Владимир Корн
Удачник Леонард. Эхо Прежних
© Владимир Корн, 2017
* * *
Пролог
– Ну ведь знала же я, что именно так все и произойдет! Никогда ты меня не слушаешься! Лео, и что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь!
И что я могу сказать? Да – деньги потеряны. Ровно сто золотых. Согласен – по моей вине. И все же часть вины лежит и на тебе. Суди сама – поначалу, когда я рассказал тебе о предложении, ты заявила: Лео, не вздумай упускать такой шанс! Затем тебе ночью приснился дурной сон, как ты выразилась – вещий, и я услышал от тебя обратное – не соглашаться ни под каким предлогом. После чего, ближе к вечеру, ты снова переменила свое мнение на противоположное. А затем еще раз. И чего именно я должен был послушаться, если со счету сбился? У меня даже не получилось воспользоваться вековой народной мудростью: послушать женщину и сделать наоборот. Потому что совсем было непонятно: наоборот – это как именно?
– И я едва не вышла за этого человека замуж!
– А что, наша любовь стоит всего-то сто монет? Ладно бы последних, но у нас достаточно золота, чтобы не беспокоиться о деньгах в ближайшие сорок лет.
– Это с тобой-то не станешь о них беспокоиться?! Да их на полгода не хватит, если ты и дальше будешь так транжирить!
– Не буду больше их транжирить. Сама этим занимайся. Как в случае с серебряным сервизом, который нам пришлось бросить. Кто на него деньги потратил? Пусть не сто золотых, но двадцать, и где они теперь?!
– Лео, ну ты же сам видел, какой он красивый! И как он смотрелся бы на полках возле камина! Представляешь, как завораживающе играли бы отблески пламени на боках всех этих кубков, ваз, графинов и прочего!
– Так у нас и дома-то еще нет, зачем было покупать сервиз?
– Вот ты всегда так: нет чтобы о будущем подумать!
– Как это не думаю? А куда ушли сто монет? В залог на его приобретение. Но кто же мог знать, что нам придется бежать?
– А ты никогда ничего не знаешь!
Впору было схватиться за голову, но я не стал. Отчасти Рейчел была права. Да и Клер тоже.
Хотя это одна и та же девушка – Рейчел и Клер. Просто до последнего времени я не подозревал, что настоящее имя Клер – Рейчел.
– На нашу свадьбу я тебе еще лучше сервиз подарю.
– Вот ты в точности такой же, как и все остальные мужчины!
– В чем именно «такой же в точности»?
– В том, чтобы загнать несчастную жену на кухню, и чтобы она оттуда не вылезала.
– Ладно, – вздохнул я, с трудом уловив связь между сервизом из серебра и ее словами: из чего бы ни изготовлена посуда и какой бы красивой она ни была, все равно ею и останется. – Кстати, где мои болты для арбалета? Ты сказала, что сунула их к себе в багаж.
– Так получилось, что потом мне пришлось их выложить.
– Почему?
– Иначе не все платья помещались.
Я едва за голову не схватился.
– Клер, какие могут быть платья, если нам грозит смертельная опасность?! Ты понимаешь, что, если нас сейчас обнаружат, спасти жизнь нам помогут не твои наряды – арбалетные болты! Скажи, ну зачем ты их выложила?
– Я же тебя объясняю, что места не хватало. Мог бы их и к себе положить.
– Не мог! Потому, что у меня тоже не хватало места из-за других твоих нарядов, и ты сказала, что положишь их к себе.
– Лео, ну что ты так нервничаешь? У тебя же еще и сабля есть. И вообще, не называй меня Клер, сколько можно тебе говорить? Я – Рейчел!
– Хорошо, Клер, больше не буду.
– Ах, вот даже как?! А я-то хотела тебе болты отдать!
– Так они у тебя с собой?!
– Нет, я как последняя дурочка их оставила!
– Так почему ты мне солгала?
– Не солгала, а пошутила. Мне безумно нравится, когда ты на меня злишься: у тебя такой грозный вид! И вообще, хватит на меня кричать! – Хотя я даже не думал. – Хочешь пирог? Твой любимый, с мясной начинкой. Я специально с собой прихватила: вдруг, думаю, мой Лео проголодается. Ты кушай, кушай: обожаю смотреть, как ты ешь!
