Владимир Юрьевич Харитонов
Собачья жизнь
А потом у меня случились неприятности – ударил нехорошего человека ногой в голову. В карате этот удар называется «маваши». Конечно, я применил прием не на лежащем человеке, а стоящем напротив меня с явно плохими намерениями. Он потерял сознание на время и получил «легкие телесные повреждения без длительного расстройства здоровья». Я – четыре месяца ареста – в родном городе, в следственном изоляторе на улице Шуйской. Ко мне на краткосрочное свидание пришла супруга и сообщила, что в мое отсутствие случилась беда. Берта погибла…. Дочь вывела ее на обычную вечернюю прогулку. Она куда-то убежала и приползла с перерезанным горлом и веревкой на шее. Жена хотела снять веревку и…обе руки оказались в крови нашей любимицы. Умерла она на руках у Наташи…. Предали земле собачку, жена и дочь, на берегу Волги в кустах. Марине пришлось по рекомендации врача две недели принимать успокоительные таблетки. По освобождению я нашел тех, кто лишил жизни нашу красавицу. Оказалось, что они хотели ее просто съесть. Моя месть казалась мне на тот период вполне адекватной – кулаком выбил передние зубы инициатору убийства. Таким образом, убедил его стать вегетарианцем. Второй оказался инвалидом с рождения, я его не тронул. Однако это все-таки отдельная история и я, как-нибудь, расскажу ее в другой раз. А печальная судьба Берты осталась в памяти всей семьи….
Осенью 1997года я начал строительство своего дома на улице 3-й Заречной родного города. Через год он казался пригодным для жительства, но, конечно, имели место незначительные изъяны. Их я собирался устранить по мере своих финансовых возможностей. Для охраны своего нового дома потребовались сторожевые собаки. Породу я выбирал долго, читая о лохматых охранниках кинологическую литературу. Разговаривал и со своими многочисленными друзьями, которые держали собак. В итоге пришел к выводу, что лучшими общепризнанными охранниками являются овчарки – немецкие и московские сторожевые. Последние выведены, якобы, по приказу Сталина для охраны мест заключения преступников. Однако супруга требовала завести злобного ротвейлера, чтобы никто не мог его обидеть. Повторения судьбы Берты наша семья своим любимцам не желала….
В результате долгих размышлений, мы пришли к общему решению – завести двух собак, которые бы дополняли друг друга – ротвейлера, злобного и очень сильного боевого пса, и московскую сторожевую овчарку – крупную, красивую собаку и прекрасного охранника. За ротвейлером, по кличке Лангар, пришлось ехать в областной центр. Супруга вычитала объявление в ивановской газете о продажи трехмесячного щенка. Он оказался последним в помете и внешне впечатления породистого представителя семейства ротвейлеров не производил. Когда приехали в кинешемскую ветеринарную клинику делать первую прививку, доктор сделал заключение:
– Несмотря на документы и родословную, вас обманули и продали обычную дворнягу за чистокровного ротвейлера.
Конечно, меня факт обмана крайне возмутил. Хорошо, что сразу со щенком не поехал в Иваново к заводчику, для выяснения отношений. Сам я по характеру, как говорит супруга, «сильно горячий» и ничего хорошего априори получиться из моей поездки не могло.
Но менее чем через год в той, же ветеринарной клинике, правда другой специалист похвалил хороший экстерьер собаки, и рекомендовали возить ее по выставкам. Витамины и хорошее питание сделали свое дело. Жена с Лангаром несколько раз участвовала в собачьих выставках в нашей и соседних областях и всегда возвращалась с грамотами. Какое-то время пес жил с нами на квартире по улице Социалистической. Дочь в те времена занималась в музыкальной школе. Для выполнения домашних занятий мы купили ей пианино, и она частенько что-то напевала под негромкую музыку. Однажды Лангар, без какой-либо команды, стал ей подвывать, при этом подбирал соответствующую тональность. Красивую собачью морду задирал вверх, становился похожим на волка, воющего на луну. Я снял эту сцену на домашнюю видеокамеру. Потом, когда смотрели эти записи, подключив камеру к телевизору, пес стал подпевать сам себе и этот эпизод я увековечил на пленку. Получилось достаточно забавно, и мы хотели кассету отправить на передачу «Сам себе режиссер», да что-то так и не решились.
По характеру ротвейлер резко отличался от шотландской овчарки. Он не очень любил «телячьи нежности» и когда его долго гладили по голове, мог слегка рыкнуть и отойти в сторону. На ночные звуки с лестничной площадки реагировал злобным рычаньем, и голос у него оказался достаточно грубым. По выпирающему рельефу мышц ног и груди угадывалась неимоверная сила. И он ее ощущал. Выводить на прогулки его приходилось только на поводке и в наморднике. Кобель мог броситься на проходящую мимо собаку и даже непонравившегося человека. Купированный хвост придавал его внешности вид бойца, готового к бою в любую минуту. А уши мы обрезать не стали, просто пожалели собаку, не хотели ей делать больно. Жена длительное время ходила с ротвейлером к кинологу на специальные тренировки. Пес оказался достаточно смышленым, все команды понимал и четко выполнял. Кто говорит, что ротвейлеры «безбашенные», ошибается. Кстати, после этих занятий Лангар признал своей хозяйкой супругу Наташу, а меня, видимо, считал ее подчиненным или бесплатным приложением. Впрочем, когда я давал команды, голосом, не терпящим возражений, он их тоже выполнял. Но в кинологической литературе правильно описано поведение этой породы собак – рано или поздно они пытаются оспорить положение «кто в доме хозяин» и в этот момент проявлять слабость перед ними нельзя.
В новом доме для двух собак мы построили специальные вольеры и красивые, утепленные конуры. Как ни крути, а от них во многом зависела безопасность нашего жилища. Зимой я любил выезжать в лес на лыжные прогулки. Стройные ряды сосен, покрытых шапками снега, хрустящая лыжня под ногами и волшебная тишина привлекали многих поклонников лыжных прогулок. Одному любоваться такой красотой не так интересно, как в компании с кем-то. Да и собаки нуждаются в прогулках, огороженная территория им надоедает. И вот однажды я взял ротвейлера с собой. Он, почуяв некую свободу, потащил меня по лыжне со скоростью, превышающей скорость среднего лыжника. Я еле успевал кричать, чтобы нам уступали лыжню. Такое развлечение обоим понравилось, и… я стал брать с собой только одну лыжную палку, чтобы не терять равновесия от быстрой езды. В другой руке держал поводок с мощной тягловой силой. Когда приезжали с прогулки, пес пил много воды, потом лежал в конуре, отдыхал и снова пил. Очевидно, что он выкладывался полностью, как хороший спортсмен, и видимо, считал, что мне в лесу он нужен только вместо двигателя. Несмотря на достаточно дружеские отношения, как мне казалось, хозяйкой по-прежнему он все-таки считал мою супругу Наташу, которая его ежедневно кормила. Он ей старался помогать во всем по хозяйству. Когда она что-то несла, например, мешок сена, то Лангар хватался зубами за край мешка и тащил, как мог, облегчая ношу своей хозяйке.
Однажды по лету он гулял по двору, а мы с супругой переносили длинную деревянную лестницу. Я нес, естественно, ту сторону, которая казалась толще и тяжелее. При этом в шутку жаловался:
