В. С. Соловьев
Теория социальной экономики
И, тем не менее, грабеж рабочего класса все-таки осуществляется, но только более изощренными способами. Прежде всего, в связи с отсутствием каких-либо оснований для определения количества и качества индивидуального труда и оценки психофизиологических трудовых усилий работников «заработная плата» устанавливается, исходя из минимального обеспечения физиологического существования работника, необходимого для выполнения работы, т. е. оплата труда, соответствующая нормальным условиям жизни работника и его семьи, просто не устанавливается. Более того, затем каждый работник, приобретая продукты потребления, часть своей заработной платы сам, добровольно, отдает в форме прибыли продавцу. И хотя прибыль, оплаченная в составе цены продукции, формируется за счет средств покупателей и имеет соответственно социальную основу, однако совершенно необоснованно, помимо налога на прибыль, она присваивается капиталистом и используется в своих частных интересах.
В современный век развития индустриализации и автоматизации производства, высокой степени операционального разделения, специализации и кооперации труда, когда создание продукции представляет собой множество технологически и организационно связанных специализированных производственных процессов и операций, в которых участвуют десятки и сотни исполнителей, не только основных и вспомогательных рабочих, но и других специалистов и управленческих работников, понятия труда, затрат личного труда (индивидуального трудового вклада), результата и оценки труда, готовой продукции, стоимости продукции и многие другие существенно изменились. Более того, в готовой продукции отражается не только труд живущего в настоящее время поколения, но также труд предшествующих поколений (в виде различного рода знаний, открытий, теорий и опыта). Таким образом, в этих условиях любой результат труда объективно приобрел такой уровень социальности (обобществленности) по трудовым вложениям, участвующим в его создании, что прежние представления и, соответственно, понятийно-категориальный аппарат для описания экономических отношений стали непригодными для формирования экономических теорий организации жизнедеятельности общества.
Парадоксальность ситуации, связанная с понятием «капитализм», заключается в том, что до настоящего времени не выделена даже антигуманная и антисоциальная сущность современной капиталистической системы хозяйствования, которая утратила все основные признаки капитализма и реализуется не на принципах экономики – науке как эффективно и экономно вести домашнее хозяйство, а на принципах хрематистики – «науке об обогащении, искусстве накапливать деньги и имущество, накопления богатства как самоцель, как сверхзадача, как поклонение прибыли»[108].
Несмотря на большое количество определений и классификаций капитала, во всех выделяется только стоимостная характеристика капитала и ее взаимосвязь с получением дохода или прибыли. Всех настолько заворожила идея получать доходы просто из воздуха без производства продуктов потребления, что бессмысленность различных монетаристских концепций получения фантомных средств, построенных на вульгарном понятии капитала, как самовозрастающей стоимости, уже не воспринимается, как глупость и абсурд, о чем свидетельствует огромное количество появившихся отраслей квазидеятельности, основной целью которых является получение фантомных денежных доходов ради богатства, и большого количества людей, занятых в этих отраслях бессмысленным времяпрепровождением. Самым страшным следствием такого представления экономики и организации жизнедеятельности является то, что подобные экономические отношения приводят к утрате нравственных основ и разумного смысла жизни человека в обществе, и являются непосредственной угрозой существованию человеческого общества и экосистемы планеты Земля.
