Владимир Лещенко
Мертвые не умеют смеяться
С этой мыслью президент России и умер…
* * *
Шел двенадцатый час, Ильгар, клюя носом, сидел над сложенными на зеленом сукне золотистыми жетонами. Пьяненькая Вика уже полчаса как ушла «попудрить носик» и так и застряла, вероятно, в дамской комнате.
«Дрыхнет на толчке, поди, девочка, – думал парень, следя за гипнотическим вращением черно-красного колеса: он давно уже раскидывал фишки без всякой логики, равнодушно сгребая выигранные и не обращая внимания, когда крупье лопаточкой сгребал никелевые кругляши на свою сторону стола. – Ну и хрен с ней… Отец – профессор, мать – писательница, дед – знаменитый художник, а у этой, а весь ум как будто в сиськи ушел. Хорошо хоть – живые, а не силиконовые… Хотя – может талантливо прикидывается? Дурочек больше любят… И где Влад интересно шатается?
Он сцапал стоящий у локтя бокал с выдохшимся шампанским и сделал большой глоток. Чуть-чуть полегчало, но завсегдатай подобных злачных мест знал, что ненадолго. Игроков вокруг было немного – сказывались и поздний час, и нездоровое, кризисное время. Выбрасывать деньги на ветер без толку избегали даже отпетые игроманы – те что первое время после снятия запрета на азартные игры просто – таки роились в казино и залах игровых автоматов.
«Пора на ночлег, так сказать в уютную берлогу – твердо решил он, сгребая фишки в карман и, по привычке, швыряя одну благодарно улыбнувшейся девушке-крупье. – Найду эту дуру, завезу домой и – в койку. И так шеф завтра стружку снимет. Эх, хотел ведь часок-другой посидеть…»
Чуть покачиваясь, он побрел к выходу, раскланиваясь с завсегдатаями и делая ручкой знакомым девушкам. Фишки он не считал, но, по прикидкам, остался «при своих». Штука «зелени» туда – штука сюда…
Возле кассы он нос к носу столкнулся с Викой, выглядевшей не блестяще.
«А девочка-то кажись перепилась… – подумал Ильгар, засовывая в карман пачку денег – он даже не удосужился проверить, сколько ему дала рыжая кассирша: какая, к черту, разница? – Ну и? Мне с ней детей не крестить, зато секс обещает быть отменным… Хотя – Влада жалко, он похоже на неё всерьез запал»
– Ты куда собрался? – повисла на нем девица, бесстыдно, взасос, целуя при всех. – Разве мы больше не играем?
– Поехали, – грубовато положил он ей руку на плечо. – Бай-бай…
– А Влад где?..
– Желаешь секса втроем? Я этим не увлекаюсь…
– Фу, грубиян! Ты мой и только мой!
– Но тачка то его?
– Но не бросать же нам машину на стоянке?
– Тогда пойдем. А бабла у Борисова на такси хватит.
– Хва-а-атит! Хва-а-а-тит! – пропела Вика, серебристо смеясь.
Глаза у нее были пустые-пустые…
… «Лексус» медленно вырулил на Новый Арбат, за тонированным стеклом проплыли зеленые купола церкви Симеона Столпника – на которую незадолго до того смотрел Влад.
И ему – тридцатилетнему выпускнику МГУ, не верившему в Аллаха и в Христа – вдруг почудилось непонятное свечение вокруг купола – какое-то серебристое, щемящее и… обреченное.
Наваждение пропало – обычный пейзаж, обычная церквушка, одна из многих, сохранившихся в Москве, обычная пробка…
Пробка? Откуда?
«Лексус» уперся в задние ряды сердито гудящих клаксонами автомобилей. Встречная полоса была пуста, но в сторону Смоленской все полосы были забиты до отказа.
– Во, выспался! – в сердцах грохнул Ильгар кулаком по рулю и «Лексус» исторг истошный вопль мартовского кота, обманутого в самых светлых чувствах. – Как думаешь, надолго застряли?
