bannerbannerbanner
Отступники

Владимир Колычев
Отступники

Полная версия

Глава 4

Быстрей, мощней, глубже. Два года без бабы – это слишком, жуть сколько энергии за это время накопилось, и наконец-то все это выплеснется в новую, свободную жизнь. Два года в армии, два года в зоне – четыре года, вычеркнутые из жизни. Но ничего, Сантос наверстает упущенное. И Каринка этого хочет, и он сам… Быстрей, быстрей. И вниз, на бреющем полете над землей, по мягкой пушистой траве прямо в мягкий стог сена. Это не жизнь, это Монтана!

– Уф!

Снаряды закончились, баки пустые, но уже снова хочется на взлет. Даже Вика такой подъемной силой не обладала, как Карина. Сантос потянулся к сигарете, закурил. Вика была его любимой девушкой. Из армии его дождалась, а из тюрьмы – нет. С Васей Фруктом она сейчас. Тварь!

Зато Карина не подвела. И на вокзале встретила, и домой к себе привезла. А ведь раньше Сантос даже не смотрел в ее сторону. Зато она влюблена, как кошка. И письма в зону писала. Только она одна его и встретила. Из корешей никто не пришел. Никому он здесь не нужен. А ведь за ним ходка в зону, братва должна его еще больше уважать. Может, и уважает, но и Васю никто злить не хочет. Фрукт сейчас центровой, заводская братва у него в кулаке.

– Сань, оставайся у меня. – Карина обняла Сантоса, уютно уложив голову ему на грудь.

Квартира у нее своя – три комнаты, ремонт в современном стиле, обстановка на миллион. Она и раньше бизнесом занималась – за границу за шмотками моталась, на барахолке торговала. Но и о своей основной профессии не забывала. Парикмахером она была, а сейчас у нее свой салон красоты, как приложение к магазину модной одежды в центре города и нескольким павильонам на рынке. Если ей верить, то дела у нее идут лучше всех. Да и как не поверить, когда у нее квартира супер и пятая «бэха» имеется.

Сантос глубоко затянулся. В команде Свища он был с самого начала, в одной упряжке с Васей. Коммерсантов строили, с ракитинскими воевали, затем – с октябрьскими. Стрелки, разборки, кровь, смерть. Он убивал, сам на тот свет чуть не отправился. Потом сел на два года за незаконный ствол. И что? Фрукт сейчас центровой, с его Викой как сыр в масле катается, а у него ни кола ни двора.

Карине повезло куда больше. Она дружила с сестрой Свища, хорошо его знала, потому и налог на свои дела не платила. Пока на заводской барахолке работала, не платила. Сейчас у нее павильоны на центральном рынке, и магазин где-то там, поэтому она платит октябрьским, но вроде бы чисто символически. Поэтому и поднялась конкретно…

– Ну, если хочешь, – пожал плечами Сантос.

– Хочу?! Да я мечтаю! – страстно прошептала она. – Ты самый лучший!

Красотой она не блистала, но и страшненькой ее не назовешь. К тому же ухожена, одевается отлично. И, главное, никогда не предаст.

– Если только для тебя…

– Вика – полная дура. И она доказала, что не достойна тебя.

Любовь с Викой Сантос крутил еще со школы. Он гулял с ней, а Карина бегала за ним. И письма в армию писала. И на зону – тоже. Она же и сообщила, что Вика к Васе ушла…

– Много слов, – криво усмехнулся Сантос. – Сказала, что она дура, и хватит. Дура она и в Африке дура… Ну что еще?

Он переворачивал Карину на спину, когда в дверь постучали. Не позвонили, а именно постучали. Так в дом ломится только братва.

– Я же говорила, что они придут! – Карина вскочила с кровати, набрасывая халат.

И Сантос поднялся, оделся, вышел в гостиную.

Карина действительно говорила, что пацаны хотят увидеться с ним, но сам он в это не верил. Если бы хотели, на вокзал бы пришли. И это как минимум. А так могли на зону машину выслать, тут ведь недалеко, каких-то семьсот километров.

В комнату вкатился Телега. Фамилия у Юры Телегин, а сам он круглый, как колобок. Но не толстый, хотя весит будь здоров. Плечи у него широченные и покатые, бугристые трицепсы. Ноги короткие, колесом…

– Здорово, братуха!

Телега обнял Сантоса, и у него, как обычно в таких случаях, возникло ощущение, как будто он попал под колесо трактора.

