bannerbannerbanner
Мусорщик

Владимир Поселягин
Мусорщик

Полная версия

© Поселягин В., 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

* * *

Снаружи было пекло, датчики скафа показывали семьдесят пять градусов по шкале Рютера, или сорок семь по Цельсию. Утро, температура ещё до крайней отметки не поднялась.

Встав на порог, я спрыгнул с двухметровой высоты на жёсткую поверхность пустыни и с интересом осмотрелся. Честно говоря, я хоть и попал в неприятность, но задницей её не назовёшь. Выбраться с моими возможностями нетрудно. Тут стоит другой вопрос: с какими ценностями и приобретениями я это сделаю?

Присев, я поскрёб поверхность и, посмотрев на горсть песка, мысленно сплюнул. Обычный песок, только уж больно утрамбованный. Хотя в записях я видел барханы, тут со всех сторон ровная поверхность. Был лёгкий ветерок, колыхавший лежавшие на песке желтоватые, из металлизированной ткани парашюты. Вдали, километрах в пятнадцати, как определил наводчик «Призрака», виднелись два столба дыма. Там догорали обломки «Вольки». Вздохнул: мне было жаль долго послужившего мне корвета и Хоттабыча. Привык я к ним.

Встав на ноги, я посмотрел на голубое небо без облаков и с чувством сказал:

– Хорошо, что я не взял с собой ребят из эскадры, как Астахов просил. Удачное решение. За себя отвечать куда проще. Фиг его знает, чего ждать от этих баз.

Покачав головой, я ещё немного попил и одним прыжком с места запрыгнул в дверной проем рубки.

– Тэк-с. Что у нас с собой из припасов? – подошёл я к нише, где находились средства спасения для выживших.

Рубка с бота, а для них это стандартное оснащение, часто в бою сбивают. Всякое бывает.

В рубке был стандартный паек для подобных случаев. Его я сразу убрал в небольшой баул, найденный в шкафчике, где лежали эти средства спасения. Но тут мне попался на глаза знакомый кофр Древних. Взяв его в руки, вошёл через нейросеть в управление и активировал открытие.

– Точно средства спасения переселенца, – хмыкнул я.

Достав фляжку, содрал консервационную плёнку и, активировав на работу, повесил на пояс. Тент и остальная мелочь, включая нож, отправились в баул с пайком. Взяв в руки аптечку, содрал плёнку и активировал её. Убедившись, что она работает, присоединил к скафу, чтобы она взяла образец моей ДНК, и выкинул через открытый проём наружу. Ей это не страшно, по ней танк проехать может.

Электроника рубки почти вся выгорела, но починить кое-что и, главное, восстановить связь было реально.

Первым делом я отрубил батареи, чтобы заряд не уходил в пустоту. В рубке конечно же не было реактора, но минимальный набор батарей, чтобы функционировала аварийная связь, в комплекте наличествовал. Вытащив эти самые батареи из гнезда, я стал разбираться с тем, что у меня осталось. Так, начнём с главного. Бронескаф «Призрак» полностью работоспособен, кроме аппаратуры связи. Зря я тогда, не найдя нужные запчасти, использовал блоки производства Содружества, адаптировав их для совместной работы. Про вооружение и защиту говорить не буду – штатно, включая копьё. Кроме скафа у меня было два комплекта спасения – производства Содружества и империи Зтов. Плюс в скафе четыре литра сока и три питательной массы. На неделю при некоторой экономии реально хватит. Тем более в скафе климат-контроль.

Из навесного оборудования – офицерский планшет для старшего комсостава империи Зтов закреплён на бедре, он уцелел и был работоспособен, уже хорошо. Шесть дроидов-разведчиков шли в комплекте скафа, они тоже уцелели, также у меня на руках был малый ремкомплект. Инструментарий, включая малый синтезатор модели «Конструктор» и два тестера, проще говоря. Вот, в принципе, и всё. Ну, не считая пилотского комбеза, тельника, ботинок и «Рега». Остальное, всё, что копил эти годы, всё это или осталось на «Дракане», или догорает в обломках «Вольки».

