Владимир Колычев
Закон жанра
Часть I
Глава первая
Юрик во все глаза смотрел на экран. Рот буквой «о», завороженный взгляд. И локтем Ярослава в бок толкает:
– Сейчас, сейчас… Смотри, ныряет… Класс, да?
Ярослав кивнул головой. Да, сцена очень интересная. Красавица индианка голышом купается в озере. Обнаженная женщина – что может быть прекрасней…
Ярослав уже третий раз смотрел «Золото Маккены». И всякий раз с замиранием сердца ждал этого момента. Голая индианка, озеро. Но завораживала не только голая натура. Суровый пейзаж американских прерий, знойные каньоны. Золотые копи, из-за которых пролилось столько крови. Хотелось бы Ярославу добраться до них. Хотя бы один карман набить самородками. Но как страшно попасть в эпицентр землетрясения. Это же ужас, когда под тобой разверзается земля, когда под ногами поглощающая бездна. Брр… Может, это закон жизни? Ничто не дается так просто. Хочешь разбогатеть – готовься к испытаниям. Да, что-то в этом есть…
Фильм закончился. Ярослав с дружком уже на улице, возвращаются домой.
– Завтра куда? В зоопарк? – вяло спросил Юрик.
До зоопарка от их дома рукой подать. А там – слоны, бегемоты. Но Ярослава больше манило кино. Одно слово – волшебный мир.
– Завтра Петр Первый арапа своего будет женить, – напомнил Ярослав.
– О! Надо пойти! – оживился Юрик.
– Там Высоцкий играет…
– А, ну да… А как эту, царевну, голышом моют… Вот это вещь!
Юрику главное, чтобы баба голая была, тогда фильм отличный. Да что греха таить, Ярослав и сам любитель таких картинок. Но, в отличие от друга, он может дать фильму высший балл, даже если там и намека нет на обнаженную натуру. А таких фильмов большинство. И не так уж это и плохо.
У Ярослава бабушка – актриса. В молодости она снялась в трех фильмах. И ему бы не понравилось, если бы она появилась на экране в чем мать родила… Но ведь она сама не раз говорила, что искусство требует жертв. Интересно, если бы потребовалось, она бы разделась перед камерой?.. Елки-палки, что за дурацкие вопросы!
– Эй, плесень! – неожиданно донеслось откуда-то со стороны. – А ну сюда шагай!
Ярослав остановился как вкопанный. Замедленно обернулся. В нескольких шагах от него стоял пацан в клетчатой кепке набекрень. Он был на полголовы ниже, но при этом смотрел на него сверху вниз…
Было видно, что парнишка – тертый калач. Уличной выпечки. И этот не по-детски тяжелый и колючий взгляд. Ярославу стало не по себе.
– Это ты мне? – робко спросил он.
– Тебе… И ты сюда шагай! – И Юрика к себе поманил. На губах кривая усмешка.
Друзья как завороженные подошли к нему.
– Бабки есть? – спросил пацан.
– У меня есть, – кивнул Ярослав. – И у Юрика бабушка тоже есть…
– Какая бабушка? – презрительно хмыкнул незнакомец. – Ты че, с луны упал?.. Я про деньги спрашиваю. Рубль гони!
От него веяло угрозой. Казалось, он вот-вот сунет руку в карман брюк, вытащит оттуда нож… И этот парализующий взгляд…
Ярослав полез в карман, вытащил всю мелочь. И Юрик тоже расстался со своей наличностью. До рубля не дотянули. Но паренек остался доволен.
– Все, чушки, свободны! – пренебрежительно махнул он рукой и показал спину.
Только Ярослав его и видел.
Настроение опустилось до нулевой отметки. Такое ощущение, будто в душу нагадили. А дома бабушка со своим всевидящим взглядом.
– А ну, рассказывай, что там у тебя стряслось?
Бабушка у него кремень. Так папа говорит. А он толк в полезных ископаемых знает. Геолог он – с мамой на пару где-то в сибирских краях пропадают. А Ярослав остался на воспитании у бабушки.
Характер у бабушки гранит, а душа – воск. И голос у нее приятный – мягкий, бархатистый.
– Да ничего, – попробовал увильнуть от ответа Ярослав.
– А если честно?
Когда бабушка смотрит на него из-под бровей, от нее ничего не утаишь. Ярослав рассказал про маленького вымогателя.
