Владимир Сонин
Одиночество
А потом ты возвращалась. Я возвращал тебя. И все снова преображалось. Снова только мы с тобой и искусство.
Я всегда восхищался твоей красотой, хотя так и не познал тебя. Там, в прошлом, в нашем с тобой прошлом, когда появился он, ты оставила меня, чтобы потом… вернуться, только уже в совсем другое настоящее, мое. Могла ли ты тогда предположить, что поступишь так? Или что я поступлю так? Но ты сделала то, что сделала. И я сделал то, что сделал, – как, впрочем, и все другое – по единственной причине: я любил тебя. И до сих пор люблю.
Ты за окном, качаешься на качелях. Туда-сюда. Твое тело прекрасно. Ты совсем чуть-чуть еще раскачиваешься. Как будто опасаешься. На лице твоем азарт, смешанный со страхом. Я смотрю на розовый стул и вспоминаю, как однажды, точно однажды, обнаружил на нем красные следы.
– Что это? – спросил я, показывая пальцем туда, где твое тело соприкасалось с поверхностью.
Ты, сидя на стуле, повернулась ко мне, обнаженная, так что пятно было отчетливо видно там, где стул касался тебя, и сказала:
