Владимир Васильев
Дебютант и призрак. Медленный мир – 1
– То есть он именно в воде мог. Это… дергать?
– Он маг воды был. Книгу там или другую мелочь неживую мог и из воздуха потянуть. Человек совсем другое. А с запасом воду хватал, так как если бы ты выплыл из зоны переноса, то притащил бы только воду. А если бы наполовину выплыл, то половину получил бы.
– И много он таких половинок натаскал? – оценил перспективу человек.
– Нет. Если бы хоть раз притащил, то убило бы его нахрен. И половину замка развалило бы. В книге об этом особо написано. Если убить кого во время переноса, то с трупом энергию жизненную принесет. А по пути ее преобразует из сильно полезной жизненной в хаотическую. И ее на всё тут хватит. Этот козел как раз при первой попытке палец припер. Так и то хлопнуло здорово. Потом первый архимаг замковый приходил, ругал его сильно всякими словами похабными.
У Андрея всплыло в памяти, что в начале лета по телевизору в местных новостях говорили, что в злосчастном пруду какой-то парень из пьяной компании купался ночью, и кто-то взорвал то ли петарду, то ли взрывпакет, но только тому палец оторвало, а самого оглушенного товарищи достать все-таки сумели и успели.
Он рассказал это призраку и тот подтвердил, что так и было.
– Видел я все, и слышал, хоть и довольно темно к тому времени было.
– Получается, что тому типу здорово повезло, а мне нет, – пустился в философствования Андрей. – Везения было отмерено на одного, и если бы маг тогда не ошибся и припер бы себе тело или ошибся бы и припер бы труп, то я бы обошелся без этого приключения. Хотя во втором случае, наверное, и тебя бы прибило, друг мой.
– Не убило бы. Призрака не взорвешь. Отшвырнет осколками и только. Но народу бы поубивало много. А я ко многим привык и, вообще, кроме старого ишака, зла никому не желаю.
– Кстати, о народе. А кто тут еще живет? В смысле в этой части замка, куда ты дотягиваешься? Думаю, ты тут все изучил.
– Это да. Скука главный враг наш. А здесь… Этажом ниже знакомая твоя экономка живет. Это не очень интересно уже. Когда моложе была, было на что посмотреть. А вот еще ниже… Там комнаты служанок. Там же их баня… Там поинтереснее.
– А я смотрю, твой артефакт привязки удачно упал, – усмехнулся Андрей, – интересно лежит.
– Да мой интерес скорее академический… ну так, по старой памяти. Тела нет у меня и реакций тела тоже. Я про эмоции, которые этими… гормонами вызываются. Ощущать нечем.
– А вообще, что ты можешь ощущать? – заинтересовался Андрей.
– У призраков есть зрение и слух. Осязание совсем по-другому. Прикосновения ощущаем как энергию того, к чему прикасаешься. Боли не чувствуем. Но есть возможность ощущать сильный дискомфорт, до невыносимости. Обоняния и вкуса совсем нет. Но зато могу видеть ману, ну и заклинания.
– Так ты здорово устроился! Малоуязвим, а то, что чего-то нет, так другое взамен получил!
– Знаешь, призраки не развиваются. Я не очень понимаю это. Так в книге написано. Наверное то, что если был бы ребенок, так и будет ребенок, хоть триста лет будет привидением. Только запоминать может. Я так думаю, что если бы не начал изучать языки при жизни, то так и не выучил бы.
– Ну, я так понял, что умнее ты не станешь, сколько не учись. Только эрудированнее.
– Наверное. А вообще скука – главный враг наш. Я, считай, ученым был, знания люблю. Тем и живу. А обычные люди, когда нами становятся, быстро звереют без привычных эмоций и ощущений.
– А ты общался с другими призраками?
– Только с двумя. Первая была одна шустрая баронесса. Она шашни с тогдашним наследником герцога крутила, а его мамаша, увидев, что дело плавно поворачивает к свадьбе, отравила бедняжку. Та к замку и привязалась. Мы с ней говорили немного, но не долго. Она была глупа. Не послушала меня. Любовнику явилась и рассказать попыталась. А тот слушать не стал, а с воплями побежал к магу. Говорят, что чуть заикой не стал, хоть и воин. Нас почему-то многие люди сильно боятся. Ну вот. Маг сначала доложил мамашке, а та приказала, не разговаривая, развеять. Ну, архимаг ее за два дня отловил…
– И?
