bannerbannerbanner
полная версияЧё делать?

Владислав Михайлович Попов
Чё делать?

Полная версия

В. Попов-Попов

ЧЁ ДЕЛАТЬ?

роман

1

Пустырь был огромный, в 2-3 футбольных поля. Он бесстыдно развалился, как грязный бомж на остановке, почти прямо в центре города. С одной стороны он упирался в улицу имени пятьдесят пятой Конной армии, с другой – во вторую Фабричную. Возмущенный Ильич махал ему чугунной ладошкой, как будто пытался прогнать. Замыкал окружение пустыря частный сектор. Частный сектор плавно переходил в гаражи, гаражи лепились вдоль железной дороги, железная дорога бежала вдоль речки, речка впадала в Волгу, а Волга в Каспийское море. Поколения городских властей и архитекторов бились с пустырем, но все в пустую. В начале 80-х на его месте решили построить новый микрорайон из панельных девятиэтажек. Когда первые две коробки выросли до четырех-пяти этажей, они начали коситься, трещать по швам и куда-то проваливаться. Под пустырем оказались какие-то пустоты, по которым текли подземные воды, а где они не текли, лежали какие-то ненадежные зыбучие пески. В общем, строить было нельзя. Коробки остались стоять на память о первой неудачной попытке покорения пустыря. Потом в городе появились мэры. Один из них решил разбить на пустыре сад. Ряд засохших саженцев долго напоминал об этом благородном, но тоже неудачном порыве. Зато на пустыре прижился книжный рынок. Потрепанные интеллигенты продавали друг другу свои библиотеки, патлатые, стареющие юноши менялись пластинками, юноши пoсвежее и попрыщавее продавали видеокассеты, а на самых задворках рынка тихой сапой пробивалась порнуха. Затем появились диски, рынок стал шумнее, молодежнее. Букинисты постепенно исчезли как вид, остался только крикливый дядя Юрик. Пласты толкал одинокий битломан, пока ему не разбили и пласты, и очки как у Леннона. На рынок стала наведываться милиция с проверками, чтобы набрать себе побольше новых фильмов. Говорят, потом два сержанта стали кинокритиками. Рынок продолжал по инерции называться книжным, пока молодежь с дисками не была выдавлена с натоптанной площадки торгашами-автомобилистами. С этого момента он стал называться Железкой. Сюда приезжали за деталями даже из самого Тольятти. Популярность сыграла плохую шутку с Железкой. Доходное торговое место было куплено могущественной, по слухам столичной, фирмой. Друг за другом исчезли автомобилисты, саженцы, недостроенные панельные коробки и, наконец, дядя Юрик. Экскаваторы разворотили пустырь, как тузик грядку, потом нагрянули стаи камазов с бетономешалками, потом вырос огромный железобетонный скелет, как будто на пустыре откопали какое-то циклопическое доисторическое чудовище. Оно стало обрастать стеклянной чешуей, и через год засияло, заиграло красками; а на морде-фасаде появилась вывеска размером с десять окрестных гаражей – торговый центр «Новый свет». Остатки пустыря были залиты толстым слоем бетона.

2

Золотой голос страны пропал примерно через полчаса после выступления. Ладно бы просто пропал, но он пропал вместе со своим хозяином, певцом Стасом. В 15 00 торжественно разрезали ленточку, толкнули речь, в 15 20 местная танцевальная группа открыла праздничный концерт по случаю открытия «Нового света». Открытие было чисто символическим , центр заперли, чтобы собравшаяся толпа не разнесла его шикарные внутренности. Последним должен был выступать сам Стас. В 19.00 его внесли на эстраду, в 19.17 вынесли, в 21.45 у него был рейс обратно в Москву, но самолет улетел без звезды. Администратор Леночка, она же в этой малобюджетной поездке специалист по мейк апу, постучала в импровизированную гримерку звезды, как обычно, через полчаса. Потом еще раз. Потом, не дождавшись ответа, вошла. Стасика не было перед зеркалом, его задорный костюмчик из джинсов со стразами и рваной футболочки валялся сиротливо на полу. Леночка была озабочена. Через 5 минут она была расстроена, еще через 15 минут она бегала в панике, бледная как смерть. К тому времени генеральный директор «Нового света» опрокинул тост за успех предприятия, три тоста за каждый этаж центра, тост за торговлю, тост за город, тост – за партнеров, за поставщиков, за подрядчиков, за строителей, а так же за начальника департамента землепользования, начальника департамента водоснабжения, главу РОВД, ГУВД, ГИБДД , за мэра и за себя самого. Поэтому он не сразу понял, о чем речь, когда ему сообщили о пропаже. Он успел еще выпить за родину и за жену, когда до него дошел смысл сказанного. Он не протрезвел, как обычно пишут в романах. Просто разбил бутылку об охранника, сообщившего новость. Потом куда-то рванулся, но упал и забылся тревожным сном. За него не спал его заместитель по общим вопросам. «Спокойствие, только спокойствие», – подумал он и заорал в трубку на охрану:

– Прое…али пид…СА, где, млядь, вы были? Сношались? На зоне будете у меня сношаться …

Через пять минут размышлений вслух о судьбах охранников добавил спокойнее:

– Проверить все, на х, заблокировать все входы и выходы, пройти по периметру, осмотреть окна, самых тупых расставить по этажам. Докладывать все и стоять пока не дам отбой. Кто, мля, уснет на, разбужу и удавлю на х.

– Те чЁ, помочь? – лениво и покровительственно предложил заму бывший коллега, ныне начальник ГУВД.

– Не, сами справимся.

– ПАняаатно. Ну чЁ, банкет окончен?

3

Лиза смотрела на трансформера, а видела Стаса. Он лежал раненый в углу подвала, бледный и красивый. Стразы поблескивали в луче света, который лился из тусклого окошка. Лиза подошла и деловито начала перевязывать рану. Стасик встрепенулся. Молчите, – сказала она строго, – вам нельзя говорить, у вас опасная рана, – и забинтовала ему обнаженный, поцарапанный бицепс. Кумир благодарно посмотрел на нее. Прошелся взглядом по ее светлым волосам, серым глазам с длинными ресницами, пухлым губам, щекам, бюсту 3 размера и спустился ниже по фигуре. Он полюбил ее сразу. Лиза поняла это по его глазам. Признаться вслух Стас не мог, ведь она сама попросила его молчать. «Я спасу вас, не бойтесь». И она спасала его от всех врагов, жертвуя собой в последний момент. А потом они жили долго и счастливо, но это уже было в таком тумане, что не разглядеть. Поэтому она опять мечтательно вернулась в подвал к раненому Стасу.

«Лиза, ты не представляешь себе, сколько у меня врагов. Брось меня», – заговорил Стас, несмотря на запрет. Он сразу перешел на «ты», потому что начал испытывать к девушке не только влечение, но и безграничное доверие. «Но один друг у вас точно есть», – грудь Лизы начала вздыматься от волнения, – «это я…»

– Ты чоо, Лизка? Лииискаа! Корова ты пергидрольная, че застыла? Очнись, красавица! В школе могла ворон считать, а здесь давай работай. Поставь трансформера на место, коробки подвинь сюда, медведей на нижнюю, чтоб мелкотня видела, да осторожней ты, я за них деньги платила. Да че ж ты все роняешь? Поколение дебилов, только чупа-чупсы сосать можете. Я тя для чего на работу взяла? Что б помогала мне, а не товар портила. Сломаешь мне игрушки, я тя обратно на улицу выкину, поняла?

– Поняла, поняла, теть Свет. «Крыса старая, старуха-процентщица» – гордо ответила про себя Лиза и поставила на полку упавшего викинга с большим топором.

Светлана Михайловна немного лукавила, когда ругала нерадивую помощницу за сломанные игрушки. Товар она закупала в Москве, то есть не совсем в Москве, а на задворках люберецкого рынка. Брала у китайцев неликвид с дефектами и сама их по мере сил и фантазии исправляла. Драконы, динозавры, рыцари, хоббиты, робокопы, самолеты, автомобильчики, солдатики – все менялись запчастями и поражали воображение сочетаниями. Иногда у терминатора была голова Барби, только бритая, потому что так мужественней. Сама Барби часто попадала на полку с проволокой вместо ног, а протезы скрывал самодельный сарафан. Однажды Гарри Поттер держал вместо волшебной палочки автомат и его очень быстро купили. Совесть Светлану Михайловну не мучила. Что супермен, что бакуган, что автобот – ей было все равно. Дебильные игрушки для дебилов тупых, – так она говорила, потому что раньше была учительницей на хорошем счету. В «Новый свет» Светлану Михайловну взяли благодаря племяннику. Женек работал охранником и дорос до начальника смены. Через него она занесла конверт куда надо, то есть Антон Петровичу. Подарила еще пакетик игрушек, но пакетик вернули, сказали, что трансвеститы-инвалиды (это был Терминатор в розовом платьеце, без ног ) пятилетним девочкам не игрушки.