Термин «капиталистический» нельзя употреблять применительно к общественному устройству государств, потому что общественно-политический строй не ограничивается только хозяйственными отношениями в обществе, а включает весь комплекс правовых и других взаимоотношений в обществе на основе равноправия, или неравноправия. Существует много достаточно некорректных (вульгарных) определений капитализма, однако капиталистические отношения, или капитализм, касаются только хозяйственных производственных отношений в обществе, при этом в качестве основы этих отношений выделяют частную собственность на средства производства и прибыль, получаемую от владения (?) этой собственности[109]. При этом подчеркивается как основное отличие капиталистических отношений – это предпринимательство и свободное регулирование рынком, которые якобы обеспечивают развитие производительных сил общества на основе «свободной конкуренции»[110]. Однако все элементы экономических отношений: частная собственность, прибыль, наемный труд и регулирование экономики рынком – это все не изобретение капитализма, это атрибуты, присущие любой экономической системе, существовавшей до капитализма. В чем же тогда сущность капиталистической системы экономических отношений и объективная причина их появления на смену феодальным? Все определения капитализма не дают ответа на этот вопрос. Прежде всего, капитализм, как экономическая система хозяйствования, появился в результате индустриализации производства, когда основой экономики стала отраслевая промышленность. Капиталисты, как собственники промышленных производств, в отличие от феодалов – собственников земли, появились в результате промышленной революции, в эпоху индустриализации. До этого времени богатства, полученные в результате грабежа захваченных территорий и покоренных народов, денежные средства от налогов, прибыли от торговли, доходы от спекуляции, ростовщичества и прочих аморальных способов, использовались для накопления богатств и содержания войск для осуществления захватнических войн. В эпоху индустриализации в соответствии с основным объективным социальным законом развития для создания новых промышленных предприятий необходимы огромные свободные денежные средства для осуществления капитального строительства. Причем эти средства на длительный период вынужденно изымались из оборота и «омертвлялись» на весь период строительства. Поэтому прибыль[111] стала использоваться не для накопления богатств, а в качестве инвестиционного капитала для развития материально-технической основы реального сектора экономики для производства товаров массового спроса (широкого потребления). Более того, недостаток наличных средств прибыли покрывался за счет ссудного капитала, возврат которого осуществлялся тоже достаточно продолжительное время. Это обстоятельство послужило бурному развитию финансового рынка на основе ростовщических отношений. Использование фантомных денежных средств прибыли в качестве инвестиционного капитала является первой и основной отличительной особенностью именно капиталистических отношений, потому что инвестиционный капитал содержательно отражает будущую стоимость материально-технической базы производства. В период индустриализации экономики капиталистический способ хозяйствования объективно был разумным и с социальных позиций экономически целесообразным, так как при этом решались социальные задачи повышения уровня материального благосостояния всего общества. Парадокс капиталистической системы хозяйствования в этот период заключался в том, что получить огромную массу прибыли, необходимую и достаточную для капитального строительства в целях дальнейшего индустриального развития реального сектора экономики, можно было только за счет производства товаров массового спроса, т. е. за счет неизбежного и вынужденного расширения потребительского рынка путем наполнения его товарами широкого потребления для всего общества в целом. Особенность использования капитала для капитального строительства заключается в том, что это, как правило, процесс длительный и окупаемость, т. е. возврат средств, тоже занимает продолжительный период. В отличие от других фантомных средств, используемых для накопления богатств в результате финансовых операций на валютном рынке, рынке недвижимости и других сферах квазидеятельности (азартных игр, тотализаторов, лотереи, рекламы и т. п.) средства, используемые для капитального строительства, действительно можно считать инвестиционным капиталом как основу будущего производства, так как они отражают стоимость будущей овеществленной материально-технической базы жизнедеятельности. Однако основной принцип накопления богатства заключается в том, что любые расходы капитала не на себя и свои личные нужды должны обязательно окупаться и при этом приносить прибыль[112]. В связи с тем, что непосредственно при капитальном строительстве нарушается основной закон монетаристской экономики – получение прибыли – окупаемость капитальных вложений, т. е. возврат израсходованных средств капиталиста, предусматривалось решать за счет амортизации – якобы путем частичного возмещения стоимости основных фондов в течение всего срока их службы[113], а также за счет прибыли от реализации продукции, производимой вновь созданным предприятием. При этом размер прибыли (уровень рентабельности) устанавливался в соответствии с интересами собственника капитала в зависимости от срока окупаемости, рассчитываемого по формуле интегрального экономического эффекта и устанавливаемого, исходя из интересов капиталиста. Хотя амортизация и прибыль, включаемые в цену продукции широкого потребления, оплачивались покупателями и потому представляли собой общественные (социальные) средства, которые должны использоваться для социальных нужд, однако они необоснованно присваивались капиталистами, и использовались не в социальных, а в собственных частных интересах. Таким образом, бессмысленная окупаемость капитала[114] и необоснованное присвоение социальной прибыли является вторым отличительным фактором системы капиталистических экономических отношений.
