Владимир Максимович Ераносян
Фронтмен
Даже в каменном веке тебя вызывали на бой, громко крикнув твое имя и смотря тебе в глаза. Я не считаю, что война началась, она начнется, когда клуб откроется. А он обязательно откроется!, и тогда бойтесь все, "страдающие бессонницей и играющие с огнем", ибо ваше имя будет выкрикнуто в первую очередь!»
Он сказал это, а спустя год открылся «Рай». Он был в доле. Через полтора года после его гневной речи сгорел «Дягилев». Газеты раструбили версию о поджоге – спасатели якобы обнаружили пустые канистры под сценой… Кто поджог? А может это пресловутый ПиАр-ход? А может это месть за жесткий фэйс-контроль? А может это сделали конкуренты? А может, это и взаправду просто безалаберность, обычная в России халатность и привычная коррупция. Пожарники не могут потушить аппетиты? Андреасу было все равно. Почему? Потому что он этого не делал. Но он и не расстроился…
Но программы в «Дяге» все же были покруче…. Я саркастически оглядел оба зала и ложи, включая ту, где за гонорар в 150 баксов плавали ущербные русалки-топлесс, и, сделав неутешительный вывод о качестве публики, понял, что искать Олю здесь бесполезно. Хотя, пара классных подруг все же была, но вилась вокруг самого Андреаса. Я ему не завидовал. Нельзя завидовать Карлсону. Пусть радует малышей. При всем моем уважении к гетеросексуальности талантливого коллеги, мне пришлось ретироваться…
В давке "Оперы" мои глаза щупали танцовщиц «гоу-гоу» и выискивали блондинок в чулках с кружевами. Сценическая программа здесь явно не дотягивала до «дягилевских» прейскурантов. Убежденный в том, что Джаконда была трансвеститом, Синеша Лазаревич устраивал у себя мазохистские мастурбации с фриками-трансформерами и ностальгическими пионерскими ремиксами марширующих школьниц. А на открытие «Фэмели» он притащил коня. Я поймал себя на мысли, что каким бы умным я себя не считал – в клубах тупею моментально.
Под воздействием хауса и эклектики полуобнаженного месива, мой мозг определил поиски Оли в дело не первостепенное. К тому же я встретил знакомых девчонок – вице-мисс России Веру Красову и ее подругу Иру Земскову. Вошедшая в топ-файв «Мисс Вселенной» Вера показалась мне ничуть не хуже Оли, и тут я понял, что моя «майендорфская супруга» с таким же успехом может пройти и мимо меня. Мысль о том, что она могла меня забыть, ужаснула меня, и я попрощался с красотками, устремившись к выходу. Часы показывали четыре утра. И тут меня осенило – на after-парти надо ехать к Ташу…
На Голден стрит гремела дискотека в стиле 80-х. Ретро нынче в моде. Правильная тема с рисовой кашей и сырниками в меню, с чаем в совковых кружках, лимонадом собственного приготовления, незамысловатыми кроссвордами, жвачками из неприхотливого прошлого "Love is…" и ностальжи-видео-клипами Бобби Брауна притягивала уставших от пафоса клаберов. Но главное, что манило сотворивших себе кумиров помимо каши, так это присутствие паблик-персон из затухающего "Камеди" и взлетевшей в рейтингах "Нашей Раши"…
Администраторша спросила меня, не собираюсь ли я принять участие в турнире по сборке легендарного кубика Рубика. Я не без ухмылки ответил, что нахожусь здесь исключительно ради этого состязания. Девушка уже принялась меня регистрировать, но на выручку подоспел владелец клуба, а по совместительству совладелец "Камеди" Таш, который проводил меня в чиллаут.
Отведав сладкой каши и закусив ее сырником, мне не оставалось ничего другого, как запить все это лимонадом с мятой, но сырник встал поперек горла – я увидел вошедшего на веранду Каспера. А он увидел меня. Надо же – легок на помине. Наверное, меньше всего рассчитывал на встречу, которая может испортить ему настроение – ведь он как никто ценил свое время. Для меня Каспер, как впрочем и его старший партнер Адик, изначально являлся прочитанной книгой. Я был уверен, что в этой жизни он не смог бы ничем меня удивить. Однако я заблуждался.