– Сантос, твою за ногу!

И тут же на него наехал Эфиоп. Фамилия у Кольки русская – Марков. Да и лицо вроде бы славянское. И нос обычный, и губы тонкие, одним словом, ничего африканского. А кожа почему-то смуглая. И волосы черные, курчавые, жесткие и шапкой-одуванчиком, как у негра. С курчавостью он справился легко – сбрил волосы, и трава не расти. А смуглость его ничуть не парит. Тем более девчонкам нравится. Колька и раньше качался, как чокнутый, и сейчас, если судить по его плечам, он помешан на этом деле.

Эфиоп сдавил Сантоса так, что у него ребра затрещали. Но это своего рода ритуал. Сантос и сам не из слабых, и в зоне держал себя в форме. Выдержали его ребра. Теперь можно и ответ дать. Эфиоп готов был к этому и напряг мышцы пресса. Сантос ударил его в живот со всей силы, но пробить не смог. Хотя в глазах у Эфиопа и отразилась боль. Пресс у него мощный, но выброс ударной энергии проходил через эту мощь. А если бы Сантос ударил в «солнышко», вряд ли бы Эфиоп устоял на ногах.

Сантос задумался. Может, правда, в солнечное сплетение врубить? За то, что Эфиоп на вокзал не пришел?..

– Поляна у вас тут!.. – Эфиоп снял со стола бутылку «Хеннесси», посмотрел ее на свет.

Цвет густой, темный, как у хорошо выдержанного коньяка. Двести долларов за бутылку, но Карине для любимого ничего не жалко. Да и братву она дрянью поить не может. И Телега, и Эфиоп для нее как родные… Более того, она с Телегой одной время даже гуляла. Как оказалось, для того, чтобы подразнить Сантоса. Только ему все равно было, с кем она крутит, поэтому роман этот продолжался недолго. А сейчас Сантосу не все равно, и он подозрительно глянул на Карину. Может, Телега сам здесь с ней колесом крутился, пока он срок мотал? Кто бы мог подумать, что его будет волновать этот вопрос.

– Чего смотришь? Наливай да пей!

Карина поставила на стол чистые бокалы и ушла на кухню. Закусочку освежить надо…

– Я смотрю, ты здесь не теряешься, – усмехнулся Телега.

– Мог бы и потеряться, – недовольно глянул на него Сантос. – Если бы не Кара. Нашла меня, к себе привела… На вокзале нашла.

В комнате повисла напряженная тишина. Все всё поняли. И Телега не дурак, и у Эфиопа в голове не одни только мышцы.

– Да мы бы тебя встретили, – первым нарушил тишину Телега. – Но мы в Москве были, вчера ночью приехали…

Сантос махнул рукой. Дескать, не стоит оправдываться.

– Что за дела в Златоглавой? – спросил он.

– Казино у нас там.

– А почему там?

– Так в Москве все деньги крутятся. Там с казино за ночь столько взять можно, сколько здесь и за месяц не собираем. Но здесь все улажено, а в Москве бродят всякие…

– Например?

– Ну, чечены подъезжали, крышу свою предлагали. Мы выехали, решили вопрос… Лынь в больнице, гарантий никто не дает. Печень ему прострелили, как без печени жить?

– Чечены прострелили?

– А кто ж еще?.. Они сопли не развозят, сразу мочить. Но так и мы не пальцем деланные. У нас Лынь лег, а мы двоих подстрелили… С чеченами только так, по-другому они не понимают…

– Да слышал, – скривился Сантос.

– Хотя сейчас они уже не те, – сказал Эфиоп. – Война у них там, контора их конкретно давит, ну и братва московская отстреливает. Но все равно, с ними лучше не шутить.

– Значит, отбили кабак?

– Ну, так у нас бригада конкретная. Жаль, нас не было, когда Свища замочили.

– Слышал такое.

В комнату зашла Карина. Блюдо со свежей нарезкой поставила, вазочку с оливье.

– А чего не пьете?

– В натуре! – вскинулся Эфиоп. – За встречу давай!

– Нет, – покачал головой Сантос. – За Свища давай! Светлая ему память!

Он выпил, не чокаясь. Из уважения к Свищу даже не стал закусывать.

– Да, нехорошо получилось, – поставив на стол пустой бокал, покачал головой Телега.