Недолго думая я выдрал из стоек с аппаратурой часть блоков и с ними забрался на крышу рубки, туда же поднял батареи и, вырвав из гнезда антенну, стал собирать дикую конструкцию. Через минут двадцать планшет писком известил, что установлена связь.

– Антон? – услышал я радостный вопль Бати.

– Это я, слышите меня? – спросил я, взяв планшет в руки.

– Да, отлично слышим, даже видим. У тебя видео включено.

– Ага, хорошо.

– Мы думали, ты погиб. Видели, как падал в дыму корвет и как он врезался в поверхность.

– Подождите. А что, спутники и ретранслятор пережили ЭМ-удар?

– Два молчат, на остальных были небольшие помехи, но потом всё восстановилось, как раз когда «Волька» врезался в песок.

– Видимо, тогда вы и пропустили моё катапультирование, а парашюты были цвета пустыни. Что с базами?

– Та, что швырнула тебя в сторону планеты, снова затихла. Остальные не оживали, но я засек, что они сканировали падающий корвет, значит, тоже действующие.

– Хитрые бестии. Никак не отреагировали на обстрел, а вот по приближении к планете атаковали. Только странно как-то. Зачем транспортным лучом?

– Кто их знает? Дроиды доберутся до искинов баз, тогда и узнаем.

– Да это понятно. Судя по обломкам, я не один попался на этот хитрый трюк. Я вот что подумал. Базы эти до вашей стоянки без проблем дотянутся, они полсистемы перекрывают. Укройтесь за планетой. Выбросите ретранслятор на старом месте стоянки, чтобы мы могли общаться, и спрячьтесь. Так оно надежнее будет.

– Сделаем. Как ты уцелел? – спросил Батя.

– Катапультировался в спасательной капсуле. Рубка была с бота.

– Тогда понятно, гениальное решение.

– Да, спасибо капитану Лиммену.

– Как нам тебя вытащить?

– А вот этого делать не надо. Я и так собирался сюда спуститься и найти планетарную базу, так что всё к лучшему. Воспользуюсь ситуацией.

– Да, но только у тебя маленькая проблема… Ты на другом континенте.

– Чёрт… Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Вы меня видите?

– Нет пока.

– Я примерно в пятнадцати километрах от разбитого «Вольки» в сторону светила.

– Сейчас, подожди… да, мы тебя видим. Ты на крыше капсулы сидишь на корточках… Нехорошо такие неприличные знаки показывать боевому офицеру. Не забывай, в нас твоё спасение, – засмеялся искин.

– Это да, – улыбнулся я. – Где я нахожусь?

– Хм, сейчас… – Через три минуты Батя снова вышел на связь: – Ты в центре пустыни. У тебя там компас работает?

– Да, смотри за рукой. Там север, – встав, указал я вытянутой рукой.

– Ага, значит, ближайший оазис в ста сорока километрах к юго-востоку.

– Понятно. Дай мне картинку с орбиты.

– Перевожу на тебя связь с ближайшим спутником наблюдения.

В течение трёх минут я изучал окрестности, потом увеличил изображения двух мест и сказал:

– Тут рядом разбитые корабли. Смотри, я бы не сказал, что они давнишние. Похоже, не одни мы знаем координаты Найдёныша.

– Действительно.

– Ладно. Я отключаюсь и начинаю собираться. Пешком лень идти, соберу из обломков повозку с парусом. Забыл, как она называется. Паруса из парашюта сделаю.

– Когда следующий сеанс связи?

– Как починю «Призрак». Тут не трудно, на пару часов работы. «Конструктор», слава Творцу, при мне. Схему перепаяю, и всё… И ещё. Базы черт его знает как запрограммированы, поэтому могут отреагировать на наше общение и посбивать спутники. Не нужно делать в этом случае телодвижений. Просто ожидайте моего возвращения. Хорошо?

– Хорошо, мы тебя поняли. Будь там поосторожнее. Тебя хоть и трудно убить, но мы беспокоимся.