4

Женек не спал всю ночь, был помятый, как фантик от съеденной конфеты, злой, как черт или подросток, которому надо вставать в школу. «Гандон Патроныч всю ночь гонял, искали там этого… Мы такие стоим, обалдели прям. Орет, на, как пострадавший.Всех кроет. Мы сначала ваще не врубались, че этот придурок хочет. Я ему такой: «Спокойно, – говорю, – давай по порядку». Оказалось, звезда московская слиняла куда-то или грохнули. Концы вводу, тела нет. Говорю: «Нормально, ща сделаем все как положено».

– Женек, а Женек.

– Че?

– Пушкин через плечо. Кончай свою поэму, достал, сколько можно одно и тоже с утра слушать. Я вас в школе наслушалась, дебилов.

– Я, может, не тебе рассказываю, а Лизке. Патроныч, ваще, сказал всем свои складские помещения проверить на предмет нахождения улик и следов. Так что, теть Свет, двигай, может, найдешь там этого москаля. Или, – Женек понизил голос и повернул стриженную голову к Лизе, – труп его, расчлененный.

Лиза отвернулась, ей было неприятно, что о Стасе Атасове говорили в таком тоне:

–Ирония здесь неуместна. Тем более Светлана Михайловна, мне уже все рассказала.

Женек вдруг спал с лица, и Лиза даже испугалась, что ответила слишком сурово. Она испугалась еще больше, аж, ойкнула со страху, дернувшись всем телом и колыхнув грудью, когда за спиной раздался тихий, но очень страшный, сиплый голос:

– Жопа. Я тебя с продавщицами послал заигрывать? Где твоя смена?

Бледный Женек не смел шелохнуться и оправдаться, и, вообще, забыл обидеться.

– Пшел, на склад, проверь и доложишь.

– Есть.

Начальник смены, отличник по физкультуре и НВП, три месяца в секции бокса, два – в самбо, дворовый козырь, когда-то размазавший самого Димона-каратиста из 8-го А», собрал остатки пацанского достоинства и попробовал не побежать.

 

–Ну, живааа, – рявкнул страшный Патроныч, и Женек побежал.

– Лизонька, дорогая, на ключи, покажи наше помещение, – проворковала Светлана Михайловна и сделала царский жест рукой, рефлекторно войдя в образ фем фаталь при виде зама.

Лиза еле догнала Женька у эскалатора.

– Подожди.

Она слегка запыхалась, потом замешкалась, раздумывая: если встать ниже охранника, он уставиться в декольте, если выше, то в ноги, а у нее колготки лопнули. Но расстроенный Женек отвернулся, подставив для осмотра затылок и пылающие уши. Дальше они шли молча. Пересекли очередь за бумбургерами, потом очередь в кино, и наконец, очередь в туалет; открыли дверь с табличкой «служебные помещения». Шум толпы резко сменился тишиной, только лампы жужжали и шаги гулко разносились по коридору. Здесь не было ни души. Через пару минут этого одиночного плаванья в Лизе стала накапливаться какая-то смутная тревога, перед каждым поворотом сердце билось чаще, она чего-то ждала, сама не зная чего. Когда она вставляла ключ в замок, то даже не сразу попала.

– Дай, я – протянул руку помощи Женек, который не проникся мистической атмосферой коридора. – Замок поставили, елки, скрепкой открыть можно. Светлана твоя чем думает?

– Да тут товару, раз, два, и обчелся.

– Эх, вы, надо ж не только о своем барахле думать, – начал повторять лекцию босса Женек и параллельно открывать дверь. – Хлипкая какая. А если террористы бомбу подложат, а? Че молчишь, нечем крыть?

Лиза застыла и онемела, уставившись вглубь открывшегося склада. Бородатый террорист с бомбой, красными цифрами, мельтешащими на таймере, черная вдова, укутанная в саван, обмотанная взрывчаткой с глазами злого зомби испугали бы ее, конечно, больше, но удивили бы меньше, чем то, что она увидела.

–Ну че, статУя, – Женек обошел продавщицу, которая не могла шелохнуться, – вроде все нормально, на месте.Охранник прошелся мимо полок, сгреб оттуда барби, перевернул ее пластиковым задом вверх, согнул ноги и в неприличной позе мойщицы полов поставил обратно. – – Закрываем лавочку. Ща доложу Патронычу и на обед отпрошусь. Ну, погнали.