– И все… Надо сказать, мне тогда повезло. Если бы ее допрашивать стали, то и про меня бы она рассказала. И меня бы… тоже все.
– Да грустная история.... прям Ромео и Джульетта. О загубленной любви молодых сердец…
– Не таких уж и молодых, – проворчал Мигуэнци. – Баронесса была вдова лет тридцати, а наследничек уж под полтинник. Здесь владетели долго живут, если не убьют. Маги помогают.
– А второй кто был?
– Второй случай уже недавно был. Во время последней войны, лет двадцать назад, под стены города пришла армия. Ну и замок осаждали тоже. Не сильно воевали. Так. Соседские разборки. Но все-таки два штурма было. Во время второго одного наемного офицера, рыцаря из Пуллии, убил его же солдат. Там и солдат-то, одно название. Тот герцог, что воевать пришел, перед походом поднабрал себе с полтыщи крестьян, особо не спрашивая. Вот тот офицер командовал одним таким отрядом полусолдат. А когда их на штурм послали, то страшно им стало. Магические шары, катапульты, стрелы, они могут впечатлить. Особенно если раньше ничего страшнее коровьей задницы не видел. Вот один солдат и побежал от стены и стал прятаться за фашинами. А пуллиец его поймал и пообещал повесить по результатам штурма. Тот со страху его и пырнул копьем в спину, когда тот отвернулся чтобы уйти. А потом еще и стрелу обороняющихся поднял и воткнул, пройдоха. Так убийца и отбыл домой, как осаду сняли. А рыцарь от обиды и ярости стал призраком. К стреле привязался. А ее в землю тогда затоптали. Стрела хоть и стальная была, арбалетная, но через четыре года проржавела насквозь. Он и развеялся. У него привязка короткая была, только, считай, поле и попадало. Но со мной пересекался. Мы с ним много болтали. Пробурили себе берлогу в земле, чтобы нас не видно было и много времени проводили. Так он очень переживал без привычной жизни. И все время того солдата поминал, да проклинал. Но не похоже, что его проклятия силу имели.
– Знаешь, – заметил Андрей, – а я думаю, что он сам виноват. Одно дело, когда сами владетели развлекаются. Друг друга железками тыкают. Ну там наемники, те добровольно и за золото служат. А если они крестьян насильно в армию набирают, чтобы они перед доблестными рыцарями на смерть шли. Типа, пока тех убивают, до рыцарских доспехов острые железки не долетят. Довольно хитрый, я скажу, маневр рыцарской честью. Так вот. От таких солдат ожидать чести да верности – это просто наглость.
– Ничего себе, – немного помолчав, задумчиво протянул Мигуэнци. – Такого на вещи взгляда я и не знал раньше. Здесь, у нас, считают так, если забрали в армию, то служи верой и правдой сеньору. Хотя нет, есть некоторые рыцари, которые примерно так, как и ты говорят. Но чуть по-другому. Если крестьян и наберут, то во вспомогательные войска. И вперед себя не посылают. Но это, так называемый «Старый кодекс».
– Ну, вот так и получается, что составители «Нового кодекса», решили немного себя поберечь, – усмехнулся Дубов и задумался. Как ни странно о нравах. Наверное, резкие повороты жизни располагают к сим размышлениям на тонкие темы.
Постепенно, за разговорами, на улице стемнело.
Андрей огляделся из окна. Землю еще было видно, но еще немного, и все внизу скроет тьма. В деревне через поле голосил какую-то бодрую песню целый хор голосов, в котором солирующие нотки все больше занимали нетрезвые рулады.
– Что-то празднуют? – спросил он призрака.
– Субботу и празднуют, – проворчал призрак с заметной завистью.
– Ну что, пора?
– Пусть еще стемнеет, а то стража может заметить…
– Прыгать в темноту. Эх… когда землю видно, хоть подготовлюсь.
