Владимир Соколов
Львы и розы ислама

Почитание Мухаммеда

После свой смерти Мухаммед стал образцом для всех мусульман, старавшихся подражать его жизни. Его соратники и близкие бережно собирали самые мелкие подробности его быта: какой у него был плащ, что он ел, как умывался, чем расчесывал бороду. Со временем эти мелочи тоже превратились в обязательные предписания и правила ислама.

Арабам было за что любить Мухаммеда. Дипломат, политик, полководец, законодатель, религиозный реформатор – он полностью изменил их жизнь, сделав одной из величайших наций мира. Арабы не только осознали себя единым народом, верящим в единого Бога, но и народом исключительным, мессией, призванным обратить весь мир в новую и окончательную веру.

Многие современники любили его не только как Пророка, но и как человека. У Мухаммеда было немало привлекательных черт и несомненных достоинств. Огромная власть не вскружила ему в голову, не превратила в лицемера и тирана, как это часто случается в истории. Окруженный всеобщим поклонением и сознавая себя избранником Аллаха, он тем не менее сохранял благодушие и скромность, не требовал себе никаких исключительных прав (кроме многоженства) и вел простую жизнь.

Несмотря на свою нервическую утонченность, в трудные минуты он всегда проявлял мужество и присутствие духа. Во время битвы с Маликом, окруженный врагами, он выхватил меч и воскликнул: «Ко мне, сыны древа!» Даже во время предсмертной болезни Мухаммед сохранял полное самообладание и продолжал заниматься повседневными делами. Только однажды он заметил, что из двух жизней: на земле и у Аллаха, – он выбирает ту, что у Аллаха.

Мухаммед до конца жизни сохранял веру в свою миссию и не сомневался, что исламу суждено завоевать весь мир. Если иногда он поступал жестоко, то извинял себя тем, что следовал своим предшественникам, которые, как он считал, делали то же самое. Мухаммед не сомневался, что Иисус вместе с апостолами тоже воевал с евреями. Себя он считал только еще одним пророком, которые все излагали одно и то же учение, только они были даны другим народам, а он – арабам. Он был пророк арабов, равноценный Иисусу, пророку евреев.

В конце жизни Мухаммед удовлетворенно заметил: поистине я совершил все, предначертанное для меня.

Аль-Курди, «Книга вечных даров». «Он ел верблюжье мясо, баранину, мясо курицы, рыбу, свежие и сушеные финики, пил чистое и смешанное молоко. Он ел хлеб с финиками: иногда натощак, иногда добавлял жир. Он ел жареную печень овцы, сушеное ломтиками мясо и молодую саранчу, которую он любил, как любил сыр, тюрю, хлеб с изюмом и маслом. Он ел мясо птиц, которые попадались ему случайно. Но никогда не гонялся и не охотился за ними с умыслом. Он мог съесть упавший на землю кусок хлеба, говоря: “Не оставим этот хлеб шайтану!” Он не ел стоя. Из фруктов больше всего он любил виноград и арбуз. Его постель была из грубой кожи и джута длиной в два локтя с лишком и локоть с небольшим шириной. Иногда он спал на циновке и на земле. Он любил уют и не любил сильный ветер. Он использовал благовония миск, камфору, гуд и подкрашивал глаза сурьмой».

Читайте в Приложении. Чудеса Пророка

Глава 4. Четыре праведных халифа (и один под вопросом)

После Мухаммеда

Мусульманская община сформировалась вокруг одного человека, и пока он был жив, никому не приходило в голову думать о его преемнике.

Но когда Пророк умер, сразу обнаружилось, что среди верующих нет единства. В самом сердце ислама, Медине, мусульмане делились на два лагеря: пришлых мекканцев – мухаджиров, и местных мединцев – ансаров. Уже на следующий день после смерти Мухаммеда обе эти партии собрались в разных палатках и стали выбирать нового правителя. Каждая половина считала, что достойна дать преемника Пророка из собственных рядов.

Лидером мекканцев был ближайший сподвижник Мухаммеда Абу Бакр. Узнав о совете мединцев, он бросился со своими сторонниками в их палатку. В разгаре вспыхнувших споров Абу Бакр проявил самообладание и красноречивость, сумев убедить обе стороны, что его кандидатура наилучшая. В самый критичный момент, когда весы еще колебались, положение спас мединец Бешир: охваченный религиозным вдохновением, он изменил собственной партии и первым принес присягу Абу Бакру. Вслед за ним присягнули все мединцы и мекканцы. Один только Али, зять Мухаммеда и муж единственной оставшейся в живых дочери пророка Фатимы, долго не хотел признавать первенство Абу Бакра. Но через полгода сдался и он.