– Да, пойдем, – как-то вяло ответила Лиза, с трудом переставляя ватные ноги. «Сказать этому дураку или не сказать? Как он вообще ничего не заметил? А что он должен заметить? Стоят куклы в ряд, все как новенькие, целехонькие. Глазки, ножки, ручки на месте. Все нормально!!!!» – Нормально, – врывалось у Лизы.

–ЧЁ?– дернулся Женек.

– Ничо, – и Лиза снова ушла в себя.

Мысль, как подводная лодка, всплыла на поверхность реальности, дала залп и обратно на дно. «Что нормально-то? У нас нормально – ЭТО НЕ-НОР-МАЛЬ-НО! Что случилось? Кто играл в мои игрушки и починил их все!? Это ж надо! 4 здоровых мешка бракованного игрушечного мусора, расчлененных кукол, разбитых машинок превратить в…. В, черт знает что. Все целы, невредимы, без изъяна, как в магазине! Эти Барби еще вряд поставлены, причем голые. Точно! Маньяк. ОООО, вот ты, Лизка, попала! Так сказать или не сказать?» Она посмотрела на охранника оценивающе, на его уши, на татуировку то ли тигра, то ли волка, на руки, играющие ключами в штанах, подумала, подумала и передумала. «Не, не поймет».

5

– Умора! Смотри, вот это дуэт идет!

– Ха, Слон и эта, как ее, Моська.

– О, май гад, чё она нацепила? Это че за мешок в виде юбки? А чем она свои баллоны прикрыла? А че там нарисовано? А туфли смотри. А на голове че. Слониха, она ж если упадет, то ушастого просто раздавит, ха.

Две головы ( хвост и челка, хвост и челка) выглядывали из за лысого манекена с приколотым объявлением SALE и тыкали пальцем через витрину в проходящих Лизу с Женьком. Вдруг обе головы синхронно повернулись и заговорили хором:

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста.

Та, что была с хвостиком, челкой, в футболке поло, черных джинсах, с бэйджиком «менеджер АННА» зло взглянула на соседку с хвостиком, челкой, в футболке поло, черных джинсах, но с бэйджиком просто « Анна». Просто Анна запнулась и стала поправлять джинсы, которые тоже были черные и затем футболку, которая тоже была поло на пластиковой лысой женщине. Менеджер АННА продолжала:

– У нас новая коллекция и скидки по случаю открытия магазина. Смотрите и обращайтесь, мы всегда сможем вам подобрать что-нибудь подходящее.

– Подберите мне, знаете что, джинсы какие-нибудь.

– Легко. У вас какой размер?

– Да я не знаю.

– Дайте ка на вас взглянуть, тааак. Я на глаз могу размер определить. Менеджер АННА тепло и преданно посмотрела на покупателя. – Вы по адресу обратились. У нас европейская марка, все сшито на таких стройных, как вы.

Клиент неуверенно втянул живот.

– Пойдемте сюда, вот у нас ширина … – менеджер АННА споткнулась на полуслове и дальше начала суетливо перебирать джинсы в одной стопочке, потом в другой…

–Аня, а где 53-ьи… ?

–Померяйте пока это.

Менеджер Анна не глядя дала пару джинсов и жестом послала покупателя по направлению к примерочной.

– Аня, ты офигела? Перешла на полушепот менеджер АННА. – Ты товар че не разложила, быстро дуй за джинсами для этого хомяка на склад.

– Ань. Я раскладывала. Я раскладывала, говорю тебе. Ты че? Все че там было, я принесла, я ж не дура какая те. Поищи лучше на полке.

– Ты че, менЯ что ли за дуру принимаешь, Аня. Я че, по-твоему, не могу нужный размер джинсов того, это …определить?

– Аня никого я ни за че не принимаю, нету товара больше, че ты на меня наезжаешь.

– Девушка, эти узковаты, кажется.

– Что вы, это так носят, такой тренд последнее время, – не поворачиваясь и не отводя гипнотического взгляда от просто Анны, ответила менеджер АННА.

Хомяк открыл занавеску, ширинка у тренда явно не застегивалась.

– Ну, давайте я вам другой фасон и размер принесу. Вот примерьте это.

Четыре пары должны были задержать клиента в примерочной еще минут на десять.