Начиналось все замечательно. После бегства из Андлавии мы наконец-то добрались в Гирус, где собирались обосноваться навсегда.
Мы – это Блез Оберон, последний представитель клана Рысей. Блез – воин, и во владении мечом, например, он лишь немногим уступает Гаспару Перлейну. Бывшему моему сослуживцу, который является мастером во всем, чем только можно отправить человека на тот свет. Сам я с любым оружием тоже знаком накоротке, но основным моим талантом является точность в стрельбе из арбалета. В этом, без ложной скромности, равных мне искать долго и, возможно, так и не найти.
Еще один из нас – Теодор Модестайн. Иногда просто Тед, но чаще всего – Головешка. Потому что глядя на него – смуглого, черноволосого, черноглазого и с фигурой подростка, именно «головешка» и приходит на ум. Теодор совсем не боец, и пусть в любой критической ситуации он предпочтет отсидеться в кустах, дара каким-то непостижимым всем образом обнаруживать руины Прежних у него не отнять. Ну и конечно же Рейчел, моя любимая девушка. Иногда вредная, иногда ласковая, но всегда красивая. Помимо того она – замечательный лекарь.
Все вместе мы – команда охотников за сокровищами Счастливчика Леонарда. Моя команда, ибо я – он и есть.
Гирус – огромный портовый город, где жизнь кипит ключом и где так легко было затеряться, если длинные руки господина Брестиля все же смогли бы до нас дотянуться. Того самого Брестиля, спасаясь от преследований которого, нам и пришлось покинуть родину.
Поначалу все шло неплохо. Мы освоились, и вскоре мне удалось подыскать для нас с Рейчел прекрасный каменный дом и даже внести за него залог. Но затем случилось то, что трудно было предположить: на Рейчел положил глаз Кайджис – сын местного правителя. Мало того что положил, так еще и влюбился. Привыкший ни в чем себе не отказывать, он не сомневался в успехе. Но когда понял, что в случае с девушкой ему ничего не светит, он сделал такой подлый шаг, что нам только и оставалось, что срочно покинуть Гирус.
Кайджис, чтобы устранить соперника, обвинил нас в том, чего мы никогда не совершали – в разбойничестве. Ладно бы только меня одного, но и Блез, и Гаспар, и Головешка в одночасье вдруг стали головорезами.
Начальник городской стражи легко пошел Кайджису навстречу. Он просчитался лишь в одном: количество стражников, которые и должны были нас арестовать, следовало бы увеличить как минимум втрое. Ну а затем, когда пролилась кровь, обратной дороги у нас уже не было.
– Лео, к нам кто-то идет!
– Где?
– Да вон же! Видишь?
– Нет.
– Ну как не видишь?! Ты что, внезапно ослеп? Доставай свою саблю.
– Не буду.
– Лео! А вдруг это они?!
– И что ты потеряешь? Выйдешь замуж за Кайджиса, коли я тебя не устраиваю. Станешь в Гирусе первой леди. На шелках спать, на серебре есть. Любовника себе заведешь из королевской семьи.
– Это ты шишку себе на лбу заведешь, если немедленно саблю не достанешь! Лео!
– Что раскричались-то? На всю округу слышно… – Голос вынырнувшего из темноты Головешки был полон укоризны.
Хотел я ему сказать, что сам он при ходьбе топает так, что его еще дальше слышно, но вместо этого поинтересовался:
– Все готово?
– Готово.
– Лодка-то надежная? Не утонет? – заволновалась Рейчел.
– Надежная. На такой лодке вокруг света смело можно отправляться, а не то что пересечь эту лужу. Да и не лодка это вовсе – шлюп с гафельным гротом.
Я не удержался от язвительной улыбки: для человека, впервые увидевшего море всего-то месяц назад, назвать Илнойское море лужей – сказано сильно.
– А Барри-то где? – не успокоилась девушка.