То, что поведал мне Каспер после неловкого рукопожатия, сопряженного с опущенным взглядом, не просто удивило меня, буду откровенен, его слова подействовали на меня как красная тряпка на быка.
Его неловкость улетучилась мгновенно, когда он убедился, что я вполне сдержан, абсолютно адекватен и готов слушать. Скручивать собеседника в бараний рог не было никакого желания, ведь как пить дать, у него были способные учителя, более достойные обструкции. Причем здесь заблудший дьяволенок, сперва положено разбираться с «наставником-чертилой». Для запутавшихся – лишь наставление. У меня и мысли не было распускать в отношении худощавого Каспера с печальным взором добровольно подвешенного вниз головой опоссума свои натренированные в Вооруженных силах руки. Мой красноречивый собеседник интуитивно почувствовал мой миролюбивый настрой. Для человека, по щелчку ставшего безработным пешеходом, такое поведение являлось достижением, особенно если учесть, что покорители Москвы из глубинки, те, что вроде меня, звезд с неба не хватают. Просто не желают отдавать свое, горбом добытое.
Текст Каспера был как всегда великолепен. Дар талантливого оратора с каждым новым аргументом, с каждым подкрепляющим очередной довод жестом, чем далее, тем более проявлялся. Усмотрев в моем прищуренном взгляде лишь любопытство, и не уловив иной мотивации столь показного интереса, спич Каспера приобретал характер самоуверенной наглости. С его стороны это было непростительной ошибкой. Однажды, я уже испытал подобное разочарование в друге, когда в пору его нищеты мы и две пустоголовые красотки из "Доллса" отправились в караоке-клуб "Крик" на Страстном. Каспер тогда стал приподнимать свой нестабильный образ, употребив все свое несравненное красноречие для снижения моего рейтинга. Я сделал вид, что не заметил. Нашел перед кем выпендриваться. И вот сейчас… Все словно закрутилось по спирали. Нет, после того, что он сделал, а вернее, чего он не сделал, он имел наглость не оправдываться, а поучать. Он даже позволил себе параллельно болтать по телефону, по странному совпадению у него был "верту" той же модели, что у меня… Но все по порядку.
Спустя пару абзацев приведу его речь почти без купюр. Это был монолог в чистом виде, скорее даже брифинг члена Союза кинематографистов. Мои редкие реплики и риторические вопросы никак не могли прервать сию благочестивую тираду, от которой веяло самыми добрыми намерениями и откровенной ложью одновременно. Надо признать, что на сей раз его хваленое красноречие давало заметные сбои. Он все же нервничал, особенно в начале. Смешивать несовместимое у Каспера выходило не очень профессионально. Было к чему стремиться. В его окружении имелись друзья и даже один уже знакомый читателю олигарх, которые могли оправдать зло куда артистичнее.