– Постараюсь оправдать ваши надежды. Ну всё, отбой.

Отключившись, я разобрал блоки и оставил их на месте, решив спуститься вниз. В это время запиликала аптечка, валявшаяся на земле. Спрыгнув с капсулы, я подошёл к ней и поднял.

Три индикатора: зелёный – мне можно без проблем здесь жить; оранжевый – требуются особые прививки от местных вирусов; красный – планета непригодна для жизни. Перевернув аптечку, я вздохнул – горел оранжевый индикатор.

Так-то можно и не заморачиваться этой проблемой, Симбиот сам выработает противовирусную защиту, но зачем ему это делать, когда аптечка справится быстрее?

Мысленно активировав нужную услугу я переждал две минуты, пока аптечка закончит жужжать и трястись, после чего подхватил бронеперчаткой две таблетки разного цвета, бесцветную ампулу и пакетик с розовым порошком, выпавшие из открывшегося отверстия на боку аптечки.

Активировав открытие «Призрака», я вылез под жаркое солнце и, вытерев мгновенно вспотевшее лицо рукавом комбеза, взял две таблетки и проглотил их, потом достал из правого нагрудного кармана на скафе инъектор. Вставил в него ампулу и прямо через рукав комбеза ввёл лекарство. После этого открыл пакетик и, с подозрением понюхав содержимое, высыпал всё в рот, морщась от сладковато-кислого вкуса. Быстро запил двумя глотками воды, что успели сконденсироваться во фляге за это время. Потом я вернул её на пояс «Призрака» и осмотрелся, мысленно активируя меддока Симбиота на работу с лекарствами.

– Валить надо отсюда быстрее, туда, где посвежее, – пробормотал я, рукой закрываясь от ослепляющих лучей светила. – Не пустынный я человек.

Так как я теперь был практически обезопасен от местных болезней, то не стал сразу же залезать обратно в скаф, а отошёл метров на тридцать в сторону. Справив малую нужду, я замер, так как висевший на поясе сканер вдруг издал писк. Видимо, я случайно активировал его в режим поиска.

Взяв его в руки, я на экране нашёл причину сигнала. Ковырнув ногой песок, на глубине двадцати сантиметров обнаружил пластину из нержавейки и меди с ещё парой небольших примесей размером чуть больше спичечного коробка. Подняв табличку, стал ногтем счищать прилипший песок, чтобы разобрать надпись. Она была на диалекте империи Зтов.

– Личный номер заключенного: восемьсот шесть двенадцать три А, – оглядевшись, я озадаченно пробормотал: – Так это что, древняя планета-тюрьма, что ли?

 

Покрутив пластинку в руках, я разве что её на зуб не попробовал, но вспомнив о разбитых кораблях, ошарашенно воскликнул:

– Так вот что это за мониторы на орбите?! Они не планету обороняют, а не дают заключённым покинуть поверхность! Теперь понятно, почему меня швырнуло в сторону поверхности. Они меня не убивали, а возвращали ОБРАТНО!

Потоптавшись на месте – у меня привычка была такая, ходить во время размышлений, – я замер, уже привычно вытер рукавом комбеза пот со лба, и, покрутив головой, направился обратно к рубке. «Призрак» стоял в открытом состоянии, со стороны напоминая распоротого вертикально человекоподобного робота, то есть забираешься внутрь, и бронескаф автоматически герметизируется, отсекая владельца от агрессивной внешней среды – в моём случае от испепеляющих лучей солнца. Жара и солнцепёк не давали нормально размышлять, поэтому, опасаясь получить тепловой удар, я и поспешил скрыться в прохладном чреве «Призрака». Как только скаф загерметизировался и климатическая установка снова заработала, я задумался о дальнейших шагах.