Абу Бакра назвали «заместителем посланника Аллаха» – халифа расули-л-лах, или проще – халифом.

Однако авторитет у Абу Бакра был не такой, как у Мухаммеда. Раньше конфликты среди мусульман решались легко: Пророку достаточно было сказать новую строку из Корана. Теперь пророчества закончились, и приходилось полагаться только на себя. Права любого правителя могли быть подвергнуты сомнению – ведь он не пророк Аллаха. Новых же пророков, по учению ислама, больше быть не могло. Поэтому по-настоящему нового вождя арабов признали только в Медине. Другие арабские племена считали, что принесли присягу самому Мухаммеду, а раз он умер, они больше никому ничего не должны. Мухаммед был посланник Божий, а кто такой Абу Бакр? «Мы рабы Аллаха, а не Абу Бакра», – говорили бедуины. Они презрительно называли халифа «человеком из рода тайм».

Начался процесс, который в арабской истории называют ридда: массовое отпадение племен от ислама и отказ платить положенную дань – садаку. Для многих именно вопрос садаки был ключевым: они соглашались принять новую религию, если это им ничего не стоило. Несколько племен предложили халифу договор, по которому они обязались и дальше признавать ислам, но без уплаты дани. Но Абу Бакр тоже прекрасно понимал решающее значение денег – именно они были фактическим выражением власти. Он резко ответил: «Без садаки нет ислама».

В конце концов, Аравию пришлось завоевывать заново. Мусульманское ядро в Медине должно было на деле доказать свои права на власть. И оно стало делать это всеми доступными способами, от прямой военной силы до подкупов и убийств. К влиятельному ал-Асваду, правившему в Йемене, подослали убийц: они проникли в его спальню, пока он спал, и отрубили ему голову. Пророчице Саджах, вторгшейся в Аравию во главе нескольких кочевых племен, пришлось бежать от вооруженных отрядов мусульман. Другой пророк, Тулайха бен Хувайлид, собрал большую армию, но арабы по очереди разгромил его союзников и напали на самого Тулайху. В упорной битве полководец арабов Халид аль-Валид сумел остановить своих бежавших воинов и лично убил вражеского знаменосца: это решило исход битвы. Пока шел бой, Тулайха лежал у себя в палатке в трансе, завернувшись в плащ; узнав о поражении, он вскочил на коня и бежал вместе с женой.

Халид аль-Валид сыграл решающую роль в победе мусульман. Его почтительно называли Сайфу-ллах – «меч Аллаха». Вместе со своей армией он прошел по всей Аравии, убеждая бедуинов железом и пламенем, что ислам – это истинная религия и садаку лучше платить. Но сами мусульмане относились к нему неоднозначно. Говорили, что Халид проливал кровь мусульман. Однажды, возвращаясь в Медину, он вез с собой знатного пленника, вождя племени бан йараб по имени Малик, и его красивую жену. Ночью во время привала Малик был убит. Почему это произошло, точно неизвестно: рассказывали и о случайной ошибке (якобы Халид приказал обогреть пленников, а слугам послышалось слово «убить»), и о грубых словах, за которые поплатился Малик. Зато достоверно известно, что вскоре Халид женился на вдове убитого.

В последнем сражении за восточную Аравию врагами мусульман командовала женщина. Это была Салма, дочь Умм Кирфы. Ее мать некогда убил Зайд бен ал-Хариса, любимец Мухаммеда, разорвав напополам между двумя верблюдами. Воинственная Салма билась до последнего, стоя на спине верблюда, и пала, окруженная трупами врагов.

Разобравшись с восточной угрозой, Халид отправился на запад, в Йамаму, и напал на последнего из оставшихся лжепророков, Мусайлиму. Его сторонники показали себя храбрыми бойцами и в кровопролитной битве все пали на поле боя вместе со своим предводителем. Мусульмане тоже понесли сильный ущерб: многие видные сподвижники Мухаммеда были убиты, а Халид ранен. Но это не помешало женолюбивому военачальнику сразу после боя справить свадьбу с дочерью одного из захваченных в плен врагов.

