Владимир Владимирович Германов
Лафа Кар
– Да, милая, боюсь один не дотащу такую тушку. Ты хорошо привязала худосочного? – шум ботинок, вгрызающихся в гравий прекратился. Человек остановился рядом с машиной.
– Конечно, никуда не денется.
– Это хорошо, я и не знаю, что с ним делать, кожа да кости, – одновременно со сдавленным стоном раздался чвакающий звук.
– А вот это экземпляр вполне даже ничего, – раздалось еще два звука, и стоны прекратились.
Катя зажала рот рукой. Когда-то с Сашей она смотрела фильм про маньяка. В моменты, где он истерзал жертву ножом, она закрывала глаза, чтобы не видеть происходящее на экране. Что она слышала, было очень похоже на те самые звуки и раздавались они в двух метрах от неё – звуки разрываемой плоти.
– Солнышко, а в машине точно больше никого не было? – Шаркающие шаги становились все ближе, от напряжения у Кати свело ступню, боль отдавалась выше по голени.
– Не было, пап.
– Хм, почему дверь приоткрыта? – шаги остановились. Трясущуюся от страха Катю и противный старческий голос разделяли пару метров и бампер машины.
– Да это наш худосочный забыл закрыть, пап.
– Ну ладно, щас этого затащим в дом, тут же отгонишь машину, – шаги стали отдаляться.
– Чур, деликатесы мои, – в писклявом голосе был слышен восторг.
– Ладно, ладно, только толстого, с худосочным я сам разберусь, готова?
– Да, папочка.
– Потащили, – к шаркающему звуку добавился глухой стук напоминающий удары. – Аккуратней, голову не повреди!
Раздался скрип входной двери, – «Поднимай, поднимай!»
Шум исчез вместе со стуком двери. Облокотившись головой на бампер, Катя рыдала. «Боже, я не успею, что мне делать? Они убьют его», – поднявшись словно в бреду, она крутила головой, думая в какую сторону бежать.
Приваленная к ограде лопата, ранее напугавшая Катю, пробудила в ней совершенно другие чувства. Взгляд застопорился на лезвии с налипшими комьями земли.
Можно ли это назвать состоянием аффекта или огромным выбросом адреналина? В обоих случаях эти состояния неосознанные. Так и сейчас, сорвавшись с места, Катя буквально в два шага преодолела расстояние до ограды. Схватившись за черенок лопаты, девушка тут же побежала обратно. Её затылок скрылся за бампером автомобиля в тот момент, когда входная дверь распахнулась, и появившаяся на пороге «анорексичная сучка» стала спускаться по ступеням, напевая песню из детского мультфильма про енота.
«От улыбки станет всем светлей», – шаги становились ближе.
Катин слух обострился до предела. Она слышала, как шуршит в кармане рука в поисках ключа, слышала, как шаги с хрустом врезаются в гравийную дорожку. Руки заледенели, покрывшись холодным потом. Стиснув крепче лопату, она еле подавила в себе рвотный позыв. На лезвии среди комьев земли висел клок кожи с волосами.
Шаги остановились, раздался электронный писк открытой двери.
«И кузнечик запиликает на скрипке», – продолжала напевать тощая девушка.
«Сейчас ты у меня запиликаешь, сука», – выбегая, Катя запнулась, влетев со всего размаху в бок автомобиля.
Ключи выпали из рук «анорексички». Глаза, катавшиеся, как два шарика в черных глазницах, стали вдвое больше. Нижняя челюсть оттянула кожу, превращая голову в череп. Катя со свистом опустила лопату на голову «анорексички». Лезвие, прорезав кожу, оставило красную полосу на щеке. Не издав ни звука, «анорексичка» рухнула, привалившись спиной к открытой двери. Отбросив лопату, Катя согнулась пополам и вырвала.
«Соберись, ну же! – попытавшись себя приободрить, она открыла заднюю дверь и принялась затаскивать тело, – Да сколько же в тебе веса, костлявая тварь», – с трудом затащив тело, она заметила, что девушка дышит.
Из рассеченной раны на щеке текла кровь, пачкая бежевые сидения тёмными пятнами.
«Извини, но у меня нет времени. Надеюсь, не сдохнешь». – Подняв ключи, Катя завела автомобиль.
«Слава богу, что автомат», – произнесла Катя, выехав со двора. Она поехала по дороге вверх, не отрывая взгляд от экрана смартфона, показывавшим крестик вместо сети.
Резко нажав по тормозам, она остановила машину. Дорожный макияж, разбавленный слезами, стекал по ее щекам черными полосками: «Где эта чёртова сеть? А что, если её вообще нет в этом районе?»
Превращая рукавом куртки потёкший макияж в камуфляжный, она вышла из машины. Посмотрев на стоявший чуть ниже домик с единственным окном, из которого виднелся свет, она подумала, что вряд ли старик увидит в темноте машину. «До дома метров триста. Даже если выйдет на улицу, не увидит», – заглушив двигатель, она побежала вниз.
Тучи разошлись, и появившийся свет полной луны осветил дворик. Свет отражался в лезвии лежавшей на земле лопаты: «Какая я дура! А если бы он вышел на улицу и увидел её?», – подумала она, подхватывая брошенное оружие. Только сейчас до неё дошло, что если старик посмотрит в окно, то увидит её во всей красе. Пригнувшись к земле, она побежала в сторону крыльца.
