Владимир Колычев
Мой неверный однолюб
Глава 4
Женщина может скрыть свои мысли, но не страстное влечение. Она может мотать головой, звать на помощь, но ее тело живет своей жизнью, оно тянется к мужчине, дрожит и вибрирует от возбуждения… И Катю залихорадило от поцелуя, Паша ощутил всю силу ее желания. Он был уверен, что Катя хочет его. Но почему она до сих пор избегает встречи?
Катя должна вешаться ему на шею, а она шла по коридору, не обращая на него внимания. И шла не одна, а с подружками. Паша подкараулил ее, пошел наперерез, но Катя предостерегающе качнула головой. И угрожающе усмехнулась. Она могла поднять его на смех, и обязательно это сделает, если Паша не остановится. Он правильно все понял, поэтому отступил.
Катя прошла мимо, теряя к нему интерес. А он не удержался и проводил ее взглядом. Эти светло-русые волосы, собранные в тугую косу, этот тонкий стан… Паша смотрел на нее и удивлялся, как можно было столько лет не замечать это чудо?
– Глаза не сломай! – с усмешкой сказала Ирка.
Паша скривился. Ее здесь только не хватало.
– Чего тебе?
Прическа у нее свежая, косметика в полный обвес, блузка с вырезом, короткая юбка, черные лосины. И надо сказать, это был ее стиль. Выглядела она довольно-таки неплохо. Даже сексуально. Только Паше до лампочки.
– Репетиция сегодня.
– Без сопливых знаем, – поморщился он.
– Можно и повежливей. – Она попыталась, но не смогла скрыть обиду.
– Можно и не доставать.
– Катька терпеть тебя не может.
– Ну да.
– Она сказала, что ты голубой, – усмехнулась Ирка.
– Что?! – Паша едва сдержался, чтобы не наорать на нее.
– Ну, не мне сказала…
– Знаешь, ты кто?
– Не знаю. Но ты мне скажешь, – не моргнув глазом, сказала она. – На репетиции.
– Да пошла ты! – Паша махнул на нее рукой, поворачиваясь, чтобы уйти.
– Пойдешь ты!
– Чего?
– Можешь остаться без ансамбля!
– Иди в пень, дура!
Паша размахнулся, как будто хотел влепить Ирке пощечину. На этот раз она не смогла сохранить невозмутимость и в страхе зажмурилась. А он всего лишь сжал кулак над ее головой, как будто муху поймал. И когда она открыла глаза, разжал пятерню. И усмехнулся, как будто муха упала ей на голову.
– Дура! – повторил он.
Повернулся к ней спиной и зашагал прочь.
– Голубой! – донеслось вслед.
Паша понимал, что это провокация. Никак нельзя было оборачиваться и тем более останавливаться. Но возмущение нарастало с каждым шагом в геометрической прогрессии. Какой же он голубой? И если Катя так сказала, то это Ирка ей наплела.
В конце концов Паша остановился и обернулся, но Ирка уже исчезла в толпе.
* * *
Аркаша отсутствовал несколько дней, а сегодня появился. Справку из поликлиники вроде бы представил. А может, и нет. Катя не собиралась уточнять. Во-первых, она не староста, а во‐вторых, плевать ей на Аркашу. Она даже не повернула к нему головы, когда он появился рядом. Занятия закончились, пора по домам.
– Можно тебя проводить? – спросил он.
– Не знаю, – пожала она плечами.
– А вдруг на тебя снова нападут?
– Кто? Паша?
– Почему Паша?
– Ну, он должен сейчас подойти.
Паша вороном кружил над ее головой. Добыча ему нужна, и Катя это понимала. Но пусть не надеется, ничего ему не обломится. Она знала, что ему нужно, но все равно приятно думать о нем. Все эти дни она пребывала в приподнятом настроении. И в ожидании. Рано или поздно Паша спикирует ей на голову, и как тогда отбиваться? Да и нужно ли? Он такой волнующий…
– Зачем?
– Роман у нас.
– Да?
– И любовь… Спасибо тебе.
– Мне?
– Ну, ты же сказал ему, что спал со мной. Паша решил проверить.
– Я сказал?! – Аркаша споткнулся на ровном месте.
Но Катя останавливаться не собиралась. Если ему стыдно, пусть проваливает. Если нет, то тем более, он ей даром такой не нужен.
– Я не говорил! – догоняя ее, сказал Аркаша.