– Застя-я-я-ли, застря-я-яли! – пела Вика, улыбаясь неизвестно чему. – Застря-я-я-яли!
«Ну, пережрала, – сердито подумал парень. – Может, в объезд?»
Но сдавать назад было поздно: почти в багажник «Лексусу» уперся могучий бампер «Хаммера», а позади него, в морозном тумане выхлопа, подсвеченном алыми отсветами стоп-сигналов вырисовывался еще кто-то, такой же угловатый, и могучий.
«Это надолго, – вырубил он движок. – Что бы не через центр? Быстрее захотелось… Вот и кукуй тут!»
Он включил приемник – нашел знакомое «Дорожное радио».
Новости науки – акадмик Мудельман с успехом доказал теорию сферического коня в вакууме – это идеальная шарообразная лошадь, предельно упрощенная математическая модель реальной лошади, – радостно заверещала знаменитый ди-джей Оля Прухина.
О погоде – по прогнозам гидрометеорологов и астрологов в наступающем Новом Году в России круглый год должен идти снег с дождём и наблюдаться резкое увеличение популяции медведей. А еще – летом ожидается повышенная температура, а зимой – пониженная вплоть до минусовой! Это так, для лучшего погружения в атмосферу будущего! Оставайтесь с нами! А теперь как говорил великий африканский король Бабангида Первый «Вернемся к нашим бананам…» Группа «Бананаманго» исполнит для вас…»
– Тьфу! – он вырубил «Сони».
– Доорогоой! – потянулась к нему девушка, требовательно запуская руку в вырез куртки, плавно, но неотвратимо ведя ее вниз… – Дорогоой!..
«А почему бы и не здесь?.. – расслабленно думал он минуту спустя, машинально гладя мягкие светлые волосы на затылке, пригнувшейся к его коленям девушки. – Стекла тонированные, подвижек не предвидится.»
Под негодующие звуки клаксонов его душа воспарила куда-то ввысь…
Увы, с небес на землю его спустил какой-то человек, протолкавшийся между тесно, едва не смыкающихся бортами автомобилей и, с размаху, обеими ладонями впечатавшийся в стекло. Мелькнуло на мгновение перекошенное лицо с вылезшими из орбит глазами, пар, вырывающийся изо рта, а потом неизвестный втиснулся в узкую щель между «Лексусом» и стоящим бок о бок с ним «Шевроле», длинно скребнул по дверце чем-то металлическим и канул в темноте позади.
– Пидарас!!! – взвыл Абульгаров, отталкивая опешившую девушку. – Все крыло раскромсал! Мудак! Как я с Владиком буду объяснятся??
Он попытался распахнуть дверь, но вспомнил о соседе и только бессильно обернулся, чтобы приметить, куда скрылся «вредитель».
– Иилькаа! – затеребила его за рукав Вика. – Что это?
Дрожащий палец девушки указывал на лобовое стекло, где, подсвеченные тусклым светом стоп-сигналов газующего впереди «Вольво» четко вырисовывались два мутных отпечатка растопыренной пятерни. Красных, как показалось парню в первый момент.
А в следующий момент он понял, что не показалось…
– Там авария? – Вика клещом вцепилась в локоть оцепеневшей «телезвезды», тряся ее с неожиданной в таком хрупком теле силой. – Это ведь кровь, да?!
Но он лишь вслушивался во что-то, заглушаемое истошными разноголосыми воплями клаксонов, даже не пытаясь вырваться. Что-то непонятное и угрожающее…
Еще один человек протиснулся уже с Викиной стороны, а потом, по пустой встречной полосе повалила целая толпа. Это были не стройные ряды демонстрантов и не вал спешащих в утренние часы на работу. Это была именно толпа – многоглавое, многоногое, безмозглое чудище охваченное паникой и не разбирающее дороги. На глазах оцепеневшего парня, один из бегущих поскользнулся и, всплеснув руками, рухнул прямо под ноги остальных. И толпа пошла по нему, не обращая внимания, что ноги топчут еще живое, трепещущее тело.