– Ничего, не промахнешься, – съязвил Мигуэнци.
Наконец, через полчаса совсем стемнело. Привидение пошло работать привидением. Мигуэнци должен был спрятаться за мелкими кустиками и подать сигнал когда часовой отойдет подальше, чтобы тот не услышал прыжка. Андрей еще раз осмотрел стену. Освещена она была ярко, и по ней энергично топал отвратительно бодрый часовой.
Призрака, что интересно, было видно. Хоть и слабо, но если знать куда смотреть, то вполне отчетливо. Мигуэнци в темноте светился мутноватым светом. «Мертвенным», почему-то всплыло в голове. Бывший ученик мага уверил, что часовой его не увидит, так как шастает по освещенной стене. Если только какой скучающий житель замка не спит, и таращится в темноту, но с этим уж ничего не поделаешь.
Заметив взмахи руки напарника, Андрей швырнул вниз сумку, свернутый плащ и коробку с магическими причиндалами. По задержке звука удара о землю получалось, что коробка летела вроде бы не охотно.
Андрей сел на подоконник, свесил ноги и на секунду застыл. Под ногами сгущалась непроглядная темнота. Хоть и хотелось зажмуриться, но он все-таки распахнул глаза во всю ширь, пытаясь увидеть хоть что-то, и скользнул вниз.
Первую секунду скорость увеличивалась, но потом он почувствовал разом возникший сильный встречный поток непонятно чего и полетел уже не разгоняясь. Но только начало приходить успокоение, что все идет как надо, как встречный поток вдруг пропал. Скорость стала расти. Не успев даже открыть рот, чтобы заорать, Андрей ткнулся ногами в землю и, не удержавшись, покатился. Остановился у края рва и со звучным шлепком ткнулся лицом в воду. Тихо матерясь и отряхиваясь, он разглядел как по воде к нему шествует Мигуэнци.
– И что это было? – наконец перешел на цензурный русский шепот человек. – Еще бы чуть-чуть, и точно бы что-нибудь себе переломал.
– Я не знаю, – слегка оправдываясь, засипел в ответ призрак. – Как только ты прыгнул, из тебя ударил во все стороны какой-то мощнейший поток маны. А потом он кончился, и ты полетел быстрее. В тебе сейчас нет маны… Но уже быстро опять накапливается.
– Предупреждать надо!
– А мне откуда знать, что ты как бурдюк дырявый?
Через минуту Андрей успокоился, собрал багаж и повернулся к наблюдающему за часовыми приведению:
– Где ров переходить?
– Э-э-э… По дну, – пожал плечами Мигуэнци, – Тут не глубоко… тебе по шею.
Шепотом ругаясь, человек начал раздеваться.
Вода была почти теплой, так что совершив два перехода туда-обратно, Андрей даже не замерз. Возможно его подогревал адреналин. На другом берегу пришлось доставать из сумки запасную рубаху, чтобы вытереться, так как полотенца он не захватил. Да и кто берет полотенце, если предстоит непонятно какой переход с имуществом на плечах? В целом это приключение настроения беглецу не подняло.
– Давай, копай здесь, – зашептал призрак, едва Андрей успел одеться.
– Чем копать? – тихо возмутился человек в ответ. – И как глубоко? И большая яма нужна?
– Ну… с полметра. Артефакт небольшой, – Мигуэнци показал что-то размером с пару кулаков.
– Нет уж! Из-за тебя я чуть не стал отбивной при прыжке и водоплавающим, – проворчал Андрей и начал вырезать дерн по кругу над указанным местом. – Хоть спрячу следы потом, а то с твоими талантами нашу яму на рассвете увидят.
– А что прыжок? Я же не знал что мана из тебя выходит так легко. Ты какой-то уникал.
– Ладно.. потом разберемся. Что я там за «уни»… Или без «уни». А сейчас разберемся с твоим артефактом.
Плюсом в землеройных работах было то, что земля была мягкая. Минусом, что призрак все причитал, боясь, что его привязка будет порезана кинжалом. Так что разрыхлять землю пришлось не кинжалом, а ножнами.
