Владимир Сафончик
Анти-«Капитал». Критика и развитие теории Карла Маркса
Дальше – больше. Появились посредники в виде средств производства, машин и оборудования. В виде фабрик и заводов, церквей, школ и больниц, науки и искусства. Появились посредники в виде денег, ростовщических и банковских контор. И прочее, прочее и прочее. И обмен продуктами труда дополнился обменом средствами производства, обменом закладными, векселями, акциями, обменом деньгами, и обменом денег на здоровье и культуру.
И сегодня все меняется на все.
И это банальное заключение позволяет нам дать нетривиальное определение самого этого обмена. Если жизнь есть способ существования белковых тел, то обмен есть способ осуществления жизни. Простой жизни, как простой, непосредственный обмен. Сложной общественной человеческой жизни, как сложно-структурированный и масштабный обмен, включающий, как мы увидим далее, и распределение, и обращение.
До текущего момента мы анализировали некоторые явления обмена, инициатором, актором которых являлся сам индивидуальный человек. Но процесс его обмена с природой не в меньшей, а в существенной степени зависит и от состояния и движения самой этой природы. И она тоже активно предоставляет человеку и поводы, и основания для развития отношений обмена в новых формах.
Иссякал подземный родник, налетала саранча, выгорал от пожара лес или вымерзала до дна река (вместе с рыбой) и это побуждало человека к переселению на новые земли, к освоению новых занятий. Взрывался вулкан и пепел на месяцы скрывал солнце, меняли русла реки или выплескивалось на берег цунами, и земледельцы становились скотоводами, а рыбаки – охотниками. И так далее.
Но природа вносила свой «творческий» вклад в формирование отношений обмена с нею человека не только посредством грандиозных природных катаклизмов или сезонных явлений. Природа является неизменным и вечным поставщиком и другого посредника в обмене веществом с нею человека. Она поставляет человеку другого человека, общности людей, человеческое общество.
И приходит к индивидуальному патриархальному человеку другой такой человек, и говорит, что теперь именно он будет собирать плоды с его деревьев, ловить рыбу в его ручье, стрелять дичь в его лесу. И подкрепляет свои намерения тяжелой дубиной, а еще хуже, отсутствующим у тебя луком со стрелами, или как, в случае с южно-американскими индейцами, с невиданным могучим зверем – конем и извергающими огонь и смерть палками – огнестрельными ружьями. И приходится этому индивидууму, племени, народам принимать «посредничество» этих субъектов и изменять характер и формы своего обмена с изменившейся внешней природой.
До сих пор мы добросовестно делали то, что делал в свое время и сам Карл Маркс. Мы повторили вслед за ним, как он, вслед за прежними экономистами, структурирование явлений обмена с точки зрения индивидуального человека и окружающей его природы. Но подлинная новация будет заключаться в предстоящем анализе движения форм обмена в процессе взаимодействия людей с людьми.
Напомним, что мы ранее представили общую системную целостность каждого человека, как некую иерархическую («матрешечную», по аналогии с вместимостью в ней одних ее фигур в другие) и диалектическую совокупность его подсистем: подсистемы «жизнь», подсистемы «тело», подсистемы «рабочая сила» и подсистемы «продукт труда». Поэтому чрезвычайно важным является и чрезвычайно продуктивным окажется детальный анализ взаимоотношений людей в процессе их общественной жизни именно на уровне этих конкретных подсистем.
Появлялась у членов первобытного племени в процессе их обмена веществом с природой потребность в защите от неведомых темных ее сил. И, до поры, каждый защищал свою душу сам, как мог. Но, со временем, появилась особая разновидность такой защитной деятельности в совокупном общинном труде – шаманская деятельность. И некоторые субъекты общины стали субъектами этого специального труда, стали шаманами, впоследствии языческими и религиозными жрецами. И стали новыми посредниками в человеческом обмене с природой. И все вместе затвердили в привычках, обычаях, канонах специальный фрагмент (комплекс) отношений по поводу этой мифической духовной защиты и обмена ее духовных «продуктов» на реальные продукты труда других членов общества. И, тем самым, самовыделили, возможно самый первый элемент зарождающейся системы распределения в племени и общине.
Существовала в процессе обмена веществом племени и природы (в процессе жизни) потребность в физической защите его членов – закрепилась такая специфическая защитная деятельность, как особый род занятий в племени. Стало привычным, нормальным, обычным иметь в племени вождя и его воинское окружение. Закрепилась и система отношений обмена между этой частью соплеменников и остальными членами племени. Стала воспроизводиться и такая специфическая система распределения совокупного продукта племени, как распределение по поводу воинской охранной деятельности.
Точно также не свалилась с небес и не реализовалась на практике исходя из чьих-то теорий и вся целостная система рабовладельческих отношений в обществе, и ее подсистема рабовладельческого распределения.
Более сильный защитник, более удачливый воин побеждал в очередной схватке более слабого врага и ставил того перед выбором в «обстоятельствах непреодолимой силы». Или остаться самостоятельным свободным человеком и, через миг, умереть, лишиться жизни во всей целостности своих жизненных подсистем, вовсе перестать обмениваться с природой. Или остаться живым, но, лишиться свободы и самостоятельности во всех проявлениях своей жизни, отдать все собственные правомочия в отношении своей жизни своему хозяину, находиться в его полной власти над всеми этими жизненными подсистемами! Ну чем плох выбор? Умираешь сразу или живешь в ожидании смерти в любой момент и по любому поводу! Ну чем не обмен? Отдаешь все свои имманентные права на самого себя рабовладельцу (в том числе и право и обязанность защищать самого себя) и получаешь на неопределенный срок возможность обмениваться веществом природой, теперь уже только до того времени и в таком объеме и характере, которые определяет твой полноправный собственник. И продолжать, может быть, жить под его защитой.
И, ясно, что выбор делался. И неоднозначный. И тем, кто выбирал жизнь, приходилось привыкать к тому, что собственником всех их подсистем становился рабовладелец, а сами же они прекращали быть собственниками всего. И у обеих сторон таких отношений и такого обмена правомочиями они входили в привычку, в обычай, в нормы поведения, в законодательные нормы государства. И порождали соответствующие рабовладельческие производственные отношения и рабовладельческую систему распределения, в первую очередь, между возникшими в обществе первыми антагонистическими классами рабов и рабовладельцев. И рассматриваться такая система рабовладельческого распределения должна, как специфическая форма обмена между человеком и природой при посредничестве других людей. Первая классовая форма общественного обмена через рабовладельческое распределение.
Позднее, в эпоху феодально-крепостнических отношений, подсистема «жизнь» человека была выведена из объектов обмена между различными членами общества. Теперь одной части членов общества было запрещено законом право лишения жизни других людей, членов другой части общества, в процессе, так сказать, осуществления своего обмена веществом с природой (раба, если он, так сказать, так или иначе, мешал этому обмену, например, портил настроение рабовладельцу, убить было можно; крепостного – нельзя). Но как зарождался, как созревал этот запрет? По велению небес? В результате нового прочтения какого-либо древнего или футуристического писания? Отнюдь. Просто некоторым, а, со временем, и многим рабовладельческим субъектам рабовладельческих процессов обмена и распределения стала понятна экономическая нецелесообразность умерщвления тех, кто мог бы еще, посредством избиения батогами и кнутами, долгое время жизни выполнять столько полезной работы и производить столько полезного продукта к удовольствию (пусть несколько меньшему, из-за невозможности, при желании, убить) своего, теперь феодального, хозяина.
При феодальных отношениях между помещиком и крепостным тоже происходил обмен. Да тоже не абсолютно равноправный! Но уже, более «демократичный», чем при рабовладении. Крепостной обменивал свое право на жизнь, теперь уже до «естественной» смерти (сколько дадут бог, помещик, его управляющий и конюх) и право на свою опеку и защиту помещиком от посягательств других людей на утрату прав на свое тело, свою рабочую силу и продукт своего труда (частичную утрату, как мы покажем в разделе о собственности на средства производства). Считалось, что крепостному для успешного самостоятельного ведения хозяйства не хватает ума и знания агротехники, в той мере, в которой этими факторами обладает просвещенный помещик. И помещик брал на себя «бремя» хозяйственного и бытового управления крепостным. И право распоряжения его нескладным телом посредством телесных наказаний, и право «утонченного» распоряжения телом его молодой жены (по праву «первой ночи») и право управления его неэффективной рабочей силой. А, в обмен, накладывал на крепостного «право» тяжкого труда на барском поле от зари и до зари и «право» отдавать помещику большую часть произведенного продукта.