Какой-то человек, с силой ударил кулаком в стекло «Лексуса» и завопил, брызжа слюной:
– Валите отсюда! Та-а-анки!!!
«Какие танки? Он спятил? – испуганно ворочались в парализованном страхом мозгу куцые мысли. – Мы же в Москве! Откуда танки?.. Что – наркоту жрет?»
Но он уже понял, что за звук доносился сквозь стихающие один за другим сигналы, наоборот усиливаясь.
В борт «Лексуса» заколотило: пассажир (а может и водитель?) соседнего «Шевроле» пытался открыть свою дверь и Ильгар видел через два тонированных стекла его испуганное и злое лицо.
«Не открыть! – подумал он. – А с Викиной стороны?..»
А танковые моторы ревели уже совсем рядом. Счастливцы из крайнего левого ряда, выкатывались на разделительный газон и, давя толпу, пытались покинуть проклятую пробку. «Хаммер» все ерзал на месте, пытаясь спихнуть подпирающий его сзади джип, но Владу уже было не до него. Выбравшись в загазованный промежуток между авто, он потащил за собой безвольную девушку назад, подальше от прущего с запада ужаса.
Рев могучих двигателей и скрежет металла стал невыносимым, но они вырвались! Вырвались!
Он обернулся на бегу и обмер: окутанная морозным маревом угловатая громада расплющила «Хаммер» и, грузно перевалившись через груду металла, бывшего минуту назад шикарным авто, с металлическим лязгом рванула гусеницами асфальт, повела хоботом длиннющего орудия, взрыкнуло двигателем и покатилась куда-то, легко обгоняя бегущих. Что-то, запутавшись в катках, сочно хлюпало по асфальту и мокрыми длинными тряпками волочилось за стальной громадой.
Парень, вне себя от ужаса, охваченный атавистическим страхом, будто далекий его пращур от взбесившегося махайрода, скользя и спотыкаясь, мчался по Новому Арбату в толпе таких же обезумевших троглодитов, волоча за собой рыдающую навзрыд Вику, а в голове бились панические мысли:
«А если бы мы не успели? А если бы как тот, в «Хаммере»?..»
Их обогнала еще одна бронемашина, поменьше, сплошь облепленная вооруженными толстыми людьми в касках. Один из них, хохоча, что-то крикнул прямо в лицо Ильгару, поднял вверх автомат и выпустил в мутно-багровое небо длинную очередь.
«Что это?! Что произошло? Откуда это?!!..»
* * *
Время «Ч» – плюс минус минуты…
Правительственный кортеж миновавший Московскую Кольцевую дорогу и проскочив только начавшее стоится Большое транспортное несся по шоссе – мимо коттеджных поселков и новых микрорайонов уж расплескавшейся в область Москвы. Машина Президента следовала из города в дачный поселок для высшей элиты. Полдюжины одинаковых черных минивэнов с глухо тонированными стеклами и мигалками среди которых терялась машина в салоне которой находился глава российского государства. Кавалькада следовала, как обычно, с максимально возможной скоростью. Правительственные машины тихо не ездят – они идут по заранее расчищенной трассе с раз и навсегда установленной скоростью – рассчитанной специалистами для того чтобы максимально затруднить действия возможных диверсантов. И останавливаться они не имеют права, что бы ни случилось. Их водители не нажмут педаль тормоза, неожиданно увидев на дороге собаку, человека или даже автомобиль (многотонный «Мерседес» мог отбросить с дороги почти любое препятствие.)
Но чужой машине неоткуда появится – давно прошли времена былинные, когда даже для кортежа Брежнева дорогу перекрывали на три минуты – безопасность прежде всего. И сопровождение не исчерпывалось четырьмя машинами – сейчас неприкосновенность содержимого «членовоза» берегла целая сеть сотрудников ФСО. Группы обеспечения сейчас по заранее оговоренной схеме снимались с постов и, перегруппировываясь, продвигались вслед кортежу. Со стороны это напоминало движение гигантской каракатицы, которая то сокращалась, то растекалась по сторонам, то выбрасывала далеко вперед щупальца, но при всем при том уверенно ползла в нужном направлении. И осталось этому вовсе даже не безмозглому головоногому проползти считанный десяток километров чтобы достигнуть цели…Всего-то несколько тысяч метров до безопасного периметра поселка охраняемого почище любой военной базы.
