bannerbannerbanner
Под воровскими звездами

Владимир Колычев
Под воровскими звездами

Полная версия

© Колычев В., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Часть первая

Глава 1

Снизу стучит-перестукивает, сбоку тревожно взвыл встречный тепловоз – загрохотало за окном, загудело, замелькало, возможно, вагонзаки на Сибирь погнали. Жизнь на железной дороге прямая как рельсы – для кого-то на запад идет, для кого-то на восток. Одни уходят по этапу, другие возвращаются. Чуть более двух лет назад по этой же дороге, в холодном вагонзаке, неторопливо, от полустанка к полустанку, Егор подползал к зоне, из которой сейчас возвращался. Это время тянулось как сама вечность, а пролетело за один миг. За два с половиной мига.

Поезд стал притормаживать, вагон слегка тряхнуло – дверь вздрогнула, тихонько поползла по направляющим и все-таки открылась не сама, кто-то ее подтолкнул.

– Я сейчас милицию вызову! – послышался знакомый женский голос.

Егор настороженно поднялся. Соседка у него женщина вроде бы спокойная, тихая. Себе на уме, но не конфликтная, и на тебе – милицию вызовет! Кому это она угрожает?

Дверь открылась, и в купе втолкнулась немолодая, но неплохо выглядевшая женщина с коротким пышным каре из светлых волос. Белая футболка с капюшоном обтягивала высокую грудь, полушария соблазнительно колыхнулись, когда она села на свою полку. И заметил это не только Егор, к женщине тут же подсел долговязый тип с помятым лицом и глубокими морщинами на лбу. В наглых глазах – пелена, непроницаемая для светлых чувств, увязших где-то в глубинах души. В рассеянном сумраке купе тускло сверкнула золотая фикса. И еще один такой же дефективной внешности мужичок встал в дверях, плечом опираясь на косяк. Одна рука в кармане, на пальце другой крутятся четки. У обоих на руках наколки.

– Я сейчас закричу! – отодвигаясь от фиксатого, пригрозила женщина, побледнев как полотно, и глянула на Егора в поисках защиты. Как будто он был таким же уголовником, поэтому мог повлиять на этих…

Да, был уголовником, но выглядел совсем не так. Внешне он был похож на обычного человека, который в меру своих возможностей следил за собой. Модельная стрижка, умягченная кремами после бритья кожа лица, фиксы, правда, на фарфор заменить не успел – слишком коротким оказался срок между отсидками, да и спохватился поздно. Но ничего, в Москве он первым делом отправится к стоматологу. Костюмчик у него на вешалке, рубаха, правда, черная, но все равно в нем он смотрится цивильно. И не надо на него смотреть так, как будто Егор свой этим сявкам подшконным.

– Что-то жарко сегодня, – недовольно сказал он и, скрестив на животе руки, взялся за нижние края футболки.

– Эй, фраер, мы вообще-то бабу раздеваем, а не… – Фиксатый не договорил. Челюсть у него отвисла и слова застряли в горле, когда он увидел восьмиконечные звезды под выколотыми эполетами на плечах. И орел на груди – с рогатым козлом в клюве.

После первой отсидки Егор дал себе слово больше не портить кожу, но как он мог не нанести себе воровские звезды после коронации?..

– Э-э… Ну да, жарковато… – Фиксатый взялся за ворот своей клетчатой рубахи, словно ему воздуха не хватало.

– И кислороду маловато, – тяжело посмотрев на него, кивнул Егор.

– Ну, мы тогда пойдем, – правильно понял его баклан и, выталкивая с прохода своего дружка, ломанулся из купе – только его и видели.

Егор спокойно надел футболку, закрыл дверь и лег на полку, не глядя на женщину, находящуюся в состоянии глубокого транса.

Она его не интересует, и кадрить ее он не собирается. А если вдруг сама попросится… Но не попросится. Она уже поняла, с кем имеет дело. Татуировки на теле говорили сами за себя…

Егор приложил ладонь ко лбу и закрыл глаза.

