русская классика

литература 19 века

детская проза

«Он быстро взял со стола бумагу. Я невольно залюбовался им: его лицо было теперь повелительно и строго, а движения напоминали красивые и грозные повадки тигра. Теперь все здесь уже понимали друг друга, за исключением, конечно, одного Пушных. Черкес был в комнате один, и в случае свалки против него были бы трое: грузный унтер-офицер, без сомнения, принял бы немедленно участие в битве. Успех легко мог склониться на сторону нападающих, но первый шаг был самый страшный…»

триллеры

ужасы

мистика

убийства

призраки

страшилки и ужастики

духи

хоррор

черновики

Черкес

«Пешая этапная партия подымалась по трактовой дороге на „возгорок“.
По обе стороны дороги кучки елей и лиственниц взбегали кверху оживленной кудрявой зеленью. На гребне холма они сдвинулись гуще, стали стеной тайги, но на склоне меж дерев и ветвей виднелась даль, расстилавшаяся лугами, сверкавшая кое-где полоской речной глади, затянутая туманами в низинах и болотах…»

фэнтези

попаданцы

юмористическое фэнтези

любовное фэнтези

Федор Бесприютный

Сибирские рассказы и очерки

«В нашем городе было несколько хедеров и одно еврейское ремесленное училище. Оно было основано каким-то филантропом, уроженцем города, сделавшим карьеру в других местах, частью даже за границей. Он с сожалением смотрел на ту отсталость, в которой коснели евреи на его родине, и находил, что они слишком исключительно предаются торговле и мелкому гешефту. В талмуде говорится: почернеют лица у народа, преданного исключительно торговле… Это тоже одно из проклятий изгнания, предсказанное еще Иакову. Чтобы ослабить тяжесть этого проклятия, филантроп решил поощрять ремесла и постепенно ввести в косную среду элементы светского просвещения…»

саморазвитие / личностный рост

психология управления

Братья Мендель

«Продолжительный пароходный свисток. Я просыпаюсь. За тонкою стенкой парохода вода, кинутая колесом на обратном ходу, плещет, стучит и рокочет. Свисток стонет сквозь этот шум будто издалека, жалобно, протяжно и грустно.
Да, я еду смотреть затмение в Юрьевец. Пароход должен был прийти туда в два с половиной часа ночи. Я только недавно заснул, и теперь уж надо вставать. Приходится ждать несколько часов где-нибудь на пустой улице, так как в Юрьевце гостиниц нет…»

На затмении

«Однажды, когда три добрых старца – Улайя, Дарну и Пурана – сидели у порога общего жилища, к ним подошел юный Кассапа, сын раджи Личави, и сел на завалинке, не говоря ни одного слова. Щеки этого юноши были бледны, глаза потеряли блеск молодости, и в них сквозило уныние…»

детская фантастика

современная русская литература

детская познавательная и развивающая литература

Необходимость

На отшибе небольшого польского городка стояла старая часовня. В ее подземельях жили нищие, бездомные люди. Среди них было двое детей, брат и сестра. Однажды в часовню забрался мальчишка, сын судьи, и угостил их яблоками. Дети подружились, несмотря на то, что взрослые запрещали мальчику ходить к часовне, подозревая, что там живут воры, которые могут дурно на него повлиять. Но случилось так, что благодаря детям из подземелья, мальчик научился по-настоящему ценить дружбу, заботу, отзывчивость. «Я был большой сорванец. „У этого малого, – говорили обо мне старшие, – руки и ноги налиты ртутью“, чему я и сам верил, хотя не представлял себе ясно, кто и каким образом произвел надо мной эту операцию. В первые же дни я внес свое оживление и в общество моих новых знакомых. Едва ли эхо старой часовни повторяло когда-нибудь такие громкие крики, как в то время, когда я старался расшевелить и завлечь в свои игры Валека и Марусю. Однако это удавалось плохо. Валек серьезно смотрел на меня и на девочку, и раз, когда я заставил ее бегать со мной взапуски, он сказал: – Нет, она сейчас заплачет». 
Текст читает артист Олег Бурделов

зарубежная деловая литература

Дети подземелья

любовные романы

эротика и секс

современные любовные романы

короткие любовные романы

эротические романы

фиктивный брак

ЛитРес: чтец

молодежные романы

от ненависти до любви

«Это было месяц и два дня спустя после того, как, при громких криках афинского народа, судьи постановили смертный приговор философу Сократу за то, что он разрушал веру в богов. Он был для Афин то же, что овод для коня…»

Владимир Галактионович Короленко