Это точно, Каспер не был законченным подлецом. Но и порядочным человеком я бы его не назвал. Но, ведь и я не без греха. А где они, порядочные люди. Остались ли они в столице, куда устремляются честолюбивые мечтатели со всех уголков громадной страны, и где светлые мечты большинства из них разбиваются о мегабилдинги чужой недвижимости? Где рядом с неоновым входом в катран ползает на карачках искалеченный контрактник в голубом берете. Он выпрашивает подачку не у государства, а у вышедшего из подпольного игорного заведения вчерашнего сепаратиста, которого текущий политический момент возвел в ранг героя. Где мерилом успеха являются деньги, и всем плевать на их происхождение. Тебя не осудят, если ты стал подлецом. Как по-другому сделать карьеру? Тебя не поймут, если ты упустил шанс и не подсидел недавнего приятеля, не переполз по его спине к следующей ступеньке. И все же… Все тот же Шарль Пеги утверждал, что на свете полно порядочных людей. Их можно узнать по тому, как неуклюже они делают подлости. Лучше бы они их не делали. Иначе их не пришлось бы наказывать…
– Брат, я тебе собирался позвонить, все объяснить… – доверительно сообщил Каспер, – Я раскаиваюсь. Ты меня поймешь, извинишь… Форс-мажор, понимаешь? Я связан по рукам и ногам. Мне угрожали. Если бы только мне. Ты же слышал про мой новый проект, про фильм? Мы у цели – это будет самый лучший фильм. Вся творческая группа могла оказаться в заднице. Большую часть эпизодов отсняли и озвучили, картина монтируется, а денег на рекламу, на постпродакшен – с гулькин хвост. Прокатчики наседают. Гараев обещал помочь – он дает четыре с половиной миллиона евро. Сам понимаешь – твоя предоплата за "Камеди" несопоставима с моими потребностями в инвестициях. Я разбогатею на порядок быстрее, чем Адик от "Камеди", соберу тридцатку на первых двух уикендах и тогда можно будет философствовать на гамаке в Марбелье, тогда можно будет думать о непреходящем, размышлять о вечном…
–– Кажется, я где-то уже это слышал. Ах да, от твоего хрюноподобного гуру Адика, – припомнил я, – Он ведь тоже мечтает заработать так много, чтоб его основной проблемой в будущем стали лишь ужасающие перспективы всемирного потепления и угроза истребления уссурийских тигров. Не лучше ли ему позаботиться о курящих свиньях? Как полагаешь?
–– Я не в курсе, какая кошка между вами пробежала, но это было условие Гараева. Он сказал, чтоб «камедианты» не приезжали на его вечеринку. А деньги, что ты мне передал – для него это пшик. Сам понимаешь. Я краем уха слышал, что там произошло. Видно, ты здорово его разозлил. Нельзя связываться с сильными мира сего – это чревато.
– А я по твоим раскладам – слабый мира сего. Подставлять меня и как минимум еще одного человека – это по-твоему допустимо?
– Ты про Олю? Да она с самого начала во всем этом участвовала. Все, что произошло с тобой в Барвихе – четко отрежиссированное представление, реалити-шоу, как в "Шоу Трумана" с Джимом Керри. В твоем случае гигантской студией стал замок, а твоя фиктивная жена Оля – всего лишь актриса по контракту. У Трумана была такая же. Это жанр. Оля просто шлюха, которая к тому же сыграла эпизодическую роль в моем фильме. Это еще одна причина того, что я обратился именно к Вадику.
– Так это ты все таки к нему обратился, а не он к тебе… – еле сдерживая эмоции вымолвил я высохшими от перенапряжения губами и отхлебнул глоток лимонада.
– Ну, да, меня Адик с ним свел. Он кстати на тебя тоже зуб точит. Помнишь, на съемках "Камеди" в «Голдене» ты на него наехал, когда тебя не захотели за центральный столик посадить?..
– Это он присоветовал Гараеву, как меня проучить? – тушил я гнев ради информации. У меня была злость, но не было плана. И его отсутствие еще больше меня злило.
– Я не буду это обсуждать, вы оба мои друзья. И ты, и он. С ним мы в одном дворе росли. – по-детски наивно захлопал своими бездонными глазами Каспер. Хорошо, что при этом не улыбнулся. Его улыбка могла в тот момент поставить крест на разговоре, подтолкнув меня к непреднамеренному насилию. Благо, я этого не сделал. Драка – удел глупых, а мы уже не подростки. В итоге я изрек:
– Друг моего врага – мой враг. И твой спонсор тоже мне враг. Значит, ты в команде моих врагов. Ты просто в тени. Серый кардинал. Ты ведь любишь, когда тебя так величают?