Знал он одну девчонку, которая тащилась от крутых пацанов. Давно это было, девять лет назад. Он был тогда обычным работягой. Увидел Нику на остановке и пропал, не чувствуя под собой ног, подошел к ней, что-то жалко пролепетал. Она и разговаривать с ним не захотела и с насмешкой смотрела, как его избивают крутые пацаны. Из-за нее избивают… Он бросил вызов бандитам, сошелся с ними на «стрелке», но его не убили. Леон оценил силу его характера, взял к себе в бригаду, а там он показал себя – из бычьего стада вырвался в вожаки. Тогда Ника покорилась ему окончательно.

Правда, оказалась той еще стервой. Была с Егором и в то же время продолжала крутить со своим бывшим хахалем, бойцом из вражеской стаи. От нее каштановские и узнали, где и когда Леон собирает свою братву. Егор перехватил киллеров и остановил их… А Нику могли убить, но он сумел отвоевать ее у своих же пацанов. Она его за это хорошо отблагодарила – не успел он сесть, как закрутила любовь с другим…

А после отсидки он познакомился с чудесной девушкой из параллельного мира. Марина знала, в каких кругах вращается Егор, понимала, чем ей грозит отказ, но сказала свое твердое «нет». Не хотела она быть с ним, и он, в конце концов, ее отпустил. Но чувство не пропьешь, лагерными ветрами не выдуешь. Он вернулся к Нике, к девушке из своего мира, которая понимала Егора, и очень обрадовалась, когда его короновали. Она хотела быть подругой законного вора, а Марина – нет. Сход предложил ему отправиться в командировку – ставить «на понятия» одну зону, и он согласился. Ника приняла это как должное, а вот Марина послала бы его куда подальше со всеми воровскими закидонами.

Но Марина про него ничего не знала – где он, с кем, почему. Не знала и знать не хотела, да и он старался вычеркнуть ее из памяти. Надо сказать, ему это удалось. А сейчас вот вдруг вспомнил про нее.

В жизни можно обойтись без конфет или пирожного: сладкое и фигуру портит, и для здоровья вредно. А так иногда хочется! Вот и с сексом. Ника следила за своей репутацией так же строго, как и за фигурой. Да и нельзя ей было изменять Егору. Он человек влиятельный, и есть у него в Москве люди, которые могли проследить. Но иногда как захочется – спасу нет. Не столько мужика хочется, сколько оторваться, кувыркнуться в самую гущу порока, схлебнуть с самого дна. А мужик – только средство заполнить себя пороком и опуститься на то самое дно. Опуститься, измазаться, а потом снова наверх – отмыться, очистить память и продолжать жить нормальной человеческой жизнью. Не совсем уж она пропащая, если нет желания жить в грязи.

К Егору она ездила, несколько раз была с ним на длительном свидании, но это не то. С ним не оторвешься. Если передок взбесится под ним, значит, ей хочется и с другим. Логика у мужиков непробивамая. Что у мужиков, что у воров.

– Слушай, ты такая клевая! – Синеглазый, брутальной внешности блондин с потрясной фигурой провел рукой по ее телу, прикрытому прозрачным пеньюаром.

Ника гордилась своей фигурой даже больше, чем статусом бизнес-леди. Дела у нее идут отлично – три супермаркета в Москве, четвертый раскручивается – такой вот она взрастила урожай на ошибках бурной молодости.

– Может, косячок взорвем? – спросил Эдик.

– Не сейчас… Вечером зайдешь, – широко зевнув, ответила она.

Парень яркий, эффектный, настоящая зажигательная бомба. Хорош он в постели, но Ника с ним больше не хочет, он для нее – одноразовый, использовала – и в утиль.

Он взял ее за плечо, потянул на себя и перевернул на спину. Ника недовольно глянула на него. Что за вольности?

– А ты будешь вечером? – спросил Эдик.

– Буду, – не моргнув глазом, соврала она.

– Уверена?

– Это что, допрос?

