Владислав Март
Идиосинкразия
Выдох.
Нева – удивительная река. Жирная как кровь и непроницаемая для света, как катаракта. Невозможно одинаковая каждый год и при том неповторима в своих секундных бликах на колышущихся сразу во все стороны волнах-гребёнках. Стою «вспоминая иное расположение волн на Неве»©. И не могу вспомнить. Кажется там, под неровностью глубокой серости воды дна нет. Там выход из этого мира. Питер раскинулся по сторонам трещины мироустройства. Как горящий ствол дерева на берегу лавовой реки, как очередь на посадку в прогулочной катер по Стиксу. Вместе со мной на неповторимую банальность воды смотрят сфинксы. Глаза без радужек и зрачков, без аккомодации и рефракции, без веры в людей и защиты от ветра. Что им ветер? Лёгкое дуновение времени и только. Сфинксы старше времени. И эта издёвка, этот фарс стояния на реке-Неве, всё закончится. Краткий миг. Сфинксы вернутся под жар африканского солнца чтобы так же непроницаемо смотреть на сложившихся ниц худых и страшащихся людей. Я слегка прислонился к розоватому камню, на котором возлежит чудовище. Полуживотное, получеловек. Наряженный в иероглифы и шапочку, с искусственной бородкой. Всеми атрибутами чтобы не было так страшно смертным. Чтобы им было понятно. Прямо как и я, в одежде и при пуговицах, при усах и очках. Подчинённый необходимости имитировать человека и притворяться незначимым куском мяса. Постоять у сфинксов. Такое есть моё третье условие. Завершение. Посмотреть на реку или выпить кофе там же. Намочить подошвы спустившись по ступеням. Принять капли дождя или мёртвого снега. В общем мелькнуть перед взором мраморной пары на Васильевском, как моль и сгореть в закате дня. Я задержался необычно долго. Страшно оборачиваться. Сейчас же я узнаю сработало или нет. Ремиссия или всё по кругу. Прислушиваюсь к сменяющимся за спиной посетителям, фотографам, лазающим по Википедии переводящим надпись на основании сфинкса, детям, к падающему мороженному, смеху. Всё не отвожу взгляд от воды. Водяной провал в земле почернел, солнце давно село и осенние размытые фонари напустили на волны ещё больше суматохи. Я повернулся и пошёл к дороге, к людям. Это были женщины и мужчины, кутающиеся от ветра в кожу убитых животных и откровенные синтетические канцерогены. Но это были просто люди. Просто живое. Я не испытывал к ним ненависти. Смог пройти достаточно близко без брезгливости. Непереносимость никак не проявлялась. Я даже коснулся кого-то локтем и обогнал парочку на тротуаре. Двигаясь в сторону Биржи, я слушал человеческие голоса про погоду и новую микроволновку. И это были звуки, чем-то обычные, чем-то приятные, как пение незнакомых птиц. Прошло ещё сто шагов среди людей и дошло до того, что я смог сделать это.
Вдох.