Все-таки через четверть часа Андрей нащупал в земле какой-то кожаный ремешок и потянул. Мигуэнци удовлетворенно заухал. Вопреки ожиданиям, ничего к ремешку не крепилось, кроме другого ремешка. Не пытаясь даже рассмотреть в темноте, человек скомкал его и сунул в карман куртки. Призрак быстро втянулся в ремешок и тут же жарко зашептал:
– Высунь кончик из кармана. Не вижу ничего.
– Все бы тебе кончики высовывать, – проворчал человек, но просьбу выполнил.
Быстро засыпал яму и пристроил сверху кусок дерна, надеясь что археологические работы сразу не разглядят. Потом подхватил багаж и направился к дороге, смещаясь к мосту, за которым виднелись освещенные городские ворота.
– Нам не туда! – сразу отреагировал призрак. – Там искать станут в очередь первую.
– Вот и надеюсь, что как ты будут думать, – озадачил напарника Андрей. А дойдя до дороги, резко развернулся и быстро, насколько позволяла почти непроглядная темень пошагал к лесу.
– Давай, смотри на дорогу. А то я еще в яму свалюсь в какую… Думаю, что завтра здесь все следы затопчут. И пусть поищут в городе.
Не успел он дойти до леса, как из-за горизонта поднялась луна, как будто ждавшая пока человек удалится от опасного замка. Однако, под деревьями вновь стало темно и дальше пришлось идти по командам призрачного навигатора:
– Чуть левее, так… нет, обратно! В двух шагах корень торчит… так… да что ж ты, слепой что-ли?
Была мысль пустить вперед Мигуэнци, но, по его словам, места здесь были населенные и довольно безопасные. Так что стоило опасаться напугать до медвежьей болезни какого-нибудь возвращающегося из трактира селянина. А еще больше стоило опасаться, что уже через половину дня об этом будет сплетничать вся округа.
Глава 3
Не прошло и часа как Андрей здорово запыхался. Нет, он хоть и был городским жителем, но физической формы сильно не терял, однако наслаждению ночной прогулкой сильно мешал увесистый медный ящик с книгами и артефактами. Вдобавок, в нескольких сотнях метров призрак заметил новую деревню, стоявшую на выходе из леса.
Лезть туда казалось очень плохой идеей. Ночного путника запомнят в деревне надолго. Пришлось вернуться немного назад, где дорогу пересекал веселый ручеек. По нему Дубов и устремился вперед. Ручеек был прохладен и коварен, и дважды уронил Андрея на свое глинистое дно.
Еще через час ручеек вывел беглецов к небольшой речушке, и вконец измотавшийся человек жестом и словом послал призрака искать место для коробки на дне. Тот заворчал, что реки – не место для порядочных привидений.
– Так что? Ты не можешь входить в текущую воду?
– Могу. Но это неприятно очень.
– Тогда ищи быстрее. Мне тут тоже неприятно.
Когда удалось пристроить ящик на полуметровой глубине под корнями здоровенной ивы и завалить несколькими камнями, уже начинался рассвет.
– Как нырнул вчера в пруд, так за сутки уже третий раз купаюсь, – проворчал Андрей. – Ладно, сейчас отдохну, почищу одежду и двинем.
Он достал из кармана артефакт-привязку, сполоснул в реке и стал рассматривать. Мигуэнци тут же вылетел из артефакта и запричитал:
– Осторожнее. Старый очень. Надо уход. Если развалится, я этого не переживу.
Андрей осторожно развернул два скрепленных ремешка из побуревшей и потрескавшейся кожи и с все большим и большим удивлением принялся их рассматривать.
– Так ты что же, друг мой Мигуэнци, в женских трусах живешь?
И действительно, ошибиться в этом чудном артефакте было невозможно. Очень тонкие кожаные стринги, застегивающиеся на маленькую медную застежку.
После того как Андрей отхохотался, а Мигуэнци отсмущался, призрак все-таки пояснил:
– Ты не думай. Это не мои. Точнее мои. Но носил не я.
– Но прикипел всей душой, смотрю, – веселился человек, – раз к ним дух привязался.