И, конечно, этот обмен не был свободным. И, конечно, кого-то из крепостных такой урезанный остаток прав не устраивал, и они пускались в бега. Но, так или иначе, из первых единичных и все более частых экономических экспериментов превращения рабов в крепостных складывалась все более и более обширная практика. Формировалась общественная традиция. Писались законы. И новые соотношения правомочий человека складывались в систему господствующих производственных отношений. И в совокупных общественных отношениях обмена веществом людей и природы утверждались новые посреднические отношения феодального обмена-распределения.
В капиталистической формации из «посреднических» прав «оказания услуг» феодалов крепостным крестьянам в их процессах обмена веществом с природой были изъяты правомочия владения, пользования и распоряжения системой «тело» крепостного и право владения его системой «рабочая сила». Правомочия на структурные подсистемы человека были «обменены» капиталистом и наемным работником следующим образом.
Наемный работник теперь был владельцем своей жизни, своего тела и своей рабочей силы. Мог распоряжаться своей рабочей силой в форме выбора своего возможного работодателя, капиталиста, в форме технических правомочий распоряжения своей рабочей силой и производительного распоряжения средствами производства своего рабочего места.
Капиталисту «доставались» все права на самого себя, а также право распоряжения в господствующей форме рабочей силой наемного работника после ее покупки на рынке труда и право владения, пользования и распоряжения всем продуктом труда, созданным наемным работником. И фиктивная «ответственность» за обеспечение наемного работника средствами труда и заработной платой (не нравится – увольняйся).
Процесс капиталистического обмена правомочиями стал еще более «справедливым». Капиталист не мог использовать рукоприкладство и причинять наемному работнику телесные наказания, а за полученные на производстве травмы и утрату трудоспособности наемный работник получал некоторые денежные компенсации. «Несчастного» капиталиста даже лишили права узаконенных сексуальных домогательств. А наемный работник, в исключительных обстоятельствах, сам мог стать собственником мелких средств производства, организовать свое «дело» и заняться эксплуатацией чужой рабочей силы.
Такой капиталистический обмен правомочиями со временем стал считаться предельной формой «демократизации» отношений обмена правомочиями людей на свои жизненные подсистемы, вершиной социального устройства общества. А порожденные капиталистическими производственными отношениями отношения капиталистического обмена-распределения совокупного продукта – венцом капиталистического потребительного общества.
А всегдашние несогласные с таким обменом властных полномочий теперь уже могли никуда не убегать, а свободно искать другого работодателя и другие условия продажи своей рабочей силы и вынужденного отказа от права собственности на продукт своего труда.
В ходе такого, почти тезисного, рассмотрения предпосылок, процессов зарождения и характера отношений распределения в различных социально-экономических формациях мы можем прийти к твердому убеждению в том, что отношения распределения в обществе являются производной (дочерней) формой существования и развития отношений обмена различными членами общества, субъектами производственных и общественных отношений правомочиями на подсистемы человека,.
Тот факт, что условия этих отношений обмена полномочиями всегда оказывались и, в капиталистическом обществе, продолжают оставаться неравноправными, специфически силовыми не может быть основанием для возражений по поводу обменной природы отношений распределения. В самом деле, в дикой живой природе, из которой и произрастают все общественные отношения человека, обмен с природой, например, хищных животных также носит исключительно силовой характер. Ведь не спрашивает же никто, например, у косяка сельди согласия быть потребленным китом-касаткой. И здесь систематическое, системное поедание касатками сельди есть своеобразное системное всеобщее распределение вещества в обмене последней с природой. А судьба каждой отдельной сельди в этом процессе обмена есть случайный обмен обоюдными «правомочиями» жизни и смерти.