«Если это тюрьма, а это тюрьма без всяких сомнений, маловероятно, что личный номер заключенного выпал из одного из падающих на планету кораблей… Нет, это точно тюрьма. Одним словом, так как это тюрьма, то и меры защиты тут должны быть вполне на уровне… если они сохранились, конечно. То есть вполне возможно, что они сохранились, хотя на атмосферных планетах артефакты Древних поддаются коррозии и разрушениям гораздо быстрее, чем в космосе, так что вполне возможно, что сюда направляется тревожная группа. Вряд ли из сотрудников тюрьмы, да и не было их тут, скорее всего, кроме пары координаторов. Тут всё автоматизировано, значит, охранные дроны…. М-да, какие дроны используются в таких случаях? Кажется, «Мак-семьсот» и «Пёс». Если они направляются сюда, то у меня не так много времени, если они всё-таки уцелели… Если, блин, одни только «если». Ладно, подождём, если через два часа никто тут не появится, можно будет собираться в путь».

Прикинув всё так и этак, я отошёл от бота и, превратив перчатки скафа в ковши, стал закапываться. Гостей я собирался встретить атакой из-под земли, благо что «Мак», что «Пес» опасности для меня не представляли. Главное, чтобы они не передвигались звездой, тогда придётся попотеть, чтобы, нет, не уничтожить их, а захватить и перепрограммировать для своих нужд. Дрон, приспособленный для планетарных боев, это сильный аргумент. Планета закрытая, а так как практика у Древних была держать заключенных, как мужчин, так и женщин на одной планете, я был на сто процентов уверен, что встречу тут потомков заключенных. Интересно, на каком они уровне развития, каменный век? Средневековье? Век железа и пара? Хотя вряд ли, радиопередач на планете не зафиксировано, да и не должны были охранные системы дать людям развиваться. А так как администрация в основном базируется в космосе, то есть на одной из баз, вполне возможно, что она уцелела и до сих пор действует. Так что, думаю, средневековье тут, даже уверен в этом… Ладно, разберёмся. В принципе меня можно было отслеживать с орбиты, благо одна из баз висела в прямой видимости – хорошо различимый, несмотря на световой день, серебристый блин. Вторая база находилась за горизонтом, третья вообще висела с другой стороны планеты. Но я сомневался, что меня видно – система маскировки «Призрака» была включена ещё при посадке. Максимум – искины базы могли оптически увидеть, как ни с того ни с сего у отстреленной рубки отлетела дверь и сами собой двигаются предметы, но и в этом я сомневался. Если прилетит дрон, то охрана контролирует не всё и вся. Более того, уверен, что все наблюдательные резервы сосредоточены на местных жителях, на местах их проживания. Пустыня в основном мертва и контролировать тут нечего. Да и оптические системы слежения со временем выходят из строя, а запасные части не бесконечны.

Закопанным я просидел аж три часа, только небольшая антенна была выведена наружу. Я уже хотел было вылезать, обматерив свою паранойю, когда сканер засёк приближающийся объект. От обломков «Вольки» в мою сторону летел с приличной скоростью дрон.

«Теперь понятно, почему он задержался, остов «Вольки» изучал», – подумал я, обрадовавшись, что мой анализ оказался верен.

При приближении я смог идентифицировать дрона. Это оказался «Пёс», причём камера на антенне явно показала его состояние. Не лучшее у него было состояние, надо сказать. Особенно меня позабавил обломок стрелы, торчащий на месте одного из датчиков. Потёки масла тоже не порадовали.

Дальнейшее чуть не оставило меня без запасов, да что там чуть – оставило! Дрон, гад, на подлёте выпустил две ракеты, которые очень точно поразили рубку, расколов её, разбрызгав в разные стороны капли расплавленного металла и раскидав незакреплённые вещи. Неподалёку от меня упал снесённый с «крыши» рубки один из модулей связи, чуть дальше – расколотая осколком батарея.

Больше я не стал медлить, «Пес» был совсем рядом, приближался, сбрасывая скорость. «Рег» вылетел из-под песка и пронзил дернувшегося дрона, перебив линию питания от небольшого реактора. Тихо шурша гравитационными двигателями, дрон опустился на песок. Датчики его погасли. «Пёс» был мёртв. Но не успел я проанализировать ситуацию и покинуть убежище в песке, чтобы поспешить к горящей рубке и попытаться спасти то, что можно, как дрон рванул.