Барри – это наш бойцовский пес калхнийской породы, способный в одиночку справиться с несколькими вооруженными воинами. Калхнийцев вывели еще в глубокой древности, и за прошедшие века навыков своих они не растеряли. Разве что стали огромной редкостью.
– Барри уже на шлюпе. Вместе с Гаспаром и Блезом. Все готово к отплытию, вас только ждем. Пойдемте.
Глава 1
Шлюп шел ходко, держа курс на Виргус, берегов которого не удастся увидеть даже мне – до него еще много дней пути.
К внезапному бегству мы были готовы. По крайней мере, допускали себе такую мысль, обговаривали ее и даже предприняли ряд действий, которые позволили бы нам безболезненно бегство перенести. Ну, почти безболезненно. Например, загодя побеспокоиться о наличии корабля, на котором вовремя можно будет сбежать.
Все-таки появление нескольких иностранцев с кучей золота на руках не могло не привлечь внимания пусть и в портовом, куда заходят корабли со всего света, городе. Было понятно: найдется множество людей, которые постараются его отнять. Но кто же мог знать, что все произойдет так быстро и причиной станут не наши сокровища, а Рейчел?..
– Взгляни, – отвлек меня от дум слившийся с румпелем Блез, указывая подбородком на Головешку.
– Вижу.
Тед застыл уже на продолжительное время и явно витал в облаках. Изредка подобное случается с каждым, и потому лучше всего было оставить человека в покое, дожидаясь, пока тот сам не спустится на землю.
– Головешка, ты чего? – Рейчел придерживалась иного мнения.
Теодор нехотя вышел из дум.
– Я решил стать пиратом, – признался он.
Судя по вытянувшимся лицам, такого не ожидал никто.
– А что, занятие как занятие, – вымолвил наконец ошарашенный не менее других Блез. – Главное, не закончить жизнь раньше времени, болтаясь на ноке с петлей на шее.
– Тут уж как повезет, – окончательно убил нас будущий гроза морей.
Рейчел, скорчив скептическую гримаску, с сомнением покачала головой.
– Считаешь, не получится? – едва ли не с обидой поинтересовался у нее Головешка.
– Откуда мне знать? Но имя у тебя точно неподходящее.
– А что с ним не так?
– Да все! – категорически заявила она. – Ну что это такое: Тед Головешка? От одного твоего имени все должны трепетать! А кто станет трепетать от «Головешки»?
– Может, тогда Тед Головня? Или Теодор Головень? – подключился к обсуждению Гаспар, а он Рейчел всегда и во всем поддерживает. Я Гаспара иной раз даже ревновать к своей любимой начинаю.
– Нет, – отмахнулась от него девушка. – Тут надо что-то весомее, значимее. Такое, чтобы сразу мурашки по коже от страха. Что-то вроде: Теодор Кровавый Деспот. Барри, верно я говорю?
– Нашла у кого спрашивать – у собаки! – поморщился Тед. – Кстати, а что это такое – «деспот»? – насторожился он. Очевидно, значения слова Головешка не знал. Зато отлично себе представлял, как Рейчел может над ним потешаться.
– Не важно, что именно, – отмахнулась та уже от Головешки. – Все равно по смыслу не подходит. Понятно одно: необходимо что-то другое. Головешка, может, бороду себе отпустишь?
– А она-то мне зачем? – Он поскреб подбородок, на котором, как и в целом на лице, волосы упрямо не желали расти. Несмотря на все его попытки обзавестись хотя бы усами.
– Ну как это зачем? Был когда-то знаменитый пират – Зосим Рыжая Борода, вот зачем.
Такой пират действительно существовал. У меня даже имелись все основания полагать, что клад, который мы обнаружили в пещере на острове, именно ему и принадлежал.
– И что в его имени такого ужасного? – резонно поинтересовался Головешка. – Имя как имя.
– Отсюда следует, что имя может быть любым. – Блез шевельнул румпелем, чтобы как можно полнее поймать парусом ветер. – Был у меня на родине глава одного клана – Рерик Сивоусый. Тоже ведь имя никакого страха не вызывает? Но знаете, как его все боялись! Хотя согласен: Головешка – не имя для знаменитого пирата. Хуже только Тед Таракан. Или Теодор Блоха.