– Но Паша все равно проверил, – усмехнулась она.
– Как?
– А так, проверил!.. – Катя остановилась, повернулась к Аркаше и вонзила в него взгляд. – Можешь рассказать всем, как… Трепач!
– Я не трепач, – опустив голову, буркнул он.
– В глаза смотри! – потребовала она.
Он поднял голову, но взгляд удержать не смог.
– И ничего не скажу.
– Ты уже все сказал!
Катя поняла, что Аркаша врет. Попала вожжа под хвост на радостях, вот и ляпнул, не подумав. Или Паша вырвал у него слово. В любом случае им больше не по пути.
– Больше ко мне никогда не подходи!
Катя продолжила путь, Аркаша остался смотреть ей вслед. Пусть провожает ее взглядом, она не против. Но только пусть попробует приблизиться.
Она уже свернула на свою улицу, когда ее кто-то нагнал. Она обернулась, чтобы выстрелить взглядом в Аркашу, но увидела Пашу. Все-таки спикировал.
– Отвали!
Катя грубила, но только лишь для того, чтобы скрыть ликование.
– Ты с голубыми не гуляешь? – язвительно спросил он.
– Чего?! – Катя остановилась, недоуменно глянула на него.
Остановился и он.
– Голубые не пристают, да?
– Кто голубой?
– Ты сказала, что я. – Паша пытливо смотрел на нее.
– Я не говорила!
– Ирка сказала.
– Наврала твоя Ирка!
– Да, я так и подумал, – усмехнулся он.
– Но сказал, – усмехнулась Катя.
В прошлый раз Паша наябедничал на Аркашу, в этот раз – на Ирку. Может, с ним действительно что-то не так?
– Надо же выяснить.
– А ты что, на самом деле?..
Паша нахмурился, его насторожило ехидство, с которым прозвучал ее незаконченный вопрос.
– Что на самом деле?
– Ты какой-то не такой.
– Ты дура? – вспылил Паша.
– Что, за живое задело?
Он приложил пальцы к своему подбородку и закрыл глаза, как это делают, когда пытаются привести себя в чувство. И за подбородок себя ущипнул.
Катя невольно залюбовалась им. Глаза у него были закрыты, поэтому она могла позволить себе такую слабость.
– Я назвал тебя дурой? – спросил он, распахнув глаза.
– У тебя еще и склероз?
– Да, – улыбнулся он. – Но я вспомнил, что у меня есть доказательства.
Он хлопнул по боковому карману пиджака.
– Доказательства чего?
– Справка о том, что я не голубой. Не веришь? – Он пронзительно смотрел на Катю.
И так ей стало интересно.
– Покажи!
– Не здесь.
Он взял ее за руку, и она, заинтригованная, потянулась за ним.
На этот раз Катя очнулась у самого моста через овраг. Даже не заметила, как они свернули в переулок.
Она спохватилась, но не остановилась, и позволила Паше увлечь себя под мост, спустилась с ним к Змейке по крутой тропинке – через лопухи, чертополох.
– Ты привел меня сюда, чтобы показать справку? – возмущенно спросила она.
– Я тебя не вел, ты сама шла, – сказал он.
– Ну, если у тебя справка из дурдома, то да.
– Нет никакой справки, – улыбнулся он, не сводя с нее глаз.
– Обманул?
– Обман – это когда нет доказательств. А у меня есть. И ты их получишь без всякой справки.
– Да?
– Голубые не целуются с девушками, – сказал Паша, приближая к ней лицо.
– Не знаю.
Катя подалась назад, но при этом закрыла глаза так, как будто Паша ее уже поцеловал.
Он обвил рукой ее талию, не позволяя вырываться, и поцеловал в губы. Маленькая Змейка вдруг превратилась в большую бурную реку, Катя оказалась в самом центре течения. Ее крутило как щепку, жаркие водовороты тянули в глубину, а барахтаться она не могла. Потому и тонула в Пашиных объятиях. А он ее не щадил. Одной рукой он мял ее сзади, другой забрался под бюстгальтер. Катя и хотела, да не могла его оттолкнуть. И губы не могла уберечь от сладкого плена.
А Паша разошелся не на шутку. Он прижал ее к дереву с наклоненным стволом, задрал подол платья. И вдруг стал стаскивать трусики. Катя осознавала, что это перебор, но в руках не было сил, чтобы толкнуть. И сказать она ничего не могла. В голове шумело, перед глазами плыло.