В настоящее время для осуществления расширенного воспроизводства путем реконструкции, модернизации и строительства новых производственных предприятий во всех экономических системах в качестве инвестиционного капитала используется прибыль. Собственно существование и необходимость прибыли, как превышение цены над реальными затратами, в эпоху индустриализации декларировалась именно потребностью расширения и модернизации материального производства. Вместе с тем, в действительности, прибыль без всяких оснований используется по усмотрению владельцев частного капитала в корыстных интересах последних, несмотря на то, что она создается за счет потребителей и представляет собой социальные средства. Обществу, по сути, достается только часть прибыли в виде налогов на прибыль, перечисляемых в бюджет государства. При этом доходы государства, полученные от прибыли, часто также используются не на капитальное строительство и расширение производства, а на производство вооружения и другие социальные программы, оставляя вопросы развития экономики на совести владельцев частного капитала. Более того, расширение и модернизация производства за счет прибыли осуществляется капиталистами только в тех случаях и в тех отраслях производства, когда это расширение и модернизация производства могут принести еще большую прибыль в максимально короткие сроки, независимо от потребностей общества. При этом такое развитие производства чаще всего осуществляется за пределами собственного государства в других странах с дешевой рабочей силой. Парадоксальность существующего понятия прибыли также заключается в том, что до сих пор не определено ее научно обоснованное предназначение. Поэтому размер и использование прибыли осуществляются исходя не из социальной значимости продукта, а из частных интересов ограниченного круга собственников капитала. В тех случаях, когда «прибыль» предназначается только для личного потребления, она должна корректно и обоснованно обозначаться как нажива, размер которой при этом определяется не социальными потребностями, а зависит только от аппетита и совести капиталиста[115]. Если в действительности прибыль с социальных позиций объективно рассматривать в качестве инвестиционного капитала для обеспечения расширенного воспроизводства, т. е. для капитальных вложений в будущую материально-техническую основу жизнедеятельности, то в этом случае она представляет собой виртуальные, но не фантомные финансовые средства, предварительно институционально авансируемые покупателями для капитального строительства. Более того, прибыль, включаемая в цену продукции и оплачиваемая всеми покупателями, предназначенная для формирования инвестиционного капитала, имеет социальный характер и объективно должна поступать в распоряжение общества, а не владельца капитала. Учитывая социальный характер прибыли, ее размер может быть рассчитан, исходя из общественных интересов и стратегии развития экономики страны. В связи с тем, что она имеет виртуальный характер, поэтому в принципе не может использоваться в потреблении как заработная плата, пособия, премии и т. п. Точно так же рассматривать прибыль как ренту на капитал и использовать ее для удовлетворения личных потребностей – это нонсенс.
Однако характер капиталистических отношений и суть монетаристской системы экономики не остаются неизменными и существенно меняются в зависимости от смены технологических эпох в результате достижений научно-технического прогресса и развития производительных сил общества. Вследствие механизации, автоматизации и кибернетизации производства в реальном секторе экономики объективно произошло резкое сокращение численности работающих и, прежде всего, рабочих. Широкое распространение в производственном секторе получили информационные безлюдные технологии. В результате этого появилась огромная масса отраслей сферы услуг (консультационных, юридических, посреднических, транспортных, рекламных, маркетинговых, складирования, хранения, доставки и т. п.), которые только увеличивают стоимость, но не реальные объемы производства продукции, а также отраслей квазидеятельности, позволяющих получать доходы в виде фантомных денежных средств без реального производства за счет спекуляции, мошенничества, ростовщичества, обмана и прочих аморальных методов (валютные, фондовые, сырьевые биржи, тотализаторы, игровые автоматы, казино, лотереи, реклама, СМИ[116] и т. п.). Более того, в результате появления целого ряда посреднических организаций на пути продуктов производства к реализации, на каждом этапе стала извлекаться необоснованная прибыль. В результате этого прибыль стала превышать реальные затраты производителя на несколько порядков. Хотя впервые термин «бизнес» был применен на рубеже XVII–XVIII веков, однако в эпоху так называемой «промышленной революции», а затем в постиндустриальную и информационную эпоху, когда появилась возможность производства большого количества различной продукции без необходимости использования большого количества человеческих ресурсов, широкое распространение получает термин бизнес[117], который означает не столько промышленное предприятие по производству продуктов потребления, но и вообще любое дело, мероприятие, даже однократное действие, которые могут «принести» доход, прибыль (даже одноразовую). Если в эпоху индустриализации рост промышленного производства в реальном секторе экономики происходил за счет ограниченного числа монополий, затем в процессе глобализации мировой экономики переросших в транснациональные монополии, то в постиндустриальную и информационную эпоху увеличивается количество так называемых индивидуальных бизнесменов-предпринимателей, начинается деление представителей мира бизнеса на малых, средних и крупных за пределами реальной экономики в сферах услуг, посреднических операций и квазидеятельности. Последнее не только снижает производительные силы общества и эффективность использования трудовых ресурсов, но и представляет собой антисоциальное и антигуманное явление, которое бессознательно разрушает разумную основу социальной организации жизнедеятельности общества – совместную кооперативную и коллективную когнитивную деятельность, заменяя ее индивидуальным примитивным физическим трудом. Положение усугубляется тем, что появляется огромная прослойка рантье и представителей криминального бизнеса, которые вообще исключены из реальной экономики.