Блез, чтобы не рассмеяться, прикусил свой пышный ус когда-то пшеничного цвета, а ныне выгоревший на солнце почти до того самого сивого.
– Вот ты, Лео, что об этом думаешь?
Хотел я сказать, что из Головешки гроза морей – как из чаячьего помета арбалетный болт, но смолчал. Тот, даже если умудрится стать пиратом и сумеет награбить хоть сколько-нибудь золота, обязательно спустит его в первой же попавшейся таверне. Сколько через его руки сокровищ прошло? И где все они? То-то же! Он бы и ту долю сокровищ, которые мы обнаружили на безымянном острове, давно профукал, если бы Рейчел не забрала у него все и не выдавала каждый день только на пропитание и изредка на развлечения. И то Головешка умудрился таких долгов наделать, что, получается, он еще и от кредиторов удачно сбежал.
– Ничего не думаю. Пусть сначала пиратом станет, а затем люди сами имя ему дадут. Заслуженное.
– А я им стану! – кивнул Головешка с тем самым видом, который должен был показать: решение им принято окончательное, пересмотру не подлежит, а самому ему остается лишь приложить немного усилий, чтобы воплотить задуманное в жизнь.
Хотел я у него спросить: а как же его предыдущая мечта, когда он желал стать купцом, но передумал. Сказал другое:
– Татуировку не забудь себе сделать.
– А она-то мне зачем? – удивился Головешка.
– Ты же решил жизнь с морем связать, – не меньше его удивился Гаспар.
Гаспар невероятно могуч и как воин непревзойден, но суеверен до безобразия. Тот же Головешка не так давно получил от него по загривку, когда, сплюнув, угодил внутрь шлюпа, который, кстати, так и подмывало назвать большой лодкой. Вот и сейчас, когда я в шутку предложил Теду сделать татуировку, Гаспар воспринял мое предложение всерьез.
– Каждый уважающий себя моряк должен ее иметь, – нравоучительно сказал он. – Звездочку там, подкову ли, кошку черную или же четырехлистный клевер. На счастье.
– Что я, схилларт какой-нибудь, клевер себе накалывать? – покривился Головешка. – И без него обойдусь.
Был такой культ бога Схиллара давным-давно, еще при Прежних, и его жрецы лепили изображение четырехлистного клевера куда только можно, а также и куда нельзя.
– Ну, как знаешь, – пожал плечами Гаспар. – Хотя лишним не будет.
В чем-то он прав. Давно замечено: чем рискованнее у человека занятие, тем больше он суеверен. Что обо всем этом думаю я? Скажем так – примет не избегаю. Хотя и не усердствую. В общем, в меру. Но никогда не полезу в изобилующие ловушками руины до того как прочту короткую молитву, скорее заклинание Лагрису – покровителю охотников за сокровищами Прежних. А по совместительству еще и мореходов, ныряльщиков за жемчугом, собирателей на отвесных скалах драгоценного пуха птицы бьел, наемников, трубочистов и всех прочих людей, чей род занятий связан с огромным риском.
– Ладно, сивоусые братья мои. – Я зевнул. – Вы тут развлекайтесь, а я посплю: к вечеру шторм разыграется, и тогда не до того станет. Чего, кстати, и вам советую.
– Почему так считаешь? – живо поинтересовался Гаспар.
– Все приметы сходятся.
Сам, что ли, не видишь? Облака, формой похожие на чечевицу. Птицы к берегу дружненько потянулись. Да и кажутся они ближе, чем есть на самом деле. Тут ошибиться сложно.
– Смотрите: кит, кит! – внезапно воскликнула Рейчел. – Боги, какой он огроменный!
– Э-э-э! Кровавый Деспот, или как тебя там? Ты арбалет-то на место положи! – услышал я Гаспара. – Киту арбалетный болт – как если бы тебя, пытаясь убить, в задницу соломинкой тыкали. Но, не дайте боги, мы его разозлим!
«Надо бы успеть перед штормом свой арбалет тщательно завернуть. Чтобы вода до него не добралась».
