полная версия
Владимир Романович Максименко
Слон метамодерна
Я желаю лишь созерцая созидать.
Пускай битый мир несет меня небитого,
Пока я буду разбрасывать всем благодать.
Вот уж год, как счастью нет предела,
Любовь разрослась, словно мицелий,
И я заражен грибком, как в ласт оф ас.
Не уберегла моей токсичности кираса.
По философии Вааса я безумен,
Ведь вечно повторяю, как тебя люблю я.
Мы просто карты, которым повезло
Оказаться рядом в колоде, и наше ремесло
Быть сильнейшей комбинацией,
Но в случайности и есть красота партии.
Да, наша партия сущий рандом,
Но мы победили, оставив с носом казино.
Я рад, что именно с тобой нас свела тасовка
Бога, судьбы, космоса – суть инсценировка
Жизни, в которой все решает случай,
И из всех возможных нам достался лучший.
Существование есть не что иное, как пытка
Изувеченного тела над вечной душой.
Кажется, Бог продал меня по скидке,
Из-за отсутствия бренда пометил красной ценой.
Ретрансляция боли миллионов предков
Оставила отпечаток на моих генах,
Я родился уже наполненный гневом
И праведной злобой. Сквозь звезды и терны
В бесконечность стремится монада,
Но ей не вырваться из клетки,
Имплозией съедает себя виновато.
Костер догорает и закончились ветки.
Виноват ли разум, когда сходит с ума?
Я продолжаю светить, но уже давно погас,
Прощай земное, и уноси меня, пегас,
В пустоту, ждать, пока родится новая звезда.
Взглянул на календарь – там снова серый день.
Неважны даты, на вкус всё одна пиздень.
Однообразность будней чеканит скуку
Для расплаты с ментальным суккубом,
Дабы в порыве похоти выдавить прозу,
Но нет желания, коли нет спроса.
Я жадно хватаюсь за свою апатию,
Хоть она мне и противна – поебать,
Я буду за нее держаться покуда,
Не произойдет какое-нибудь чудо,
И я не буду в силах сделать дело,
На которое так опрометчиво и смело
Замахнулся юношеской дланью.
Я не прокрастинирую, а просто ебланю,
Пытаясь оттянуть момент разочарования
В своем таланте, и, потому так отчаянно,
Изнываюсь о том, как времени мало,
И на творчество не хватает – как жалко.
Зато время есть отрастить пивом брюхо,
Ходить по Сосне и угарать с Илюхой
Над всякими балбесами отбитыми,
Хотя я уже давно в таком же титуле.
Снова горы посуды,
Значит снова депрессуха,
Значит снова одинок,
Значит снова грустный рок
Перманентно в моей плеере.
Сам в себя не верю -
Ленивый блеклый бездарь,
Ночами днями смотрю в бездну.
Жить снова стало скучно,
КГУ надел наручники
И приковал меня к кровати.
Хватит деньги тратить,
Их и так не осталось.
Работа мне не в сладость,
Хочу пособие для ****атов,
Будни как перетягивание каната:
Проспать или прийти.
Я – букашка, и лопнул хитин
От сочинения ***ни.
Прошу, Боже, не еби мои мозги,
Лучше просто сними крест,
На плечах уж нету места.
Перманентная дрочь мыслей о плотском,
Не выходя из своих казематов как Бродский.
Вечное сияние великовозрастной детины -
Парень, что всю жизнь живет инфантилом,
И, как Менетилы, династия канет в лету,
Постепенно растворяясь в забвении.
В сердце морозит зима, в разуме жарит лето.
Никто не видит красоты сельского гения,
И паллетами громоздится чувство величия:
Эгоцентричный тиран не дождется импичмента.
Если проблемы на личном – она виновата:
На передовой отношений солдат убил генерала.
Одиночество неизменно хранится в вакууме,
Частеют моменты, когда сам с собой балакает.
Томление духа, замаринованного в меланхолии,
Все время отсылает туда, где еще не был болен.
Крики навзрыд в непонимании жестокого мира,
Вот бы вернуться назад, где тело еще не остыло.
Думается, что со мной что-то не так,
Ведь я вижу романтику в убогом.
Аристократ мерзотней чем батрак,
И нет ничего прекраснее Шоггота.
Ресторану я предпочту вертеп,
А богатство языка я на хую вертел,
Хочу засрать его одним лишь матом,
Почитать Нургла, пренебрегая Эскулапом.
Всякую конкретику я распылю в эфире
И буду содрогаться смыслами пустыми,
И так же распылю себя в квартире,
Ведь не подобает так вести себя мужчине.
Вечерами укрывает бархатная мысль,
Что земля, подобно Арде, зародилась в песне,
Но хор божеств растворился в диссе,
Где с каждым панчем мир погружался в бездну.
Снова и снова возвращаюсь все к тому же,
Из-за чего ночами вместо сна я так натужно,
В лексиконе копошась, стишочки сочинял.
В тексте испражняюсь грустью – бумага мой писсуар.
Непонятно отчего днем ощущаю счастье,
Ночами же я млею и дома, словно на вахте,
Караулю демонов, что яростно рвутся на волю,
Тихо в уголке сгораю – совесть мой крематорий.
Всегда будь наготове к битве с неверием,
Но знай, что у сомнения есть где-то филактерий,
Возьми да примерь на себя роль главного героя,
Не НПС быть тяжело, да, но не вой, это не горе.
Море вроде символ отдыха, но для меня работы:
Люди пашут годы, чтобы повидать курорты,
А до того момента существуют очередь за жизнью.
Я зрячий, но сколько себя помню нихуя не вижу,
Как проигрывал потенциал или обижал друзей.
Уж двадцать лет я, гладиатор в Колизее,
Сражаюсь за одобрительный гул толпы,
Не хитрил и не избегал боя, и шел всегда на вы.
Не забыл шелеста травы, а просто его не знал,
Витая где-то в облаках все земное проебал.
Сейчас пытаюсь наверстать столь ценный опыт,
Безропотно и честно я приземляюсь в копоть,
Жру, дрочу и пью в своей трехэтажке,
Многозадачно изучая дно каждой полторашки,
Кою сам же осушил не моргнув и глазом.
Таурин иль этанол для меня Алькатрасом
Обернулись за те годы, что я так разлагался?
Уже давно бомбят Донбасс, сейчас вот Сектор Газа,
Мир не становится лучше как не старайся.
