Владимир Владимирович Германов
Музыка юности
– Все бы были такие аккуратные, как вы. А то есть тут индивидуумы, натаскают грязи, так по десять раз воду приходится менять, – она убрала ведро с прохода и принялась замачивать тряпку, – А ты занимайся, Димка. Может станешь когда-нибудь великим пианистом и прославишь наш поселок. Не то что эти обалдуи, пьют да курят только.
– Обязательно, – пробурчал Дима.
Тамара Захаровна выпрямилась и бросила тряпку на швабру, – Катя, очень красивая мелодия. Это ты ее придумала?
– Да. Правда очень давно.
– Я как будто забыла где нахожусь. Сразу вспомнила один фильм, вот название только не помню. Там была сцена такая…
Катя уже не слушала, о чем говорит пожилая женщина. Она была далеко в юности, в том теплом, летнем вечере.
– В общем, такие вот дела, – закончила свой рассказ Тамара Захаровна.
Попрощавшись с уборщицей, они вышли на улицу. Дорога перед домом культуры была вся в лужах. Дождь во всю отбивал дробь по жестяному козырьку прогоняя последние летние дни.
– Зонтик взял? – спросила Катя.
– Не-а. Да это разве дождь? – Дима подошел к краю крыльца и подставил ладонь под дождевые капли, – Морось какая-то.
– Давай я все-таки доведу тебя до дома, промокнешь ведь.
– Спасибо, Екатерина Сергеевна, но я к ребятам щас. Добегу, ничего страшного. До свидания! – Он спрыгнул на деревянную доску, которую кто-то заботливо положил на лужи возле входа и побежал.
Катя поправила красный берет и достала из сумки зонт. Памятник Ленина возле дома культуры указывал путь. Вытянутая рука вождя задавала направление на главную улицу, где по обе стороны дороги тянулись частные дома. Большинство из них были старые и неухоженные и в некоторых местах сквозь облезлую краску виднелась гнилая древесина. Катя прошла мимо единственного магазина в поселке. На фасаде красовалась оранжевая вывеска: «Продукты и все для дома».