– Не будет тебя сегодня вечером, уедешь ты в свою Москву. Самолет, поезд?

– Космолет.

Ника поднялась с кровати, взяла с трюмо сумочку и отправилась в ванную. Не было у нее желания выслушивать всякий вздор. Но еще больше не хотелось, чтобы этот доморощенный мачо шарил в ее сумочке, пока она принимает душ. Мутный он какой-то… И кто ему сказал, что она приехала из Москвы? Может, уже заглянул в паспорт?

– Когда я выйду, тебя уже не должно здесь быть, – сухо бросила Ника, открывая дверь в ванную комнату.

В шестнадцать часов она должна быть в аэропорту, машина уже заказана.

Контрастный душ освежил ее, горячий – расслабил, холодный – взбодрил. Вытираться она не стала, надела банный халат на мокрое тело и вышла из ванной как новенькая. Но настроение тут же упало при виде Эдика. Он был уже одет, но уходить, судя по всему, не собирался. Парень развалился в кресле, нога на ногу, на столе бутылка, в руке стакан с виски.

– Я же сказала! Пошел вон!

– Ты ведешь себя как самая настоящая стерва! – снисходительно ухмыльнулся Эдик. – Да ты и есть стерва! Но хочешь быть хорошей перед мужем…

– Нет у меня мужа! Я сама по себе! – угрожающе сверкнула взглядом Ника.

Но, судя по всему, не произвела должного впечатления на проходимца. А как еще назвать человека, который задумал грязную пакость?

– А почему в Питер приехала? Оторваться вдали от дома?

– Я не собираюсь перед тобой оправдываться.

– От кого ты прячешься?

Ника молча прошла в спальню, оделась, накрасилась на скорую руку, вышла, небрежно бросила на пол саквояж от «Армани». Все, она готова покинуть номер, и плевать, остается Эдик или нет.

– Уезжаешь? – ехидно усмехнулся он. – Может, присядешь на дорожку? Кино посмотрим. – И взял со столика пульт, включил телевизор.

Ника разозлилась, увидев на экране сцены их собственного извращенного секса.

– Ты идиот? – резко спросила она.

– Я думал, ты спросишь, сколько это будет стоить.

– Не бойся, тебя не убьют.

– Меня?

– У меня в сети пять борделей, два десятка массажных салонов, я сама принимаю клиентов. И это знает весь город, в котором я жила.

– Возвышенск или Москва?

Ника презрительно скривила губы, все-таки это «чмо» заглядывало в ее паспорт.

– Езжай в Возвышенск, спроси, кто я такая. Только не задерживайся, а то вдруг я разозлюсь.

– Тогда что?

– Ты когда-нибудь видел, как людей закапывают заживо? А я видела. Закопают, а потом смотрят, как земля шевелится. Даже крики слышны. Хочешь попробовать?

 

– Напугала! – Эдик попробовал изобразить глумливую насмешку, но вышла какая-то жалкая гримаса. Смогла Ника переиграть его – страшно ему стало.

– А еще можно крысу в ведро бросить, а тебя на это ведро посадить. Угадай, через какое место крыса выползать будет?

– И кто меня посадит? – нервно хихикнул он.

– И посадят, и крыса будет. Мой тебе совет, засунь подальше свою запись.

Ника взяла сумку и победным маршем, слегка поигрывая бедрами, покинула номер. Раз так вышло, она отменит одно такси, закажет другое, а в аэропорту купит билет на более ранний рейс. Если с билетом не повезет, она уж как-нибудь перетопчется пару часов. Все что угодно, лишь бы не видеть это ничтожество с его жалкими увертками…

За себя она не боялась. Егор вернется еще не скоро, ему добавили срок за нападение на начальника колонии, и, если Эдик решит пробить ситуацию вокруг нее, он уткнется своим длинным носом в пустоту. Ну а если вдруг до Егора все же дойдет эта запись, Эдик получит пулю в затылок. А Ника лишь посмеется над жалким неудачником. Да, в прошлом она вела себя плохо, но Егор ее за это простил. Да и как могло быть иначе, если она закрыла его от пули. Сама не поняла, как это произошло, дернул черт, но ведь было. И в больнице она лежала, изображая из себя умирающего лебедя. Сцену перед ним разыграла, а он повелся – и простил ее, и остаться обещал. На что не пойдешь ради любви… А она любит его, не без этого.