– А кто товар принимал, Аня, а? Ты смотрела в квитанции, когда Эльдар приезжал? Аня, ты че лажаешь с первого дня?

– Какие, Анечка, квитанции? Я товар вчера не принимала. Ты забыла все на свете со своим Стасом.

– Это, – донеслось из за штор, – вот эти великоваты, можно такие же, но поменьше, а? Эй! Ау, АУуу! Есть тут кто-нибудь?

–Хотите, ремень? Сейчас все так носят. Вон, Стас вчера на открытии так и носил, прям такие же джинсы точь-в-точь, – предложила менеджер Анна и тут же переключилась на другой разговор. -Аня, а кто по твоему принимал товар? Я что ли?

– Аня, я не знаю,че ты привязалась, я же на концерте как и ты была.

– Мне бы все-таки, поменьше.

– Померьте следующие пока, сейчас мы поищем. – А ключи у тебя откуда?

– Откуда, откуда, от сюда. Не помню…у кассы, кажется, лежали.

– Девушки, эти тоже не подходят, они какие-то со стразами.

– Всем нравятся почему-то, а вам не нравятся. – Как так у кассы? Они ж в сейфе должны лежать.

– Просто, мне кажется, это женские…

– Давайте, я у вас эти заберу, а другие принесу. Да ради бога не стесняйтесь, чего я не видела…

– Да кто же туда их положил?

– Я думала, ты положила. Ты ж после концерта с Эльдаром хотела…

– Че ты несешь? Я с Эльдаром. НичЁ я с ним не хотела. По себе людей не судят. Это ты же с ним мечтала тет-а тет после открытия …

– Каааакой Эльдар, не пудри мне мозги. Я тебе кто?

– А я тебе кто? –

– Барышни, а я долго без штанов буду стоять?

– Да кто вас заставляет, сколько уже меряете, как девочка, не знаю прям.

– Да вы же мне сами…

–В чем дело, кто тут клиента обижает? За хамство штрафану по полной программе. Это вам не на толкучке левые шмотки толкать.

Грузный, седой гражданин с барсеткой прошел с суровым выражением лица, не глядя на продавщиц, прямо к примерочной. По– хозяйски, откинув татуированной рукой шторку, он стал утешать клиента, который, опешив, замер без штанов:

– Возьмите, уважаемый, любые джинсы, вторые бесплатно.

Потом подумал и добавил:

–Трусы тоже бесплатно.

– Теперь давай с тобой поговорим, Анечка.

–Эльдар, извини, я не…

– Ты не хотела, понимаю, –грустно, вкладывая какой-то другой смысл, произнес Эльдар, и повел ее в отдел нижнего белья.

– У нас тут накладка с товаром. Вот я и сорвалась.

– Сорвалась, Анечка, сорвалась. Это точно. Что это вчера такое случилось, а? Вроде договорились. А ты, оказывается, не хотела, потом сорвалась.

Эльдар погладил женские трусики.

– Я чем-то тебя обидел? Фрукты приготовил, вино, и, вдруг бац, после концерта нет Анечки. Что там такое случилось на этом концерте? Ты кого-то встретила?

–Ты что, Эльдар, никого я не встретила, у меня просто это, в общем женские неприятности, – потупила глаза менеджер АННА – пришлось уйти…

– Понятно, дорогая моя, понятно.

Эльдар встал.

– Запакуй это и отдай. Свои ошибки надо исправлять, дорогая.

Проходя мимо просто Ани, он бросил через плечо:

– А ты про оклад менеджера забудь, я продавщиц два раза не жду.

–Ну. Эльдар, ну, че ты!

Ани расстроено посмотрели ему в след. Менеджер Анна расстроилась, потому что изменила своему правилу: лучше синица в руке, чем журавль в небе. «Дура» – подумала Анна про себя. «А че дура-то? – ответила тут же себе Анна. «Тебе сам Стас свой телефон на твоей футболке написал! Какой к черту Эльдар, с его магазином, когда такое наклевывается. Нет, все равно – дура. Надо было сразу звонить. А теперь, где он?»

«Где он?» – тоже мысленно спросила кого-то « просто Аня», ностальгически поглядывая на медную пуговичку от джинсов, на которой неизвестный турецкий мастер выгравировал надпись «madeinItaly», двуликого Януса в пятиугольнике знака качества и надпись «знак качества». «Просто Аня» грустно улыбнулась самой себе и затем повернулась к хомяку, который смущенно мялся у кассы:

– Ну? Чё берем на такую халяву?