Читайте в Приложении. Как Абу Бакр стал халифом

Завоевание Персии

Аравия, как мы помним, находилась между двух великих держав – Византией и Персией. Дойдя до ее границ, арабы неизбежно должны столкнуться с обеими. В 633 году, продолжая двигаться на восток, мусульманская армия, возглавляемая неутомим Халидом аль-Валидом, вторглась во владения Персии.

Неизвестно, что персы думали в это время об исламе, но первую же битву при Хире они проиграли. Арабы захватили в бою слона и драгоценную диадему персидского наместника Хормизда. Драгоценности бедуины видели и раньше, а вот приведенный в Медину слон всех изумил. Многие не могли поверить, что такое животное существует на самом деле, и считали его каким-то искусственным творением. Диадему, стоившую сто тысяч драхм, Абу Бакр подарил самому Халиду.

Халид брал крепость за крепостью, облагая данью тех, кто сдавался на милость, и истребляя тех, кто сопротивлялся. В сражении на Евфрате Халид поклялся, что если Аллах дарует ему победу, река потечет кровью. Когда битва была выиграна, он выполнил свою клятву – приказал перебить всех пленных, чтобы вода превратилась в кровь. При взятии Айн ат-Тамра Халид из всех жителей пощадил только сорок христианских учеников, спрятавшихся в церкви: он обратил их в рабство и раздал своим военачальникам.

В битве у Аль-Фирада персы объединились с византийцами, чтобы дать отпор арабам, но это им не помогло. Наступление на востоке остановила только еще более крупная экспансия на западе. Абу Бакр направил в Сирию и Палестину сразу три арабских армии. Халида он тоже перебросил на запад, и персы, воспользовавшись этим, временно оттеснили арабов назад к Евфрату.

В Персии в это время шла гражданская война. Государственные перевороты следовали один за другим. Все кончилось тем, что молодой претендент на трон Йездегерд III в союзе с Рустамом, наместником провинции Хорасан, сверг с трона царицу Азармедохт и стал новым шахиншахом.

Йездегерд разделил свои силы на три армии и бросил их против арабов. Во главе мусульман в это время стоял опытный Мусанна, но Абу Бакр заменил его Абу Бейдом: Мусанна принял ислам только после смерти Мухаммеда и поэтому считался ненадежным мусульманином. Абу Бейд успешно разбил два персидских войска, но в сражении с третьим попал в ловушку, расставленную персами. Предводитель персов Бахман, словно подвергая сомнению храбрость Абу Бейда, предложил ему выбрать, на какой стороне реки он хочет сражаться. Пылкий араб немедленно бросился на другой берег и демонстративно разрушил за собой мост, чтобы победить в бою или погибнуть. Вскоре он пал, растоптанный слонами, и арабы, потеряв предводителя, бросились обратно в воду. К счастью, нашелся смельчак, который со своим отрядом прикрывал их отступление, пока мост не был восстановлен.

Персы не смогли воспользоваться плодами этой победы – им пришлось вернуться в свою столицу Ктесифон, где продолжались беспорядки, а арабы восстановили силы и с еще большей армией вновь вторглись в Персию. Тридцатитысячное войско мусульман во главе с Мусанной встретилось у Евфрата с персами, которыми командовал Михран Хамадани. На этот раз персы сами перешли через реку и двинулись на врага тремя колоннами, каждую из которых возглавлял слон. Арабы дрогнули, но им на помощь подоспели союзники-христиане с двухтысячным отрядом: они нанесли мощный удар по персам и убили их предводителя Михрана. Это решило исход битвы. Персы были разбиты, а их войско почти полностью уничтожено.

После этого страшного разгрома персы мобилизовали все свои силы. Рустам сформировал новую армию, собрав войска из всех провинций. Халиф Омар, сменивший Абу Бакра, в ответ призвал арабские отряды с юга и запада, где арабы разбили византийцев и крупные силы могли быть временно переброшены на восток.

Битва при Кадесии

Перед битвой обе стороны провели переговоры. Арабы, как обычно, требовали принятия ислама или выплаты дани; персы не соглашались и предлагали незначительные уступки, которые были заведомо неприемлемы для арабов. Той же ночью Рустам навел через реку переправу, соорудив импровизированный мост из земли, сухого тростника и конских седел. Его армия – около 40 тысяч солдат и 33 боевых слона – вытянулась на другом берегу реки, и Рустам воссел на троне посреди своих войск. Над ним развернули огромное сасанидское знамя, сшитое из тигровых шкур, – 6 метров в ширину и 40 в длину.