– Эх ты, тюха! – усмехнулась она.
– А что я мог сделать? – обиженно протянул Ярослав.
– Как что? Надо было его ударить. Так все настоящие мужчины поступают… Сейчас у тебя деньги забрали, а завтра девушку уведут…
Бабушка задумалась. Мысленно унеслась куда-то вдаль. Может, свою молодость вспоминает…
В молодости она была настоящей красавицей. Наверняка парни дрались из-за нее… И сейчас она тоже красивая. Ей уже за пятьдесят, но выглядит она моложе своих лет. Стройная, подтянутая. Ярославу иногда даже казалось, что она выглядит моложе мамы.
Мама у него тоже геолог, как и папа. Ветер в лицо, солнце в глаза, то холод, то жара. Не жизнь, а вечные скитания… А бабушка в театре служит. Щадящие условия и куда больше возможности следить за собой. Было бы желание. А желание у бабушки есть. Она же актриса. Она обязана быть красивой и молодой…
– Да, надо было ему в морду дать, – запоздало согласился он.
– Ярослав, ну что за слова!.. А может, ты и прав. Вещи нужно называть своими именами… Надо было ему в морду дать! – улыбнулась бабушка. – Этот юный негодяй того заслуживает… Но ты же не ударил его. Испугался?
– Ну… Нет, не испугался… Просто…
– Просто духу не хватило, я права?
– Да нет, не в том дело…
– Ярослав, не надо выкручиваться. Научишься врать, привыкнешь, будешь обманывать и себя, и других… Испугался ты того парня. А почему? Чем он тебя взял?
Бабушка не ругалась, не осуждала. Она просто смотрела ему в глаза. Ярослав не смог выдержать этот взгляд, отвел глаза в сторону.
– Он тоже на меня так смотрел… Только страшней…
– Взгляда ты испугался. Понятно… Взгляда боятся малодушные. И ты у меня, получается, малодушный… А ты бы сам взял да посмотрел на него зло, грозно. Глядишь, и он бы тебя испугался…
– Я не могу так. Не получится у меня…
– Кто тебе сказал, что не получится?.. Сильный взгляд – удел сильных людей. И талантливых актеров… Да не расстраивайся ты, Ярослав. Ты не малодушный. Ты просто растерялся… Знаешь что? Надо тебе учиться владеть собой. А это искусство. Я бы сказала, большое искусство… При нашем театре собираются детскую труппу организовать. Так просто туда не попасть, талант нужен, ну и… В общем, я тебе помогу. И словом, и делом помогу… Сначала делом…
Завтра Ярослав должен был идти на «Сказ о том, как царь Петр арапа женил». Но бабушка устроила ему другое кино. Вернее, театр. Она взялась обучать его основам актерского мастерства. И за компанию приобщила к этому делу Юрика. Туго им пришлось. Но мальчишки не роптали.
Через месяц они были приняты в детскую труппу. И у Ярослава началась актерская жизнь. Летние каникулы закончились, но театр остался. Теперь это был его дом…
А через девять месяцев снова долгие каникулы. Уже не надо разрываться между школой и театром. Времени навалом. Снова можно хоть каждый день ходить в кино.
Ярослав уже большой. Двенадцать лет как-никак. В шестой класс переходит. И Юрик тоже вырос. И не только в годах. Рослый он. Метр пятьдесят восемь. На семь сантиметров выше Ярослава… Да, ему хорошо. А Ярославу не очень. Ему тоже бы хотелось быть высоким. Но, увы…
Сегодня они снова ходили в кино. Была премьера, «Пираты ХХ века». Класс! Домой они с Юриком возвращались под впечатлением.
– А классно он его! Тот ему кия-я! А наш – бац-бац!..
Юрик брызгал слюной, махал руками. В общем, вел себя шумно. Но сразу заглох, едва услышал знакомый голос.
– Эй, чуваки! А ну сюда!
Целый год Ярослав не встречал этого паренька. Все те же штаны, все та же кепка. Ростом он, правда, побольше стал. Но вряд ли выше Ярослава. Про Юрика и говорить нечего. Впрочем, недостаток роста не мешал этому пареньку смотреть на них сверху вниз.