–Вот, – он, краснея, протянул пару джинсов: те, что были узкие и те, что были со стразами. – И это тоже, – очень неуверенно, не глядя на продавщицу, положил на стойку еще пару вещей.

– Ого, это вы себе?

«А все же странно, куда делись джинсы его размера?» – синхронно подумали обе Ани.

6

Душа у Вики пела. Она пела: Чики, чмоки, ам– ам,

Губы тянуца к губам!

Чика Вика, мурмур,

Кекс– секс, амур, амур.

Мы сплелись ногами,

Что же между нами?

Пока душа у Вики пела, сама Вика стояла в очереди за бумбургером. Есть не хотелось, но Вика любила все клевое, а бумбургер был клевый . И сам «Новый свет» был божественно клевый, даже клевее бумбургера. Вика напускала на себя скучающий, всезнающий вид, но невольно несколько раз запрокидывала голову и открывала юный рот, любуясь высоченной стеклянной крышей, через которую светило солнце. «Как это возвышает», – думала Вика. Потом посмотрела под ноги и увидела пятно грязи на новеньких кроссовках, – «как это унижает», – вздохнула она, вспомнив грязный двор, вонючий подъезд, комнату, которую она делила с бабушкой и пустой шкаф. Вика отвернулась от мрачных видений. Шик и блеск витрин, чистота и скрипучесть мраморных полов приводили ее в экстаз, даже неработающий бассейн с фонтаном был прекрасен. Каскад эскалаторов ее просто гипнотизировал. Да что там, эскалатор, люди на эскалаторе радовали. Они были нарядно одеты, с их лиц исчезла привычная угрюмость и озабоченность. Вика смотрела вокруг восхищенными глазами, как раньше ударник сельского труда смотрел на белые павильоны ВДНХ. Это было обещание большой и красивой жизни. «Эх, я б здесь жила. Ну то есть, работала бы», – подумала, а потом подумала и поправила себя Вика. «Как же здесь кле…»

–Касса свободная. Здрасте, что будем заказывать? Вика улыбнулась пареньку в форме и тут же обомлела:

– Ты? Саня, это ты?

– Нет, на фиг, не я.

– 

А кто?

Саня не нашелся что ответить . Он выглядел озабоченным, смущенным и озлобленным одновременно.

– Что заказывать будем, – сказал он, глядя куда-то в сторону.

– Ба, ты же в Москву уехал, в институт …

– Заказывай эти чертовы… – Саня покосился на соседа, – или вали.

– Ладно, ладно, Санек, мне бигбигер, не, бигбумер, не, просто бумбургер и колу.

Ошарашенная Вика пошла к столику, села, развернула долгожданный сверток, поднесла ко рту булку, но забыла откусить, переваривая произошедшее. «Санек, отличник, надежда школы…Вот те раз. Вот уж работка, врагу не пожелаешь, не хотела бы я быть на его месте», -запротиворечила сама себе Вика. Она даже слегка обиделась, обломал Санек мечты, что можно покорить Москву, эх, обломал. Но до конца обидеться Вика не успела. Прямо в ее сторону шла Лизка Курицына. «Ба, и эта здесь». Вика за несколько секунд провела ревизию бывшей одноклассницы и вынесла вердикт: Эх, Лизка, в своем репертуаре: одета в абы чё, перед носом ничего не видит, взгляд потерянный. Оба! А это чё за рембо ушастый рядом?

 

– 

Лизка! Привет. Нет ответа. – Лииискааа! Да вы чо, сговорились все хамить мне сёдня, – рассердилась про себя Вика.

Она вскочила и замахала рукой:

– Лизооон! К доске! Ком пре ву!От знакомых позывных Курицына очнулась как когда-то в школе.

–Вика. Се ту! Ух, привет. –Вы, Женя, идите– церемонно, кося под Светлану Михайловну в минуты вежливых припадков, послала охранника Лиза.

Светская беседа не задалась с самого начала. Лизка не похвалила явно новые кроссовки Вики, и пока вспоминали, кто из однокашников куда поступил, дважды посмотрела на часы. Даже супер новость, что в 10 метрах работает Санек, ее не взволновала.

–Что-то не так? – попыталась заглянуть в душу к однокласснице Вика.

– Слушай, Викуся, мне в магазин надо. – прикрыла дверь в свой богатый мир Лиза.