У наших арбалетов конструкции сложные – куда тем же часам! И шестеренок в них со всяческими пружинами нисколько не меньше. Так что ржавчина внутри них будет совсем уж лишней.
– Точно кит? Не ошиблась? С дельфином не перепутала? – не открывая глаз, поинтересовался я.
– Точно, Лео! Фонтан пускает! Высокий! – полным восторга голосом ответила мне Рейчел.
Кит – это плохо. Не сам по себе: примета есть такая. В южной части Илнойского моря их давно уже всех истребили. Люди же говорят, если встретишь кита там, где его быть не должно, – жди неприятностей. Но ничего говорить другим не стал. Если неприятностей действительно не избежать, зачем заставлять их волноваться раньше времени? Пусть пока жизни радуются, того же кита разглядывают. Вон сколько эмоций.
К вечеру действительно разыгрался нешуточный шторм. Небо заволокло свинцово-серыми тучами, поднялся ураганный ветер, а волны стали такими, что нашу скорлупку с громким названием «Матерь богов» бросало словно щепку. Мне почему-то вспомнилось поверье, что сильный ветер – это разгневанная женщина-буря, и чтобы избавиться от ее козней, всем мужчинам на корабле следует раздеться донага. Тогда, мол, дама смутится и обязательно улетит куда-нибудь подальше от этих бесстыдников. Соответственно ветер стихнет, а вместе с ним уйдет и шторм. Возможно, и стоило попробовать, но вдруг местная женщина-буря настолько развратна, что поступит наоборот? В общем, рисковать я не стал.
Все держались молодцом, и несло нас в нужную сторону, и все бы ничего, пока Головешка, напяливший себе на морду устройство Прежних, позволяющее видеть даже в кромешной мгле, а именно такая нас окружала, голосом бывалого впередсмотрящего не воскликнул:
– Камни! – после чего указал прямо по курсу, что было совсем уж нехорошо.
– Где?!
И я бесцеремонно сорвал с него устройство, чтобы напялить его на себя. Тед не ошибся: впереди нас ждало множество бурунов, а иной раз, когда вода уходила, становилось видно и то, что их породило: морское дно с торчащими из него камнями. Хуже всего было то, что буруны занимали всю видимую часть горизонта. По крайней мере, ту, куда нас и несло штормом.
– Что там? – Держась рукой за скрипящую мачту, Гаспар старался перекричать шум от разбушевавшейся стихии.
– Сам посмотри! – проорал я в ответ, заодно протягивая чудесное устройство уже ему.
Гаспар родился в семье корабела, и пусть свою жизнь связал не с этим ремеслом, опыта мореплавания у него было поболее, чем у всех остальных, вместе взятых. Головешка, тот и вовсе море месяц назад увидел.
– Да, дела – хуже некуда!
– Нужно поскорей привязываться к мачте! – перекрикивая шум бури, предложил Головешка.
– Зачем? – Почему-то когда кричат женщины, пусть даже негромко, их и во время бури хорошо слышно.
– Всегда так делают, – пояснил Головешка.
Я только головой покачал, что во время шторма совсем несложно – стоит только расслабить мышцы шеи, и ее саму начнет болтать: он ничего глупее придумать не смог?
– Кровавый Головень, тебе помочь? – Гаспар разделял мое мнение полностью.
Во время шторма привязываются к мачтам, чтобы не смыло за борт, в тех случаях, когда корабль идет лагом к волне, то есть с большим креном. Причем так делает только вахтенная команда, остальные раскачиваются в гамаках. Он что, предлагает всем пятерым привязаться к единственной мачте? Чтобы когда наша скорлупка пойдет ко дну, долго не мучиться?
– Может, тогда пса за борт выбросим? – Возможное кораблекрушение пугало Головешку больше других, поскольку плавать он не умел вовсе.
– А что это даст? И потом, Барри скорее нас всех выбросит.
В чем-то Блез был прав.
– Лео?! – Гаспар, впрочем, как и все остальные, смотрел на меня в ожидании команды, которая всех нас спасет.