Арабов было почти вдвое меньше – 20 или 30 тысяч воинов. Они выстроились напротив вдоль оборонительного рва и крепости Кудайс. После полуденной молитвы, на которой была прочитана специальная сура «война», арабы пошли в наступление под крики «Аллах акбар!» В ответ персы бросили в бой слонов и отборную конницу с закованными в броню всадниками. Эта двойная атака едва не решила исход битвы. Слоны, расставленные по всему фронту, были мощной ударной силой, и арабы с трудом выдерживали их напор. Арабские воины демонстрировали храбрость, выходя на поединки со слонами: кололи длинными копьями им в глаза, отрубали хоботы саблями и старались сбить боевые башни. Первый день сражения кончился ничем; ночью с поля боя подобрали тела убитых и раненых.

На второй день к обеим сторонам подошли подкрепления, и схватка началась снова. Арабы водрузили на спины верблюдов палатки и посадили в них лучников; персы окружили своих слонов пехотой, не давая поражать их в глаза и хобот. Рукопашная длилась несколько часов, не принося никому победы. К концу дня персы пошли в атаку длинными цепями, загибавшимися по краям, чтобы сломить сопротивление арабов мощным натиском пехоты, но и эта тактика не принесла успеха. Ожесточенная битва продолжалась весь вечер и не утихла даже ночью, когда никто уже ничего не видел в темноте и не понимал, что происходит: только звенели вокруг щиты и казалось, что во мраке бьют тысячи наковален (позже эту схватку прозвали «ночь грохота»). Утром третьего дня атака арабов в центре увенчалась успехом: персы, ослепленные бившей им в глаза пылью, не выдержали и побежали. На поле боя остались только несколько десятков солдат, решивших сражаться до конца и умереть; почти все они полегли под мечами и копьями арабов.

Мусульмане потеряли каждого третьего солдата; Рустам был убит. Разбитые персы бросили столицу Ктесифон и убежали в горы, в укрепленную крепость Хильван. В Ктесифоне арабы захватили сокровищ на 900 миллионов дирхемов. Персы успели забрать только казну, но оставили все драгоценности. В их числе было много редкостей: золотая лошадь с зубами из драгоценных камней, поразивший бедуинов серебряный верблюд в натуральную величину с золотым всадником в седле, мечи, принадлежавшие некогда могущественным царям, в том числе римским императорам, – вся история могущества и славы Персии. Одним из трофеев стал гигантский ковер, усыпанный изумрудами, жемчугом и другими самоцветами, изображавшими цветущий сад. Ковер был настолько большим, что в Медине не знали, что с ним делать; в конце концов, его разрезали на куски и поделили.

Арабы обогатились так, что потом об этом времени рассказывали легенды. Какому-то бедуину из добычи достался огромный перстень, стоивший несметных денег, но он продал его купцу всего за тысячу дирхемов. Когда его спросили, почему так дешево, бедуин ответил, что назвал самое большое известное ему число. Некоторые солдаты вместо соли употребляли в пищу драгоценную камфару, которая стоила целое состояние. Один воин обменял золотое блюдо на серебряное – он думал, что серебро дороже.

Хумс. При разделе добычи солдаты могли брать только трофеи с лично убитого врага. Все остальное сдавалось в общую кассу, которая затем делилась по правилам, установленным Пророком. Пятая часть захваченного – хумс – выделялась самому халифу, а оставшееся равномерно распределялось между воинами, с учетом того, что конница получала втрое больше пехоты.

Конец Персии

Персы еще раз собрали все силы и дали бой при Нихавенде, но снова проиграли. После этого поражения Персия распалась на отдельные области и крепости, в которых местные князьки отсиживались еще какое-то время, пока не были разбиты один за другим. Пали главные оплоты персов: Нихавенд, Хамадан, Исфахан, Рей, Мерв. Персидский шах Йезегерд, бежавший из города в город, укрылся на какой-то мельнице, но был найден и убит. Ему едва исполнилось 28 лет. По преданию, его похоронили местные христиане – из уважения к его бабке Ширин, которая была христианкой и отличалась добротой и благочестием.