–Таааак. У тебя чё-то с этим охранником, да?? Ну да ведь? Ну? Я сразу все поняла, как вас увидела, – Вика решила взять быка за рога, точнее корову за вымя.

–Ты залетела? Да? Залетела? Ну скажи, не бойся. Мне можно. Мы ж когда-то были подругами. – «Что-то не помню», – удивилась про себя Лиза, но в слух удивилась совсем другому:

– 

Ты о чем, Вика? Ну, ты даешь. С этим ? что бы Я с этим? Неее. Какой муветон.

Лиза посмотрела в горящие глаза одноклассницы и вдруг поняла, с кем она может поделиться своей тайной:

– Я отпрошусь на обед и назад, мне надо тебе кое-что рассказать. Только поклянись никому не слова.

– 

Же, же … о, вспомнила, Же ву жьёр! Чтоб у меня целлюлит на жопе вскочил, чтоб я в джинсы не влезла. Короче, я – могила.

Лиза покинула место встречи, терзаемая сомнениями: « Засмеет – не засмеет, поверит – не поверит. Да и вообще, что я ей расскажу?»

« Что ж она такого расскажет?» – подумала Вика и съела задумчиво бумбургер. Сытым взглядом, свысока, с высоты второго этажа, она окинула толпу, которая мельтешила внизу, запеленговала нелепую фигуру одноклассницы и проследила за ней, пока та не скрылась за поворотом. И тут начались странности. Знакомая фигура неожиданно снова появилась из за угла и пошла решительно в противоположную сторону.

– 

С тобой, Курицына, не соскучишься.

Курицына как будто услышала Вику, повернулась к ней, замахала руками, на что-то показывая, затем бросилась вперед, рассекая толпу, как ледокол «Ленин» ледяные торосы.

7

Темные силы зла в лице Кости Таракана неотвратимо приближались к торговому центру «Новый свет». Нехорошая улыбка играла на его лице от предвкушения грядущей наживы. Он плотоядно поглядывал на большие набитые пакеты в руках усталых, изможденных шопингом обывателей. Костя был вор. Стаж не большой, но уже отмеченный государством памятной путевкой. В голове его рисовалась шикарная картина: он входит в комнату и небрежно кидает Ляле под ноги меха, джинсы и деньги. «Примите и распишитесь», – скажет он, красиво прислонившись к косяку, как Андрей Миронов в кино «12 стульев». Не, не так он скажет, а вот как: «Костян обещал жизнь в шоколаде, Костян слова на ветер не бросает». Не, лучше без рисовки: «На, Ляля, держи». Или просто : «Держи». Или еще проще: «На!» Или можно, ваще, молча кинуть барахло, так даже красноречивей. Костя щедро и в разных позах делился добычей, которой становилось все больше и больше, пока не увидел охранников у входа. «Это че за хрень?» Он нащупал в кармане заточенную отвертку, которую приберегал для Васьки грузчика. Васька на прошлой неделе врезал Косте в глаз у пивнушки. Это требовало отмщения. Отомстить не вышло, Васька запил и куда-то пропал, а отвертка осталась. И теперь Костян должен спалиться из за этого козла?! Ща обыщут и привет. Врешь, не возьмешь. Костя повернул назад. Перешел улицу, завернул за гаражи, бросил отвертку в кусты и двинулся обратно к торговому центру. Подошел ко входу, увидел охранников и вскрикнул про себя: «Это ж охранники!» Если б он знал слово «эврика», он бы так и сказал. Но он не знал, поэтому выразился короче:«Пля!» Это ж не менты, не обыщут. «Сначала права поимей», – сказал Костян охраннику прямо в глаза, но не вслух. После этого он гордо повернул назад, нырнул за гаражи и полез в кусты за отверткой. Отвертки не было. «Спиз…ли! Кругом ворье», – настроение испортилось.