А что я? Мысленно я перебрал уже множество вариантов, и ни один из них не показался мне надежным настолько, чтобы его озвучить. Спустить парус, чтобы нас так стремительно не несло на камни? Решение на редкость глупое, ибо самое страшное для нас сейчас – это, потеряв ход, оказаться к волне бортом. Попытаться сделать плавучий якорь и убрать парус уже после этого? Даже если нам хватит времени, надолго ли он отсрочит гибель выброшенного на камни шлюпа?
– Лео?! – На этот раз ко мне воззвала одна Рейчел.
Единственная мысль, которая показалось мне стоящей, как раз ее и касалась: постараться спасти хотя бы ее, пусть и ценой собственной жизни. Остальным – как повезет.
– Если что-то случится, держись покрепче за Барри! – крикнул в ответ ей я, подумав при этом: единственное, что стоило бы привязать, так это девушку к собаке. Или наоборот.
Едва я потянулся к чудесному устройству Головешки, как оно тут же оказалось у меня на голове – ее туда надели сразу четыре руки.
– Блез, возьми правее!
Как мне показалось, там есть неширокий проход, где камни ни разу не показались из-под воды, как я туда ни всматривался. Дальше бурунов тоже не видно, а еще дальше вдруг нарисовался невидимый прежде остров. Небольшой, с низким берегом, который то и дело скрывался под перебегающими его волнами. Но если мы умудримся на него попасть, пусть и ценой гибели шлюпа, шансы остаться в живых у нас появятся. Появятся потому, что на острове есть скала, скрыть под водой которую не хватает сил даже не на шутку разбушевавшейся стихии.
«Но хватит ли нам времени?» – лихорадочно размышлял я, глядя на уже совсем близкие камни.
– Гаспар, привяжи покрепче к гнумбоксу канат и кидай его за борт! – По сути, мой приказ являлся актом отчаяния.
Гнумбокс – устройство, позволяющее добывать воду прямо из воздуха. Тяжеленное, весом в средней упитанности мужчину, но, к сожалению, работающее в последнее время все хуже и хуже. И не самое ли время от него избавиться? Мы прихватили его с собой для того чтобы не зависеть в открытом море от запасов пресной воды, а своевременно ее пополнять. Даже в таком состоянии его можно продать задорого. Но до денег ли сейчас и всего остального, когда решается вопрос жизни и смерти? Будь у нас якорь, гнумбоксом можно было бы не жертвовать, но того на борту не имелось. Головешка умудрился его утопить еще в первый день нашего плавания, и теперь вся надежда была на этот металлический ящик. Чтобы он хоть ненамного замедлил ход нашего судна, что дало бы нам шанс угодить в проход между камнями.
Привязать канат к гнумбоксу Гаспару помогал Головешка, вдвоем они и метнули его за борт.
Все получилось у них так быстро и ловко, что можно было подумать – всю свою предыдущую жизнь они только и занимались, что топили гнумбоксы с привязанными к ним веревками.
Едва гнумбокс успел скрыться в пучине, как веревка натянулась и шлюп дернуло так, что мысль Теодора привязаться к мачте показалась мне уже не такой бредовой: на ногах не устоял никто. Самого Головешку удалось поймать в самый последний момент, когда тот практически полностью уже оказался за бортом. Поймать к его счастью, ибо для этого будущего ужаса купеческих караванов любое купание закончилось бы трагически.
Тем временем «Матерь богов» приблизилась к проходу в камнях, но шансов попасть в него практически не оставалось, ведь, судя по провисшему канату, гнумбокса мы лишились.
– Лео!
«Репетировали вы, что ли? – покривился я, потому что имя мое, вырвавшееся сразу из четырех глоток, слилось в единый крик. – Все, теперь каждый сам за себя, ну а сам я – за Рейчел».
Камни были уже совсем рядом, когда шлюп рвануло снова: получалось, что гнумбокс не оторвался и лишь ждал подходящего случая, чтобы зацепиться за очередной камень на дне.
Кто в тот миг успел поймать над самой водой уже меня самого, понять так и не удалось. Да и не до того было, потому что практически сразу же «Матери богов» со страшным скрежетом все же удалось проскочить в проход. Следующей волной шлюп выбросило на берег острова, посередине которого возвышался утес, который и давал нам крохотный шанс на спасение…