Таким образом, в самом общем виде обмен можно определить, как процесс-состояние существования субъект-объектных и субъект-субъектных отношений во всеобщем процессе общественного воспроизводства. Как процесс перемены субъектов и объектов собственности. Этот общий процесс складывается из гигантской совокупности единичных актов обмена во всех сферах хозяйственной деятельности общества. Этот общий процесс обмена охватывает, как многие видели и ранее, и процесс обмена, и процесс распределения деятельностями в семейном хозяйстве, и процесс обмена и распределения продуктами при крепостническом производстве, и процесс обмена товарами в капиталистической формации. И он же включает соответствующие системные пласты отношений обмена правомочиями на жизненные системы людей в рабовладельческой, феодальной и капиталистической формациях, закрепляемых в системах распределения на общественном уровне.
При сформулированном выше подходе становится совершенно однозначным понимание места и роли отношений обращения в обществе. Ведь до сих пор мы анализировали все совокупные отношения обмена, связанные с жизнью каждого данного конкретного человека. Но не менее грандиозные отношения реализуются в обществе, не вовлекая в них непосредственно данного конкретного субъекта. Поэтому такие внешние по отношению к каждому данному человеку совокупные отношения обмена приобретают для него и нас характер субъект-объектных и субъект-субъектных отношений обращения.
Таким образом, обращение есть обмен, осуществляемый без участия данного конкретного субъекта, вне него, между другими субъектами и объектами обмена.
Наконец, мы можем подвести некий итог нашего анализа и представить в виде таблицы инновационную схему строения фаз совокупного общественного воспроизводства.
Табл. 4
Здесь между производством и потреблением мы расположили фазу общего, целостного обмена, который включает в себя:
– обмен персональный, заключающийся в покупке персональным человеком объектов своего непосредственного потребления на деньги, доставшиеся ему в виде вознаграждения за участие в процессе общественного воспроизводства;
– обращение, включающее в себя обмен внеперсональный (внешний по отношению к каждому конкретному человеку) и распределение, представляющее собой все формы обмена, за исключением обмена персонального.
При таком утверждении места и роли общего обмена в процессе общественного воспроизводства принципиально иной, чем в марксистской теории должна быть и экономическая политика общества. Если, по теории Маркса, после производства важнейшей фазой общественного воспроизводства было распределение, то и в экономической политике социалистического общества должен был существовать приоритет в пользу всесторонней и масштабнейшей системы распределения совокупного общественного продукта. А обмену оставлялась третьестепенная роль.
В результате, например, расположенное в пригороде Тулы предприятие общепита (рабочая столовая) снабжалась (с известными издержками и трудностями) продуктами по раскладкам и разнарядкам, составленным в столичном ОРСе (отделе рабочего снабжения), из поставок от сельхозпредприятий Московской области. А для осуществления экономически более эффективных прямых поставок от предприятий Тульской области администрации необходимо было предпринимать, поистине, героические усилия, по согласованию вопросов в самых высоких областных и ведомственных инстанциях.
Совсем иной должна быть новая экономическая политика посткапиталистического, подлинно социалистического общества.
Поскольку теория СОЦИАЛИЗМА 2.0 определяет первичность (после производства) процессов общего обмена в обществе, постольку она же должна исследовать историческую динамику общественных процессов обмена, выявить в ней тенденции и закономерности и предложить механизмы дальнейшего движения общества по направлению этих трендов.
Поскольку процессы общего обмена в обществе всегда происходят, с одной стороны, на некотором общественном пространстве (в государстве, регионе, на биржевой площадке, на территории городского или микрорынка), поскольку, с другой стороны, они же всегда происходят, как и все в этом мире, во времени, на протяжении некоторого времени, постольку и складывается новое диалектическое определение рынка в политической экономии.
Рынок есть пространственно-временное поле реализации отношений обмена в обществе.
Поскольку обмен, согласно Энгельсу, есть вечное условие жизни человека и общества, постольку и рынок, рыночный обмен, общий обмен на рынке есть вечное общественное производственное отношение, характерное для всех исторических эпох и социально-экономических формаций человеческой цивилизации. Только в каждой из них рынок имеет свое количественное содержание и качественные отличия.