Ярослав узнал его сначала по голосу. Остановился, замер на мгновение – нужно было войти в образ. Резко развернулся к нему лицом, изобразил небрежную ухмылку. И такой же небрежной походкой подошел к нему. И Юрик тоже весь подобрался, взгляд остекленел.
– Чего тебе? – с наигранным презрением смотрел на паренька Ярослав.
Он играл роль главного героя из фильма «Подранки». Дерзкий, не по годам взрослый пацан послевоенной поры.
– Бабки гони! – как-то не очень уверенно потребовал паренек.
Его взгляд уже не казался таким сильным и жестоким, как в прошлый раз. Может быть, потому, что Ярослав уже умел владеть собой. Мимика лица, жесткая пластика движений, напускная грозовая туча в глазах…
– А ху-ху не хо-хо? – ухмыльнулся Ярослав.
– Чо ты сказал? – скривился пацан.
– Греби отсюда, я сказал!
Как часто он мысленно встречался с этим пареньком. Как часто произносил эту фразу вслух перед зеркалом. И надо сказать, сейчас он сумел подать ее под острым соусом. Паренек внутренне дрогнул.
– Ты за базаром следи! – рявкнул он.
Но в его голосе не было металла. И взгляд поплыл…
– Да пошел ты! – презрительно скривился Ярослав.
Он небрежно повернулся к противнику спиной и твердой походкой направился к дому. Рядом с видом победителя вышагивал Юрик.
– Ну, ну… – зло прошипел за спиной шпаненок.
Но его уже никто не боялся… А зря…
Через день Ярослав и Юрик снова возвращались из кино. «Пираты ХХ века» – крутой фильм, его можно смотреть и пять, и десять, и сто раз… Только вот карате по этому фильму не выучишь. И врагов с криком «кия» будешь крушить только мысленно…
А сегодня нужно было сражаться реально. И все из-за того же пацана… На этот раз он сам подошел к ним. Предложил отойти в сторонку. Ярослав уже успел войти в образ лихого парня и не хотел из него выходить. Поэтому он пошел за шпаненком и Юрика за собой потянул.
А в сторонке их уже ждали. Два обормота их возраста. Ножей у них не было, шипованных кастетов тоже. Зато были крепко сжатые кулаки. Ярослав даже испугаться не успел, как оказался на земле. Из глаз сыпались искры. А рядом опустился Юрик. Они оба поднялись, но тут же оказались под градом ударов…
Домой они возвращались в скверном расположении духа. Опухшие губы, под глазами синяки.
– Актерское мастерство, актерское мастерство! – возмущался Юрик. – Ерунда это все!.. На бокс лучше бы записались…
– А еще лучше карате, – решил Ярослав.
– Точно, карате! Как Салем из «Пиратов». Кия-я!!!
Возможно, по праздности желания эта идея не нашла бы своего реального воплощения. Но ссадины и синяки послужили надежным стимулом. И через два дня Ярослав и Юрик обивали пороги детской юношеской школы, где была секция карате.
Тренер смотрел на них с пониманием.
– Обидчиков наказать хотите? – мягко спросил он.
– Хотим, – признался Ярослав.
– Тогда вы обратились не по адресу! – отрезал тренер. – Я не готовлю мстителей. И драчунов тоже…
– А-а…
– Карате-до – это закалка духа и философия жизни. Карате-до – это наука побеждать. Начиная с самого себя…
Он говорил недолго, но проникновенно. Ярослава проняло, Юрика тоже. Они уже не хотели мстить обидчикам. Они хотели просто стать смелыми мужчинами, сильными духом и телом…
Занятия начались с началом учебного года. Наплыв в секцию был колоссальным. После «Пиратов» владеть приемами карате хотела вся мальчишеская Москва. Но после месяца занятий зал опустел наполовину. Еще через два месяца осталась четверть.
Ярослав с Юриком тоже были разочарованы. Они-то думали, что им придется махать руками-ногами, с криками «кия» прыгать друг на друга. Но до этого, оказывается, было далеко. Общефизическая подготовка, изнуряющее стояние в боевой стойке, растяжка. И плюс занудная философия восточных единоборств. Но у них терпения хватило. Они продолжали посещать занятия. Правда, ради этого Юрику пришлось завязать с театром. А вот Ярослав показал характер.
Он продолжал разрываться между школой, искусством и спортом. Это сказалось на успеваемости. Но конфликт вспыхнул из-за поведения.