Дерево твердое, неудобное, но Катя не думала об этом, пока в спину что-то не впилось. То ли змея укусила, то ли какой-то острый сучок наколол. Боль прострелила сознание, импульсом прошла через мышцы. Катя оттолкнула Пашу, оторвалась от дерева, глянула вниз. Да, это был всего лишь сучок. И Паша едва не уложил ее на него животом. Обнял, если не сказать схватил, ее сзади, подтолкнул к дереву. Но Катя уже пришла в чувство.
– Все равно голубой!
Мало того, она умудрилась отрезвить и его.
– Что?! – встрепенулся он.
– Я пошутила, – отряхивая юбку, сказала она.
Он, конечно, еще тот придурок, но ссориться с ним совсем не хотелось. В конце концов, она тоже хороша.
– Больше так не шути.
– Не знаю, – качнула головой Катя.
– Что ты не знаешь? – Он настороженно смотрел на нее.
– Эти твои волосы…
Она с удовольствием провела рукой по его вьющимся патлам. Густые, мягкие, теплые.
– Я музыкант.
– Ты самый лучший музыкант, – неожиданно для себя сказала она.
И так вдруг захотелось схватить его рукой за шею, притянуть к себе и поцеловать в губы. Но Катя не владела инициативой даже когда находилась в его объятиях, в безвыходном для себя положении, и сейчас она всего лишь ведомая.
– Тебе нравится?
Он сам приблизил к ней губы.
– Нет! – отрезала она.
Выход из ситуации у нее был только один – спасаться бегством. И она бросилась прочь от Паши. Догнал он ее только в проулке.
– Куда тебя понесло? – спросил он, схватив за руку.
– Домой.
– Что там делать в такую погоду?
– С мамой тебя познакомлю!
– Что? – Паша остановился с таким видом, как будто напоролся на невидимую стену.
– А что не так? – удивленно глянула на него Катя.
Не собиралась она знакомить его с мамой, так просто язык повернулся. А Паша воспринял все всерьез. И так испугался, будто на него атомную бомбу сбросили.
– Да нет, просто как-то неожиданно.
– Ты что, жениться на мне не собираешься? – спросила она, изображая обиду.
Это было нетрудно, потому что ей на самом деле стало обидно.
– Э-э… Это что, прикол такой?
– А ты что подумал? – засмеялась она.
– Ну и шутки у вас.
– У кого это у вас?
– Да Ирка…
– Ты женишься на ней?
– Да ни в жизнь! – Паша сделал испуганное лицо и перекрестился.
– Понятно, – вздохнула Катя.
За Ирку она не переживала, скорее наоборот. Но думала о себе. Замуж она не собиралась и планов насчет Паши не строила. После школы поступит в университет, получит диплом, встанет на ноги. Тогда можно и замуж… А эта школьная любовь – баловство одно. Но и все равно обидно. Паша и с Иркой спал, и с другими, а ни на ком жениться не собирается. И Катя нужна ему для забавы.
– Что тебе понятно? – Паша испуганно смотрел на нее.
– Забудь!
Она вырвала руку и продолжила путь.
– Что забудь?
– Не было ничего там! – Она кивнула себе за спину, не оборачиваясь. – И никогда больше не будет.
– Да постой ты! – Паша снова взял ее за руку.
Катя не нашла ничего умнее, чем закричать во весь голос:
– Помогите!
Это сработало. Паша остановился, подался назад:
– Дура!
Катя кивнула, соглашаясь с ним. Она действительно вела себя как полная дура. Чуть ноги под ним не раздвинула. Но это в первый и последний раз. Больше она не позволит этому проходимцу застать себя врасплох.
* * *
Руки крест-накрест, нога на педали, барабанные палочки в работе.
– Тынц-тынц, тынц-тынц, бац-бац, бамс. Тынц-тынц, тынц-тынц, бамс-бамс…
Если переложить смысл этого ритма на слова, то выйдет примерно следующее: «тоска зеленая, делать нечего, налейте кто-нибудь стакан крепленого вина».
Вася уехал куда-то с родителями, Яшу чуть ли не силой затащили на факультатив по английскому, Рома вообще непонятно где. Всем наплевать на репетицию, даже у самого Паши душа к этому делу не лежит. И во всем виновата Ирка. Вот уж пустили козу в огород. И ведь ничего не поделаешь, потому что на ее стороне сама директриса. Она так доверяет Ирке, что вручила ей ключи от тира.