– Да ладно, брось злиться. – снисходительно выронил он, и тут же среагировал на виброзвонок своего "верту". – Алло, да, да, Каспер слушает… Завтра? Отлично! Во второй половине дня? Замечательно. Только мне все нужно кэшем. Да, вся сумма – Вадим в курсе. Нет, мы обойдемся собственной охраной. Насчет этого не беспокойтесь, и не такие суммы перевозили. O'k, до завтра…
Он снова взглянул на меня, но теперь это был взгляд высокомерного триумфатора Цезаря, взирающего на беспомощного, хоть и непокоренного галла – безымянного, угрюмого и молчаливого. Я действительно онемел, но не от перспективы превратиться в безропотного вассала, а потому что увидел вошедшую в клуб Олю. Яркая, как светофор, она возглавляла ватагу жриц любви из списка Пети Листермана*, таких же броско одетых подруг, клонировавших друг друга посредством силикона, коллагена и ботокса. Оля раздавала всем подряд воздушные поцелуи, смеялась и пританцовывала под трек распавшегося в 91-ом английского дуэта "Брос". У барной стойки она чмокнула Таша и заказала себе виски.
В недрах моего подсознания случился неожиданный фейерверк, разбросавший логику и здравомыслие по самым периферийным секторам некогда гроссмейстерского мозга, способного просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед, опережая возможные козни явных и завуалированных недоброжелателей. Это было раньше, до того, как десант стрессов высадился на мою голову. Теперь моей инстинктивной реакцией стал тупик. Стопор. Фрустрация.
Куда девать руки? Встать или оставаться в положении сидя? Поздороваться или проигнорировать? Остаться или уйти? Пальцы нащупали в кармане телефон и набрали первый пришедший в голову номер. Валико. Я звонил названному брату, зная, что он уже спит и вероятно не поднимет трубку. Так и есть. Длинные гудки вперемешку со знакомым рингтоном, отобранным бывшим морпехом из тысячи предложенных веб-пиратами мелодий. Я упрямо держал трубку у своего уха, вслушиваясь в марш "Легендарный Севастополь", прервавшийся голосом бодрствующего сейчас только в автоответчике друга: "В данный момент я очень занят или тупо сплю после битвы за урожай с насекомыми, которых я когда-нибудь передавлю всех до единого, если они будут мне названивать по ночам. После короткого сигнала, вредитель, бросай трубку, иначе я вычислю тебя по голосу, а утром прихлопну как колорадского жука…"
Я бросил трубку на стол и отвернулся. За верандой сверкали неоном и дешевой позолотой фасады клубов, суетились парковщики и швейцары, ловили клиентов таксисты – словом, кипела ночная жизнь, манящая своим ярким, но искусственным светом. В ней так легко принять фальшивую монету за раритетный золотой дублон…
Каспер, увидев Олю, рванул со стула и побежал здороваться. Они обнялись как старые приятели, облобызавшись в щечки, пару минут болтали ни о чем, пока она не заметила мою скромную персону. Мое нестабильное состояние можно было охарактеризовать как близкое к последней стадии депрессии, за периметром которой простираются либо монашеский аскетизм, либо суицидальный эгоизм.
– Какие люди в Голливуде! – она именно так и сказала. Эту фразу произнес человек до предела чужой, а ведь у меня хватило глупости принять его за свою вторую половинку.
Точно, она ничуть не смутилась. Но штампы и общие фразы сами по себе не способны были меня расстроить, если б они не были подкреплены отсутствующим выражением лица моей неотразимой собеседницы, на котором, кстати, не было и следа от опухоли. "Гример сработал на совесть, – подумал я, – И актриса талантливая"…
– Мы уже не здороваемся? – выдала она свой скороспелый комментарий огрубевшим до противности голосом, но не договорила – к красотке подлетел какой-то накачанный стероидами и анаболиками брюнет с видом альфонсирующего мачо, и они закружились в неподдельном восторге, вспоминая недавний отдых в большой компании на Гоа.
Я встал, намереваясь ретироваться, но тут вдруг решил сотворить какую-нибудь пакость. Решение возникло спонтанно, а пакость предназначалась не пустышке по имени Оля, а новоиспеченному кинопродюсеру Касперу. Я взял со стола его "верту" и опустил его в свой лимонад. Каспер заорал как ошпаренный, обзывая меня нехорошими словами за то, что я уничтожил все его контакты. А я при этом спокойно положил свою трубку во внутренний карман пиджака и удалился прочь. Оля была так занята, что не обратила на сей инцидент внимания, хотя и проводила меня безразличным взглядом, который прожег мою спину, но не заставил оглянуться.