Это случилось в ноябре восьмидесятого года. Ярослав гостил у своего двоюродного деда на даче. Они смотрели телевизор. Парад на Красной площади, Мавзолей, Леонид Ильич Брежнев. Живая мумия. Рассеянный взгляд, вялые движения.
– Во, Леня стоит, – пренебрежительно усмехнулся дедуля. – И Мавзолей его…
– Почему его? – не понял Ярослав.
– А ты любую книжку возьми и увидишь, что буква «е» пишется как «е». А на Мавзолее что написано? «Ленин». Значит, Ленин Мавзолей, улавливаешь?
Ярослав уловил. Но своим еще по-детски наивным умом все же понял, что делиться этими знаниями ни с кем не следует. Понял, но… В школьной библиотеке делали стенгазету, посвященную праздничной демонстрации. Естественно, на нее наклеили снимок Брежнева. Мавзолей, «Ленин», поднятая рука…
– О, Леня! – проходя мимо, небрежно бросил он.
– Как ты сказал? – взвилась библиотекарша.
Маленькая пучеглазая женщина мертвой хваткой вцепилась в его руку.
– Как ты сказал, мерзавец? – повторила она.
Ярослав почему-то решил, что с ее губ сейчас начнет капать пена.
– А что я сказал? Я Леню увидел… Леню Зайцева, – нашелся Ярослав.
– Не ври! Не было здесь никакого Лени Зайцева. Ты нашего дорогого и уважаемого Леонида Ильича обозвал. Да как ты посмел, чудовище!..
Разговор продолжился в кабинете директора. Библиотекарша разошлась и поливала Ярослава грязью, как какого-то врага народа. Директор смотрел на него, поджав губы. В его глазах не было классовой ненависти, но и без того ничего хорошего его взгляд не выражал.
– Леонид Ильич вывел нашу страну на передовой уровень! Мы – великая передовая держава! Леонид Ильич борется за мир, крепит дружбу между народами… – сыпала штампами библиотекарша. – А он… А он его Леней назвал! Да еще и плюнул на него!
– Я?! Плюнул?! – вылупился на нее Ярослав.
– Да! Плюнул!.. И я знаю, если бы у тебя в руках были спички, ты бы сжег газету! Вредитель ты! Поджигатель! Тебе не место в рядах строителей коммунизма!
– Вот об этом мы и поговорим на совете пионерской дружины, – оборвал ее директор. – Поставим вопрос и строго спросим с пионера Барьянова за его несознательное поведение…
– Вы так считаете? – с пафосом оборвала его библиотекарша. – Нет, это не просто несознательное поведение! Это антисоветский, я бы сказала, контрреволюционный выпад…
– Антонина Евгеньевна, ну не надо все усложнять, – поморщился директор. – Барьянову всего… Сколько тебе, Барьянов, лет?
– Двенадцать…
– Вот видите, ему всего двенадцать лет…
– Не надо, Геннадий Васильевич, не надо! В его возрасте пионеры-герои сражались за нашу Советскую Родину!
– Да? И вы были в их числе?
– Нет… – осеклась злючка.
– Вот видите. Поэтому не вам решать, что делать с Барьяновым. Пусть его судят наши современные пионеры…
Современные пионеры не бросались под немецкие танки со связкой гранат, не пускали под откос поезда. Но героями они себя все равно считали. И набросились на Ярослава, как партизаны на беззащитный вражеский обоз…
Чего только не наслушался он о себе. Оказывается, его фамилия происходит от слова «барин». Оказывается, он чуждый элемент в среде строителей светлого коммунистического будущего. Пока не поздно, из него нужно вытряхнуть чуждую буржуазную пыль, отправить на идейную перековку. Особенно старался председатель совета дружины – отличник и чистюля Женя Крыльцов. Он был всего на два, максимум три года старше Ярослава. Но держался как высокопоставленный партийный чин. И все время важно поглядывал на часы. Как будто опаздывал с визитом к дорогому и уважаемому Леониду Ильичу…
Геннадий Васильевич тоже присутствовал на совете. Ярославу даже показалось, что директору школы стало страшно. Во всяком случае, он смотрел на озверелых юных ленинцев не без опаски. Возможно, он смотрел в будущее. И думал, что когда-нибудь может оказаться в тисках, в которые его зажмут эти уже повзрослевшие мальчики и девочки…
Он молчал. Но в конце концов не выдержал:
– Мне кажется, пора дать слово Барьянову. Хотелось бы знать, что он скажет в свое оправдание…
– Да, действительно, – высокомерно посмотрел на Ярослава Крыльцов. – Пора его заслушать… Ну, Барьянов, мы тебя слушаем. Объясни, как вышло, что ты, пионер, опустился до такого безобразия? Плюнуть на Леонида Ильича, обозвать его матерными словами…
– Какие матерные слова? Не было никаких матерных слов. И не плевал я… И вообще, я даже не обзывал его…
– А что же ты сделал?