– Ну как… предмет эмоционально значимый… к такому проще.
– Типа самые яркие воспоминания жизни? И после смерти душа тянется к заднице? Хотя если задница хорошая, то что ж не потянуться-то?
– Хорошая-хорошая, – подтвердил мечтательно призрак. – Но не понял ты. Я сам выбирал к чему привязаться. Меня же маг убивал. Я мог к чему угодно, но надо было, чтобы не оставил он себе предмет. Иначе нашел бы меня.
– А вдруг бы стринги оставил?
– Нет. Козел был ханжой. Сам по борделям шлялся, но в остальное время очень к таким вещам плохо. Понадеялся я, что выкинет. А там кто подберет. Он и выкинул. В ров.
– И не пришлось тебе на женских попах пожить?
– Ну и пожил бы… Да и выбора у меня не было. А это кожа драконида. Прочная. И горит плохо, вонюче. А то ведь еще и сжечь могут.
– Да ладно. Это я так, шучу, – сбавил обороты Андрей. – Неизвестно еще, где бы я прятался, если бы меня убивать стали. Ты молодец, умно сделал! И оказался прав. И, кстати, драконид это кто?
– Это маленький дракон. И не разумный. Но летает. На них рыцари неба летают.
– А есть еще и разумные?
– Да. Драконы большие очень.
– А на них тоже рыцари летают?
– Ага. Как же. Хотя раз один могут. В желудке.
Еще немного отдохнув, стали выдвигаться дальше. Деревню решили обойти стороной, и тут наметилась проблема. Когда призрак летел рядом с человеком, он отставал, так как скорость его была удручающе мала. На короткие дистанции он мог ускоряться до скорости лениво трусящего человека, но обычно плыл не быстрее трех километров в час. Сидеть в артефакте в кармане тоже не хотел, так как горел желанием видеть мир вокруг. Да и лишние глаза в походе не помешают. Тем более, что эти глаза видели много такого, что человеческим было недоступно.
Сунуть артефакт в карман куртки и высунуть кончик тоже не годилось, так как Андрею пришлось накинуть плащ с капюшоном, чтобы спрятать приметные волосы. По словам Мигуэнци, такой наряд был стандартным для странствующего жреца, и особого внимание привлекать не должен.
Призрак было двинул идею повязать ремешок вокруг головы поверх капюшона. Но, во-первых, человек прохладно отнесся к трусам на голове, хоть Мигуэнци и клялся, что они бывали одеты почти век назад и на очень симпатичную часть тела. Во-вторых, вид у жреца получился бы крайне молодцеватый и придурковатый. А самое главное, встреться какой маг, он мог просканировать со скуки такое «украшение», что грозило очень существенными неприятностями.
Наконец, удалось найти приемлемое решение. Андрей насквозь пропорол кинжалом рукава куртки и плаща, обвязал жилище товарища вокруг руки и просунул кончики наружу. Призрак мог смотреть попеременно вперед и назад, что он делал почти одновременно, ведь внутри артефакта привязки привидение было очень шустрым.
Андрей бодро шагал по лесу, обходя редкие кусты и живописные овраги. Пару раз видел фазанов и оленей, которые хоть в руки и не лезли, но и не спешили убраться подальше.
– Что это с животными? – решил спросить он напарника, разглядывая очередную иллюстрацию к произведению разнузданного эко-утописта. Зеленого с золотом фазана на низкой ветке в пяти шагах от себя. А еще в паре шагов дальше, на Дубова пялился влажными глазами небольшой олень с аккуратными рожками.
– А что с животными? – вопросом на вопрос ответил призрак.
– Не боятся.
– Так не охотятся на них здесь крестьяне. Только герцогу можно бить их. И подкармливают их.
– А, ну да… – припомнил земные аналогии Андрей. – А что? Совсем ни на кого не охотятся? И деревья, наверное, не рубят?
– Охотиться нельзя только на фазанов с оленями, да еще зубров всяких с кабанами. Зайцев, лис и всякую другую мелюзгу хватать можно, поймаешь если.
