Владимир Владимирович Калинин
Сёстры. Стеклянный мир
– Ну что ж, давайте посмотрим, что нам расскажут. – предложил Степан. – Сегодня будут очень интересные доклады.
Глава 5. Вопросы, вопросы
Программа конференции была обширной. Игорь отметил про себя, что его работы по воссозданию микробиологических сообществ при проектировании педосферы были, пожалуй, самыми скучными. Ну что такое биогеоценоз грязи рядом с материками и океанами новой планеты? Хотя работа была проделана колоссальная и весьма обширная – расчёт эвтрофикации первичных водных экосистем, связанных с высокой эрозией незащищённых пород, подходы к решению проблемы насыщения органикой сублиторали, анализ грунтов, расчёт перехода от восстановительной к кислородной атмосфере…. Под его началом трудились тридцать девять очень грамотных специалистов, не считая второстепенного персонала.
Хотя его работа и получила самые высокие оценки, наибольший интерес научного сообщества привлекли доклады планетологов. Сестёр не просто так назвали «странные миры». В далёком прошлом планета была живой. С насыщенной кислородом атмосферой, океанами, материками….
Пока нам не известно насколько была развита жизнь на планете, и что она из себя представляла. Но по предварительным данным, около двадцати миллионов лет назад идиллия резко закончилась. Какой-то процесс привёл к почти полному испарению океанов, полному вымиранию фотосинтетиков, и, как следствие, полному связыванию кислорода геологическими процессами. Масса атмосферы увеличилась в десятки раз! От диссипации воды в космос спасло только достаточно сильное магнитное поле – чуть ли не в двое превышающее земное. Благодаря этому нам не пришлось дополнительно завозить воду на планету. Вулканизм насытил воздух парниковыми газами, что привело к ещё большему увеличению температуры на поверхности. Жидкая вода сохранилась в самых глубоких океанических впадинах. Там, где атмосферное давление было настолько большим, что разогретая до огромной температуры вода, превращённая в солёный грязный кисель, продолжала обильно насыщать породы. Механизм тектонического движения плит продолжал работать. Агонирующая планета всё ещё дышала.
Такое состояние не было стабильным. Медленно, на протяжении сотен тысяч лет, температура падала. В верхних слоях тропосферы, задранных массивной водяной атмосферой аж на шестьдесят километров вверх, против десяти на Земле, уже формировались дожди. Капли, пролетая несколько сотен метров, испарялись, забирая из нижних слоёв тепло, чтобы с конвективными потоками вынести его наверх, и излучить в космос. Ещё пара-тройка миллионов лет, и естественные процессы вернули бы всю воду обратно в океанические впадины. Оставив азотную-метановую атмосферу, с примесью углекислого газа и водяного пара. Климат был бы очень жарким, парниковым, но похож на земной. Основные парниковые газы вымывались бы дождями, химически связываясь в породах. Метан выводился солнечной радиацией….
Но у нас нет желания столько ждать. Семьдесят транспортных кораблей нашей флотилии разместились в точке Лагранжа 1 Эрмана – София. И развернули циклопические зеркала, почти полностью закрыв планету тенью. Без жёсткого ультрафиолета атмосфера планеты остыла мгновенно – за каких-то двести лет. Дело в том, что солнечное излучение вызывало в верхних слоях многочисленные фотохимические реакции. Накапливались соединения, образующие так называемый "покров" – слой в атмосфере, эффективно отражающий тепловое излучение нижележащих слоёв обратно вниз, создавая эффект одеяла. Как только воздух от них отчистился, насыщенная влагой тропосфера освободилась от своей тяжелой ноши, обрушив вниз Великие Ливни. С каждым годом дожди достигали всё более и более низких слоёв атмосферы, прежде чем испариться в полёте, создавая масштабные конвективные потоки. Пока не достигли раскалённой поверхности. Бушующие потоки до неузнаваемости перекроили рельеф планеты, наполнили океаны, прорезали глубокие каньоны. И вот сейчас мы уже можем ходить по земле.
Множество автоматических станций собирают данные там, внизу, определяя химический состав, погоду, сейсмическую обстановку, изотопный состав. И когда нам казалось, что планета приоткроет нам свои тайны, была описана "поверхность Конева". Аномальный отражательный слой на глубине около двадцати метров под землёй, через который не проходили волны при сейсморазведке.