– Я?!. Я стих сочинял… У нас в театре конкурс. У кого лучший стих про Ленина получится. Ну, а у меня времени мало. Я на ходу сочинял… О! Ленин!.. Я сказал тогда «Ленин», а не «Леня». Антонина Евгеньевна не так поняла…
– И что же ты про Ленина сказал? – сурово нахмурил брови Крыльцов.
– О! Ленин! Ты всегда живой! О! Ленин! Ты всегда со мной! В горе, в надежде и в радости! Ленин в моей весне, в каждом счастливом дне!..
Ярослав декламировал этот стих с пафосом. Самозабвенно и проникновенно. Можно даже сказать, потрясающе. Его слушали с открытыми ртами.
– Это ты сочинил? – спросил Крыльцов.
– Я, – скромно потупился Ярослав.
Он продолжал играть роль. Поэтому и не рассмеялся. А смех так и рвался наружу.
– Молодец! – похвалил его Дима Сидоров.
– Здорово! – поддержали его остальные.
И только Геннадий Васильевич молчал. Он единственный из всех понял, откуда взялся этот стих. Знаменитая песня «Ленин всегда живой». Ярослав взял слова из куплета. И ни один пламенный ленинец не раскусил его. Члены совета дружины, и никто из них не знает песню о Ленине… Теперь только пусть попробуют поднять вопрос об исключении, Ярослав их живо на смех поднимет. Настроение поднялось. И больше не опускалось.
Вопрос об его исключении ставить не стали. И отпустили с миром… Геннадий Васильевич удовлетворенно кивнул. И пригласил Ярослава к себе в кабинет.
– Ты больше так не делай, Барьянов, – сказал директор. – Следить надо за словами. Всегда и везде… Сейчас не тридцать седьмой год, расстрел тебе не грозит. Но кто знает, что будет в будущем…
А в будущем, десятого ноября тысяча девятьсот восемьдесят второго года умер Леонид Ильич Брежнев. В стране объявили траур. Все ждали начала третьей мировой войны. Но наступила самая обыкновенная, отнюдь не ядерная зима.
На смену Брежневу пришел Андропов. Новый генсек начал с укрепления трудовой дисциплины. Даже в кино сходить было нельзя без риска быть уличенным в отлынивании от работы. Все шло к тому, что за прогул могли дать десятилетний срок лишения свободы. На горизонте маячила тень товарища Сталина. Могло начаться страшное время репрессий – о чем когда-то предостерегал Геннадий Васильевич…
Но Андропов царствовал недолго. После него за страну взялся Черненко. И в мае восемьдесят четвертого года постановлением Спорткомитета СССР было запрещено карате. Ярославу было уже шестнадцать лет. И у него был честно заслуженный красный пояс. Он мог бы вместе с тренером уйти в подполье, как это делали многие. Секции карате продолжали существовать под вывеской «дзюдо», «самбо» и даже «аэробика». Но это если в секции был тренер. А их с Юриком учителя арестовали и отправили в тюрьму. Через два месяца его выпустили.