– Что нехорошо? – хмуро глянул на него Сантос.

– Со Свищем нехорошо вышло.

– И все? Нехорошо? Да это беспредел!.. Кто он такой, этот Мирон?

– В законе он, – пожал плечами Эфиоп.

– Да нет, не в законе… – мотнул головой Телега. – Груздь пробивал, ничего он не в законе.

Сантос знал, как в команде сменилась власть. И кто такой Груздь, знал. Этот пацан вошел в дело незадолго до того, как его повязали менты. Вошел в дело новичком, а сейчас под ним самая боевая бригада. Телега, Эфиоп, Денатурат, Валидол… Лыня вот на днях подстрелили… Когда-то Сантос и сам был в такой же бригаде, Свищ бросал их на самые опасные дела. Сейчас такими делами занимается Груздь со своими бойцами. И Сантос, в принципе, мог подключиться. Если позовут. Если ему самому это нужно.

– Что-то я не понял, он не в законе, а объявился законным вором? – возмущенно спросил он.

– Говорят, спросил у Свища, кто, типа, ему сказал, что он не в законе. Туману нагнал. Свищ потерялся, Мирон его и завалил.

– А Фрукт?

– Фрукт стоял, как в штаны навалил… – ухмыльнулся Эфиоп. – А чего ему? Мирон его сразу на центр поставил. Теперь он у нас центровой…

– И как?

– Да как… Вылизывает у Мирона, – пренебрежительно усмехнулся Телега. – И бабло из общака отстегивает… Ну, это дело нужное.

– Нужное? – резко спросил Сантос.

– Это же на воровской общак.

– С воровского общака зоны греют.

– Ну да.

– А меня кто грел?

– Мы же тебе дачки слали, – задумался Эфиоп.

Казалось, он не мог вспомнить, часто высылал посылки своему другу или нет.

– Как вы их слали? У нас там два раза в год положено, – криво усмехнулся Сантос.

Посылки в зону можно было засылать и чаще, но это нужно подъезжать к начальству, продавливать движение. А не было ничего такого.

– Ну, не знаю… – пожал плечами Телега. – Предкам твоим с общака отстегивали.

Сантос махнул рукой. Дескать, не надо заморачиваться на эту тему. Его родители действительно получили от братвы неплохую сумму, но на этом все и закончилось. Не то чтобы отряд не заметил потери бойца, но забыл про него точно. Обидно. Но на обиженных воду возят.

 

– Дело не во мне. Дело в том, что Фрукт ворам на общак отстегивает, а на меня забил, – сказал он.

– Так это, с тобой, Сантос, особый случай, – озадаченно глянув на Эфиопа, сказал Телега. – Там из-за Вики рамсы.

– И как мне теперь быть?

– Ну-у…

– В бригаду меня не зовут?

– Почему не зовут?.. – растерянно пожал плечами Эфиоп. – Груздь хочет, чтобы ты с нами был. Ты пацан проверенный, а тут еще Лынь в минусе.

– А Фрукт хочет?

– Ну, Груздь с ним поговорит…

– Писец! – сквозь зубы процедил Сантос.

Обида и так держала его за горло, а сейчас еще и душить начала.

– Не, серьезно… – сказал Эфиоп.

Но Сантос резко махнул на него рукой. Пусть лоха ищет, чтобы ему фуфло прогонять.

Он предложил выпить за встречу, затем еще. «Хеннесси» закончился, и на столе появилась бутылка коньяка попроще. И ее почти уговорили, когда в гости нагрянули Груздь с Валидолом.

Валю Шестакова Сантос знал очень хорошо, с ним он обнялся крепко и эмоционально поздоровался, а Груздю лишь пожал руку. С Валидолом у него большое прошлое, а с этим он даже не знался. И еще его брала обида: пока он срок мотал, какой-то салага из грязи выбился в князи.

– Бухаете? – глубоким грудным голосом зычно спросил Груздь.

Мощные надбровья у него высоко вскинуты, под ними могли разместиться большие глаза, но там лишь узкие короткие щелочки. Маленькие у него глаза, а нос крупный, широкий, на его фоне пухлая верхняя губа не казалась большой. Квадратные скулы, чугунный подбородок, дикая мощь в движениях.

– Как видишь. – Сантос плеснул ему коньяку.

Груздь кивнул, сел за стол, выпил вместе со всеми. Карина поставила перед ним тарелку с жареной свининой. И Валидола не обошла вниманием.