Такого быть просто не могло! Там есть Что-то под всей поверхностью на материках. Именно материках – на зонах, покрытых океанами, такого явления не было. И ни у кого не было никаких идей.
Во время второй секции к слушателям присоединился Иван. Его докладов здесь не было. Сейчас он занимался чисто техническими вопросами и логистикой. На перерыве они встретились с Игорем:
– Что-то новое? – спросил он.
– Да нет, уточнили границы и глубины аномального слоя, предлагают, где бурить, – ответил Игорь, – нашли участок, размытый потоками до поверхности Конева, хотят вас в первой экспедиции направить именно туда, посмотреть, так сказать, своими глазами…. Как, кстати, продвигается подготовка?
– Скоро экзамены, сформирую свою группу. Челноки, скафандры, снаряжение – всё давно готово! Есть проблемы с кондиционированием, но всё решаемо! Ты же с нами?
– О да! – Игорь оживился. – Я даже не знаю, чего хочу больше – набрать образцов или просто посмотреть, что там и как! – он рассмеялся.
Они подошли к буфету. Еда космических людей не различалась многообразием, но работы в этом направлении велись непрерывно, и с каждым годом на столе появлялось что-то новое.
– Ты же у себя в лабе дерновину вырастил? – Иван засмеялся, – четыре зала газона! Когда овец туда клонируешь? Ни разу не ел мяса!
Игорь оценил шутку:
– Ну, – ответил он, смеясь, – это немного не мой профиль, но захочешь пожевать свежей травы – у меня два гектара!
У друзей было приподнятое настроение. Предвкушение путешествия на планету будоражило воображение. Ни жилых, ни рабочих модулей на космических телах с атмосферой ещё не было. Только холодный мёртвый вакуум! Да и методы пилотирования в плотной атмосфере, разработанные командой Ивана, очень сильно отличались от привычных манёвров.
– Ты не поверишь! – Ивану не терпелось поделиться. – Ко мне в группу такую девочку зачислили – просто Огонь! Буквально! Испытательный полёт полечу, наверное, с ней! Покатаю по облакам! Как идея?
– Ты бы лучше техников с собой брал, а не девчонок катал! – Игорь посмотрел на друга, – ладно, ладно, завидую молча! – и они оба рассмеялись.
– Я вас обязательно познакомлю! Только не перепутай имя, как в прошлый раз! Эта, скорее всего, последняя! – мечтательно добавил он.
Глава 6. Встреча
Первые опытные группы, которые полетят на поверхность, будут весьма немногочисленны. Поэтому подготовлены были только четыре атмосферных шаттла по шесть человек. Два основных и два запасных. Сейчас они располагались в одном из грузовых терминалов и проходили финальную предполётную подготовку. Авторский осмотр. Кроме того, в этом же терминале была смонтирована барокамера. До этого в ней испытывали шаттлы, теперь финальную подготовку проходили скафандры. Никак не удавалось устранить проблемы с охлаждающей системой. Не смотря на сжатые сроки, Иван настоял на полном перепроектировании всей системы клапанов и компрессоров. И теперь лично сидел внутри, проверяя работоспособность. Снаружи, буквально прилипнув к иллюминатору, за ним наблюдала Женевьева:
– Иван Сергеевич? Как вы себя чувствуете? Всё в порядке? – она очень беспокоилась и практически не отключала коммутатор. Внутри давление достигло трёх атмосфер, а температура поднялась до семидесяти градусов, от чего стекло было уже достаточно горячим и обжигало лицо.
– Дженни, да всё в порядке, дай посидеть в тишине! – очень писклявым голосом ответил Иван. От чего девушка в голос рассмеялась.
Дыхательная смесь была приготовлена на основе гелия, чтобы избежать длительной и неудобной декомпрессии. Конструктор внимательно следил за показателями на нарукавном дисплее, Женевьева диктовала ему показания на независимом терминале снаружи.
Прошло более четырёх часов, когда, наконец, эксперимент был закончен.
– Всё в порядке. – Иван подозвал техника, чтобы дать распоряжение. – Загрузите все двадцать четыре костюма с манекенами и прогоните двадцать часов. Потом четыре нужно будет держать на отказ. Послезавтра перезаправить и повторить, отчёт сразу мне. Если будет хоть один сбой, всю партию забракуем.