Меня изрядно тряхнуло, и картинка на экране шлема пропала. Похоже, антенне и камере амба.

«Да что за день такой сегодня?!» – мысленно возмутился я.

Одним прыжком покинув своё убежище, раскидав в разные стороны кучу песка, я перехватил возвращающееся обратно копьё и, вернув его на штатное место, отряхнулся и выпустил дроидов, отправив их на разведку, потом бегом рванул к рубке. При приближении меня ждало печальное зрелище. Уцелело мало что, только одно порадовало: баул со средствами спасения уцелел, его просто отшвырнуло взрывной волной на шестьдесят метров и слегка прожгло расплавленным металлом, повредив ремень для переноски. А так внутри всё было цело. Собрав всё уцелевшее в одну кучу, я направился к воронке.

Пока я изучал обломки «Пса» и воронку, дроиды удалились на несколько километров, осматривая территорию вокруг места падения рубки.

– Хм, а повреждения-то свежие, я не я буду, если не сегодняшние, – пробормотал я, просматривая видео с изображением дрона, сделанное до взрыва, после чего подошёл к воронке и сканером взял пробы песка. – Основной элемент промышленная взрывчатка «аш-три». Хм, не военная. А что это значит?.. А значит это то, что не я один такой умный захватывать дронов, и охрана озаботилась хоть и кустарной, но защитой… Хм, довольно хорошей защитой. Не промедли я, снесло бы меня метров на семьдесят и поваляло по песку, не отделался бы одним мелким повреждением… М-да-а-а, где-то так.

От дрона мало что осталось, некоторые обломки были настолько мелкими, что годились максимум на наконечники для стрел, поэтому я вернулся к рубке и, запрыгнув на раскалённую и дымящуюся «крышу» – по ней змеилась трещина, из которой изредка вырывались языки огня, – стал быстро проверять, уцелело ли ещё что. Вдруг хоть одна батарея целая? Но нет, всё было порушено и капитально повреждено.

Злобно пнув по одному из блоков, что приварился к крышке рубки, я спрыгнул на песок.

Не знаю, когда искин администрации тюрьмы обнаружит исчезновение своего дрона, но сваливать надо отсюда как можно быстрее. Времени у меня оставалось куда меньше, чем я планировал.

Когда я заканчивал сворачивать в три тюка полотнища парашютов, связывая их металлизированными стропами, от разведчиков пришло сообщение, что всё чисто, дрон был один.

– Замечательно, – пробормотал я.

Всё, что можно, было снято и навьючено на «Призрак». Он, конечно, не грузовой скаф, но у диверсантов были усиленные «мышцы», чтобы выносить с поля боя трофеи и пленных. Причём массой так за тонну. У меня вещей скопилось на сто кило, так что даже мой восстановленный скаф всё это переносил легко. Да и что там сохранилось? Баул со средствами выживания, весивший килограммов пятнадцать, да я ещё добавил к грузу один из блоков, который в будущем собирался реанимировать, ну и парашюты, которые тоже весили немало, где-то килограммов семьдесят, но и они могли пригодиться вместе со стропами. По местным понятиям, ценные вещи. Тем более полотно брал только вибронож, обычные даже следа не оставляли.

Вернув пять дроидов на место, шестым я решил пользоваться для разведки пути. Да и не стоит сразу пользоваться всеми по соображениям сбережения ресурса, буду активно работать двумя, остальные в резерве.

Посмотрев на разрушенную рубку и мысленно прикинув, всё ли взял и всё ли сделал, поправил поклажу на горбу, чуть перевесив баул с вещами вышивальщика. Сплюнул через открытое забрало, на мгновение перед закрытием пустив в комфортабельные условия внутри скафа жаркий воздух, и начал разбег, взяв среднюю крейсерскую скорость в семьдесят километров в час. Кстати, между следами подошв, что оставались позади меня в клубах поднятого бегом песка, было расстояние восемь метров. Этот скаф просто чудо.