Хмурые мысли о тотальном воровстве мешали сосредоточиться: «Я, ломанный в рот, – честный вор, у мня, пля, мастерство, на х. Я рискую, еп. А эти суки тырят позорно. Западло. Ой, западло». Занятый горькими мыслями мастер художественного отъема ценностей не заметил, каким образом оказался в глубине торгового центра. Демонически оглядевшись и хрустнув пальцами, Костя Таракан принялся за работу. Навстречу ему выплыл из двери какого-то магазина вальяжный гражданин. Ему вдогонку неслось: «Эльдар, ну ты че? ну, Эльдар, ты куда?» Внутренний карман его пиджака беспечно оттопыривался, борсетка ненадежно застряла в подмышках. Мой клиент – решил Таракан и двинулся вперед. Дистанция стремительно сокращалась. Еще чуть-чуть и кошелек сменит хозяина. Хищный взгляд Таракана обшаривал фигуру клиента и вдруг натолкнулся на руки. Это были тяжелые руки бывшего боксера-тяжеловеса или борца средней весовой категории или штангиста или вообще терминатора. Более того, на этих руках зловеще синела тюремная татуировка. Предчувствуя недоброе, охотник за кошельками поднял глаза и уперся во взгляд, от которого захотелось съежиться и куда-нибудь незаметно слинять. Таракан даже не пытался выдержать этот взгляд, а быстро отвернулся и постарался увильнуть от столкновения, минуту назад столь желанного. Но не успел. Железное плечо врезалось в него и разметало по полу. Авария разбудила в Таракане зверя. Он рвал и метал. Догонял обидчика и четкими движениями всаживал кулаки ему в брюхо и рожу, тот оседал и Таракан добивал его контрольным пинком в голову. Зверь остыл и вернулся в жалкое тело Таракана, которое стояло на карачках и мотало головой. Сердобольная старушка подняла кепарик пострадавшего вора, и, бормоча что-то сочувственное, положила ее себе в сумку. «Эх, милок, осторожней надо быть», -сказала она, прячась за спины любопытных. «Там же заначка моя, пля. Да что ж такое? Че деется?! Рабочего человека обижають. Держи вора!» – срываясь на фальцет заголосил Таракан и ринулся за беспринципной пенсионеркой.

Погоня. Какой детектив обходится без нее? Один бежит, другой догоняет. Таков непреложный закон жанра. Детектив без погони – это как жизнь без любви. Новое, незнакомое чувство нахлынуло на Таракана. Азарт охотника, упоение гончей собаки. Он вдруг понял, почему мальчики становятся ментами.

Таракан привык убегать. Гнаться за похитителем он не привык. Это его подвело. Ему не хватило хладнокровия, которое приходит только с опытом. Ослепленный жаждой мести и справедливости, он не видел ничего и никого, кроме улепетывающей бабульки, а зря. Из тех же стеклянных дверей, из которых вышел человек, грубо уронивший Костю на пол, появился другой субъект. Не такой внушительный, не такой решительный, с фирменным пакетом в руках. Таракан врезался в него и снова оказался в положении сидя. Сбитый им пешеход пытался трусливо уползти с места происшествия.

– Вы, кажется, что-то забыли, – раздалось ехидное замечание из толпы. На полу, между субъектом и Тараканом лежал пакет, из которого вывалились джинсы со стразами и… стринги. Стразы предательски блестели и отбрасывали зайчики на веселые стринги.

– Это не мое, – промолвил покрасневший субъект, и пнул содержимое пакета в сторону неудачливого вора. Таракан рефлекторно взял, что дают, и, не замечая ухмылок окружающих продолжил погоню.

Погоня продолжалась ровно 14 секунд. Рекордсмен Бен Джонсон, употреблявший анаболические стероиды, пробежал за это время 200 метров с барьерами. Но Костя не употреблял допинг, точнее употреблял, но не такой. Поэтому он за 14 секунд преодолел расстояние 8 метров 32 см. От Бена Джонсона бабка бы не ушла, от Кости ушла. Но не потому что он бегал хуже Бена Джонсона, а потому что столкнулся с судьбой. Строчки из знакомого шансона пронеслись у него в голове: «Эх, судьба-судьбинушка, ментовская дубинушка…». Смысл этих слов он понял только сейчас. Дальше слова звучать перестали и вместо них в голове у Кости зазвучало: «Траляля, ляляля, ляля ляляляля ляляЛЯ!». Прямо перед Тараканом стоял сам Патроныч. Кошмар короткой тараканьей жизни, ужас, преследовавший его на уазике с мигалкой. Выбитый зуб и шрам от ментовской ременной бляхи на заднице остались Таракану на память о профилактике правонарушений участкового Антона Петровича Мотыля. Мотыль так и говорил, когда ловил Таракана: «Ты меня еще вспомнишь добрым словом, поверь мне». После нескольких профилактических процедур в участке Костя сбежал от участкового в колонию, взяв на себя кражу одного колеса для автомобиля Запорожец.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18 
Рейтинг@Mail.ru