Одновременно в этот период с середины XX в. в мировой финансово-денежной системе произошли серьезные изменения, которые кардинально изменили систему капиталистических экономических отношений: введение в качестве мировой валюты доллара США, создание Международного Валютного Фонда (МВФ), отмена золотого обеспечения доллара, превращение денег в специфический товар и т. д. Произошла вульгаризация почти всех понятий монетаристской экономики, а безнравственность, антигуманный, антисоциальный и аморальный характер взаимоотношений был институционально закреплен почти во всех странах и стал «нормой» жизни. В качестве смысла человеческого существования утвердилась парадигма индивидуального потребительства и накопления богатства (наживы). В связи с тем, что материальные потребности основной части населения развитых стран в основном удовлетворены, акцент в экономике сместился в сторону квазидеятельности, т. е. не результативной деятельности, а такого времяпрепровождения, когда процессы производства продуктов потребления заменены игровыми манипуляциями на основе азартных игр: операциями с акционерным капиталом и другими заменителями денег, финансовыми кредитными операциями, валютными спекуляциями, спекуляциями на сырьевых и торговых биржах и т. п. Наиболее характерно бессмысленное использование показателя прибыли, или дохода, для оценки эффективности финансовой квазидеятельности валютного, фондового рынков, банков и других финансовых институтов. Акции, или «ценные» бумаги, свидетельствуют лишь о доле собственников акционерного «капитала», т. е. являются, по сути, всего лишь справками о якобы паевых взносах финансовых средств в капитальные вложения, но никакой реальной стоимости инвестиций в действительности не отражают в связи с тем, что фактически неизвестно, на что конкретно (на какие объекты и виды строительно-монтажных работ) был истрачен реальный инвестиционный капитал[118]. Поэтому абстрактная стоимость неизвестно чего (неизвестно какого продукта потребления), естественно, не может выступать продуктом обмена в сфере обращения. С этой точки зрения деятельность валютных, фондовых бирж, банковских и других финансовых организаций, основанная на игровом азарте, при торговле валютой, акциями и другими «ценными» бумагами на основе безнравственных методов мошенничества, обмана, спекуляции и ростовщичества – это нонсенс. Валюта, точно так же, как акции и другие «ценные» бумаги, кредитный и ссудный капитал, представляют собой «фантомную» абстрактную стоимость непонятно чего, выраженную в денежной форме, и потому являться товаром и продуктом обмена не могут в принципе[119].
Использование прибыли для капитального строительства материально-технической базы производства продуктов потребления массового спроса было объективным вынужденным процессом, обусловленным достижениями научно-технического прогресса. Однако при этом существенно изменилось не только понятие прибыли и принципы ее формирования, но и изменились представления о торговле, о рынке и в целом о сфере обращения. Торговая деятельность превратилась в коммерческую, которая вместо товарообмена стала преследовать получение прибыли любой ценой и потому реализовывалась совершенно на других принципах. Наряду с местными вещевыми рынками розничной торговли, где непосредственно осуществлялись торговые операции между продавцами и покупателями, появились оптовые рынки, которые различались в зависимости от производимой продукции (финансовые, фондовые, иностранной валюты; ценных бумаг; потребительских товаров и услуг; средств производства; рабочей силы; материально-сырьевые и т. п.) и в зависимости от территориальной принадлежности (местные, региональные; национальные, международные). Естественно, изменились не только принципы и методы формирования цен на продукцию на этих рынках, но и нравственные нормы. До эпохи индустриализации основной объем торговых операций осуществлялся на местных рынках, где в качестве продавцов выступали непосредственно сами производители и купцы, которые торговали «заморскими» товарами. Цена на товары местного собственного производства устанавливалась