Ирка не заставила себя долго ждать. Подошла к нему, виляя бедрами.
– А где все остальные?
Паша ответил ей целой гирляндой ударов по всем барабанам.
– И что это значит?
– Я за всех.
– Ты можешь, – кивнула Ирка.
– Одного барабана не хватало.
– Какого?
– Тебя.
– Не поняла! – нахохлилась она.
– Барабанишь много, но не в тему… Зачем про голубого наплела? – спросил он.
– Я наплела?
– Катя ничего не говорила.
– Это она тебе сказала?
– Ей верю, тебе не верю.
Катя показала характер, но Паша уже не переживал. Эта лошадка позволила себя оседлать, значит, рано или поздно он сможет ее объездить. И тогда она перестанет брыкаться. Тогда он сможет с ней хоть каждый день. Пока не надоест… А Катя ему не надоест, в этом он был практически уверен. Катя не чета той напыщенной дуре, которая сейчас стояла перед ним.
– А почему ты ей веришь? Чем она лучше?
– Всем!
– Не лучше она! – На глазах у Ирки блеснули слезы.
Паша цокнул языком, глянув на нее. И ничего не сказал. Только бабской истерики ему не хватало.
– Ты просто присмотрись ко мне. – Ирка жалостливо глядела на него.
Паша набрал полные легкие воздуха и резко выдул через плотно сведенные губы. Вот что с ней делать? Убить и закопать? А вдруг это выход?
– Я даже раздеться могу. Ты еще не видел меня голой.
Паша пренебрежительно фыркнул. В принципе, стриптиз лучше, чем истерика, но лучше бы Ирка исчезла как вид.
Но она не исчезала. Зато куда-то подевалась блузка. Сняла Ирка и юбку.
Паша спохватился, глянул в проход. Вдруг сейчас Катя появится?
– Не бойся, двери закрыты, – сказала Ирка, снимая бюстгальтер.
Она осталась в одних трусиках и туфлях. Но Паша смотрел на нее глазами критически настроенного художника. Хотя на самом деле настроение стремительно поднималось. Что ни говори, а Ирка смотрелась очень даже. Грудь, бедра – все в лучшем виде. И живот не казался жирным. А еще она удачно приняла соблазняющую позу.
– Думаешь, мне это интересно?
– Чем я тебя не устраиваю?
– Я же голубой.
– Катька наврала!
– Врала ты! Но не соврала. Потому что я действительно какой-то не такой. Но только с тобой! Одевайся!
– Козел!
Ирка отыскала глазами лифчик, но только она его взяла, как с шумом распахнулась дверь. И в тир ворвался Алик. Паша потрясенно смотрел, как он приближается к нему. Ну как он мог довериться Ирке? Ясно же, что эта сцена с раздеванием была инсценировкой, ловушкой для лохов.
– Ты что здесь с моей сестренкой делал? – бешено вытаращив глаза, гаркнул Алик.
Паша понял, что нужно действовать, иначе хана. Он вскочил со стула, принял бойцовскую стойку и тут же ударил. Причем удачно.
Алик пропустил удар в подбородок и едва удержался на ногах.
– Это что было? – удивленно спросил он.
– Будет, когда тебя вперед ногами отсюда вынесут!
– Ты хоть понял, что сказал? – Алик покрутил головой, поиграл плечами.
Он готовился к сокрушительному броску, и Паша знал силу его удара. Ему стало не по себе, надо было искать выход из положения. Он, конечно, будет биться до последнего, но вдруг этого мало.
– Сейчас пацаны подойдут! – сказал он.
– Ты пугаешь меня своей кодлой? – возмущенно простонал Алик.
Ирка мотнула головой, предостерегающе глядя на Пашу. Она уже надела блузку и занималась юбкой, но это не мешало ей следить за тем, как развиваются события. Зря Паша сказал про своих ребят, на это Ирка и указывала.
– Если я своих пацанов сейчас приведу… – звонко хмыкнул Алик. – Но я не стану этого делать. Я сам тебя размажу.
Он приближался неторопливо, но ударил стремительно быстро. Кулак летел в лицо, но на полпути повернул назад. Это была «обманка», на которую Паша купился. Он среагировал на кулак, но прозевал ногу. А ударил Алик подло, в пах.