Можно было и быстрее бежать, но это резкий скачок расхода энергии реактора и износ сервоприводов и других движущихся частей. В инструкции по применению «Призрака» это рекомендовалось делать только в экстренных ситуациях.

Как бы то ни было, но через пятнадцать минут я оказался у обломков «Вольки», надеясь разжиться тут запчастями для постройки передвижной повозки. Бежать в скафе было, конечно, можно, но он всё-таки восстановленный. Где я запчасти возьму для ремонта при выходе из строя какого-нибудь узла? Я не на «Дракане», где находился ремкомплект. Да и трясет при беге изрядно – вон, один раз пришлось останавливаться и перекладывать вещи, а то у баула чуть ремень не порвался от моих скачков. И так держался на честном слове.

Не, с повозкой – это очень хорошая идея. Бежать неделю мне не очень бы хотелось, хотя впоследствии, когда я покину территорию пустыни, повозка мне уже не пригодится. Но можно из неё сварганить ещё что-нибудь. Вдруг в обломках отыщется что ценное? Если уцелел технический отсек в трюме, то шансы на моё выживание повысятся на несколько пунктов. Однако при приближении я разочарованно вздохнул. Встроенная в шлем функция бинокля со стабилизацией изображения – причём качественного, при беге картинка не смазывалась – позволила определить, что трюм как раз не уцелел.

Сбросив поклажу, я направился к продолжавшим дымить обломкам. Вернее, к самому крупному. Остальные потом посмотрю.

При приближении к расплющенному и закопченному остову я обнаружил рядом с кораблём ушедший на полметра в песок один из маневровых двигателей. На вид как будто целый.

Пришедшая мне в голову идея потребовала осмысления, поэтому я и задержался у двигателя, протестировав его. Конечно, поврежден он был изрядно, но даже в таком виде вполне подходил для моей цели.

Дальше требовалось действовать быстро. Понятное дело, без топлива не полетишь, и хотя в самом двигателе в топливных магистралях, оборванных и смятых у самого корпуса, ещё что-то сохранилось, но этого запаса хватит максимум на запуск.

Времени осматривать все обломки у меня не было, следовало торопиться. Охранный искин, отвечающий за безопасность этого сектора, уничтожение «Пса» и место падения моего корвета просто так без внимания не оставит. Значит, что? Значит, нужно его отвлечь и убедить, что я погиб. Поэтому я ранее и торопился, направляясь к месту падения «Вольки», и сейчас, достав малый инструментарий, стал резаком вскрывать защитные кожухи двигателя. Жаль только, из-за малого размера резака это дело двигалось медленно. Но наконец крепления помятой защиты были срезаны и отброшены в сторону. Подшаманив двигатель – главное, чтобы он смог пролететь километров двести, вряд ли ему дадут это сделать больше – я стал быстро осматривать обломки, чувствуя, как утекает время.

Топливные баки, естественно, не уцелели, топливо рвануло, когда корвет врезался в поверхность, и собрать его в магистралях, ведущих к местам крепления двигателей, тоже было невозможно. Всё сгорело. Однако двигательный отсек уцелел. Корпус корвета, разрушаясь при падении и от попаданий ракет, разломился на несколько кусков. Вот одним из таких кусков и оказался двигательный отсек. Жаль только, что от технического дроида, который там находился, целым остался один манипулятор – его я, кстати говоря, тоже не забыл прихватить.

Заметив на одном из двигателей потеки топлива, я из обломков переборки сварил небольшой топливный контейнер, причём обтекаемого вида – я планировал укрепить его на корпусе двигателя и использовать как бак, – после чего слил из двигателя всё топливо, что в нём сохранилось. Честно говоря, осталось немного, мне ещё повезло, что этот отсек не горел, но восемь литров топливной субстанции я набрал. Хватит километров на четыреста.

Быстро добежав до двигателя, который я откопал, волоком, используя на пределе усилители скафа, вытащил его из ямы и стал крепить самодельный бак, собирая летающее нечто. Главное, собрать действующую обманку, а дальше видно будет.