Чтобы не терять время, Андрей принялся учить язык. Начать решил не с местного, на котором говорило королевство Индрия, в котором путники находились, а с курни – языка давно развалившейся империи Курда, некогда захватившей, по словам Мигуэнци, чуть ли не половину цивилизованных, так сказать, земель. Сейчас на этом курни произносили первое детское «мама», последнее старческое «а пить-то и не хочется», а в промежутке между этими памятными событиями говорили и ругались только несколько небольших стран. Но главное, этот язык использовали для умных и заумных трактатов и симпозиумов все маги и ученые мира. А также, с более приземленными целями, хоть немного курни знали все купцы, лавочники, трактирщики, да и просто проходимцы в любом уголке мира. Вдобавок, курни был обозван призраком «просто примитивным».
Через час, когда Дубов вывалился из леса, он уже знал на курни числа до десяти и мог пообщаться с каким-нибудь торговцем. Мог как заинтересовать работника прилавка волшебным словом «сколько стоит», так и вежливо послать еще более волшебным «не надо». Солнце тоже времени не теряло и поднялось над лесом, весело озарив тракт, всего в километре правее выбегавший из той деревни, которую беглецы обходили. Буквально через пару километров дорога ныряла в следующую небольшую, но тщательно огороженную частоколом, деревню. Слева, совсем рядом, возвышался компактный, но высокий замок.
И деревни, и замок активно показывали, что они уже проснулись и полны жизни. Дымили, кукарекали, мычали, ржали и сквернословили. Но больше всего беспокоило, что около самого леса раскинулась плантация каких-то приземистых деревьев, с которых собирали большие шершавые плоды дородная селянка с четырьмя детьми разного возраста. Деревья, высотой чуть больше роста человека, были обвешаны коричневыми плодами так, что даже листвы почти не было видно. Дружная семья срывала плоды и скидывала в телегу системы «арба», то есть «коробка на двух колесах на ослиной тяге». Точнее, трудились селяне до выхода Андрея из леса. А теперь они стояли в рядок и слегка приоткрыв рты рассматривали путника.
– Подскажи, мой эфемерный друг, а это мы случайно так попали? Или здесь народ считай друг на друге сидит? – огорченно спросил Андрей, понимая что станет главной темой разговоров в деревне на ближайшую неделю.
Мигуэнци сначала попытался уточнить, что значит «эфемерный», а потом признался, что мало что понимает в демографии. Но все-таки резюмировал, что Индрия королевство населенное. Замков, городков и деревень здесь навалом. И, «куда не плюнь», народец везде ошивается.
Андрей быстро сообразил, что лучше уж идти по дороге, чем удивлять местных, пробираясь по лесу. После чего вышел на тракт и начал бодро месить ботинками мелкую бурую пыль. И вскоре вошел во вторую деревеньку. Домов в ней было всего пара дюжин. В основном довольно неплохие бревенчатые, но попадались и кирпичные. Маленькие, но даже с застекленными оконцами. Крыши крыты или досками, или черепицей. Во дворах за невысокими заборами суетилась всякая мелкая живность. Кроме кур, уток и кроликов, встречались и не знакомые иномирянину птицы и звери. Особенно поразила стайка мелких, чуть побольше курицы, двуногих динозавров, которые, окружив копёшку свежескошенной травы, жадно выдергивали из нее пучки.
Жители охотно отрывались от забот, чтобы тщательно осмотреть Андрея. Тот зыркал из-под капюшона, пытаясь понять причину такого внимания. На утренней дороге были и другие путники и пара телег, но их разве что еле удостаивали взглядом.
Выйдя из деревни, Дубов увидел совсем недалеко компактный городок. В очередной раз подивился тесноте на этих землях и вдруг прицепился взглядом к полям вдоль дороги. Поля удивляли. Пшеница, или какой-то похожий злак, вымахала чуть не до плеча. Колосья в палец толщиной. Все вместе – как с плаката из косматых времен, рекламирующего «стопудовый урожай». Андрей немного знал о сельском хозяйстве и еще чуть лучше был знаком с историей. И догадывался, что в средневековье не стоило ждать такого изобилия на полях.