Острая боль скрутила Пашу в бараний рог, и тут же последовал еще один удар – в голову. Падая, Паша уронил стойку с тарелками и под их звон растянулся на полу.
Алик ударил его ногой в живот, но на этом не собирался останавливаться. Паша приготовился к очередному приступу скручивающей боли, но неожиданно получил сам Алик.
Ирка ударила брата по спине стулом с такой силой, что сломала деревянную ножку. Алик взвыл от боли, отвалил в сторону, держась за бок. А Ирка схватила Пашу за руку и потянула на себя. И он поддался этому порыву, вскочил, побежал вслед за ней. Слишком уж опасным казался ему Алик, чтобы не поддаться голосу, которым звал его за собой инстинкт самосохранения. А Ирку он всерьез воспринимать не мог. Потому что она, возможно, предложила ему игру, которую сама же вместе с братом и придумала.
Они выбежали из тира, Ирка закрыла за собой тяжелую железную дверь, трясущейся от волнения рукой вставила ключ в замочную скважину. Только она его провернула, как Алик дернул за ручку с внутренней стороны.
– Ирка, корова! – заорал он.
– Успокойся, придурок!
– Или ты откроешь, или я тут все переломаю!
– Что ты переломаешь? Там наше все!
– Открывай!
– Успокойся, открою!
Паша не знал что делать. Убегать позорно, да и некуда: все равно найдут и достанут. Драться с Аликом бессмысленно, потому как шансов нет. Можно, конечно, собрать толпу, но Алик тогда приведет своих. Потребует разбора «один на один» и размажет Пашу на глазах у всех.
Алик замолчал. Может, действительно пытается успокоиться.
– По-дурацки как вышло, – чуть не плача, глядя в пол, сказала Ирка.
Она и мотнула головой и кивнула одновременно.
– Само собой? – усмехнулся Паша.
– Сама не знаю, что на меня нашло, – едва слышно сказала она.
– Само по себе нашло или договорились?
– С кем договорились? – встрепенулась она.
И потрясенно глянула на него.
– Ты думаешь, что все это нарочно?
– Я ничего не думаю. Я хочу, чтобы ты исчезла со своим братом!
– Прекрати истерику! – Ирка вдруг хлопнула в ладоши.
И этот хлопок подействовал на Пашу отрезвляюще. Действительно, он же мужчина, ему никак нельзя скатываться в истерику.
– Возьми себя в руки! – На этот раз она глянула на него не требовательно, а как-то умоляюще. – И давай попробуем договориться с Аликом. Иначе он не оставит нас в покое.
– Нас?
– А думаешь, он меня не достает? Как началось тогда на даче… А сегодня, как ты думаешь, зачем он пришел?
– Псих он у тебя!
– Ну вот, ты и сам все видишь! – с радостью согласилась Ирка.
В дверь несильно ударили.
– Открывай! – громко, но уже без лютой злобы потребовал Алик.
– Успокоился?
– Все, все…
Ирка набрала в легкие воздух, как это делают, собираясь погрузиться в воду с головой. Вставила ключ в замочную скважину, открыла дверь.
Алик стремительно вышел из тира, танком надвинулся на Пашу, но бить его не стал.
– Алик! – Ирка взяла брата за руку.
– Я уже двадцать шесть лет Алик. И я еще ни разу тебя голой не видел!
– Паше можно, потому что мы любим друг друга.
Паша страдальчески закрыл глаза. Ну почему пол под ногами такой твердый? Почему он не проваливается?
– Если обидишь сестру, я тебя убью, – сказал Алик и больно ткнул Пашу пальцем в грудь.
На этом разговор и закончился.
– Ты же меня не обидишь? – спросила Ирка, когда ее бешеный братец ушел.
– Я тебе завтра об этом скажу.
Паше действительно нужно было время, чтобы все обдумать. Но лучше бы это «завтра» не наступало.
Из школы он уходил, как будто спасался от пожара. И думал о том, что завтра утром надо будет срочно сожрать ложку сахара, сдобренного щедрой порцией йода. Если температура поднимется до тридцати восьми, мама точно разрешит ему остаться дома.
Глава 5
Физика, химия, алгебра, литература… А за окном уже май месяц, солнце, весна. Хочется любить и быть любимой. Но Паша в больнице, говорят, у него воспаление легких. Думали, просто простуда, лечили дома, а надо было сразу госпитализировать.