– Ну, за встречу! – Груздь поднял бокал на правах начальника.

Сантосу это не очень понравилось, но возникать он не стал. Как ни крути, а Груздь – старший боевой бригады, в которой собраны самые крутые бойцы.

– Как насчет Сантоса? Ты с Фруктом говорил? – втягивая в себя коньяк, спросил Эфиоп.

– Говорил… Не нужен ему Сантос, – спокойно сказал Груздь.

– Да? – нахмурился Эфиоп.

– А тебя это удивляет? – скривил губы Сантос. – Меня – нет. Я жизнью за братву рисковал, срок мотал, но все это ерунда, понял? Вика со мной была, поэтому я кругом виноват. Эта сука теперь с Фруктом, а я на фиг не нужен. Фрукт меня за бабу продал! Сегодня он с моей бабой спит, а завтра с твоей, Эфиоп, бабой спать захочет! Ты ему отдашь свою бабу, Колян?

– Так нет у меня бабы, – мотнул головой Эфиоп.

– У меня есть, – спокойно сказал Груздь. – Катя ее зовут.

– Ну, Катя у тебя супер! – восторженно протянул Валидол.

Не самой он мощной комплекции, но выглядел внушительно. Жесткие и резкие черты лица, крепкий противоударный нос, вросшая в покатые плечи голова, руки длинные, сильные. Он и в рукопашном бою хорош, и стреляет лучше всех. И, главное, убивать не боится.

– А если Фрукт на нее глаз положит? – спросил Сантос.

Груздь выразительно глянул на него. Он ведь потому и завел разговор про свою Катю, что его самого волновал этот вопрос.

– И, вообще, кто такой он, этот Фрукт? – взбодренный поддержкой бригадира, распалился Сантос. – Косяк за ним! Пока я срок мотал, он у меня увел бабу! Как это называется? А так и называется, что Фрукт – крыса! За такие дела в приличном обществе опускают, а его подняли!.. Кто он такой, этот Мирон?

– Воровской положенец, – внешне спокойно отреагировал на возмущение приятеля Груздь. – Смотрящий по городу.

– И много мне грева на зону пришло? А шиш с маслом! – вскипел Сантос. – И на фига мне такой смотрящий?

– Ну, тебя не спрашивали, когда его ставили…

– Не спрашивали?! Ну да, не мое это дело, чтобы меня спрашивать. А когда этот Мирон Фрукта на место Свища ставил, меня надо было спросить. И меня, и тебя, и всех! А спросили? Нет!.. Конечно, ведь мы же быдло, нас можно растереть, как плевок. Фрукт мою бабу скрысятничал, и что? А ничего! Не нужен ему больше Сантос, выплюнуть и забыть! А кто Фрукта на место Свища ставил, а? Мирон? А ничего, что этот козел Свища завалил?

Плевать Сантос хотел на Свища, который благополучно забыл о нем. Но Свищ должен был стать знаменем его борьбы за место под солнцем. Знаменем, с изображением Веселого Роджера на нем. Не хотел он сидеть под юбкой у Карины, ему нужен был корабль, следующий пиратским курсом. И штормовая стихия ничуть его не пугала, напротив, он стремился к ней. Кто не рискует, тот не сумеет набить сундуки пиратским золотом.

– Свища завалил… – эхом отозвался Груздь. И тут же четко выразил свою крамольную мысль: – Это беспредел!

– Не было нас там… – подхватил Эфиоп.

– Валить надо было Мирона! – кивнул Телега.

– Сразу надо было валить, – сказал Груздь. – После драки кулаками не машут.

– Так вас в той драке не было, – внимательно глядя на него, покачал головой Сантос.

Он уже понял, что Груздь ведет свою игру. Этот пацан и сам не прочь поднять братву против Фрукта, но ему не хватало решимости. Поэтому и нужен был ему Сантос с его обидами на Фрукта. Кто-то должен был поднять волну, на гребне которой Груздь мог въехать в рай.

– Не было.

– Поэтому вы сейчас можете с Мирона за Свища спросить.

– За Мироном – воры, – покачал головой Груздь. – Его так просто не сдвинешь…

– А зачем его трогать? – Сантос в раздумье пожал плечами. – Пусть себе живет. А с Фрукта спросим!..

– И что ты ему предъявишь?

– А кто его на место Свища поставил? Мирон?! А кто такой Мирон?! Фрукт должен был сход собрать, у братвы спросить, кого на место Свища ставить. Был сход?

– Не было схода.

– Так давай соберем! Давай у братвы спросим, хотят они Фрукта или нет? Давай у братвы спросим, хотят они меня в команду или нет? Я два года за наше дело срок мотал, и меня за борт? И кто так решил? Какая-то крыса?!.

– Да нет, не какая-то крыса, – в раздумье покачал головой Груздь. – Это конкретная крыса. А сход собрать надо. Телега, что скажешь?

– Сход нужен.

И Эфиоп сказал то же самое, и Валидол.

– Будем поднимать вопрос, – решился Груздь. Какое-то время он напряженно думал, затем, глянув на Сантоса, сказал: – Фрукт не хочет, чтобы я брал тебя в бригаду. А я возьму. Он мне за это предъявит, а я предъявлю ему. И сход запрошу. Но будет сход или нет, я не знаю. Разбор может случиться еще до того. Или Фрукт разберет нас, или мы его, тут одно из двух.

– Наша возьмет, без вариантов! – Сантос очень хотел верить в такой исход дела.

А если не верить, то зачем ввязываться?

– Так и будет, – кивнул Груздь.

Похоже, он думал примерно так же.

– Ну, за удачу! – Взбодренный Сантос потянулся к бутылке.

Но Груздь осадил его.

– Все, больше не пьем, – сказал он.

– Это еще почему? – возмутился Сантос.

Груздь ответил ему взглядом. Он смотрел на него с такой силой, что все вопросы отпали сами по себе. Раз уж они ввязались в столь серьезное и опасное дело, то пьяную лавочку надо закрывать. Это раз. А во-вторых, если бригадир сказал «нет», то не должно быть никаких «почему».

Может, когда-то Груздь и был салагой, но сейчас он реально в авторитете, и Сантос прочувствовал это через его взгляд. Прочувствовал и поставил бутылку на место.

– Сегодня отдыхай, – удовлетворенно кивнув, сказал Груздь. И глянул на Валидола. – А завтра за тобой заедет Валек… А может, уже и сегодня. Будешь вдатый, накажу!

Он поднялся, поблагодарил хозяйку за обед и, увлекая за собой пацанов, ушел. А когда за ними закрылась дверь, Сантос потянулся к бутылке. Он все еще находился под впечатлением от выговора, но душа просила выпить.

– Тебе же сказали, не надо, – глядя на него, покачала головой Карина.

И все-таки он наполнил бокал.

– А ты что скажешь?

– Ты сам завязался на это дело. Я не хочу, чтобы Груздь тебя наказал…

– А он может?

– Он все может, – ничуть в том не сомневаясь, сказала Карина.

– Он что, круче меня? – с обидой спросил он.

– Нет, но он старший.

– Я буду старшим. – Сантос осушил бокал, закурил. – Свалим Фрукта, и я стану центровым. А что, за мной зона! И братва за мной тянется.

– И крутой ты, и зона за тобой, – кивнула хозяйка дома. – Но ты не торопись. Груздь на это место метит, пусть он его и займет. А ты его бригаду под себя возьмешь. А там с Груздем что-нибудь случится…

– Или со мной, – нахмурился Сантос.

Возможно, Груздь устроил ему проверку на вшивость, и сейчас он едет к Фрукту, чтобы решить с ним вопрос. А сегодня ночью к нему заявятся «торпеды», и приговор будет приведен в исполнение. А может, Груздь просто не сможет перебодать Фрукта, и тогда костьми ляжет вся его бригада, и Сантос в том числе.

– Ничего с тобой не случится, – покачала головой Карина. – Пока я с тобой, тебе ничего не грозит.

Она села к нему на колени, охватила руками голову, грудью прижавшись к его виску.

– А если вернешься к своей Вике, тебе не жить. Я прокляну тебя!..

Сантос взорвался от возмущения, оттолкнул от себя Карину:

– Ты что несешь, дура?

– Ты мой, и я тебя никому не отдам, – ничуть в том не сомневаясь, усмехнулась она и, гордо расправив плечи, вышла из комнаты.

Сантос почесал затылок, глядя ей вслед. Хорошо ему с Кариной, но в долгосрочных планах ее нет. Однако если союз с ней действительно обернется для него удачей, то почему бы не продлить эти планы? Тем более к Вике он точно не вернется. А Карина девчонка правильная, к тому же она в доску своя. С ней будет легко и просто.