Арабы хлынули дальше на север и восток Ирана, следуя по стопам Александра Македонского. Маленький Нихавенд откупился, выслав на переговоры зороастрийского жреца, который предложил арабам два сундука с драгоценным жемчугом. Богатый Хамадан, больше известный как Экбатана, древняя столица Мидии, сдался мусульманам без боя. Мощный Рей мусульмане захватили благодаря вражде между двумя знатными персидскими семьями, Михран и Зинави. Михраниды правили городом сотни лет, и Зинавийцы из завести к ним переметнулись на сторону арабов. В награду после взятия Рея арабы поставили их у власти как своих наместников.

На волне успеха мусульманская армия двинулась на север и вторглась в Азербайджан. Проиграв несколько сражений, азербайджанский царь Исфендиар признал себя побежденным и согласился выплачивать дань. Дальше начинались кавказские горы, а за ними – степи кочевников, воевать с которыми арабы не стали. Их дело было не нести цивилизацию и культуру диким народам, как римляне или македонцы, а собирать плоды других цивилизаций. Поэтому каспийские степи арабов не интересовали: там нечем было поживиться, а без хорошей добычи распространять ислам среди бедных кочевых племен им было неинтересно. Здесь арабские завоевания достигли своего северного предела, дальше которого уже не распространялись.

Война с Византией и гуманность арабов

На западе арабы продолжали воевать с византийцами в Сирии и Палестине. Призванный с востока Халид аль-Валид совершил дерзкий бросок прямо через пустыню, где его войско пять дней и ночей шло без воды от одного колодца до другого. Он взял с собой 20 верблюдов и каждый день убивал по четыре верблюда: водой, хранившейся в их желудках, поили лошадей, а мясо шло на ужин воинам. Этих запасов, должно было хватить как раз на пятидневный переход: стоило им немного отклониться от пути, и все погибли бы от жажды. Но когда через пять дней арабы добрались до оазиса Сува, где находился водопой, оказалось, что воды в нем нет. В отчаянии солдаты бросились копать песок и спустя несколько часов, на большой глубине, все-таки нашли воду.

Благодаря этому смелому маневру Халид оказался прямо у столицы Сирии, Дамаска. Местные жители, сирийцы, были настроены против Византии из-за религиозных разногласий. Арабы казались им более мягкой и терпимой властью, чем православные ромеи, безжалостно выжигавшие яковитскую ересь.

Арабы действительно в целом вели себя сравнительно гуманно и дисциплинированно, соблюдая правила ведения войны, предписанные исламом. Абу Бакр наказал войскам соблюдать десять правил: не калечить, не красть, не обманывать, не нарушать договоров, не убивать стариков, жен и детей, не рубить пальм и плодовых деревьев, не убивать скота и не брать у местного населения больше, чем это нужно для нужд войска. Этим арабы выгодно отличались от византийских армий, после каждой победы получавших города на бесконтрольное разграбление и избиение жителей. Но говорить о каком-то добросердечии арабов не приходится: это были суровые солдаты, проявлявшие подчас страшную жестокость. Правила Абу Бакра соблюдались далеко не всегда, и в тех случаях, когда гарнизон отказывался сдаться и город захватывали силой, о них редко кто вспоминал.

История арабских завоеваний пестрит историями, где воины Аллаха убивали без разбора все мирное население, включая монахов и епископов. Так произошло в персидском городе Тустаре, где предатель открыл арабам ворота города. В захваченном Истахре (персидская провинция Фарс) Ибн Амир поклялся не останавливать бойню до тех пор, пока из его ворот не потечет кровь, и выполнил свою клятву. Другой полководец, Саид, пообещал жителям Тамисы (персидская провинция Джурджан), что после сдачи города не будет убит ни один человек, но потом заявил, что они неправильно его поняли, а на самом деле он сказал: будут убиты все, кроме одного человека, – что и исполнил в точности. Не менее жестокая резня случилось в армянском Арцапе. В египетской Никиу мусульмане, по рассказу хрониста Иоанна, «перебили всех, кого нашли на улицах и в церквях, мужчин, женщин и младенцев, не милуя никого». Интересно, что полководец, руководивший этой бойней, был так чувствителен, что накануне штурма запретил разбирать свой походный шатер, потому что за время стоянки в нем успела свить гнездо голубка. Для охраны этого голубиного гнезда к шатру даже приставили часового.