Они созданы друг для друга, и он это понимает. Потому они и вместе, пусть и на расстоянии…

Сначала заголосил петух, затем закудахтали куры, еще чуть-чуть, и замычит корова, но до нее так и не дошло: Ника ударила пальцами по кнопке дурацкого будильника. Чай, не в деревне живет, чтобы на утреннюю дойку подниматься. Молоко ей завозят целыми машинами, причем личное участие вовсе не обязательно. И ничего не случится, если она отберет у ночи лишний часик.

Но не успела она заснуть, как запиликал телефон. Если молоко скисло, то и без нее разберутся. Хотя и не факт.

– Да! – Голос ее прозвучал строго, начальственно.

– Привет! Муж далеко? – нахально спросили на том конце провода.

Она оставила Эдика в Питере вчера, а сегодня уже не должна была о нем помнить, но этот недоумок не унимается. На стационарный телефон позвонил, видно, пробил его по базе – через адрес в ее паспорте. Думает, что очень умный…

– Нет никого, подъезжай. – Она решила не выказывать свою злость.

– Порнушку посмотрим? – хихикнул Эдик.

– Ну, сначала с тобой сделают то, о чем я говорила, а потом да, посмотрим, как это было… Кстати, и крысу привези, чтобы далеко не ходить. Одно другому не помешает.

В трубке послышались короткие гудки, и Ника невесело усмехнулась. Боится Эдик, но с нее не слазит. На «слабо» пытается ее взять, для того и позвонил рано, чтобы выяснить, кто с ней в постели. В принципе, он правильно ее понял – не зря она в Питер из Москвы ездила, от надзорного глаза пряталась. И бояться есть кого…

Ника уже засыпала, когда позвонили в дверь. Неужели Эдик? Неужели он уже здесь, в Москве? Она вскочила, кинулась в коридор, вывела на экран домофона изображение с лестничной площадки.

Егор?! Вот уж кого она никак не ожидала!

Егор улыбался, глядя на нее. Добродушно улыбался, даже мило, но с высоты своего положения – с железобетонного постамента уверенности в себе. Прическа у него, лицо свежее, разглаженное, подбородок выбрит до синевы, приличный костюм. Не похож он был на зэка со справкой об освобождении. Как будто из санатория приехал, а не из зоны откинулся. Ника помнила их первую встречу, сопляком он тогда был, а сейчас – глыба, закаленная, обтесанная. Эта же гранитная глыба и во взгляде. Он улыбается, а тяжесть из глаз давит, выжимая правду из глубин души.

– Ну, здравствуй, любимая!

Ника обвила его шею, порывисто поцеловала в губы. Егор отстранился от нее, молча обошел квартиру.

– Ты кого-то ищешь? – обиженно спросила она. – Здесь после тебя никого никогда не было.

Он пожал плечами, а потом вдруг взял ее за руку и потянул на себя.

Нет в доме посторонних, и, похоже, никого не было. Не завела Ника мужичонку, пока его не было, а баба она горячая… Вроде бы все нормально, но подозрения роятся в голове, не дают покоя, Егор и хотел бы их выплеснуть, но не получается. Может, водкой залить получится?

Он часто представлял себе, как все будет: примет горячую ванну, напарится, потом сядет завтракать в уютном банном халате, Ника поставит перед ним блюдо с яичницей, нальет рюмочку водки. В квартире у нее тихо, спокойно, сама она – красавица, все это вместе даже без водки – райское удовольствие. Ну а с водкой еще душевней…

Почему-то не думал он о разносолах и коньяках, хотелось именно яичницы – с блестящим, колыхающимся от дуновения желтком, с поджаристыми краями, нарезанная кубиками колбаса должна отливать розовым. И хорошо, если бутылка с водкой будет запотелой – провести по ней пальцами, скатывая влагу в рассыпающиеся капли. Все это есть. И горячую ванну он принял, и Ника с ним.

