Сергей Овчинников
Обращение Вити Кошеля
Снова повернувшись вперед, Витька со всего ходу врезался в парадно одетого майора. Колька давно приметил видного офицера, залюбовался на ордена – даже схватил Витьку за руку, чтобы предотвратить столкновение. Но тот только зло её отдернул.
Звякнули ордена, майор пошатнулся, лицо скривилось от боли.
– Ой, извините, товарищ командир! – Витька уже будто придерживал офицера от падения. – Что, сильно задел?
– Да, ничего. Осколок. – Поморщившись, выдавил тот.
Колька глядел вслед прихрамывающему майору, а Витька уже увлекал его в шум и толкотню барахолки.
Протиснулись к продуктовым рядам.
– Так, ну давай вот эти. Мамаш, яблочки сколько? – Витька достал бумажник и не услышал ответ.
– Ого, трофейный? – Колька восторженно глядел на почти новое, красноватой кожи, портмоне.
«Твою же бога душу! А майор-то фрицев потрошил взаправду!»
Витька, молча, с каменным лицом, не глядя, сунул бабке бумажку. Та, стрельнув глазенками на мальчишку и разодетого дядю, вмиг сообразила, что ни торговаться, ни пересчитывать сдачу никто не будет. Отсыпала горсть медяков и перекрестилась уже в спину удаляющейся парочке.
На выходе вещмешок с провиантом уже вовсю оттягивал руки, и Колька взвалил его на спину. На попытки Витьки помочь молча супился и мотал головой. Челка мокла и липла ко лбу. Он то и дело сдувал её, пыхтел при этом. Витька оглядывался на него и похохатывал, но помощь уже не предлагал. Они вышли на небольшую площадь перед входом, залитую августовским солнцем. Рынок начал пустеть.
– Витёк! – Уже затихающий торговый гомон разрезал резкий окрик. Обычно сутулый Виктор вздрогнул от неожиданности и распрямился в своём шикарном костюме. Среди снующей туда-сюда бедноты он смотрелся бы самым козырным парнем. Но в моде были гимнастерки.
Вот и окликнувший его фронтовик уже приближался быстрым шагом, позвякивая орденами. Губы у Кольки непроизвольно зашевелились – он считал.
– Ну, сколько? – Подошедший неожиданно обратился и подмигнул пацану.
Они хлестко обнялись, потом молча уставились друг на друга, готовые то ли захохотать, то ли разрыдаться.
– Четырнадцать. – Прошептал Колька.
– Так ну пойдем, здесь рядом! – Нарушил молчание Виктор. Он бросил взгляд на Кольку, что-то соображая. Тот очень не хотел быть отправленным домой, и его умоляющий взгляд из-под мокрой чёлки говорил однозначно «нет».
– Пойдем, пойдем. – Охотно отозвался вновь пришедший, изумленно осматривая Виктора. – Ты гляди, приоделся! К чему этот шик, Витёк? На форму же девчонки гуще липнут.
– Андрюх, мне эта война уже вот где! Куда ни глянешь – погоны, погоны, а так-то и культяшки. Отмыться от неё наконец! – Виктор досадливо мотнул рукой.
В чайной было шумно и Кольке, ловившему каждое слово, приходилось напрягать слух. Пили мало. Говорили тихо. Да всё больше молчали и кивали.
– Из наших-то кого видел?
– Нет. Петра так перед самым концом уже. – Виктор скосил глаза на Кольку. – Вот, кстати, Николай Петрович – познакомься.
– Да ну! – Протянул руку Кольке. – Андрей.
– Николай. – Важно промямлил Колька, пожимая сухую геройскую руку.
– Батя твой нас с Витьком из такого ада вытащил. – Андрей вытер затуманившиеся глаза и вопросительно посмотрел на Виктора, тот помотал головой и глянул на Кольку.
Коля сидел, поджав губы и глотая слёзы, но уже решил, что не заплачет. Бросил ещё раз взгляд украдкой на боевые ордена. Нет, не заплачет! У дяди Вити тоже награды наверное есть. Почему он их не носит?