Но эту дистанцию ей преодолеть было как раз и не суждено…
В часе неспешной ходьбы к востоку от трассы в обычной подмосковной квартирке еще не старый – лет чуть за пятьдесят человек южной внешности в обычных трениках и майке с Микки-Маусом, снял трубку обычного городского телефона.
– Говорит Директор! Через семь часов груз будет доставлен. Кодовая фраза означала что через семь минут цель будет в зоне атаки. Приготовиться! И положил трубку. Ответа не было – и не предусматривалось – но он почуял почти физически как на той стороне телефонной линии напряглись, словно стальная пружина взводимого затвора.
Идальго был предельно спокоен – и меньше всего сейчас этот человек опасался спецслужб. В этом мире худо или хорошо – но отработали алгоритмы поиска заговорщиков и борьбы с террористическими организациями. Но вот маленькую группу, собранную для выполнения одной-единственной задачи практически невозможно отследить. Скорее уж испортить дело могла лишь какая-то случайность. Только это – но случайности исключены. Ведь он был лучшим. В его профессии до его возраста доживал один из ста – и лишь тот кто смог стать лучшим из лучших. Да – он лучший и ошибиться не может – он, учившийся еще у легендарных стариков – ныне забытых героев этой страны; он – троекратный изгой – изгой в этом мире «Конца Истории», изгой – террорист и диверсант, изгой – человек, не пожелавший играть по правилам своей родной службы и принесенный ей в жертву – да вот вывернувшийся. Он не испытывал ни радостного предвкушения ни страха провала – лишь на дне души тлело некое самодовольное ощущение собственной значимости – что сейчас он нанесет удар не по человеку и даже не по стране – по нынешнему миру.
Мир этот – гниющий заживо и стоящий на краю пропасти был ему ненавистен и он этому миру был ничего не должен – напротив, человек проходивший в списках кубинской стратегической разведки как Идальго, а в картотеках спецслужб дюжины стран – как один из самых опасных боевиков искренне был убежден что новый лучший мир может родится лишь из пепла этого ходячего трупа.
И этим людям решил помочь лишь для ускорения гибели этой помойки. Ибо людей этих он презирал намного сильнее чем тех кого предстояло исполнить.
Даже не так – те был всего лишь объектом, абстрактной целью – как и полагается для истинного профессионала. А вот заказчики – частью зла что сожрало надежды и его и сотен миллионов по всему миру.
Тем не менее он сразу – даже не зная о чем пойдет речь, но угадав чутьем что дело того стоит – пошел с ними на контакт, когда эти люди вышли на него: причем через проверенных знакомых, давних боевых товарищей… Видимо используя старые каналы, которые не оборвали и не сдали треклтым янки тогда – в 90е. Не сдали само собой не из патриотизма – а чтобы использовать к выгоде для себя. Правда несколько неприятно было что его все же отследили – пусть и опосредованно. Ибо Идальго не имел иллюзий и предполагал что агентура Лэнгли чувствует себя в Москве пусть не свободно, но достаточно вольготно, а что знают двое то знает и свинья – как говорил в свое время один из его учителей – глава некогда почти всемогущего «Штази» Маркус Вольф.
К тому же сильные мира сего имеют неприятную привычку – избавляться от тех кто слишком много знает об их делах. Поэтому он изначально поставил условие – никакой слежки, никакого контроля, и после первой же такой попытки он не только разрывает контракт, но и автоматически начинает охоту на них.
Впрочем, как бы там ни было, риск и преждевременная насильственная смерть – это обычная судьба человека, избравшего его ремесло. Но зато ему суждено было совершить по настоящему великое дело, что перевернет судьбу мира.