производителями, исходя из необходимости обеспечения жизни собственной семьи. Цены на товары, привезенные купцами из других стран, устанавливались исходя из условий компенсации затрат на приобретение этих товаров, затрат на транспортировку товаров, на проезд и собственное проживание[120], на обеспечение жизни своей семьи и на возможное увеличение объемов торговли в будущем. Как правило, при этом учитывались финансовые возможности будущих покупателей. Кроме всего прочего у гильдии купцов существовало понятие чести. Таким образом, определение повышенной, по сравнению с закупочной, цены реализации товара базировалось на вполне достоверных и обоснованных расчетах и потому не могло рассматриваться как спекуляция с целью наживы. В связи с появлением разнообразных рынков в сфере обращения торговля как товарообмен, превратилась в коммерческую торгово-посредническую деятельность с целью получения прибыли любым способом[121]. На смену купеческому сословию, с их нравственными установками чести и достоинства, пришли безличностные информационные технологии предпринимателей и бизнесменов, основной парадигмой существования которых стала вульгарная безнравственная нажива. Одновременно с этим основной целью не только организаций материального производства, но вообще любых организаций, стало получение прибыли. Более того, в связи с отменой денег-монет, денежная стоимость превратилась в фикцию, а после замены денег-монет пустыми бумажными деньгами и заменителями денег и превращения этих «денег» в специфический товар, деньги и их заменители вообще утратили всяческий смысл. Из понятия «капитал», как «самовозрастающей стоимости», использованного К. Марксом в своей вульгарной «теории прибавочной стоимости», вследствие ее бессмысленности и абсурдности, использовалось только понятие прибыли, а термины «капитал» и «капиталист» практически исчезли из употребления. Более того, если источником прибыли, по К. Марксу, являлся эфемерный прибавочный продукт, как результат труда рабочего-станочника за непонятно откуда взявшееся прибавочное время, то, когда деньги превратились в специфический товар и полностью потеряли всякий смысл, источником прибыли стало считаться не материальное производство, а вообще любая деятельность предпринимателя и бизнесмена. Тем более, что к этому времени реальная экономика стала осуществляться на принципах коммерческой деятельности, а основу экономики стали составлять различные отрасли квазидеятельности.
Извращенные понятия денег и прибыли привели к тому, что в соответствии с институциональными (!) нормами основной целью всех производственных организаций стало не создание продуктов потребления, а получение прибыли (хотя прибыль не производится, а является лишь результатом арифметических спекулятивных операций в сфере обращения). В результате этого все частные производители в целях увеличения массы прибыли (пустых фантомных денег) стали вместо повышения эффективности производства внедрять искусственные дешевые заменители натуральных (природных) составляющих продуктов, снижать качество продукции для сокращения сроков службы изделий, уменьшать затраты на охрану природы и окружающей среды, сокращать расходы на технику безопасности и охрану труда, использовать рекламные и другие маркетинговые технологии по необоснованному повышению стоимости продукции, когда привлекательность упаковки превышает стоимость самого продукта, производить продукты, которые могут угрожать здоровью человека в долговременном периоде, однако являются приоритетными по размеру получаемой прибыли и т. д. Одновременно с этим в погоне за прибылью происходит хищническое использование бесплатных невозобновляемых природных ресурсов, которое нарушает экологическое равновесие в природе и вызывает неотвратимые негативные процессы по уничтожению экологических условий существования флоры, фауны и в целом экосистемы планеты Земля. В то же время внедрение безотходных технологий, возобновляемых природных ресурсов, необоснованно искусственно задерживается в угоду интересам олигархических групп, так как такие технологии многозатратны и не приносят прибыли.