_________________________
*Петр Листерман – самый известный российский сутенер, выдающий свою деятельность за модельный бизнес, поставщик "телок на тусы". Популяризатор элитной проституции и содержанства как разновидности потребительской идеологии. Под благовидным предлогом ни к чему не обязывающей встречи или знакомства с целью создания семьи подыскивает состоятельным бизнесменам и коррумпированным госчиновникам девушек с топовой внешностью, прельщая моделей роскошью и баснословными гонорарами. Выдает эскорт-услуги и заурядное сводничество за сватовство, часто дает интервью в глянцевых журналах и телепрограммах низкого пошиба, имеет собственную программу на радио. Обладает незаурядным обаянием, легко втирается в доверие (автор испытал способности Петра вызвать симпатию на собственной шкуре, когда на одном из кастингов моделей для работы на выставке яхт Петр предложил мне, малознакомому ему человеку, сделать с ним бизнес). Противоправный характер деятельности Листермана практически недоказуем в силу особой пикантности и полной конфиденциальности встреч олигархов и топ-моделей, которые проходят на абсолютно добровольной основе. Правоохранительный иммунитет Листермана зиждется на особом покровительстве отдельных представителей власти, достаточном для мелких взяточников финансовом ресурсе и отсутствии свидетелей. Возможно, индульгенцию Листерману обеспечивает осведомительство, иными словами "стукачество", обладание им компроматом на известных политиков и предпринимателей.
Мелкий даже по словам бывшей супруги аферист Листерман сегодня приобрел репутацию раскрученного брэнда, став прототипом главного героя в фильме Андрея Кончаловского "Глянец". Вымышленная история о продаже собственной жены олигарху была положена в основу фильма как реальная.
В свое оправдание Листерман заявляет, что в отличие от других модельных агентств не учит девушек прыгать в постель к олигархам сразу, а обучает их искусству более долговременного высасывания инвестиций. Само по себе это означает всего лишь желание продать тело красивой девушки дороже, не продешевить. Только доказательство того, что Листерман имеет свой процент от каждого проданного тела сделает его сутенером в терминологии правосудия. А пока он может спокойно почесывать лысину в «Сохо» и поправлять дорогую оправу своих знаменитых очков, наставляя юных искательниц приключений, и не опасаясь привлечения к уголовной ответственности за сводничество.
* * *
Очередное утро, когда я снова проснулся в гордом одиночестве, не сулило мне ничего, кроме головной боли. В планах было отправиться на бесперспективное собеседование к одному старому знакомому, сирийскому арабу-ресторатору, у которого в начале своей промоутерской каръеры я трудился в качестве арт-директора. Бесперспективной эта затея выглядела в моих глазах не потому, что он не взял бы меня на работу. Как раз наоборот, он меня звал. Но платил бы он за мою работу сущие гроши в сравнении с тем, сколько стоит реально эффективный креатив. Если вы думаете, господа, что вы нам платите, то считайте, что мы у вас работаем…
Однако же, мне нужно было место, где удалось бы спокойно пересидеть и собраться с мыслями, попивая арабский чай с корицей вприкуску с тростниковым сахаром. Я склонялся к «Сухаревке» на Проспекте Мира, хоть и знал, что «терпеть» меня там будут только до окончания «новогодних елок». А потом мы с владельцами, как водится, останемся друзьями. Главным аргументом в пользу «пивняка» было то, что в тамошнем меню появились вкусные голубцы, а в «Паризьене», что входил в холдинг, я облизывал пальчики, вкушая пикантный салат от французского повара Кристиана Маурино. При этом я не пух с голоду. У меня уже были сбережения. К тому же, "халтуры" – заказные вечеринки – приносили львиную долю моих доходов даже в период работы в казино. А главное, мне было, где жить… А может, само Провидение уберегло меня от дальнейшей работы в подпольном казино, функционирующем в легальном режиме с помощью всевозможных лазеек в законах. Никак не мог привыкнуть называть игровые аппараты лотерейными машинами, а рулетку – колесом удачи… И почему-то все время думал, что в один прекрасный момент, например во время смены «караула», дяди спустятся с другой «крыши» с ордером от третьей. Ничто не вечно под черепичной кровлей…
Неожиданный звонок никак не повлиял на мой оптимистичный настрой. Я открыл дверь незваной гостье бальзаковского возраста с широкими скулами и миндалевидными бойницами для раскосых глаз. Ее монголоидная внешность смутно напомнила мне одного вероломного татарина, чей образ я запомнил еще со школьной программы по истории. То, что она оказалась лично для меня гораздо хуже нарисованного в книжке воина хана Батыя, я понял только после того, как она всучила мне копию подписанного мной и заверенного нотариусом договора купли-продажи на двухкомнатную квартиру, мою квартиру.