Попробовал поспрашивать спутника, но призрак не смог ничего толком прояснить. По его словам, такое устройство мира «было всегда». Да и не дело мага, даже ученика, углубляться в крестьянские проблемы. Но два интересных факта все-таки прозвучало. Первый, что большая часть населения жила в городах. Из чего Дубов смог сделать вывод, что работа крестьян очень эффективна. А второй, что какие-то деревья были получены людьми за какие-то услуги от эльфов. Еще в древности. Это позволяло предположить, что магическая наука здорово продвинула сельское хозяйство.
Оставалось прояснить еще один занимательный вопрос:
– А «всегда» это сколько? От какого периода идет история? Ну и год сейчас какой?
– Двадцать восемь тысяч триста тридцать первый год сейчас, – выдал оторопевшему человеку призрак. – Но может приврали древние. Историки бывает спорят. Но старее двадцати тысяч лет назад записи не встречаются. И эльфы тоже такой год используют. А те это… как его… педантичны, – вспомнил редкое слово Мигуэнци.
– Эльфы типа бессмертные? Все помнят?
– Почему бессмертные? Долго живут. Но помирают все же…
– Сколько живут? Тысячи лет, наверное?
– Лет триста. Не тысячи. Тысячи это же о-бал-деть, – поразился призрак.
За беседой Андрей замечал, что его все также заинтересованно осматривают встречные пешеходы, а также всадники и тележники. Потом навстречу попалась двуколка, нагруженная очень толстым мужиком в добротной одежде и еще более толстой теткой в ярком платье. Разминувшись с Андреем тетка что-то быстро сказала язвительным голосом.
– Что она сказала?
– Ну… э-э-э… что ты такая же пьянь, как он… коня пропил… и теперь вот свои копыта натираешь…
– Ну вот и сошлась мозаика, – зло плюнул Андрей. – Ну ладно я, не знаю реалий. А ты-то куда смотришь? Кто в этом мире дебютант? Ты или все-таки я?
– Я смотрю. Все смотрю. Что еще смотреть?
– А то! Мне надо или на повозку какую лезть, или одежду попроще. Вот и пялится народ на меня. Давай рассказывай про сословия. И дресс-код не забудь.
Но знания по быту сословий, которыми владел давно умерший ученый, оказали прискорбно скудны. Да еще и устарели на век, судя по всему. Не считать же ценной информацией эмоциональный выброс типа: «А когда моя любимая, дочка мельника, скидывала с себя длинное платье и надевала стринги, то…»
Но кое-что все-таки проскользнуло. Бродячие жрецы. Эти потные и пыльные типы постоянно забредали в замок герцога. Некоторых радушно привечали и позволяли толкнуть речь, стоя перед столом обедающего сеньора. Других не пускали дальше конюшни, вынеся кусок хлеба и зачерпнув воды из лошадиной поилки. Но никого не прогоняли от ворот, оставив романтично ночевать под звездами.
Можно было сделать вывод, что бредущий по дороге небогатый жрец, это до одури обыденное явление, не задевающее тонких струн в душе местных жителей. Если заносчивый дворянин, надменный чиновник или толстопузый купец нет-нет да привлекут пару-тройку скучающих взглядов, то мелкий жрец, по сути монах, почти никому не интересен. Да и прикинуться давшим обет молчания можно. Это, вдобавок, решало проблему с незнанием языка.
Тем временем путник подошел к самым воротам города. Как ни странно, тракт не нырял в городок, а протекал себе мимо. К городским же воротам отходила отдельная дорога. Андрею требовалось переодеться, так что он решил посетить сей центр местной цивилизации.
Городок был небольшой и слабо защищенный. Стена метров пяти высотой могла остановить разве что разбушевавшегося алкоголика. Ни рва, ни мощных башен. В воротах стоял единственный стражник, который удивленно посмотрел на Андрея, но ничего не сказал, а только вежливо посторонился, пропуская в город. Внутри стен никто уже не обращал внимания на несоответствие его одежды с пешим ходом, ведь даже состоятельные люди могут ножками по мостовой прогуляться.