Он не знал подробностей заговора хотя в общих чертах их представлял – по отрывочным сведениям невольно сообщенным ему в ходе подготовки он восстановил в уме план заказчиков как палеонтолог по обломкам костей воскрешает облик динозавра.
Само собой – их словам о спасении России он не верил – они спасали прежде всего себя. Но… в конце концов то что они собирались сделать соответствовало его надеждам и мечтам. Разумеется, они еще и давали деньги. Хорошие деньги. Очень хорошие. Такие, каких даже близко не платил ключевым исполнителям и сам покойный Бен Ладен. Но не в деньгах было дело – и даже не в ненависти к этому миру. Было еще кое что… А именно – все чаще он, обдумывая предстоящее ловил себя на странных мыслях. Неподобающих подполковнику кубинской разведки и коммунисту, каким он себя несмотря ни на что считал, но вполне логичных для высококлассного наемника каким по факту был.
А думал он о том что для человека его рода занятий и образа жизни сделать такое дело – дело которое в мире может быть по плечу лишь ему одному – совершить акцию подобного уровня – это окупает даже последующую смерть.
Кроме того… Он уже не стыдился в этом признаться – чувство собственной значимости, раз поселившись в душе, не отпускало его. Ибо именно он и только он будет тем кто повернет колесо истории. Не заказчики которым без него не справиться. Не миллиардеры с Уолл-стрита, Сити или из Берна… И не хозяин Овального кабинета, а уж тем более – его генералы или адмиралы вообразившие что мир принадлежит им отныне и навеки.
Он вспомнил первую беседу с местными заговорщиками – тогда, сидя за грязным покосившимся столом в дряхлой «хрущобе» на конспиративной квартире Идальго с трудом сдерживал презрительную усмешку. Он чувствовал их страх и жадность и одновременно – какую то странную надежду с какой они смотрели на него: как на врача или скорее как на мага, который должен принести спасение.
Они хорошо подготовились и подобрали аргументы как им казалось убойные – только вот он видел их насквозь и не верил в их выспренные, но по сути так жалко звучавшие слова – да и не важно это, как не важно – верили ли они сами в них.
Он – спецслужбист экстра-класса понимал то чего не могли уразуметь эти проворовавшиеся чиновники и запутавшиеся в темных делишках бизнесмены. Что вся их «Новая Россия» – колосс на глиняных ногах, а они – её могильщики. Одним ударом они её конечно, не разрушат, но это и не нужно – она испустит дух спустя какое-то время – и это тоже соответствовало его планам… Он не тешил себя иллюзиями и понимал что вряд ли сумеет что-то радикально поменять в судьбе этой несчастной страны.
Но надеялся что как бы то ни было, мир станет чище. Заодно проверит сразу две своих технических придумки.
Первое из них о сути было вариантом давно известной УВК – Универсальной вышибной каморы. Появившаяся на давно минувшей великой войне она позволяла применять против врага трофейные боеприпасы – да небольших авиабомб включительно.
Представляет оно собой по сути обычный стальной цилиндр с пороховым зарядом и взрывателем выбрасывающим в воздух снаряд или мину.
На этот раз правда изделие было весьма крупное да и снаряд был необычным – ФАБ – 1500 с приделанными ускорителями и блоком управления от снаряда «смерча». К тому же по бокам каморы торчали рельсы направляющих – что увеличат дальность и точность полета.
И сейчас авиабомбе предстояло пролететь километр с лишним и упасть в середине Рублевского шоссе – прямо на приближающийся президентский кортеж. А есть еще второй сюрприз…
Он опять усмехнулся в слегка седеющие усы. Задача конечно перед ним была поставлена архисложная – нужно было убрать одновременно две мишени. Пришлось пошевелить мозгами – признаться, Идальго перебрал не один десяток вариантов и планов – но в итоге нашел требуемый подход. …Конечно – после всего того что произойдет включатся все эти планы вроде «Перехват» и «Вихрь-Антитеррор», забегают по городу упакованные в лучшую западную броню и снаряжение бойцы элитных подразделений, размахивая закупленными у англичан снайперскими винтовками, ища злоумышленников, столь нагло стукнувших российскую демократию по её голове (а также символу и гаранту). Перекроют дороги и аэропорты и начнут проверять документы на вокзалах.