Катя стояла у открытого окна, на сквозняке, но это ее почему-то не пугало. Если она вдруг простудится, то сама попросится в больницу. А там Паша. Уж лучше с ним там, чем без него здесь, в школе.
– Тебе помочь? – послышался за спиной Иркин голос.
– Чем ты мне можешь помочь, двоечница? – не оборачиваясь, спросила Катя.
Как раньше они уже больше не дружили, но отношения старались не обострять. Даже иногда здоровались. Но, бывало, между ними искрило. Как сейчас, например.
– Из окна выпрыгнуть.
– А смысл? Здесь второй этаж. Разве что ногу сломаю… В больницу попаду. К Паше, – нарочно сказала Катя, поворачиваясь к Ирке.
Она сама начала разговор с коварной нотки, значит, заслужила язвительный ответ.
– В реанимации Паши нет! – разозлилась Ирка.
– Всего-то? А почему не морг?
– Сначала реанимация, потом морг.
Катя посмотрела на нее как врач на пациента.
– Я так и знала, это грибы. Сначала они вызывают бред и галлюцинации, а потом уже… Ты что, уже видишь себя в морге? Или пока что еще в реанимации?
– Я вижу себя с Пашей.
– Твой бред усиливается. Срочно в больницу! Срочно промывание! – Катя картинно развела руки, собираясь обратиться ко всем.
– Заткнись! – вспылила Ирка.
– Браво! – Катя хлопнула в ладоши. – У тебя понос! Сама себя промыла!
– Тварь!
Ирка взбесилась, схватила ее за волосы, потянула на себя. Катя попыталась вырваться, но боль только усилилась, тогда она тоже схватила Ирку за волосы. Вокруг собралась толпа, девчонки галдели, пацаны смеялись, кто-то пытался их растащить, но Катя просто обязана была крепко держаться за Ирку, чтобы та не вырвала ей волосы. И только появление учителя заставило их разойтись.
Ирка с ненавистью смотрела на Катю, брызгая слюной. Но и Катя злилась не меньше. Сейчас она точно знала, что Ирка навсегда останется для нее врагом. Эта гадюка просто не имела права быть ее подругой. И все остальные в классе не заслуживали ее внимания. Весело всем, смешно. Но ничего, скоро выпуск, и Катя наконец избавится от этих недоумков.
* * *
Сколько глисту ни виться, все равно вылезет. Выздоровел Паша, закончилась лафа, пора возвращаться в школу. Тем более что до последнего звонка осталось всего ничего, а там экзамены, выпуск. И свобода. От школы. От ансамбля. Как бы Паша того ни хотел, а прав на инструменты и аппаратуру, столь нелюбезно подаренную шефами, он иметь больше не будет. А раз так, то лавочку можно закрыть уже сейчас. Раньше надо было думать, раньше группу создавать. Сейчас бы уже добились каких-то успехов, а так у них уровень такой, как будто никогда и не начинали. Статус ноль, развития ноль, перспективы ноль. Да и опыта, честно говоря, не особо. Все из-за Ирки с ее палками в колеса. Ну да ладно, уж лучше пусть она ставит палки, чем ей…
Это ведь из-за нее Паша заболел. Начал с малого – с капли йода в ложку сахара. Но как вдруг оказалось, простудился он по-настоящему. Постельный режим принял с удовольствием, но на лечение забил. Хотел, чтобы температура как можно дольше держалась. Так до воспаления легких и довел. Чуть ласты не склеил.
– Пашка!
Яшка знал, что его выписали, но встретил его с таким видом, как будто Паша с луны свалился. И даже напрыгнул на него, двумя руками надавив на правое плечо.
– Ты идиот? – Паша глянул на него как на последнего психа.
– Чего? – нахмурился тот.
– Как я играть буду? – Паша потер занывшее от боли плечо.
– В футбол?
– Придуриваешься?
– Мы с тобой теперь только в футбол можем.
– Почему?
– Сорокина состав группы обновила. Один только Ромка остался. Ему еще целый год учиться, а мы уже все.
– Да и хрен с ним, – скривился Паша.
Если эта дура думает, что он бегать за ней будет, умолять, то она уже никогда не поумнеет.
– С ним или с ней?
– Ну, если тебе своего не жалко, то с ней.
В школу Паша нарочно зашел уже после того, как прозвенел звонок. Не хотел он попадаться Ирке на глаза. И на переменах старался не показываться в коридоре. И в тир постарался забыть дорогу.