Под экспедицию уже был зарезервирован транспортный корабль. Всё необходимое, включая шаттлы, будет загружено через шлюзы и отправится на Зарю. Между орбитой Витоши и орбитой Софии непрерывно курсировали челночные станции. Когда одна из них займёт совместимую орбиту, модули с грузами будут перестыкованы на неё и перевезены на один из кораблей на орбите планеты. Скорее всего, именно на Софию, тёзку планеты, так как там были построены самые крупные научные и жилые модули, и большое количество доков. Уже через две недели предстояли первые испытательные полёты в атмосфере. Первые четыре рейса пройдут в беспилотном режиме с посадкой, потом несколько пилотируемых без посадки, некоторые из которых Иван планировал провести лично.
– Всё, в принципе, ты на сегодня свободна, – обратился он к Женевьеве, забирая планшет с показаниями, – можешь идти на занятия, а то опоздаешь.
– А… – молодая техник хотела напроситься на свидание или что-то типа того, провести вместе с ним свободное время, как-то пообщаться, но никак не могла решиться, вот и в этот раз ком в горле встал.
– Ты что-то хотела?
– Да неет, – она посмеялась, закусив нижнюю губу, – ничего, просто… Ну, до завтра?
Иван ей улыбнулся, он всё прекрасно понимал и может быть, даже уже привык к такому отношению девушек. И это ему, разумеется, льстило.
– Да, завтра утром – не опаздывай!
Женевьева развернулась, выдохнула и поспешила на выход, не оборачиваясь, чтобы он не видел её пунцового от смущения лица.
За несколько дней Соня хорошо сдружилась с одногруппницами. Они даже образовали свою девчачью банду. Почти всё свободное время они проводили вместе. Тем более у всех была общая тема для разговоров – Иван! За Женевьевой однозначно закрепилась репутация Ваниной фаворитки – ведь она работала в сборочном цехе под прямым его руководством. И все девчонки ей жутко завидовали!
– Интересно, как и где он проводит свободное время? – обсуждали девушки. – Должен же он как-то отдыхать, или что-то типа того?
– Да нее, – отвечала другая, – вы видели его КТУ, – это ж нужно сутки впахивать без передыху! Он, наверное, спит в обнимку со своими самолётами! – все громко рассмеялись.
Подходя к аудитории, они по-детски громко галдели. Заходя в кабинет, Соня увидела знакомое лицо:
– Здарова, салага! – она по-дружески ударила его кулаком в плечо.
Удар у неё был хорошо поставлен, тем более, что он застал Игоря врасплох:
– Ау! – вскрикнул он от боли и потёр больное место.
– Прости, я не хотела так сильно! Что? Тоже решил подучиться? – Соня определённо была рада его увидеть и смеялась, пока не обратила внимание на каменные лица подруг.
Она постояла в недоумении, потом к Игорю подошёл один из студентов:
– Игорь Николаевич, подпишите мне практику?
Она перевела взгляд на аудиторию. В кабинете повисла напряженная тишина, и она обнаружила, что стала объектом удивлённого внимания одногруппников.
– Да мы это, типа, знакомы! – попыталась оправдаться она. – Я не знала, что он у нас преподаёт.
Соня неловко изобразила смех и боком пробралась через толпу на своё место.
– Мамочки! За что мне всё это? – шептала она, закрыв лицо руками. Щёки горели от стыда.
Игорь никак не ожидал её здесь увидеть. И ему стало как-то даже не по себе. Хотя она и была на этот раз прилично одета, почему-то знакомое ощущение неловкости никак его не покидало. Тем более он даже затылком чувствовал, как она сверлит его глазами, улыбаясь во весь рот! От этого он ужасно потел, и рубашка жутко неудобно липла к спине. Хорошо хоть на этой ткани не было видно мокрых пятен. Стоит ли говорить, что семинар дался ему с большим трудом.
Зато Соня явно получала от происходящего удовольствие! Она обладала выделяющейся внешностью и вниманием молодых людей никогда не была обделена. Иногда она этим даже пользовалась. Но реакция Игоря её как-то по-особому трогала. Рядом с ним было спокойно и уверенно. Нет, это ощущение не появилось сразу – оно росло по мере знакомства тогда, на элеваторе. И когда он уезжал, она даже не нашла в себе силы попрощаться – настолько ей было жаль расставаться.