Глава 5

Есть закон перехода количества в качество, есть – сохранения энергии. Но про закон перехода платонической любви в стадию телесного влечения в школьных учебниках ничего не сказано. А в жизни все именно так и происходит. Сначала нежные слова и поцелуи, а потом от возбуждения срывает крышу. И Юля уже не пытается ставить барьеры. Она уже закрыла глаза, откинув голову назад. Рот приоткрыт, дыхание пока еще тихое, но уже частое. А тело у нее такое волнующее, и сил нет, как хочется познать его глубины.

Но в дверь вдруг постучали. Игорь отстранился от Юли, и она пугливо сместилась от него в изголовье кровати. Чутье у Вероники Ивановны потрясающее. Не подглядывает она за ними, однако точно знает, когда пора дать знак. Но в комнату она не зайдет, поэтому можно расслабиться. Игорь весело посмотрел на Юлю, и она прыснула в кулачок.

А в дверь снова постучали.

– Ну, все, я пошел!

Игорь поднялся, и Юля тут же повисла у него на шее. Обняла его, нежно поцеловала в губы, и снова он прочувствовал закон отрицания платонической любви. Только на этот раз они остановились сами.

Вероника Ивановна и ее муж смотрели телевизор в зале, провожать Игоря они не выходили. Деликатничают, не хотят его смущать. До двери его проводила Юля, снова поцеловала в губы его и тут же отстранилась.

– До завтра!

А завтра утром Игорь снова будет здесь, он проводит Юлю в институт. Дядя Сережа больше не давал о себе знать, но в данном случае лучше перебдеть.

Игорь хорошо помнил, в какой ужас пришла Вероника Ивановна, когда узнала, кто подходил к Юле на улице. Как будто сам дьявол навестил ее из ада.

Вероника Ивановна не просила Игоря сопровождать Юлю в институт и обратно, он вызвался сам, и она этому лишь обрадовалась. И обрадовалась, разрешила им с Юлей находиться по вечерам в ее комнате. На улице опасно, считала она, но Игорь только первое время разделял ее тревоги. Почти две недели прошло с тех пор, как он вернулся из армии, и о дяде Сереже ни слуху ни духу. И дальше так будет. Но все равно, каждый день утром он у Юли как штык. Все равно ведь заняться нечем… Пока нечем. А там на работу придется устраиваться.

Дергун уже подходил к дому, когда его вдруг окликнули из темноты.

– Слышь, закурить дай! – потребовал чей-то грубый голос.

От дерева, которое росло у дороги, отделился чей-то силуэт. Но и это было еще не все. Спереди по тротуару к нему кто-то шел, а сзади – подкрадывался. А место темное и безлюдное – идеальное для засады. Грабители его подкараулили, сейчас начнется.

Не дожидаясь, когда атакуют с фланга и тыла, Игорь рванул вперед. Он видел, как шедший навстречу человек вскинул руку, в которой сжимал что-то длинное – или дрын, или металлический прут. А сзади ускорились шаги, и фигура с фланга со всех ног рванула на Игоря. Клещи стремительно сжимались.

Игорь дождался, когда противник спереди размахнется для удара. И как только это произошло, он резко рванул вперед, сблизился с ним, предплечьем блокируя ударную руку. Большими пальцами обеих рук он нащупал глаза противника и со всей силы вдавил их, продолжая движение вперед.

 

Грабитель мог упереться, но дикая боль не позволила ему остаться на ногах. Практически не останавливаясь, Игорь уложил его на спину, затылком шарахнув об асфальт. А теперь вперед, и к дому! И плевать, что это отступление похоже на позорное бегство. В конце концов, он не милиционер и даже не народный дружинник, чтобы задерживать преступников.

Но грабитель не позволил ему уйти. Несмотря на боль, он вдруг схватил его за штанину. Игорь ударил его ногой в голову, и руки разжались, но на этом он потерял время, а преследователи уже совсем близко.