– Я адвокат Московской коллегии. – представилась дама. Она протянула мне свою визитку вкупе с пакетом каких-то бумаг. На одном из бланков с водяными знаками я разглядел собственную, не шибко каллиграфическую закорючку…– Новый собственник этой квартиры больше не в состоянии терпеть сознательное затягивание с вашей стороны процесса вывоза личных вещей и мебели, он настаивает на немедленном освобождении жилплощади. Просим вас принять во внимание это воистину законное желание моего клиента. Указанный в договоре крайний срок вашего выселения истек ровно десять дней назад. А сегодня истекает крайняя дата постановления исполнительного листа. Новый хозяин в последний раз предлагает вам признать его имущественные права в добровольном порядке, без привлечения участкового милиционера и судебных приставов. В противном случае по истечению сегодняшних суток мы произведем опись вашего скарба в присутствии понятых, загрузим вещи на наш транспорт и выгрузим на охраняемой территории конфиската Московской таможни. Это мы сделаем из сострадания к вам с учетом давнего партнерства с таможенным терминалом. Напоминаю, там почасовая оплата. Неявка владельца в течение месяца гарантирует выставление ваших пожитков на открытый аукцион.
Я хотел выпроводить ее без разговоров, но не сдержался, заявив, что хранить на своей карманной таможне Гараев может контрафактные DVD-диски из Китая и порно собственного производства, которое усладит вкусы самых искушенных вуайеристов, и что подпись, добытую мошенническим путем, я опротестую в суде, даже если эксперты- каллиграфисты докажут, что она моя.
Она пожелала мне удачи от имени адвокатов Вадима Гараева и сообщила, что суд уже состоялся одиннадцать дней назад, и я его проиграл:
– Заверенная копия решения суда прилагается к переданному вам списку документов. Там же копия исполнительного листа для Федеральной службы судебных приставов.
– И каким же числом датировано решение вашего суда? – Я инстинктивно искал брешь в несокрушимой вражеской фаланге.
– Тринадцатым июня. – нагло врала мне в глаза мегера, – В суде все запротоколировано. Наши адвокаты и не такие дела выигрывали. Контора "Галкин и Фокс" на протяжении 15 лет обслуживает интересы господина Гараева. Ни одного проигранного дела в арбитражных судах и судах высшей инстанции. Мы специалисты по крупному рейдерству* и банкротствам. А такие пустяковые процессы, как ваш, мы заносим в категорию плевых.
– Есть сотни свидетелей, которые подтвердят, что в этот день я находился в казино и курировал проведение шоу-розыгрыша "роллс-ройса".
– Никто не собирается оспаривать ваше присутствие на шоу в незаконном казино. Не думаю, что в интересах его владельцев подтверждать или опровергать ваше алиби. К тому же, Вы были там ночью, а суд, возбудивший исполнительное производство, состоялся днем.