От ворот к центру уходила мощеная улица, метра в три шириной. С трудом двум телегам разъехаться. Вдоль городской стены разбегались еще два прохода, уже в одну телегу шириной. Чуть дальше, несколько таких же улочек уходили в стороны от главной. Дома были кирпичные, в три этажа высотой. Причем на первых этажах находились или лавки, или мастерские, или даже вульгарные скотные сараи. По крайней мере, из-за широких ворот слышалось то фырканье лошадей, то кудахтанье кур. Другая скотина, судя по всему, ушла на выпас. Лавки имели не только подвешенные над дверями жестяные «макеты», но и все были подписаны. Призрак перевел пару надписей: «Оружейник Миренко и сын», «Булочник Бюлюна» и так далее, и так далее. Откуда-то сбоку доносился бодрый перестук молотков, повизгивала пила. Над всем витал запах выпечки, кожи и, как основные нотки, непередаваемый аромат навоза всевозможных существ, начиная от людей и заканчивая курицами.
В целом же городок был аккуратен. Хотя деревьев или кустов перед узкими фасадами домов и не наблюдалось, но кирпич стен и камень мостовой были более-менее чисты.
Андрей хотел было сунуться в лавку булочника, манимый ароматом свежевыпеченного хлеба. Но догадался спросить Мигуэнци. Да, в лавку такого типа уместно было ходить только слугам. Так что, опасаясь оставить еще больше следов, пришлось пройти мимо, сглотнув слюну.
Дубов все таки хотел одеться попроще. Он спросил у призрака и заучил фразу «Где здесь лавка с ношеной одеждой?» и допросил, наконец, встречного мальчишку. Тот в ответ поклонился, важно приосанился и, быстро прочирикав несколько фраз, ткнул пальцем куда-то в бок.
Как ни странно, Андрей быстро нашел упомянутую лавку. Помог партнер. Он перевел то чириканье как: «Господину чуть вперед, потом направо, потом сразу направо, потом налево и там уже прямо». Повезло. По указаниям такого ненадежного навигатора лавку найти все-таки удалось, И не повезло, так как у кланяющегося с необычайным усердием лавочника нужного плаща, который мог бы замаскировать богатую одежду, не оказалось. Была только куча какого-то рваного и слегка вонючего тряпья.
«Ну а что я хотел? Конечно, в заштатном городишке можно запросто купить все, что требуется! Хоть оружие, хоть повозку. Или вот потертый плащ. В каком же городишке нет торгового центра со всем необходимым?», – поиронизировал над собой человек.
Разочарованный путник быстро выбрался на главную улицу. Да, выбрался. Да, быстро. Кто бы что ни говорил про узкие и запутанные улочки, но в городе, который можно пройти из конца в конец за пять минут, заблудиться может только полный кретин.
Андрей прошагал еще сотню метров и вышел на главную площадь, которая поразила его своей обширностью и великолепием. Как же! Десяток метров диаметром! Посередине площади раскинулась скульптурная группа. Качественно бронированный рыцарь, встав на одно колено, сжимал в могучей длани горло вполне себе внушительного дракона, обвившего чешуйчатым телом и хвостом всю композицию аж два раза. Из пасти несчастного дракона извергался фонтан воды. Но не вверх, а чуть в бок, где его ловили в объемистые ведра несколько упитанных барышень. Барышни не были частью композиции. Они были частью города. После появления путника, они прекратили галдеж о своем, о девичьем, и все разом уставились на Андрея.
В наступившей относительной тишине, Дубов услышал тихий шепот призрака:
– Правее ратуша, левее храм Лиины, прямо… девки…
– Тебе бы все о девках! Ну как тут затеряться?
Андрей быстро прошел площадь и вскоре достиг противоположных ворот города.
А вот за воротами ему улыбнулась удача в виде пьяного мужичка в сером балахоне, который сидел на бревнышке под стеной трактира. Трактир стоял сразу за городской стеной. Бревнышко лежало у двери питейного заведения. Мужичок вольготно восседал на бревнышке и приветствовал приближающегося Андрея до боли знакомой фразой:
– Братишка, угости странника! Дело богоугодное! – перевел шепотом Мигуэнци.