 

Крылья делать я не стал, всё равно его закрутит вокруг оси и разнесёт вибрацией, ограничился оперением, как у ракет. В этом случае есть шанс, что он пролетит дольше, чем нужно.

Наконец через час двигатель принял окончательный вид. Конечно, это была ужасная конструкция, но лететь она уже могла. Пульт управления я сделал из одного из тестеров, быстро вбив в него самодельную полётную программку. Небольшой комп, встроенный в тестер, должен был справиться с управлением двигателем с помощью всего двух подвижных стабилизаторов, контролирующих полёт. Этот конструкторский ужас работы сумасшедшего гения я назвал «Фениксом». Его тоже восстановили фактически из пепла.

Когда я закончил с двигателем, то, отбежав в сторону, немного оттащил кусок брони. Более чем уверен, что «Пёс», который тут всё осматривал, зафиксировал, что и как тут лежало, и отправил пакет с информацией своему начальнику. Так что потребуется всё вернуть на место до миллиметра. Конечно, часть изменений спишется на меня якобы улетевшего, но вот этот кусок брони должен был скрыть моё убежище. Если пришлют проверку, дроны, просмотрев записи – новую и первоначальную, – поймут, что обломок никто не трогал, и не будут сканировать тут всё так тщательно. Хотя там от программ прописанных зависит, это не люди, не ленятся.

Выкопав в песке убежище, я перетащил в него всё, что принёс на себе от рубки, и то, что успел подобрать из ценного, пока собирал летающее нечто, и побежал обратно к двигателю.

Тот стоял на небольших дюзах, глядя в голубой небосклон своим острием. Нажав на тестере пару кнопок и запуская предстартовую проверку, закрыл его защитным самодельным кожухом, чтобы не повредило при взлёте и полёте, и побежал в убежище. Мне нужно было укрыться и уложить броню, как была, причём с точностью до миллиметра, благо я запомнил, как она лежала.

Когда я закончил, под двигателем появился парок, наконец аппарат приподнялся на пять метров – дюзы заметно мерцали, – после чего с набором скорости пошёл ввысь, а я стал засыпать щель, через которую наблюдал за взлётом.

– Давай, «Феникс», не подведи меня, – пробормотал я.

Всё, осталось только ждать. Штатная антенна на скафе была повреждена, поэтому, чтобы наблюдать за полётом, мне пришлось вывести наружу самодельную. Можно было, конечно, вылезти наружу и отремонтировать, благо это не трудно, зип имелся в наличии в набедренном кармане, где у меня хранились мелкие запчасти, но если я вылезу, система маскировки скафа перестанет действовать. Нет уж, найду надёжное убежище, вот тогда и починюсь, а сейчас похожу наполовину ослепшим. Пока терпит.

Пока я устраивался в убежище, двигатель успел набрать трёхкилометровую высоту и, согласно заложенной программе, перешёл в горизонтальный полёт, направляясь к границам пустыни.

– Как летит, ах, как летит! – пробормотал я.

Судя по манёврам, тестер-пилот пытался выправить кривую траекторию до назначенной, что со стороны явно указывало на управляемый полет – кое-как сделанная хрень всё-таки летела. Я, честно говоря, думал, она ещё на взлёте развалится, поэтому приваривал всё намертво, ан нет, летит зараза.

Как я и думал, охранная администрация не могла не отреагировать на мой полёт. Вот в чистом, без тучек небе появился инверсионный след, причём, судя по нему, пуск был произведен с орбиты, и мой самодельный аппарат буквально испарился после разрыва тяжёлой ракеты-перехватчика, вызвав у меня облегчённый вздох. Обманка сработала как надо, да и действия баз подтвердили мои предположения. Это всё-таки планета-тюрьма.

Час спустя вокруг обломков «Вольки» суетились четыре охранных и один технический дрон. Причём если охранные были уже знакомыми «Псами», то вот технический я опознал не сразу. А когда опознал, то понял, что дела у местной охраны совсем плохи, если они используют на планете не технических дронов, а корабельных дроидов, слегка переделанных для действий на поверхности. Видимо, он ранее относился к одной из баз и был перепрофилирован для работ на планете. В данном случае в качестве эксперта. Мой обломок брони лежал метрах в трёхстах от корпуса корвета, и внимания дронов и дроида не привлёк, хотя пару раз и мазнули по нему лучом сканера, но наведённая мной маскировка была безупречной. Я даже свои следы затер, а то из-за массы скафа они были достаточно заметными.