Я поборол в себе искушение, чтобы не послать куда подальше продажную адвокатшу, чья угроза не выглядела такой уж голословной, учитывая историю с моим якобы подаренным "мерседесом", моей потерянной работой и навсегда утраченной верой в девичью честность. Не взирая на то, что мэм-юристка продолжала строчить свои лживые сентенции словно швейная машинка "Зингер", я остановил ее не грубым пинком, а тихим голосом:
– Разрешите с вами проститься, иначе вам придется снимать побои, а это уже уголовная ответственность. К ней я пока не готов, а с гражданским кодексом разберусь. Хотя, скорее всего для вас и вашего патрона Гараева это дело станет уголовным. Так ему и передайте. Мне нечего терять! Ждите моей пресс-конференции! – в завершении своего спича я все же повысил голос и захлопнул дверь прямо перед носом незваной визитерши.
"За меня принялись всерьез, – подумал я и в какой-то мере мне это даже польстило. Подобная реакция была не совсем адекватной. Но мне она неосознанно понравилась. Хотя бы тем, что была далека от паники. По всей видимости, в критические моменты нейроны моего мозга совокуплялись с адреналином, рождая шедевры импровизации, – Война будет неравная. Насчет пресс-конференции я загнул, кому я интересен… Но пусть Гараев поволнуется. Хотя телевизионщики – неплохая идея. Надо позвонить Цирусу"…
Мой старый приятель Игорь Цирульников по прозвищу Цирус работал пресс-аташе российского отделения Интерпола и имел отношение к телевидению – продавал за гроши криминальные сюжеты центральным телеканалам. В случае с Гараевым только ведущие каналы могли спасти меня от окончательного разорения, лишь они могли обеспечить необходимую огласку…
В поисках сотового я безрезультатно перевернул вверх дном всю одежду. Пришлось набирать номер Цируса с домашнего.
– Игорек, привет, нужна твоя помощь. Срочно. На меня наехал очень крутой чувак по фамилии Гараев. Вадим Гараев. Ты знаешь, кто это. Мне не к кому больше обратиться. Он у меня "мерс" забрал…
– Так, спокойно. Что значит забрал?
– Ну, якобы я добровольно подписал дарственную. И квартиру забирают сегодня.
– Что значит забирают?
– Ну, они мошенническим путем добыли мою подпись на договоре купли-продажи и зарегистрировали собственность в регистрационной палате.
– И как ты подобное допустил? Такая щедрость на тебя не похожа…
– Накачали каким-то дерьмом… Слава Богу, не полонием и не диоксином… Я не знал, что подписываю, думал, что это свидетельство о заключении брака.
– Я ничего не понимаю, какого брака? Ты что, женился?
– В том-то и дело, что не по-настоящему. Меня кинули. Помоги со съемочной группой. Я тебе гарантирую – сюжет просто бомба.
– Если это тот Гараев, о котором я думаю, то хочу сразу высказать ряд сомнений… – мгновенно расставил акценты Цирус. – Во-первых, зачем ему нужен твой нетюнингованный "мерседес" с объемом двигателя его инвалидной коляски? Второе – твоя квартира по метражу меньше коридора его домика для обслуги, если, конечно, ему не понадобилась новая будка для любимого лабрадора, и третье – кто эту чушь пустит в эфир, зная, что ее инициировал человек из подпольного казино, а Гараев, ты наверное не смотришь последние новости, являлся одним из главных лоббистов в Думе по закрытию игорных заведений. Вчера он в очередной раз заявил от имени своей фракции, что избиратели с воодушевлением восприняли Указ Президента о закрытии казино, и что он лично собирается инвестировать миллиард долларов в строительство одной из игорных зон, утвержденных правительством. Это большая политика, а мы маленькие люди.
– Я больше не работаю в казино.
– Дай угадаю – это Гараев тебя уволил, но подпись под заявлением об увольнении по собственному желанию ты вывел собственноручно.
– Да пошел ты! – бросил я трубку, но даже в столь неконтролируемом раздражении я вдруг осознал, что Цирус прав – хвататься за телевизионную антенну прайм-тайма бесполезно. Она хоть и напоминала спасительную соломенку визуально, но являлась всего лишь иллюзией, фокусом с двойным дном.