– Ты же говорил, что тебе срок добавили.

– Говорил, – кивнул он.

– Ты же не по УДО вышел?

– Нельзя мне по условно-досрочному… Не добавили мне ничего.

У него действительно вышел серьезный конфликт с начальником колонии. Старого «хозяина» отправили на пенсию, на его место приехал новый павлин – и давай права качать. Егора за грудки схватил и получил за это. Хоть и не со всей силы он боднул мента, но визгу было много, до суда чуть дело не дошло, Егору реально могли срок впаять. Но лишние год-полтора он бы доматывал в той же колонии, а павлин хотел как можно скорее избавиться от него.

Не получил Егор приварок, освободился точно в срок, но слух на всякий случай запустил. Каучук на волю вышел, за ним сейчас сила и власть, а Егор для него – серьезный соперник. В зоне у Егора все под контролем было – не взять его там, но все возможно по пути домой, поэтому и пришлось пустить «дезу». Да и братва должна знать, как он мента «приголубил». Чем больше у вора заслуг, тем выше статус…

– А говорил…

– Может, я хотел как снег на голову… – с усмешкой обвел взглядом кухню Егор.

– Вдруг я с мужиком, что ли?

– А вдруг?

– Не веришь ты мне! – вздохнула Ника.

– Доверяй, но… – Егор с менторским видом вознес указательный палец к потолку.

– Проверил?

– Какая-то ты не такая… – покачал он головой, проницательно глядя на нее. – Давай, колись, что там у тебя? Я ведь все узнаю.

– Да не было ничего! – Она пыталась скрыть за возмущением свое смятение, но Егор все видел.

– Если чего, сама скажи. Может, и прощу… А если сам узнаю…

– Не узнаешь! – Ее голос едва не сорвался на визг.

– Так хорошо спрятала? – мрачно усмехнулся Егор.

– Да не прятала я ничего! Не было ничего!.. Только с тобой было!.. И будет! – Ника затушевала улыбкой свою растерянность, села к нему на колени, обняла.

И Егор принял ее игру. Какой бы она ни была, другой такой больше не будет. И не нужно ее в могилу – на исправление…

Кабинет большой, стены обшиты красным атласом с позолотой, широкое арочное окно выходило на общий зал, стекло пуленепробиваемое. Был еще и черный выход – на всякий пожарный. Силантий еще тот волк, он здесь без запасного лаза будет чувствовать себя не в своей тарелке. И лицо у него вытянутое как у волка, в маленьких, близко посаженных глазах светятся хищные, завораживающие своей силой огоньки. Старый волк – матерый, мудрый, но уже не столь сильный и опасный, как раньше. Он и пытается, но не может стать главным вожаком в большой стае, затирают его те, кто посильней и понаглей. И от «пиковых» спасения нет – их кланы самые мощные, самые влиятельные, хочешь того или нет, нужно дружить с одними против других, а это как по лезвию бритвы ходить.

– Значит, не пришили к твоему багажу лямку… – сиплым, с глухой хрипотцой, голосом сказал Силантий.

– Не пришили, – покачал головой Егор.

– Да и не надо. Ты свое дело сделал, зону под масть поставил… То, что за это дело взялся… – уважительно глянул на него Силантий, – молодец. И то, что по звонку вышел, тоже хорошо… – рассматривая свои желтые от табака ногти, в раздумье проговорил вор. – Чем заняться думаешь?

– Так для того к тебе, Роман Яковлевич, и подъехал.

Планы у Егора, конечно, были. И местечко имелось. Братва у него в Возвышенске, свое, полностью ему подконтрольное частное охранное предприятие, квартира, машина, все дела. Но для приличия он должен был поговорить с человеком, от которого еще много чего зависит в подлунном мире. С человеком, в сфере влияния которого находится Возвышенск…

– И что ты хочешь от меня услышать?