Одному он врезал ногой в живот, а другой перетянул его железным прутом по голове. Перед глазами все поплыло, ноги подкосились, но все-таки он смог вырвать прут из рук противника. И тут же ударил в ответ…

* * *

Глаза наливаются кровью от бешенства, а еще они могут покраснеть от сильного удара. С Мурзой случилось и то, и другое. Сначала его жабьи глаза были вдавлены в глубь черепной коробки, а потом у него будто задымилась от дикой злобы голова. Глаза уже встали на место, но Мурза почти ничего не видел. Красные у него глаза, вокруг все распухло, и еще ухо в кровь стерто. Но ему еще повезло. У Сурка глаз от сильного удара вытек. А у Хныря во рту кровавое крошево и голова сильно разбита…

– Я урою эту падлу! – взвыл в бешенстве Мурза.

– А почему не урыл? – зло спросил Мирон.

Кто бы мог подумать, что какой-то солдатик мог порвать лучших его бойцов? Как тузик грелку порвал.

– Так сдернул он, как фуфло голимое! – простонал Сурок.

Отвал качал головой, прикладывая к его глазу ватно-марлевый тампон. В больницу Сурка надо везти, но Мирон не разрешает. Сейчас врача привезут, пусть он на месте все решает. Да и не заслужил Сурок больницы.

– Ну да, вас уложил и сдернул! – презрительно ухмыльнулся Мирон.

– Я эту гниду на перо взял! – как-то не очень весело похвастался Хнырь.

– И где эта гнида?

– Да склеится где-нибудь…

– А я говорил его мочить? – жестко спросил Мирон.

Как-то слишком все хорошо у него складывалось. Все платят без проблем, и рамсов нет, которые надо было бы разруливать. Его бойцы без дела, считай, сидят, как шарниры без смазки, а так нельзя, заржаветь можно. Поэтому и натравил Мирон их на пацана, который с Юлей ходил.

Вероника понимала все правильно, но Мирона уже достала ее любовь. Хотелось чего-нибудь поострей, поэтому он все-таки переключился на ее дочь. Но Юлю сопровождал ее парень, и Мирону это совсем не нравилось. Он дал отмашку Мурзе; тот должен был отправить Игорька на больничную койку, но сам попал под раздачу.

– Ну, как вышло… – ухмыльнулся Хнырь.

– Что вышло? Ничего у вас не вышло…

– Да пацан крутой, я же говорил, – вмешался в разговор Сазон. – В десантуре он служил, медали у него боевые. По ходу, в Чечне воевал. Надо было мне идти.

Мирон достал сигарету, закурил.

А ведь говорила ему Вероника, что Игорь Дергун в Чечне был. И медали у него боевые. Может, он в Чечне там глотки «духам» рвал за здорово живешь, а он фуфлового Мурзу с пацанами к нему подослал. Выходит, накосячил он.

– Сам и пойдешь, – выдержав паузу, сказал он. – Выдру возьмешь и Симона. Дергун за пацанов ответить должен.

– Так его еще найти надо.

– Завтра утром он придет за Юлей. Там его и замочите…

– А если не придет?

– Тогда ее…

– Замочить?

– Ну, ты в натуре… В охапку ее и ко мне. А я с ней поговорю…

– А мы? – осклабился Хнырь.

– Может, и вам достанется, – криво усмехнулся Мирон.

Он понимал, что Юля когда-нибудь ему надоест. К тому же она не должна уйти от него живой. Он ведь возьмет ее по беспределу, а раз так, то никто не должен узнать об этом, кроме своих. А чтобы пацаны не возникали, их также надо замазать кровью этой невинной овечки…

– Блин, больно-то как, – простонал Сурок.

– Анестезия нужна, – сказал Мирон, доставая из кармана склянку с морфием.

Какая-то невеселая жизнь у него пошла, никаких проблем, и Вероника не приносит остроты ощущений, поэтому и тянет его на ширку. И не всегда получается отказаться. Ничего, скоро у него в руках будет Юля, и он переключится на этот наркотик, с него и будет торчать. А пока он ударит по вене чем-нибудь попроще.

* * *

На гражданке каски не предусмотрены, а жаль. И бронежилет носить не заставляют, а зря. Будь на Игоре каска, он бы не попал в больницу с черепно-мозговой травмой. И ножом бы его не пырнули, будь на нем бронежилет. Черепную коробку ему не проломили, но сотрясение серьезное. И еще ему ножом вспороли бок. Жизненно важных органов не задели, однако крови он потерял много. Хорошо, родители вызвали «Скорую», не дали умереть.