Эти наркоманы телеэфира манипулируют общественным мнением, склоняя его из одной крайности в другую, выстраивая легионы врагов из недавних друзей, и превращая вчерашних изгоев в мучеников. Доверяться повторяющим чужие слова попугаям, которые строят из себя глубокомысленных сов – верх беспечности. Они втопчут тебя в грязь твоими же словами, вырванными из контекста… За деньги Гараева они в два счета превратят в монстра невинного. Что стоит им приклеить кормившемуся многие годы гемблингом функционеру казино ярлык наймита ненавистной игорной индустрии, дав повод прокуратуре привлечь бывшего фронтмена за шантаж политического деятеля, того, что набрал очки на всецело одобряемой народом и Президентом борьбе с азартными играми.
Мозг, словно защищаясь от перманентного негатива, ненадолго отвлекся от действительности, погрузившись в короткие размышления о плюсах и минусах уничтожения в 2009 году игорного бизнеса. Эта популистская война с казино – отдельная песня. Кто на заре закрытия палаток с автоматами мог подумать, что власти доберутся и до крупных залов…
Транжирящие семейные бюджеты наркоманы азарта и их близкие с подачи телевидения стали винить в своих слабостях и бедах не себя, а держателей игорных заведений. Оказывается, в том, что гипотетический Вася зарубил топором собственную мать, чтобы спустить ее пенсию в автоматы, был виноват вовсе не великовозрастный Вася, а хозяин казино.
Поэтому и возникла необходимость запретить все игорные заведения в Москве и перенести их в Краснодарский край, в деревню. А там, в деревне, люди уже другие, их жалко не так, как городского дегенерата Васю. А когда деревня преобразится в город развлечений, то настанет пора запретить и новоявленный полис, снова лишив работы тысячи дилеров и пит-боссов, официантов и поваров, хостес и маниранеров. Чтобы бросить все силы и предполагаемые инвестиции в развитие новой игорной зоны где-нибудь на Алтае, где «конь не валялся» и в течение еще лет пяти не будет валяться.
Не только в Москве научились закатывать деньги налогоплательщиков в асфальт. У чиновников теперь есть повод зарыть бюджетные деньги в сырую землю, из которой никто не станет выкапывать якобы проложенные коммуникации. Счетная палата проверяет объекты точечно. Выборочное правосудие не коснется того, что неосязаемо, не блестит, не манит. И вряд ли заработает в тех объемах, как качало в Москве. Лас-Вегас со времен закладки первого казино с экзотичным названием «Фламинго» от Багси Сигела строился 30 лет. Ну, а зоны? В иллюзорные зоны крупные игроки все равно не поедут, потому что им безопаснее играть в подпольных катранах столицы, чем в Кукуево на задворках Краснодарского края или Калининградской области.
Никто не против российской периферии, но крупному игроку, даже самому большому патриоту, необходима инфраструктура, шоу, аэропорты и дороги, комфортабельные сьюты в пятизвездочных отелях и места для парковки арендованных супер-каров. Все это стоит больших денег, гораздо больших, чем захотел выложить Гараев. Может теперь их дадут иностранцы? На фоне последних дипломатических скандалов и всегда свежих в памяти «кидняков» и даже убийств иностранных бизнесменов в России в это верится с трудом. В Казахстане казиношные оазисы в количестве двух штук позволили возводить хотя бы неподалеку от Алматы и Астаны, двух столиц с их потенциальными VIP-клиентами. Наши же видно посчитали: при стоимости бареля нефти сто баксов налогами от игорного бизнеса можно пренебречь. Про кризис летом 2009-го еще не думали. Про баррель ценой в пятьдесят долларов тоже. Но ведь если по-настоящему крупному российскому игроку указать на дверь, то ему откроют двери в Лас-Вегасе, Нице и Монте-Карло. Там их откроют гораздо изящнее, чем в зоне – в игорной зоне.