Да только что толку, если люди, доставившие и смонтировавшие изделие в ангаре арендованного два месяца тому склада уже двенадцать часов как покинули Москву и Россию – и где именно они сейчас не знает даже он. Кроме него из его личной боевой группы в столице сейчас лишь трое – тех кто дистанционно приведет машину смерти в действие, и осуществит второй этапа операции.
Искать их? Пусть ищут. Он не без самодовольства подумал что эти мелкотравчатые наследники грозной славы предков ему не соперники. И искать его в Москве можно сколько угодно – до того что организатор акта центрального террора может руководить процессом из Ближнего Подмосковья – как тут говорили из Замкадья они не додумаются.
…Задолго до операции, вернее уже в первый свой рекогносцировочный визит, он на стенах нескольких стоящих вдоль интересующей его трассы домов установил миниатюрные видеокамеры. Хорошо замаскированные, заказанные в Нидерландах в одной из фирм по производству шпионского оборудования и снаряжения для ЧВК и детективных агентств – копирующие материал оконной рамы…
Нужно было лишь быстро вырезать боразоновой пилкой кусок и установить точный аналог, а потом плеснуть сверху белой краски – да еще на стены – чтобы не бросалось в глаза. При такой передовой шпионской технологии не было нужды долбить стены, укрепляя телевизионный штатив с риском привлечь к себе внимание не в меру подозрительных граждан. Все гораздо проще – пять минут и ступай себе как ни в чем не бывало – кто обратит внимание на работягу в строительной спецовке поправляющего раму?
Двенадцать камер обеспечивали отличный обзор трассы на протяжении нескольких километров. И никакие полицейские и снайперы не помеха. Правда, четкость картинки оставляла желать лучшего, но уж тут ничего не поделаешь. Первая камера, вторая, третья, четвертая… Баллистические вычислители на базе трех ноутбуков собранные московским компьютерным гением – не знавшим что делает, обрабатывали информацию и передавали получившиеся данные в электронную память орудия убийства…
…Звякнул СМС-кой второй мобильник – кортеж достиг первой условной точки. И Идальго нажал на клавишу вызова лежащего перед ним «Самсунга» с заранее выведенным на экран номером.
Ну – с Богом… Или с Сатаной?
Нет – это не была команда «пуск» – всего лишь разблокирована система приведения заряда в действие… Спустя пятнадцать секунд по приказу компьютера распахнулся заранее подпиленный участок крыши сборного металлического павильончика с надписью «Цветы», и через мгновение тяжелое тело бомбы в облаке пороховых газов взмыло вверх, скользнув по направляющим – дальше управление взял на себя электронный мозг безошибочно наводя снаряд на цель.
За сто метров от дороги широкополосный подавитель сигнала установленный на машине охраны вырубил блок управления – но дело было сделано и вычислитель успел направить снаряд куда следует: спецы ФСО хотя и предусмотрели возможность применения радиоуправляемых мин – но само собой наземных, а не летающих.
