– Я не ржу, а поражаюсь твоей скромности.
– Ой, ты как всегда, – Она убрала зеркальце обратно в бездну сумочки. – Мы что-то отмечаем?
– Всё для тебя.
– Ты не ответил, – тон следователя начинал раздражать. Я вновь почувствовал подступающую волну негодования. – И что это вообще за поведение, родной? Я не привыкла к подобному. Являешься как снег на голову в мою новую квартиру, требуешь быстро собраться и поехать с тобой. Так дела не делаются.
Да-да-да, именно. Она не привыкла быть ведомой. Вот Её слабое место. Самое больное, куда я намеренно бью.
– Как снег на голову у нас обычно являешься ты! – плотину из давних обид всё же прорвало, и меня понесло: – И только когда это нужно тебе! И вот вынь да положь! Тебе же всё равно на мои планы, есть ли у меня возможность. Силы, в конце концов. Тебе нужно здесь и сейчас. А было такое, чтобы ты ради кого-нибудь поступалась собственными интересами? Что губы надула? – надо остановиться, но не могу. – И, думаешь, я не знаю про других? Они наверняка так себя и ведут, как тряпочки. Терпят твои выходки, встают на задние лапки по первому слову, но не я. Нет, сударыня, я не инфантил, как твои сопливые дружки.
Больше нет.
Она молчала. Визави казалась растерянной. Думала, я столь наивен и не знаю про других?
– Это желание каждого мужчины – иметь собственность. Только я не квартира или машина, ясно? Я живая, а значит, свободная. Я здесь, с тобой, потому что хочу быть здесь и с тобой, – Она смотрела в окно, и от этого на душе стало скверно. – Ну, такова моя натура, что я могу поделать? – у меня была парочка нецензурных замечаний на подобное высказывание, но я решил придержать их. Она же продолжала: – И вообще, чем реже мы видимся, тем слаще момент встречи. Вот вы не цените этого. Совершенно не цените, – я заметил в отражении, как Её глаза блеснули влагой. – А захочу, остановлю машину и уйду.
Звучало как угроза, но по интонации я понял, что это скорее каприз. Актриса продолжала играть роль. Я мысленно аплодировал такому мастерству. На других наверняка работает безотказно.
Но не на меня.
Разумеется, я боялся потерять Её, но спустя столько лет знакомства знал – мы подсели друг на друга слишком сильно, чтобы разорвать отношения. Поссориться? Возможно. Расстаться? Однозначно нет!
Но вдруг Она повернулась и посмотрела мне в глаза. По Её щекам потекли слёзы, размывая макияж и портя целый час стараний. Её бездонные глаза притягивали меня, и я без раздумий поддался, растворившись в этом омуте. Ещё никогда мне не было так стыдно.
За правду?
– Останови машину, – Её слова острым осколком вонзились в сердце, и оно замерло.
Да, мне ещё никогда не было так стыдно за правду. Почему? Ответ крылся в Её испуганном взгляде. Искреннем взгляде. Вот сейчас Она предстала передо мной совершенно иной. Настоящей. Актриса ушла, оставив только Её.
Автомобиль остановился, хотя я не проронил ни слова. Я поборол желание наорать на шофёра, ведь ему плачу я, значит, слушать должен только меня. Однако я бы всё равно велел выполнить Её просьбу. Что сказать? Чуткий оказался водитель, явно заслуживающий бонус.
Она потянулась к ручке двери, и за секунду до раздавшегося щелчка я схватил Её ладонь. Я не мог решиться, и потому молчал. Поэтому просто сжал Её руку. Несильно, возможно, даже нежно. Прикосновением я хотел передать всё то, что не мог сказать.
Она сжала мою ладонь в ответ.
О, чудо!
Происходящее застыло в мгновении. Секунде. Словно мы персонажи картины или фотографии. Моё сердце ещё только готовилось к новому удару, когда я понял.
Она боялась меня потерять.
– Отпусти. Ты же не сможешь меня простить. Да, те бабки у подъезда были правы. Они видели, с кем и когда я ухожу. Но ни один… Ни один, понимаешь? Отпусти.
Её слова сняли время с паузы, и моё сердце пришло в движение.
– Не отпущу.
– Почему?
– Потому что люблю.
Её счастливое лицо я запомню навсегда. Заплаканные глаза, щёки с размазанной тушью и солёные губы я пронесу сквозь годы и буду вспоминать на смертном одре.
Чем бы этот вечер ни закончился, и как бы ни сложилась наша судьба, я не забуду.
Когда мы вышли из автомобиля, во мне кипела смесь эмоций. Во-первых, я избавился от груза переживаний и обид, признавшись в чувствах. И, наверное, признался в первую очередь самому себе. Во-вторых, я был счастлив, ведь мои чувства, несмотря на всю странность наших отношений, взаимны. В-третьих, оказалось, я зря про себя ругал водителя, решив, что он остановил машину, поддавшись уговорам моей возлюбленной. Шофёр, как истинный профессионал, выполнял свою работу, и автомобиль остановился лишь по той причине, что мы прибыли в нужное место.
Взяв Её за руку, я шагнул навстречу престижному ресторану. Услужливый швейцар поклонился и открыл нам дверь. Хостес, приятная длинноногая девушка лет двадцати, приветливо улыбнулась, проверила бронь и отвела нас к столику.
В Её глазах виднелось недовольство. Видимо, я слишком уж пялился на девушку. Ай-ай-ай, ну нельзя же так. Только что признавался в любви одной, и сразу же таращусь на другую. В голове возник образ рефери, назначающего штрафной. Я невольно и, наверное, глупо улыбнулся. Думаю, Она приняла это за извинение, и потому ничего не сказала.