Ярослав помнил предостережение директора школы. Но не очень боялся он кары со стороны государства. И запросто бы ушел вместе со своим тренером в подполье. Но тот отказался от преподавания. Впрочем, Ярослав горевал недолго. Они с Юриком записались в секцию бокса. И в восемьдесят пятом году он занял семнадцатое место на первенстве Москвы среди юниоров. Для начала неплохо…
Не забывал он и о театре. Правда, театр забыл о нем. Детская труппа была распущена за ненадобностью. Остался только театральный кружок, опять же при театре, но на уровне художественной самодеятельности. Кружок вели бабушка Ярослава и еще один актер – оба на добровольных началах. Занятий было мало – самое большее раз в неделю. Спектаклей и того меньше. Но лучше что-то, чем ничего…
Друг Юрик нисколько не переживал по этому поводу. Театр давно не интересовал его. И боксом он занимался без особого энтузиазма. Что, впрочем, не мешало ему добиваться определенных успехов на этом поприще. Он от природы был сильным и выносливым. И комплекция у него ой-ей-ей. В свои семнадцать лет он имел рост метр восемьдесят. И в плечах завидный размах. Удар ему тренер поставил, технику тоже. И Юрик нещадно молотил своих соперников по рингу. Ярослав с ним в бою не сходился. Ввиду нестыковки весовых категорий. Он был на целую голову ниже своего друга и невыгодно смотрелся рядом с ним. И надо сказать, это его смущало.
Им уже по семнадцать. Время любить. Но любить получалось у Юрика. Девчонки не то чтобы вешались на него, но на дискотеке он запросто мог пригласить на танец любую понравившуюся ему девушку, а потом уйти вместе с ней. Тем более что идти было куда. У Юрика недавно умерла бабушка, оставила внучеку двухкомнатную квартиру в Коптево. Родители у него работали в торговле. С деньгами и дефицитом проблем не было. Сделали в бабушкиной квартире капитальный ремонт, обставили ее новой мебелью. И заперли всю эту красоту железной дверью. Вот Юрик женится, тогда и поселится здесь со своей молодой супругой. А Юрик, не будь дураком, выкрал ключи от этой квартиры, сделал с них дубликаты. И теперь имел возможность использовать квартиру по своему личному усмотрению. Правда, приходилось соблюдать режим секретности. И даже светомаскировки. Родители у него строгие, если узнают о его проделках, могут наказать. Машину к выпуску не купят. Юрик этого боялся больше всего.
Ярославу же с женским полом катастрофически не везло. В школе с девчонками вроде бы все было нормально. На его невысокий рост и прыщавое лицо никто не обращал внимания. Девчонки его любили и уважали. Но любили как друга. А вот любовных посланий ему никто не слал. Да и он, если честно, не очень кого-то и выделял. Была, правда, одна девчонка. Из параллельного класса. Но не сложилось…
И вряд ли уже сложится. Уже прозвенел последний звонок. Пора экзаменов. Скоро-скоро выпускной вечер…
Отличником Ярослав никогда не был. И не боялся испортить аттестат тройками. Лишь бы не двойки. Юрик придерживался того же принципа. Поэтому они не особо утруждали себя подготовкой к экзаменам. Шатались по московским улочкам, били баклуши и думали о будущем.
Юрик собирался поступать в институт советской торговли. Родители его так хотели. Да он и сам не возражал. Конкурс там большой. Но у Юркиных родителей там хороший блат. Ярослав, конечно же, будет поступать в театральное училище. В «Щуку». Там у бабушки хороший знакомый. Да и сам Ярослав не промах. Сумеет показать себя…
Он закончит училище, будет играть в театре и сниматься в кино. Само собой, его ждет звездный успех. Это сейчас он никто и зовут его никак. Но очень скоро он не сможет пройти по улице, чтобы его не узнали… Скорее бы наступило это время…
– Ярик, ты чего такой грустный? – спросил его Юрик.
Они шли по Красной Пресне. Прекрасный летний день. Воздух, правда, подпорчен выхлопными газами проезжающих машин. Но кто обращал на это внимание… Юрик, тот обращал внимание на симпатичных девушек. Ни одну юбку взглядом не пропустит… Да и Ярослава тянуло на амурные подвиги. Но куда ему…
– Почему грустный? – пожал он плечами. – Просто задумался… Школу вот, считай, закончили. Столько нового впереди…
– Ага… Вон, глянь, прямо по курсу две козочки… Это и есть новенькое…
Кому что, а Юрику только бабы и нужны.
Надо сказать, девчонки прямо по курсу в самом деле заслуживали внимания. Пышные, на «химии», волосы светло-русого цвета, изящные фигурки. Фирменные джинсы обтягивают тугие высокие попки, длинные стройные ножки, босоножки на высоких каблуках. Одинакового роста, одинакового сложения. Волосы и одежда тоже как под копирку. Лиц не видно. Но, судя по всему, Юрик правильно разгадал ребус.