Бомба врезалась в асфальт ровно между головной машиной и президентской…
Никто ничего не успел ни понять ни даже почувствовать…
…Взрывная волна превратила бронестекло в крошево мгновенно изрешетившие тела сидевших в машине, включая главу государства – они все умерли раньше чем огненный ураган настиг остовы машин, круша и сминая прочную сталь как жесть……Через долю секунды адская вспышка пламени с температурой больше двух тысяч градусов на миг разорвала пелену вечерней мглы. Сила взрыва была такова, что кузов бронированного лимузина разорвало и обломки отлетели на пару десятков метров…
Идущий последним в кортеже «БМВ» огненный таран взрыва буквально снес с дороги. Черная стальная туша, вертясь в воздухе подобно детской игрушке, отброшенной в сторону пинком, рухнула под откос и вертясь покатилась превращая всех находящихся внутри в мешки с переломанными костями. Подброшенный силой взрыва на десять метров вверх, микроавтобус сопровождения перевернулся в воздухе, упав на один из автомобилей президентского кортежа. Несколько случайных прохожих были убиты или искалечены. Взрыв летающей мины заполненной семьюстами с лишним килограммами взрывчатой смеси в два с половиной раза мощнее тротила, был слышен за десять с лишним километров. Ни от машин, ни от жертв почти ничего не осталось – только кратер глубиной пять метров и отсутствие полусотни метров дорожного полотна. Взрывная волна смела всё, что находился на расстоянии ста метров от взрыва, выбив стекла в домах недалекого нового микрорайона и заставив сработать автомобильные сигнализации даже у МКАДа. …Поглядев на озарившую небо над лесом вспышку и пробежавшие за ней сполохи, человек прогуливавшийся в одной из лесополос Рублевки вынул из кармана мобилу и послал давно заготовленную СМС, после чего отключил телефон, вынул аккумулятор с сим-картой, и зашвырнул аппарат в снег. А Идальго удовлетворенно усмехнулся, глядя на загудевший и замигавший «Самсунг» взял его – пробежал глазами сообщение, и набрал другой номер.
– Двадцатому – приступать.
Напоследок, уже одеваясь, он услышал многоречивый разнобой десятков голосов в наушниках радиостанции, настроенной на спецволну:
– …Докладывает пятый. В квадрате «Д» произошел взрыв…
– …пожарным машинам прибыть…
– … Объект «ноль» предположительно уничтожен.
– …Блокировать улицы Речную, Витебское шоссе, микрорайон Макаровка…
– …Подразделению 3-12 действовать по схеме…
– …Личному составу батальона патрульно-постовой службы полиции срочно передислоцироваться…
– … Наблюдаю пожар, в районе прохождения объекта «ноль» – было слышно как тяжело дышит человек, как в ужасе от того что случилось невозможное срывается его голос….
– …Немедленно… Срочно… Угроза первой степени…
– …Семнадцатому – там могли остаться живые?
– …Семнадцатый, отвечайте!
– …Семнадцатый на связи – наблюдаю только пожар. Большой пожар, слышите…
– …Красная тревога!
Но он слушал эти сообщения что называется вполуха… Нужно было уходить – тем более тут закончат без него…
* * *
… Костров Семен Петрович собирался вздремнуть, благо выдался свободный вечерок – не так уж часто они бывали в жизни российского премьера. Правда, уже как два месяца утвержденный премьер – министр России никогда не обольщался насчет своего статуса понимая что он всего лишь клерк – пусть и высокого ранга. Или как принято говорить здесь и сейчас – технический премьер… Обычная роль главного чиновника и начальника канцелярии. Начальника канцелярии прогорающей компании – разве что утешаться можно тем что страны в отличие от фирм могут прогорать десятилетиями. Опять же – как пошутил неувядающий юморист старикашка Погостян, это в обычную пропасть можно падать только до дна. А в финансово-экономической можно и в дно углубиться.
Костров уже неделю как отправил семью в Европу и последние пять дней почти не бывал дома.
Теперь чтобы прогнать сонливость, он обошел в свою квартиру-дуплекс, верхний этаж которой, занятый исключительно им одним состоял из гостиной, совмещенной с кухней, спальни, кабинета с защищенными линиями спецсвязи и просторной ванной комнаты. Тут он мог работать никого не беспокоя и чтобы никто не беспокоил его.
Приняв холодный душ и растеревшись мохнатым полотенцем, он прогнал остатки сонливости. Затем, переодевшись, прошел в гостиную, сделал пару бутербродов с сыром и, заварив кофе, уселся перед окном. Несмотря на глубокую ночь за окном, огромный мегаполис жил своей ночной жизнью, не подозревая, что стоит на пороге настоящего апокалипсиса. Не подозревал о своей судьбе и премьер, с чашкой «мокко» сидевший и предававшийся размышлениям. До него дошли слухи что весной, а то и сразу после Нового Года его отправят в отставку и назначат новое правительство с участием как обтекаемо говорили аналитики «умеренной части либеральной оппозиции» – читай, НЕГРа. Но в это он не очень верил – по причине того что в оном НЕГРе умеренных не наблюдалось, а Сарафонов к тому же сподобился пообещать «разобраться» со многими солидными и влиятельными людьми.