А после уроков подкараулил Катю – на пути к ее дому. Уж очень ему понравился мост через Змейку. Вернее, место под ним. Тихо там, трава мягкая, кусты пышные. Особенно сейчас. Но Катю еще нужно заманить в эти кущи.
Он нарочно не стал выходить ей наперерез. Просто показался на глаза, приветливо махнул рукой. И глаз с нее не сводил. Смотрел, как будто хотел загипнотизировать. И Катя повелась. Увидела его, молча свернула. Со стороны могло показаться, как будто кто-то толкнул ее в плечо, направляя к нему.
– Привет! – Он взял ее за руку, втягивая за собой в проулок.
Катя пыталась изображать равнодушие, но губы расползались в улыбке помимо ее воли. И глаза у нее блестели, наверняка от радости. А может, и от предвкушения. Он же не просто так вел ее в кусты, и она это понимала.
– А ты меня здесь ждешь? – спросила она.
– Нет.
– А кого? – Катя не смогла сдержать возмущение.
Но при этом она продолжала идти с ним, как телочка на веревочке.
– Физиотерапевта.
– Зачем?
– Восстановительные процедуры. Для легких… Держись!
Они подошли к мосту, и Паша фактически толкнул Катю на тропинку. Но при этом он сам бросился вперед и бежал, подставляя себя как опору. Так они вместе и спустились под мост. А там он развернулся и поймал Катю, обняв ее.
– Ты сумасшедший! – В ее голосе было куда больше восторга, чем возмущения.
– Да нет, мне просто нужно было сбить дыхание.
– Зачем? – Она завороженно смотрела на него.
Тело у нее такое упругое, теплое, а внутри мощный излучатель возбуждающих импульсов. Паше хватило нескольких мгновений, чтобы напитаться ее энергетикой до предела. И если срочно не выпустить пар, он просто лопнет.
– Место здесь уникальное, – сказал он. – Воздух волшебный. Достаточно просто дышать… Через неделю легкие будут как новенькие.
– Через неделю?
– А если в этом волшебном месте меня поцелует волшебная девушка, то я заново рожусь прямо сегодня.
– А она поцелует? – Взгляд у Кати затуманился, улыбка застыла в ожидании.
Все, пора.
– Посмотрим.
Она откликнулась на поцелуй и обмякла еще до того, как приняла его язык. И снова его рука оказалась у нее под лифчиком. А грудь такая тугая, сосок такой приятный на ощупь, и как быстро он твердеет под пальцами.
Паша хорошо помнил, чем закончилась их прошлая встреча, поэтому не торопил события. Хотя едва сдерживал порывы. Но в конце концов он снова прижал Катю к дереву, она позволила ему забраться под юбку, но с силой сжала ноги. Ей нужна была передышка перед новым приступом безумия. Он ее понял, ослабил натиск, но Катя сама с силой прижала его к себе. Она еще боялась, но уже требовала.
Он приспустил брюки, приготовился взять последний барьер перед финишной прямой, но за спиной вдруг послышался злой хохот.
– И не стыдно? – голосом Ирки спросила нечистая сила.
Катя встрепенулась, оттолкнула его. Да он и сам отстранился от нее, натягивая брюки.
– Какого хрена? – Он готов был придушить Ирку.
– А вы чего здесь? – спросила Ирка, с презрением глядя на Катю. – Я могла бы ключи от тира дать, там кушетка… Сколько ты баб там трахнул?
– А ты свечку держала? – Паша глянул на Катю и мотнул головой.
Он просил ее не верить Ирке. Тем более что на кушетке в тире он так никого и не поимел.
– Где ж я тебе столько свечек возьму?
– Насочиняй! У тебя это хорошо получается! И вообще, вали отсюда!
Ирка не знала что ответить. Лицо ее дрогнуло, уголки рта опустились, на глазах заблестели слезы. Пашу это ничуть не удивило.
– А говорил, что всю жизнь любить будешь. И никогда не обидишь…
– Я говорил?
– А тебе говорил? – Ирка хлюпнула носом, сочувствующе глянув на Катю. – Или он с тобой без любви?
Паша глянул на Катю и мотнул головой. Нельзя верить Ирке! Но Катя глянула на него с обидой и возмущением. Не говорил он ей о любви. Ни слова не сказал. Но к дереву прислонил… И это притом что Ирке в любви признавался!
Катя не знала, как сдержать слезы, поэтому отвернулась от Паши. И со всех ног рванула вверх по тропинке.
– Он и тебя обманет! – крикнула ей вслед Ирка.
– Ну и змея же ты!
Паша бросился за Катей, но споткнулся и замахал руками, пытаясь удержаться на ногах. Ирка подскочила к нему, сгребла в охапку.
– Пусть уходит! – горячечно зашептала она.
– Да уйди ты!
Он попытался ее оттолкнуть, но не тут-то было. Ирка вцепилась в него как клещ. А Катя тем временем скрылась из вида.
– Отвали!
– Паша, я люблю тебя! Не бросай меня! Я без тебя умру!
– Пошла на хрен!
Он с трудом отцепился от Ирки, оттолкнул ее от себя. Она упала в кусты, оттуда, не поднимаясь, подала голос.
– Паша, не уходи! Паша, не бросай меня!
– Дура! – крикнул он, поднимаясь вверх по тропинке.
У моста он нос к носу столкнулся с бабкой в клетчатом платке. Она шарахнулась от него с таким видом, как будто лешего увидела. Паша продолжил путь, но Катю догнать так и не смог.
Он успел увидеть, как она заходит во двор своего дома. Услышал, как стукнула, закрываясь, калитка. И остановился. Все равно Катя не станет его сейчас слушать. Пусть успокоится, а он пока подберет правильные слова, чтобы завтра по уму ей все объяснить.
* * *
Бежевая «Волга» была похожа на такси, но Катя все же напряглась, когда машина остановилась перед ней. Если это такси, все равно странно. Советские люди в школу на такси не ездят.
Катя ускорила шаг, оставила «Волгу» позади себя. Она прошла метров сто, прежде чем автомобиль тронулся с места. Машина поравнялась с ней, открылась задняя дверь, и она увидела какого-то парня с бритой головой, который манил ее к себе пальцем. И смотрел на нее с таким видом, как будто она уже согласилась сесть в машину. Согласилась для того, чтобы заняться с ним развратом. Как будто она шлюха какая-то.
Вперед Катя идти не могла: мешала открытая дверь. Оставалось только назад и в сторону. Но не успела она сделать и шаг, как сзади на нее кто-то набросился, сгреб в охапку, и она оказалась в машине, за рулем которой сидел делового вида парень в солнцезащитных очках. Бритоголовый оказался справа от нее, а слева – стриженый «бобриком» бугай с толстой серебряной цепью на мощной шее. От него невыносимо воняло потом и табаком. А бритоголовый дыхнул на нее перегаром.
– Ну, здравствуйте, девочки! – густым баском засмеялся водитель.
– Здравствуй, гребля, Новый год! – Бритоголовый просунул ей руку между ног.
От страха и потрясения у Кати перехватило дыхание, она не могла ни кричать, ни говорить. Она смогла только крепко сжать ноги и сложить защитным крестом руки на груди.
– Тебе понравится, крошка, – сказал бугай.
Он обжал рукой левое бедро с внутренней его стороны. И потянули: он в одну сторону, бритоголовый в другую, ноги легко раздвинулись. А машина уже набирала скорость. И никто не гнался за ними, требуя остановиться. Зато у Кати прорезался дар речи.
– У меня дядя генерал милиции! – соврала она.
Знала она одну девчонку, у которой дядя действительно был генералом. Возможно, Юлька выдумывала, но как доказать, что это не так?
– Ну нет, генерала милиции пусть маршалы трахают, – сказал парень за рулем. – А нам, так уж и быть, тебя хватит.
– Вас потом самих будут… – зарыдала Катя.
– Ну давай, давай, чего ты остановилась? Давай, фантазируй, если это тебя заводит.
Бритоголовый и бугай держали ее за ноги, но под юбку пока не лезли. Вдруг испугались? Катя очень хотела надеяться на это.
– Не заводит меня… И я никому ничего не скажу… Если вы отпустите меня.
– А где у тебя дядя генерал? – спросил парень за рулем.
– В Москве.
– В Москву и поедем. Там у нас друзья… «Интердевочку» смотрела?
– Отпустите меня, пожалуйста! – захныкала Катя.
Ее не лапали, и это вселяло надежду на благополучный исход.
– Так вот они там без сутенеров работали. А ты будешь работать под сутенером. Но не за валюту, а за деревянные. У дальнобойщиков за плечами. Елками-палками будешь торговать. По рублю за сосну.