– Ты знаешь мои расклады.

– Знаю. По этим раскладам и пойдешь, – кивнул Силантий. – Каучук за городом «смотрит», с ним будешь.

– «Смотрит», – с большим сомнением в голосе сказал Егор.

Они делили воровскую власть в городе, Каучук «смотрел» за территорией, подконтрольной куприяновским бригадам, Егор держал под собой вторую половину, занятую новорудненской братвой. Фактически он эту братву и представлял. Куприяновские воевали с новорудненскими, кровь лилась с обеих сторон, Егор и Каучук договорились о мире, разделили сферы влияния. Каучук «смотрел» за своей территорией из городской тюрьмы, Егор – из зоны в Камушках, в которой он стоял на положении. Каучук попытался склонить на свою сторону подконтрольного ему бригадира, Егор ему за это предъявил, разговор закончился компромиссом. Каучук поднял вопрос о его коронации, Егора возвели в сан, но вместе с этим предложили командировку в беспредельную зону. Это Каучук пытался избавиться от него…

Егор запросто мог погибнуть в зоне. Через лишения пришлось пройти, через кровь, по трупам, но ничего, прорвался, встал на положение. Последние полтора года жил – кум королю, сват министру. Новый начальник зоны «малину» попытался сломать, но не вышло…

Вернулся Егор, и что теперь? С Каучуком бодаться? Но хочет ли этого Силантий? Возможно, да… Скурвился Каучук, и Силантий не мог этого не знать. Ладно, Егора в командировку спровадил – он это решение через воров проталкивал, чин по чину, претензий здесь быть не может. Но с законным вором Охрилом Каучук поступил вовсе не так деликатно. Охрил держал тюрьму, в которой закрыли Каучука, воры враждовали друг с другом, поэтому вопрос встал ребром – остаться должен был кто-то один. За Каучуком были деньги, с ними он и купил начальника тюрьмы – в итоге Охрил ушел на этап. Каучук подставил под ментов законного вора – это не просто «косяк», за такие дела и по ушам получить можно…

А как он на свободе оказался? Не дождался звонка, по условно-досрочному вышел.

Но и это еще не все. Есть подозрения, что Каучук запустил в «общак» лапу – по самый локоть. Мало денег на Москву засылает, и объяснение у него для этого есть, мол, бандиты уже не те, что раньше, все они в легальном бизнесе, а с этого в «общак» не снимают. Опять же, дефолт был, с деньгами у людей туго… Есть у Каучука отмазы, но кто им верит? Силантий? Вряд ли. Потому и засылают Егора к Каучуку, чтобы он пробил по этой теме. Он, в принципе, этого и ждал, поэтому и не стал возражать. А на Силантия посмотрел вдумчиво, проницательно. Ему и обоснования по этому делу нужны, и комментарии – без этого никак.

– Ты для него, как кость… – выразительно провел пальцем по горлу Силантий.

– Есть такое подозрение, – кивнул Егор.

Каучук сейчас контролировал поступления с новорудненской братвы – вместо Егора, пока тот на зоне. И вряд ли он захочет вернуть ему эти потоки.

– И ты его не жалуешь, – внимательно глядя на него, проговорил Силантий.

– А это не важно, жалую я его или нет, мы из одной общины, как ты, Роман Яковлевич, скажешь, так и будет… Скажешь решить с ним, решу. Нет, буду ждать, – с каменным лицом произнес Егор.

– Ну, решать с ним сход будет… – поощрительно глянул на него вор. – А пока посмотреть надо, куда «лавэ» идет, куда, сколько…

– Можешь мне доверять, Роман Яковлевич. Как там будет, так и скажу.

– И осторожно давай… Ты под моим словом, но мало ли…

Егор кивнул. Он все понял и сделает как надо. Если позволят. А если нет, пойдет напролом, и пусть Каучук тогда пеняет на себя.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13 
Рейтинг@Mail.ru