Но все чаще Семен Петрович жалел что три года назад не принял предложение возглавить филиал «Росторгбанка» в Австралии. Кормил бы сейчас мелких забавных кенгуру-валлаби в национальных парках, грелся бы на белоснежных коралловых пляжах и не думал бы о политических дрязгах и бюджетных дефицитах и профицитах. Одно хорошо – сейчас России не докучали внешние угрозы. Соседи тоже спокойны. Средняя Азия предпочитает резких движений не делать. Грузины так до сих пор от августовской порки восьмого года не отошли, Украина введя парламентскую республику погрузилась в дрязги и правительственные кризисы, а Белоруссия благополучно избрала нового президента-либерала который однако который сделал своим принципом – «при мне все будет как при Папе Саше». Но вот внутренние дела…
…Оппозиция и пресса откровенно насмехались над его назначением – отпуская дежурные шутки что скоро в премьерском кресле будут сидеть дворники и шоу-мэны, и что институт премьерства что называется «дотрахался до мышей», хотя это значения не имеет – ибо кто-то же должен сидеть в кресле премьера – и не столь важно – что та канцелярская крыса, что другая…
Он не был дураком, и понимал всю суть ситуации, но не числил себя способным что-то изменить. И свой долг видел в том чтобы наилучшим образом выполнять свои должностные обязанности в рамках установленных шефом и законом. Не гений, не сверх-коррупционер, не идеалист, не карьерист – просто чиновник. И просто человек.
Таков он был – Семен Петрович Костров – очередной «технический премьер» и последний премьер-министр Российской Федерации, не совершивший по сути ничего внятного – кроме того что продавил снятие запрета на казино и азартные игры. Ни хороший ни плохой, в общем – типичный чиновник, разве что почестнее среднего российского, объявленный воинствующими «патриотами» Лейбой Соломоновичем Костровичем, сыном никогда не существовавшего южно-сахалинского раввина.
Была ли его вина в том что случилось с Россией – да и вообще в чем-то?
История вообще не задается такими вопросами…
«Русский терем» – жилой комплекс для высших чиновников охранялся как и следовало Федеральной службой охраны – охранялся стандартно и надежно. Конечно штурма в лоб большими силами с применением танков и артиллерии ему не выдержать даже пяти минут, ну, а против одиночной терроргруппы – даже очень сильной – вполне себе. Долгое время можно удержать и разъяренную толпу – пока у той не появятся гранатометы и минометы. Окна всех важных людей выходят в глухой двор с четырех сторон окруженный стенами – снайперу что называется нечего ловить. Даже в коммуникациях натыканы видеокамеры с автономным питанием – не подобраться. Разве что применят набитый взрывчаткой самолет – вот его сбить нечем – да и просто не успеют. Но откуда ему взяться, если небо Москвы по прежнему надежно контролируется и даже воздушные такси не разрешают, помня о печальной судьбе башен-близнецов?
Но именно с неба пришла смерть – для премьера Кострова и еще некоторого количества жильцов, оказавшихся не в том месте не в то время.
…С крыши тринадцатиэтажного офисного здания в полутора километрах от жилого комплекса поднялся в небо небольшой привязной аэростат. Даже если бы кто-то из прохожих спешащих по предпраздничным делам или даже сотрудников силовых структур поднял глаза и сумел его разглядеть на чёрном небе, то наверное бы и значения этому не придал. Тем более тут уже с месяц поднимались всякие рекламные шары. И не удивительно – среди арендаторов затесалась фирма «Новый Цеппелин» занимавшаяся аэростатами и воздушной рекламой. Они даже удостоились подряда от властей муниципального округа – поднять их новогодний баннер 31 декабря.
