поднял трость, положил её на колени. – Что ты знаешь о Друккарге?
– Да ничего не знаю. Просто вижу его слишком часто.
– Слишком часто – это как?
– Ну, я хотел бы совсем его не видеть, а приходится пару раз в месяц, как минимум.
– И что ты видишь? Давай, без утайки.
– Да какая «утайка»… Всё расскажу.
И он поведал всё. Увиденный в повторяющихся снах гротескный город – здания-башни, здания-пирамиды, здания-кубы. Странный транспорт на улицах. Серокожие существа, которых Учитель назвал игвами.
Вайс слушал очень внимательно, не перебивал. Даже уточняющих вопросов не задавал. Один раз, извинившись, включил электрочайник и заварил зелёный чай прямо в кружках. Денис следил за реакцией мага-хранителя на свои слова. При описании скафандра и чемоданчика с грузом брови Вайса поползли на лоб, а когда речь зашла о чудовищной туше, при виде которой в городе игвов началась суета и неразбериха, нахмурился, закаменел лицом и вдруг сказал:
– Давай с этого места поподробнее…
– С какого места? – Денис растерялся. – Не знаю я никаких подробностей. Я проснулся.
– Плохо! Ох, как плохо… – Вальдемар Карлович вскочил, зачем-то выглянул в окно, подошёл к дверям и прислушался. – Только проблем с уицраором нам не хватало.
– С кем, с кем?
Обычно Денис злился, когда не понимал половину слов собеседника. Но, похоже, теперь следовало привыкать. С магами поведёшься – странных слов наберёшься, как сказал бы Яков Наумович Носик. Так пусть хоть объясняют, что имели в виду!
– Что такое уицраор?
– Не что, а кто, – устало пояснил Вайс. – Это демон. Демон государственности.
– Ничего не понимаю!
– Я тебя утешу, если скажу, что девяносто девять и девять десятых процентов человечества не понимает?
– Немножко.
– Тогда пей чай и слушай. Может, кипятка добавить?
– Я не люблю очень горячий.
– Тогда пей какой есть. Уицраор – демон. Вижу, как у тебя округляются глаза. Наверное, Иван Порфирьевич рассказал тебе о противостоянии демонических и провиденциальных сил?
– Конечно, – кивнул Денис и процитировал:
– И треснул мир напополам,
Дымит разлом.
И льется кровь, идет война
Добра со злом.
– Да, приблизительно так и происходит. Но не все демоны одинаково вредны. Например, уицраоры. Никто не знает, откуда они взялись. Скорее всего, были всегда. И будут всегда, пока не разрушится брамфатура нашей Вселенной. Об этих понятиях тебе, надеюсь, Иван Порфирьевич рассказал?
– Рассказал.
– Вот и хорошо. Уицраор сопровождает тот или иной народ, нацию… Он является некой объединяющей силой.
– Как?
– Трудно объяснить. Попробую на примере. Тебе известно о существовании животных-симбиотов? Или растений… Не важно.
– Ну… Известно… Наверное…
– Ясно. Придётся напомнить. В кишечнике человека, например, живут различные бактерии, которые помогают усваивать пищу, расщеплять её на составляющие. Они не могут жить вне человеческого организма, но и человек без них страдает. Слышал, иногда полезные бактерии погибают от антибиотиков? Тогда человеку приходится либо ждать, пока они восстановят популяцию естественным путём, либо глотать препараты, содержащие культуры этих бактерий. Или вот, скажем, муравьи защищают тлю. Пасут её, доят…
– Об этом я слышал.
– Опять получается взаимная выгода. Тля кормит муравьёв, а муравьи помогают тле выжить в нашем опасном мире. Таких примеров можно привести много. Вот и сосуществование уицраоров и человечества можно отнести к таким случаям. Этот демон питается эмоциями людей. Но не страхом, растерянностью, влюблённостью отдельных человеческих особей. Этого для него слишком мало. Он питается совокупными эмоциями народа. Например – праведным гневом или патриотическим порывом. Взамен он даёт людям то самое пресловутое ощущение локтя товарища. Неизвестно каким образом, но он объединяет отдельных людей в общность, движимую едиными устремлениями.
– А зачем?
– Трудный вопрос, ответа на который пока не нашли. Пока что мы воспринимает это как данность. Почему солнце встаёт на востоке, а садится на западе? Потому что так сложилось. Почему существуют уицраоры? Потому что они есть и без них не обойтись.
– Совсем не обойтись? То есть у каждого народа есть свой уицраор? Сколько же их тогда?
– Не так много на самом деле. Уицраоры сопровождают и поддерживают общности народов. В цивилизационном смысле. Например, существует уицраор Русского Мира – в сферу его влияния попадают русские, белорусы, малороссы и даже болгары. Другой уицраор поддерживает мир Западной Европы. Ещё один – Северной Америки, не разделяя её на Канаду и Соединённые Штаты. Отдельный демон есть у Китая, но он так же захватывает и малые страны – Вьетнам, Лаос, Камбоджу, Корею. То же самое можно сказать об арабском мире…
– А в Африке тоже есть уицраор? Или несколько? – Дениса начал забавлять рассказ – слишком безумный, чтобы быть правдоподобным.
– В Африке уицраора нет, – совершенно серьёзно пояснил Вальдемар Карлович. – Именно поэтому африканские страны сотрясают революции и перевороты. Именно поэтому в них так часты смены политических курсов и нестабильна экономика. За исключением, разве что, ЮАР, которая попадает в зону влияния англо-саксонского уицраора Стэбинга.
– У них ещё и имена есть?
– Не думаю, что они называют по именам друг друга, но людям свойственно давать наименования всему, что их окружает. Один мой знакомый профессор… филолог… полагает, что таким образом люди создают мир вокруг себя. Называя объекты и явления определёнными именами, люди материализуют их. Теория спорная, но небезынтересная. Североамериканского уицраора зовут Стэбингом, а его собрата, если можно так сказать, старой доброй Англии – Устр. Арабский уицраор – Шостр, а индийский – Авардал.
– А русский?
– Русский – Жругр.
– Странное имя.
– Уицраоры – демоны. Трудно ожидать, что они будут носить напевные и благозвучные имена, – Вайс помолчал, глядя в окно. – Уицраоры живут сразу в нескольких слоях реальности. Обычно это такие плоскости брамфатуры, куда нет доступа не только человеку, но даже игвам и раруггам. Но миры, в которых обитают демоны государственности, соприкасаются со шрастрами, а через них могут опосредованно влиять на нашу реальность. Друккаргом называется шрастр Российской метакультуры. Я не слишком заумно излагаю? Полагаю, у тебя кругом голова от обилия новых терминов и имён.