Вчера он чувствовал себя ужасно, а сегодня ничего, жить можно. И голова почти не кружится, даже тошнота прошла. Зато следователь появился. Кто, что, когда?.. Но Игорь и не знал ответы на эти вопросы. Он даже не помнил, чем закончилась драка. Помнил, что вырвал стальной прут, помнил, как отбивался от грабителей, а потом как отрезало. Помнил только, как заходил в подъезд своего дома, как сестра открыла дверь.

Только ушел следователь, как появилась Вероника Ивановна. Вслед за ней в палату должна была зайти Юля, но ее не было.

– Я была у твоих родителей, они сказали, что ты в больнице, – с жалостью глядя на парня, взбудораженно проговорила она.

– А Юля где, в институте? – спросил он.

В ответ женщина всхлипнула и ладонями закрыла лицо.

– Что случилось? – От волнения у Игоря разболелась голова.

– Нет Юли нигде! Пропала она! – опустив руки, со слезами на глазах и с жалобными нотками в голосе сказала она. – Как ушла вчера утром, так и нет до сих пор…

Вероника Ивановна обессиленно опустилась на стул.

– Может, у подруги заночевала? – осознавая абсурдность своего предположения, спросил Игорь.

– У какой подруги?! Это Мирон все!

– Какой Мирон?

– Он же дядя Сережа, будь он проклят. Я была у него, нет его в гостинице. Переехал он куда-то.

– Вы в гостинице у него были?

– Да какая разница, где я была и что делала! – чуть не плача, протянула женщина. – Юля пропала! Сначала избили тебя, а потом пропала она. Ты знаешь, кто тебя избил?

– Да нет, меня не избивали, – покачал головой Дергун. – Меня убивали… Я отбился. А если бы не отбился, то все… Кто такой этот Мирон?

– Он страшный человек. Очень страшный человек.

– И вы думаете, Юля у него?

– Думаю… Не хочу думать, но думаю! – срывающимся на стон голосом сказала Вероника Ивановна. – Он мог ее похитить. Если он ее похитил, то никакая милиция не поможет. Он вор, у него большая власть. Я же просила! Я умоляла!

Женщина всхлипнула, поднимаясь со своего места.

– Пойду, может, смогу его найти, – сказала она, размазывая по глазам тушь, потекшую от слез.

– Как его найти? – Игорь тоже поднялся.

Голова сильно закружилась, его повело в сторону, но обратно в постель он возвращаться не стал. Нельзя ему оставаться здесь, пока Юля в беде. Он должен ее найти и вернуть матери. Но прежде всего он вернет ее себе.

* * *

Черная икра на столе, осетрина, клубника, французское шампанское, но Юлю этим не удивить.

– Я хочу к маме, – сказала она, с затаенным ужасом глядя на Мирона.

– Я уже позвонил твоей маме, сказал, что ты у меня. Она скоро приедет. Садись, посидим.

Юлю похитили еще вчера, а сегодня Мирон «спас» ее. Смоль и Трефан наехали на квартиру, где Выдра и Симон ее держали, «наказали» похитителей и привезли Юлю к нему домой. Она все еще думает, что Выдру и Симона реально пристрелили.

– Спасибо. – Юля присела на край дивана.

Мирон открыл шампанское, наполнил бокалы.

– Ну, за твое спасение!

Но Юля даже не глянула на свой бокал.

– Да расслабься ты, все страшное уже позади. Козлов, которые похитили тебя, наказали, и твоего Игорька накажем.

– За что?

– Как за что? – удивился Мирон.

Выдра и Симон должны были «засветить» Игоря. С их слов Юля должна была понять, что именно Дергун заказал ее похищение. И «звонили» они ему, чтобы Юля услышала его имя.

– Он же дружков своих нанял, чтобы тебя выкрасть.

– Не было у него таких дружков.

– Это из Чечни дружки…

– Вы откуда знаете?

– Знаю. Я все знаю. Если бы не узнал, уехала бы ты в Чечню…

– В Чечню?

Выдра и Симон должны были сделать все, чтобы объяснить Юле ситуацию. Дескать, Дергун и его дружки сели на торговлю живым товаром и она должна была стать первой ласточкой. Неужели она ничего не поняла? Или Выдра затупил, или она такая недалекая.

– Мафия у них, понимаешь? Твой Дергун в Чечне был, там он узнал, какие деньги на девочках можно делать. Чеченцы русских девочек любят, хорошие деньги за них платят, вот Игорек твой на этом и решил сыграть. Начал с тебя…

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru