Владимир Михайлович Шулятиков
Литературный хищник
Мы не хотим этим сказать, что «Очерки русской литература» представляют из себя сплошь форменный плагиат, т. е. одно только переписывание чужих слов и «буквальных выражении». Форменные плагиаты встречаются, но их мало. Зато автор очерков на каждом шагу делает заимствования чужих мыслей; занимается постоянно пересказыванием от своего имени результатов чужих критических исследований; перефразировкой характеристик и оценок, сделанных другими критиками.
Правда, в примечании к предисловию он заявляет, что пользовался многочисленными «пособиями и источниками» (из числа которых постоянно обращался к следующим: 1) История русской литераторы А.Н. Пыпина; 2) Жизнь и труды Погодина, соч. П. Барсукова; 3) Сочин. Н.К. Михайловского, А. Пынина, А.Н. Герцена; 4) Некоторые статьи В. Розанова (!). Но само собой разумеется, что каждый критик, а тем более пишущий историю литературы за целое столетие, обязан и пользоваться многочисленными «пособиями и источниками». А пользоваться пособиями и источниками – это вовсе не значит переписывать и перефразировать их, т. е. прибегать к тому упрощенному способу составлять «историю литературы», к которому прибегает г. Соловьев…
Приведем ряд примеров, показывающих, насколько широко утилизирует г. Соловьев этот «упрощенный способ».
На стр. 186 его книги мы читаем: «Слаб человек и охотно преклоняет он ухо к внушениям злого духа эгоизма и только в редкие, лучшие минуты своего бытия возвышается до чистого альтруизма… и. т. д., кончая словами: «не в суд и не во осуждение подчеркиваю я это обстоятельство, а исключительно в видах исторической и психологической точности»… Теперь заглянем в статью М. Протопопова о Решетникове (приложенную к изданию сочин. Решетникова, стр. ХIV): там то же самое, слово в слово. Г. Соловьев переписал чужие слова без ошибки».