Дроны и дроиды суетились среди обломков почти три часа, после чего отлетели в сторону и разнесли то немногое, что уцелело, включая корпус, точечными выстрелами пушек «Псов». Ракеты они не использовали.

В убежище я просидел ещё двое суток, зная об охранном протоколе. У охранных искинов в программах было прописано в течение тридцати шести часов держать опасное место, в моём случае место падения «Вольки», под пристальным контролем. А по окончании времени этого активного контроля я на всякий случаи выждал еще пять часов. И когда стало темнеть, отодвинул обломок брони в сторону, начав откапываться сам и откапывать вещи.

Делать мне тут было нечего, поэтому, достав все свои пожитки, я вернул кусок брони на место, чтобы не вызвать подозрений – мало ли что, вдруг дроны вернутся, и, погрузив на себя поклажу, вывел на экран планшета запись пустыни со спутника. Нашёл ближайший корпус погибшего неизвестного корабля, прикинул расстояние и примерное время движения и, заметая следы, неторопливо направился в его сторону, решив сделать небольшой крюк. Отойдя от обломков «Вольки» на четыре километра, я отбросил импровизированный веник, сделанный мной из стволов кустарника, местного перекати-поля, и уже привычной трусцой со скоростью семьдесят километров в час побежал к неизвестному кораблю в надежде поживиться там хоть чем-нибудь.

До этого корабля была без малого сотня километров, поэтому бежал я два часа, пока впереди при свете местной луны не появилась темная масса, наполовину ушедшая в песок.

Остановившись в полукилометре от остова, я быстро выкопал яму и спрятал в ней свой груз. Мало ли что. Уже учёный.

Попив сока, я задумчиво посмотрел на звёздный небосклон, на хорошо видную базу, висевшую буквально надо мной, и, вздохнув, активировал сканер. Он был универсальным, работал и по органике, и по металлам.

Подойдя к остову ближе, я только хмыкнул. Как и ожидалось, он был вполне обитаем. Выводок ящериц, что уже попадались мне, похоже, полностью его оккупировал. Больше живых там не было. Сканер закончил сканирование корпуса и вывел мне на планшет его виртуальные контуры, включая те, что были скрыты в песке. Хотя мне этого и не требовалось, я опознал корабль. Это был военный крейсер пятого класса шестого поколения модели «Шелон» империи Антар. Работорговцев, одним словом. Да и древность полная.

Эти крейсера считались дальними разведчиками и являлись фактически полными прототипами моего «Дракана», который сейчас прятался за четвертой планетой. Выпуск этих крейсеров начался триста семьдесят и прекратился двести сорок лет назад, как только закончились все возможности модернизации и был создан более совершенный аналог «Шегон». Схема корпуса, представленная сканером, дала мне понять, что это чисто военная модификация третьей модернизации. Одна из последних версий.

– Что же вы тут делали? – пробормотал я себе под нос, продолжая обходить по кругу более или менее целый корпус и с помощью сканера «разглядывая» обломки, скрытые под песком. – Судя по контурам и орудийным башням – это явно военный крейсер. Судя по показаниям анализатора, корпус тут лежит уже двести девяносто три года… плюс-минус пять лет… соответственно это военные, в то время крейсер не продавался и считался секретным. Значит, это сто процентов не пираты. Вот и остаётся вопрос, что тут делала дальняя разведка работорговцев? Так далеко они не залетают, это точно. Вполне возможно, у них были координаты этой планеты… Хм, мало информации. Нужно изучить остов, благо, судя по всему, он не горел, просто рухнул. Может, что сохранилось? Некины, например. Хрена ли им будет, если шахты уцелели?

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 
Рейтинг@Mail.ru