Изменение целевой функции организаций реальной экономики с производства овеществленных продуктов потребления на получение фантомной прибыли, естественно привело к тому, что все внимание стало уделяться не совершенствованию технологии и организации производственных процессов с целью экономии производственных затрат, а поиску наиболее эффективной маркетинговой политики, основанной на безнравственных методах мошенничества, обмана, спекуляции, ростовщичества и коррупции[122]. Нормой в организациях материального производства стало не ежегодное снижение себестоимости производства продукции в результате совершенствования технологии и организации производственных процессов в результате научно-технического прогресса, а систематическое повышение цен на товары с целью увеличения дохода. В сфере квазидеятельности подобные аморальные методы стали дополняться еще и казнокрадством. В связи с отсутствием научно-обоснованного корректного понятия прибыли, обоснования размеров, методологии расчетов различных видов прибыли и в целом какой-либо теории по этому поводу, также нет. В условиях провозглашенной свободы предпринимательства, свободного рынка и отсутствия государственных норм, стандартов и правил, размер прибыли стал определяться каждым предпринимателем самостоятельно[123]. Неумная жажда наживы приводит к тому, что упаковка товара зачастую превышает стоимость самого товара, а прибыль, включаемая в цену продукции, делает выгодным производить продукцию на склад без реализации, но только не снижать цену, чтобы не допустить сокращения спроса на потребительском рынке[124]. И наконец, квинтэссенцией капиталистической системы хозяйствования, отличающей ее от всех других экономических систем, является использование антигуманных, антисоциальных и безнравственных способов взаимоотношений, присущих самой природе монетаризма. Это нашло своеобразное отражение одновременного решения социальной проблемы повышения уровня материального благосостояния народа и проблем собственного обогащения. С одной стороны, в сознание народа путем манипуляции общественным сознанием с использованием рекламы и средств массовой информации искусственно внедрился универсальный стереотип жизненного стандарта «нормальной жизни», а также необходимость и возможность его реализации как можно раньше и достаточно легким способом «в кредит». Причем стереотип динамический, т. е. обязывающий систематически обновлять бытовую технику, автотранспортные средства, электронные устройства и т. п. на престижные модели взамен годных, но «устаревших» моделей. В отличие от различных религиозных доктрин, предлагающих в настоящее время терпеть и страдать во имя будущей счастливой жизни в раю, современная система экономики «свободного» предпринимательства и «свободного» рынка предлагает совершенно иную концепцию: можно и нужно жить счастливо здесь и сейчас, а расплатиться за все это можно будет потом, в будущем. Для облегчения этой задачи была придумана и реализована система «жизни в кредит», которая является основой монетаристской идеологии и рыночной экономики. В результате реализации этой концепции, например, почти все американские семьи живут в кредит, и даже более того, наличие «хорошей» кредитной истории является одним из оснований для приема на работу. С другой стороны, для ускоренного возврата собственных средств, израсходованных на капитальное строительство, цены на производимые продукты устанавливаются с необоснованно высоким уровнем рентабельности с использованием рекламы и различных маркетинговых технологий по формированию повышенного спроса. Наиболее изощренную форму кредитной зависимости трудящегося приобрела система ипотечного долговременного кредитования, которая надолго закрепостила народ игом кредитов.
При этом, по мере решения основных задач материального благополучия в результате развития производительных сил, объективного сокращения рабочих мест в реальном секторе экономики вследствие автоматизации, роботизации производственных процессов и внедрения безлюдных технологий, превращения денег из средств эквивалентного обмена в специфический товар – фантомные деньги[125], в корне изменилась «жизненная» парадигма и цель «жизни» в условиях монетаризма и капиталистической экономики. В связи с тем, что основной целью не жизни, а бытия, стало индивидуальное неумеренное потребление и безрассудное накопление эфемерных богатств, измеряемых стоимостью фантомных денег, а основным средством наживы провозглашались индивидуальные способности и любые безнравственные, разрешенные законом, способы, так называемый капитализм в информационную эпоху из сферы производственно-экономических отношений превратился в пирамидальную фантомно-финансовую систему «монетаристской» экономики, когда основой экономических отношений стали виртуальные (информационные) финансовые средства. Если в индустриальную эпоху понятие «капитал» объективно соотносилось, прежде всего, с финансовыми средствами, предназначенными для капитального строительства и отражающими будущую стоимость строительства, то в настоящее время понятие «капитал» настолько вульгаризировалось, что этим термином обозначаются любые пустые денежные средства и вообще все, что имеет абстрактную денежную стоимостную оценку. Более того, если раньше основным источником прибыли и прочих доходов являлась спекуляция материальными продуктами потребления реального сектора экономики, то в современном мире появились способы получения фантомных денежных средств без всяких затрат труда и производственных процессов в отраслях квазидеятельности. Появилась огромная масса людей, которые живут как рантье, занимают иждивенческую позицию, паразитируя в обществе. Если раньше экологический ущерб в небольших объемах расценивался как вынужденное неизбежное сопровождение научно-технического прогресса, то в современных условиях этот фактор вообще игнорируется, не принимается во внимание независимо от масштабов, если это приносит прибыль. Монетаристская экономика капиталистической системы хозяйствования приобрела ярко выраженный антисоциальный антигуманный характер, а безнравственные и аморальные способы взаимоотношений в обществе неизбежно формируют тенденцию самоуничтожения общества и экосистемы планеты Земля. Монетаристская модель экономики, составляющая основу капиталистических экономических отношений, зашла в тупик и исчерпала себя. Таким образом, использование капиталистической модели хозяйствования и монетаристской экономики в будущем неприемлемо в связи с угрозой существования человечества.