– Да это, кажись, близняшки… Клевые киски. Давай закадрим, а?
– Так домой же надо, – смущенно пожал плечами Ярослав. – Завтра по химии экзамен…
– Да ладно, химия. Тебе ж пятерка не нужна. А госоценку мы по-любому заработаем… Смотри, какая «химия» у девчонок. Чем не подготовка к экзамену… Да не робей ты, все будет тип-топ. Одну киску мне, другую тебе. Глядишь, и распечатаешься. Давно пора…
С этим не поспоришь. Ярослав всерьез считал, что засиделся в девственниках. Давно пора попробовать женщину на вкус.
– А ты думаешь, получится? – в сомнении посмотрел он на Юрика.
– Если только друг с другом болтать, то нет. Девчонок нужно убалтывать. А мы только время теряем… Давай, за мной!
Юрик стремительно вырвался вперед и на всех парах подплыл к девчонкам. Обошел их – перегородил им путь. Развернулся к ним лицом. Ярослав поспешил присоединиться к ним.
Юрик смотрел на девчонок строго. Эдакая Родина-мать в мужском обличье. «Родина-мать зовет!» Девчонки даже растерялись. Стоят, не знают, что сказать.
А они в самом деле близняшки. Похожи друг на друга как две капли воды. Симпатичные. Озорные глазки, вздернутые носики, губки пухлые – яркая помада. Кожа чистая, нежная. На вид им лет девятнадцать, если не двадцать. Но Юрика это совершенно не смущает.
– Гуляем? – строго спросил он.
– А что, нельзя? – нахмурились девчонки.
Они уже оправились от неожиданности. Сейчас пошлют Юрика далеко и надолго.
– Время сейчас не то, чтобы гулять. За оружие нужно браться, товарищи девушки. Баррикады строить. Казаки вот-вот могут появиться!
Ярослав ждал, что девушки покрутят пальцем у виска. Но они кокетливо улыбнулись.
– Что, если здесь метро «Баррикадная», то надо баррикады строить? – весело спросила одна.
– А как вы думали!.. Вам камушки потяжелей или полегче? – Юрик взглядом показал на брусчатку.
В далеком девятьсот пятом на этой улице воздвигались баррикады, рабочий люд вырывал из мостовой камни, валил столбы, выламывал двери купеческих лавок. Вели бои с реакционными казаками… И Юрик на этом сыграл. Что ж, судя по всему, его игра очень понравилась девушкам.
– А разве сейчас революция? – так же весело спросила вторая.
– Да, революция! – озорно улыбнулся Юрик. И добавил: – Сексуальная!
– А при чем здесь тогда казаки?
– Казаки – это мы!..
– И что, мы от вас камнями отбиваться должны?
– Нет, когда революция сексуальная, булыжники не в ходу…
– А что в ходу? Палки? – раскрепощенно хихикнула одна из сестренок.
– Оценка «отлично»! – покровительственно улыбнулся Юрик.
– Ну вот, хоть кто-то «отлично» поставил… А то все четверки да четверки… Ну и тройки тоже бывают… А ты в каком институте учишься?
– В советской торговли… – Юрик соврал – даже глазом не моргнул.
Он в самом деле выглядел старше своих лет. Ярославу тоже семнадцать, но выглядел он моложе… Впрочем, близняшки даже не смотрели в его сторону. Все внимание на Юрика.
– А мы в МГТУ… Второй курс заканчиваем…
– Мы с другом тоже… Кстати, меня Юра зовут!
Девчонки разом с двух сторон обволокли его жаркими охмуряющими взглядами. Юрик представил им Ярослава. Они улыбнулись ему. Но лишь из вежливости.
Блондинок звали Надя и Люба. Юрик им предложил:
– Поехали, девчонки, покажу вам, какие баррикады нужно строить во время сексуальной революции!..
– Да! Это интересно…
Близняшки приняли предложение. Но на метро ехать отказались. Пришлось Ярославу брать машину. Пока Юрик заговаривал сестрам зубы, он стоял в очереди на стоянке такси. Наконец экипаж был подан, и можно было ехать в Коптево.