Прежде всего, эти качественные отличия определяется предметностью, объектной сущностью этого рынка, сущностью объектов этого рынка. На рабовладельческом общем рынке, помимо всех вещественных объектов, обменивался и раб, человек в целом, во всем структурном содержании его жизненных подсистем: «жизни», «тела», «рабочей силы», «продукта труда». На феодальном рынке в качестве основного системообразующего объекта обмена присутствовал уже не «целостный», а частично освобожденный человек в составе систем: «тело», «рабочая сила», «продукт труда». На капиталистическом – только более свободный человек в составе систем: «рабочая сила» и «продукт труда».
Капиталистические обменные отношения по сравнению с предшествующими другими достигли колоссальной степени развития. Они осуществляются и между малыми, крупными, наднациональными и надтерриториальными предприятиями, между предприятиями и государством, органами власти и управления, между общественными организациями, между отдельными людьми и людьми и предприятиями, государством и общественными организациями. Даже внутри крупных корпораций, предприятий устанавливаются технические, технологические и, своеобразные, рыночные отношения обмена. И, все-таки, именно поле предприятия, отношения обмена внутри предприятий остаются, по существу, запретной зоной для рынка. Обмен внутри предприятий по-прежнему осуществляется не продуктами труда всех его работников, а рабочей силой, продуктами деятельности, не получающими оценки всех участников индивидуально-коллективного труда, а получающими оценку только со стороны капиталиста и агентов его командно-административной системы. В этом заключается важнейший недостаток совокупной системы оценки трудового вклада в совокупный продукт в капиталистическом обществе. Но в этом есть громадный резерв для дальнейшего развития производительной и обменной сфер деятельности человеческой цивилизации.
Налицо очевидная всемирно-историческая тенденция по последовательному исключению из состава объектов рынка подсистем человека за исключением конечной системы – «продукт труда». Однозначно, дальнейшее диалектическое отрицание капиталистической формации ее «сменщицей» должно развить и продолжить эту тенденцию. Единственной подсистемой человека, обращающейся на социалистическом рынке должна остаться только подсистема «продукт труда» человека. Таким образом, трудящийся человек, прежний наемный работник в социалистическом обществе получит еще один «глоток», еще один уровень свободы. Он станет собственником всех своих жизненных подсистем, включая и подсистему «продукт труда». Он станет самостоятельно обменивать свой, созданный своим частичным (в совокупном общественном) трудом, частичный (в совокупном общественном) продукт.
Ввиду того, что внутри предприятия, организации, учреждения работники обмениваются, как правило, неделимым и неотчуждаемым продуктом, механизмы рыночного обмена внутри таких субъектов будут существенно отличаться от механизмов традиционного рынка между предприятиями. Существенным моментом этого механизма станет систематическое и разовое непосредственное участие каждого работника в установлении ценности частичного продукта своего частичного труда и частичного продукта других членов трудового коллектива (а не в виде бесконечных и бесплодных обсуждений и препирательств в позднее советское время).
Между прочим, такой, подлинно социалистический рынок обмена частичными продуктами частичного труда в обществе, распространенный, в своих существенных отношения, и внутрь предприятий организаций, учреждений, такой всеобщей рынок обмена в обществе станет, по диалектике перехода количественных изменений в качественные, и высшей формой плановости общества.
Поскольку для реализации права и возможности каждого работающего человека на труд, на продукт своего труда в форме производства продукта именно на тех средствах производства и именно того предприятия, на которых он только и может быть создан наибольшим по количеству и лучшим по качеству, в подлинно социалистическом обществе каждому работнику будет обеспечен доступ именно на это предприятие и именно к этим средствам производства. Для обеспечения правовой базы функционирования такого всеобщего рынка в подлинно социалистическом обществе будут реализованы отношения индивидуально-коллективной формы общенародной собственности на средства производства общества. Самым существенным отношением такой социалистической собственности на средства производства станет гарантированное и институционально обеспеченное право каждого работоспособного человека на договорных началах с трудовым коллективом, трудоустроиться на любом предприятии (с минимальными, предусмотренными законом, исключениями) на любом (с минимальными, предусмотренными законом, исключениями) рабочем месте, соответствующем его профессии и квалификации, подтвержденной документами и верифицируемой необходимыми испытаниями.
Но все это уже тема отдельного разговора.
Март 2019 г.