Юркина «баррикада» девчонкам понравилась. Даже очень. Понравилось и вино, которое он достал из своей старой заначки и выставил на стол. Хотя это был самый обыкновенный портвейн из магазина. Но, судя по всему, сестрички не отличались особым изыском во вкусах. В отношении напитков. Но насчет мужчин… Ярослав сразу понял, что он лишний на этом празднике сексуальной революции. Но стакан портвешку хватил. За компанию. И в надежде, что хоть кто-то из сестер обратит на него внимание.
Девчонок развезло со второй бутылки. Они как мухи с двух сторон облепили Юрика и полезли к нему целоваться. А тот свой шанс упускать не собирался. То с одной взасос, то с другой. А Ярослава как будто и нет здесь…
А сестры и в самом деле забыли про него. Сначала Надя при нем стянула с себя футболку, затем Люба. Бюстгальтеров они не носили, поэтому Ярослав мог видеть их оголенные бюсты во всей красе. А Юрик мог их еще и лапать. Что он с превеликим удовольствием и делал…
Юрик его не прогонял. Девчонки не обращали на него никакого внимания. Надя даже стала стаскивать с себя джинсы… Да, повезло Юрику. Сразу с двумя. Кому сказать, не поверят… Ярослав уныло вздохнул, поднялся с кресла и направился к выходу. Нечего ему делать на чужом празднике разврата…
Он открыл входную дверь и нос к носу столкнулся с Юркиным отцом. Тот стоял на пороге с ключом в руке – видимо, сам только что собирался вставить его в замочную скважину. Рядом с ним молодая шикарная блондинка в короткой юбочке. Понятное дело, что это не Юркина мать…
Брови Виталия Андреевича удивленно поползли вверх. Никак не ожидал он увидеть здесь Ярослава.
Но и сказать он ничего не мог. Если в квартире друг сына, значит, и сын где-то здесь. А он с молодой любовницей. Юрику совсем не обязательно знать о ее существовании…
И все же Виталий Андреевич не удержался от любопытства. Ярослава ни о чем он спрашивать не стал. Молча, чуть ли не на цыпочках вошел в квартиру, осторожно заглянул в комнату, где развратные близняшки уже вовсю облизывали Юрика. Надо было видеть, сколько гордости было в глазах отца…
У отца молодая любовница, у сына на руках две голые близняшки… Да, яблоко от яблони недалеко падает… А у Ярослава отец по тайге с матерью лазает. Ни баб, ни развлечений. Может, он просто неудачник? И сын таким же неудачником растет…
Виталий Андреевич нагнал Ярослава. Смущенно попросил не рассказывать Юрику о своей спутнице.
К экзамену Ярослав не готовился. Но трояк заработал. Законная госоценка в кармане. Еще физику сдать, и можно готовиться к выпускному балу. А там и театральное училище… Скорей бы.
Юрик появился в самый последний момент. Химичка допрашивала Витьку Бутова, а тот был предпоследним в списке. Ярослав уже собирался уходить. Но раз Юрка появился, придется ждать, когда он отмучается.
Его мучения также закончились трояком.
– Представляешь, перегар унюхала, – угрюмо сказал он.
От Юрика в самом деле слегка тянуло вчерашним винцом. И под глазами круги.
– Но это меня и спасло! Формулу этилового спирта спросила. А я эту формулу наизусть знаю… Аж тошнит от нее… И на кой я этот портвешок покупал? До сих пор мутит…
– А от близняшек не мутит? – насмешливо спросил Ярослав.
А у самого шелохнулась зависть. Хотел бы он побывать вчера в шкуре своего друга.
– О! Сказочные девочки! – Юрка блаженно закатил глаза. – Мы с ними такие баррикады строили. А я, как тот казак, знаешь как шашкой махал… Ты уж извини, Ярик, что Надька на тебя не клюнула. Или Любка… А-а, я уж и не знаю, кто с кем должен был. Они ж близняшки. Их не разберешь…
Юрика распирало от самодовольства.
– А на ком жениться будешь, если что? – насмешливо спросил Ярослав.
– Жениться?!. Я что, с дуба упал?.. Нет, Ярик, жить нужно как в песне. Есть только миг между прошлым и будущим. Есть только миг, за него и держись… А жена, брат, – это будущее. А я настоящим жить хочу. Сегодня Надька и Любка, завтра Люська какая-нибудь… Батя машину к выпуску обещает. Буду… Будем с тобой, братишка, девчонок катать… Ты это… не кисни. Найдем тебе классную девчонку…
